Ирина Шишковская "Красный чемодан"

Красный чемодан
Ирина Шишковская

Страшная история, рассказанная от имени непосредственного участника событий.

Ирина Шишковская

Красный чемодан

Я бесцельно бродил по квартире, изредка поглядывая на телефон. Когда нажимал на кнопку сбоку, экран оживал, загораясь неприятным, резким светом, и показывал слишком медленно сменяющийся цифры. Наконец появилась надпись «20:01» и я позвонил:

– Мам, привет, – сказал я в трубку, как только на том конце ответили.

– Здравствуй, сынок, что случилось? –тревожные нотки в ее голосе заставили меня немного занервничать:

– Лера не у вас? – спросил я, пытаясь не выдать свое волнение.

– У нас ее нет, -заверила меня мама и тут же добавила, – а Настенька поужинала и сейчас играется.

Настя – это наша с Лерой дочь, ей пять, и она ходит в детский сад, из которого по вечерам ее забирают мои родители. Позже к ним заходит моя жена и очень редко я, потому что я работаю допоздна, и моя работа нас кормит, в отличии от работы моей жены. Даже когда я прихожу домой чуть раньше, вот как сегодня, например, я сам никогда не иду за Настей, если меня об этом не попросила жена, а она меня не просит, потому что не знает, когда я могу оказаться дома раньше ее. Да я и сам порой этого не знаю. Например, сегодня так вышло совершенно случайно и еще утром я ничего такого не планировал.

Отец забрал у мамы трубку и зачем-то строго спросил:

– Витя, где твоя жена?

Мне нечего было ему ответить. Захотелось выпить, и я даже достал из шкафчика на кухне початую бутылку виски, но потом передумал и поставил обратно, потому что сегодня мне следует быть трезвым.

Мать забрала обратно телефон и сказала тоном спокойным и рассудительным, но не терпящим никаких возражений:

– Сынок, пускай Настя останется у нас. Завтра я сама отведу ее в детский сад ну или оставлю дома, посмотрю еще.

Я не стал возражать, потому что ребенок сейчас мне тут не нужен, учитывая то, что случилось днем. Дело в том, что я окончательно выяснил, что моя жена мне изменяет. Да, именно так, банально имеет любовника, ну или он ее, сути это не меняет. Нет, у меня были подозрения и давно. Во-первых, Лера вдруг решила выйти на работу, хотя мы все обсудили и договорились, что Настя не будет ходить в детский сад, разве что на пол дня, но потом неожиданно жена объявила, причем в совершенно неподходящий момент, что она боится потерять себя как специалиста и потому ей срочно следует выходить из декрета. Этот разговор произошел, когда мы были в гостях у моих родителей, а еще там была моя сестра Таня, и ее муж Боря, мерзкий, отвратительный сноб, и даже их гениальные дети были там. А Лера сказала об этом вроде бы как между прочим, как раз когда мама попросила ее передать салат. Она передала салат и заявила:

– Я выхожу на работу.

Ну может не точно такими словами, но как-то так. И никто даже не обратил внимание на сказанное. Никто, кроме меня. Я перестал есть то, что я в тот момент ел, не помню уже, что это было, и спросил:

– Когда ты это решила?

Хотелось еще уточнить, как она вообще такое придумала, если мы договорились, а для меня договоренности – это святое, и я никогда своих не нарушаю, но это я не спросил. Лера повернулась ко мне, и я увидел, что у нее совершенно спокойное лицо и глаза такие же как всегда и зрачки тоже, не расширились и не сузились ни на микрон.

– Давно, – ответила она мне и снова отвернулась. Она уже разговаривала с моей мамой и ей не было совершенно никакого дела до меня:

– Зоя Ивановна, вы бы не могли забирать Настю первое время из садика? Меня предупредили там, что забирать ее надо в семнадцать, самое позднее в семнадцать тридцать, а я раньше шести никак не успеваю.

Я не помню, что ответила ей тогда моя мама, но вечером мне позвонила сестра и сказала таким тоном, каким указывала в детстве на мои проступки:

– Вы с женой слишком много себе позволяете! Нельзя так ездить на наших родителях, в конце концов, они пожилые, больные люди, – голосом она особенно выделила слово «наших», подчеркивая, что родители общие, а не только мои.

Дело в том, что Таня всегда ревновала родителей ко мне. Ей почему-то казалось, что меня они любят больше, чем ее, а я этим пользуюсь. Я мог бы поспорить, но спорить с моей сестрой бессмысленно: если она так решила, то значит, так оно и есть.

Но я попробовал возразить по сути претензии и как аргумент привел то, что мама ведь согласилась и ей это будет в радость, по ее же словам, но Таня только фыркнула:

– Да, она согласилась! А что ей оставалась делать, если твоя жена прижала ее к стенке?! Или ты считаешь, что мама должна была ответить «нет»?

Я так не считал. Таня тогда еще говорила и говорила, и я не мог понять, она позвонила по своей инициативе, или не врет и ей действительно пожаловалась наша мама, а моя жена, и правда, поступила так ужасно, не оставив ей выбора.

Итак, выход на работу был первым звоночком, а второй прозвучал чуть позже, но у меня уже не оставалось никаких сомнений, что что-то тут не так – Лера начала ходить в тренажерный зал. И снова хочу пояснить, что я не против, когда женщины с недостатками фигуры эти недостатки исправляют, и даже в тренажерном зале, но дело в том, что у Леры с фигурой все было хорошо, даже отлично, и ей ничего исправлять было не надо. Тогда возникает вопрос, зачем она решила заниматься этим? И я скажу зачем: чтобы улучшить то, что и так хорошо. А когда такое делают, если мужа все устраивает? Правильно! Когда это не устраивает кого-то другого. Так я начал подозревать, что она мне изменяет.

Через месяц или два, мама мне сказала, так, между прочим, в тот редкий день, когда я сам пришел к ним за дочерью, что Лера забирает Настю все позже и позже, а последнюю неделю не приходит раньше семи. Мама говорила это и в то же время одевала внучке шапочку, а я стоял рядом и смотрел на это отстранено, и потому не сразу осознал сказанное, а только когда мама подняла грустное, уставшее, в мелкой сетке морщин, лицо, и посмотрела на меня в упор, я понял, что она говорит это не просто так, она пытается предостеречь меня от чего-то серьезного.

А еще через какое-то время был Новый год. Моя сестра Таня со своим мужем и их гениальными детьми улетела в Египет. Она всегда улетает на Новый год.

– Терпеть не могу эти посиделки с оливье, – говорит она и они улетают, а возвращаются уже после Рождества. Я же, наоборот люблю и оливье, и Новый год у родителей дома, и мне казалось всегда, что и Лера тоже любит такое празднование. Но в тот год она вдруг объявила, что не хочет идти к моим родителям. Утром, собирая дочь в детский сад, она с вдруг казала:

– Скорей бы Настя подросла, чтобы мы могли с тобой тоже могли уезжать куда-то на праздники.

Я удивился:

– А Настя?

– А ее будем оставлять твоим родителям, ну или моей маме.

На счет своей мамы, это она явно пошутила. Мама Леры совсем не тот человек, с кем можно оставить ребенка даже на час. Она его просто не возьмет. Вскинет удивленно тонкие брови и скажет:

– Я разве просила вас ее рожать?

Во всяком случае уже дважды так было, а после ни я, ни Лера не проверяли, поменялось ли ее мнение на этот счет.

Когда мои мысли добежали до этого воспоминания, я решил, что стоит позвонить теще и спросить, не знает ли она, где ее дочь. И когда я об этом подумал, то понял, что моя мама продолжает что-то мне говорить по телефону, а я ее давно не слушаю.

– … а еще, наверное, стоить позвонить в полицию, заявление подать или как там сейчас это делается, – услышал я и сказал:

– Передай трубку отцу.

Мой отец одно время работал в полиции, вернее тогда еще в милиции, но процедуру должен был знать и вообще может посоветовать, как вести себя в такой ситуации. Я не ошибся.

– Никуда пока не звони, – велел он, – она ведь может с подругами загулять. Никто сразу не бросается искать взрослых людей. Завтра позвонишь.

– Через сколько времени после исчезновения взрослого человека могут принять заявление у его родственников? – спросил я на всякий случай.

Отец замялся на мгновение и ответил уже не так уверенно:

– Через сутки, может и раньше. В прежние временя ждали трое суток, только потом дело возбуждали.

Отец не мог признаться, что он чего-то не знает и ему следует что-то уточнить, не такой он человек. Он знал всё и всегда был уверен в своих знаниях. Когда ушел из милиции, то поначалу говорил, что сделал это ради семьи, потому что такая служба, когда отца никогда нет дома, плохо влияет на детей. Но после этого он не стал бывать дома чаще, а даже наоборот, и все выходные продолжал проводить на рыбалке или охоте в основном с бывшими сослуживцами. Позже звучали и другие версии его поступка, например, что сделал он это ради больших денег и даже лучших перспектив в карьере, но на самом деле моего отца уволили, хотя это теперь не важно.

Я нажал «отбой» и набрал номер Вики. Вика – подруга моей жены, лучшая ее подруга. Они дружат давно, еще со школы, и в какой-то степени Вика и стала причиной нашего с Лерой брака. Она встречалась с моим однокурсником, Вадимом, нет, Виталиком, да, Виталиком. Мы с этим Виталиком и не дружили вовсе, так были знакомы, не более того, но однажды он подошел ко мне в институте и спросил:

– Ты сегодня вечером не занят?

Оказалось, что его знакомая девушка, та самая Вика, сказала, что приедет на свидание с ним, Виталиком, но не сама, а приведет какую-то подругу и этой подруге нужна пара. Мне хотелось спросить, как зовут эту подругу и красивая ли она, но Виталик ответил на мой вопрос раньше, чем я успел его задать:

– Она слишком хороша для тебя, чувак, но сегодня, как назло, все мои кореша заняты, так что выручай.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68289994&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.