Сезон охоты
Тимофей Петрович Царенко
Ещё не успела свернуться кровь на камнях лабиринта искупления, а Кель Хедрикс снова следует голодному зову таинственной станции. Дикой охотой за ним следуют голодные глаза молчаливых зрителей, и все они жаждут узреть смерть предателя! Кровавое Шоу, в котором Келю приходится доказать право на имя, продолжается. Ведь Живой – не только прозвище, Живой – это…
Содержит нецензурную брань.
Тимофей Царенко
Сезон охоты
Глава 1
– Хедрикс, ты чего так напрягся? Расслабься! Человеку на выходе из крысиной бочки прощаются все грехи!
Девушка напротив меня за столиком подалась вперёд и мягко улыбнулась. Длинный небесно-синий плащ прятал её фигуру, а материал ткани не пропускал вообще ничего, так что взгляду сканирующего комплекса в моей башке доставалась та же картинка, что и глазам. А ещё у неё с собой не было оружия. Хотя вот это вообще ни хрена не значило. Но – малость напрягало.
– Лизи, я тебя умоляю! За мной таскаются тысячи камер. Скажи, это сколько зрителей, хотя бы примерно?
Входная дверь резко распахнулась, и я едва не нырнул под стол. И хорошо, что не нырнул – в проёме никого не было. Дверь отворил сквозняк. Хреновые тут у них двери. Зато сквозняки качественные.
– А известность у тебя какая?
– Сто шестьдесят восемь миллионов. И она повышается, Лизи!
Я с большим сомнением посмотрел на пустую бутылку. По уверениям бармена, в этом пойле было честных семьдесят градусов. Ну-ну. С тем же успехом я мог пить чай…
– Молодые люди, я вижу, вы в затруднительной ситуации. Дружище, да вы никак поставили совершенные эволюции для метаболической системы?
Длинное сухое лицо, вежливая улыбка, рубашка из тех, что выстрел танка держат… Вот тут я реально подпрыгнул на месте. Блин, я же и моргнуть не успел!..
– Стоп-стоп, не так быстро! Кто ты такой, что тебе надо, и как, чёрт возьми, ты тут появился? – только сейчас я заметил, что наш гость ростом не сильно выше полутора метров.
– На этой станции каждый идёт своим путём. Я ведь не спрашиваю, откуда у вас столько эволюций, не так ли?
И снова вежливая улыбка! Не, как хотите, а этот говнюк явно издевался. От попытки начистить ему рыло останавливало понимание: я, скорее всего, по нему тупо не попаду. В отличие от него, кстати.
– А то ты не знаешь, кто я такой и сколько у меня эволюций! Может, ты даже успел забыть, сколько на мне заработал?!
Меня расколбасило от всей души. Зал был оклеен плакатами с моей мордой. Оказывается, тут проходил самый большой тотализатор на всю нашу веселуху. Кто пройдёт, кто скопытится, кого, как и кто замочит… Ставки делали на всё. Изначально плакатов было пару сотен, каждой морды поровну. Но выбывших отправляли в утилизатор, а плакаты с победителями любой желающий мог повесить на их место. Соответственно, все стены зала делили мы с Терпсихором. Нужно ли говорить, насколько меня бесило это место?
Лизи затащила меня сюда со словами «О, а тут атмосферненько». Надеюсь, мы с ней сегодня переспим, иначе это будет просто издевательством с её стороны.
Я продолжал сверлить коротышку взглядом. Сказать, что это его не смутило – не сказать ничего. Ответил он явно так, как и собирался.
– О, прошу извинить! Я надеялся, мой примитивный юмор станет лишь приглашением к обмену колкостями. На самом деле я к вам с деловым предложением.
– Боюсь, ваш собеседник – один из самых бестолковых коммерсантов в Зелёном Поясе. Лучше брать в деловые партнёры старый башмак или кота. Вреда меньше.
Лизи, едва нюхнувшую содержимое бутылки, конкретно так развезло. При первом знакомстве в клубе это вселяло энтузиазм, а вот сейчас пьяная верховная теоверитка нагоняла скорее панику. Если кто не в курсе: чтобы паниковать, бояться не обязательно, воображения достаточно.
– Моя спутница пьяна. И скоро она наговорит вам столько, что мне придётся вас убить. Чисто из соображений безопасности. Так что по возможности – мужик, тебе чего надо?
– Вы так мило выясняете отношения, приятно наблюдать такую свежесть чувств.
– Люди в возрасте такой пылкости лишены? – поддела жрица.
– Люди в возрасте такой ерундой не занимаются, разучились. Вы готовы меня выслушать?
В голосе незнакомца прозвучало лёгкое раздражение. В последнее время я регулярно слышал такие интонации. Как правило, всё заканчивалось проблемами. И я приготовился вникать. Вот ни разу не интересно, как именно коротышка захочет меня убить.
– Весь внимание, господин хороший.
Также я обратил внимание, что остальные посетители довольно поспешно стали покидать бар. Когда зашли мы, народу, наоборот, прибавилось.
Коротышка пугал меня всё больше и больше.
– Меня зовут Жан-Пьер, я местный винодел.
– Кто? – Лизи расхохоталась.
– Винодел! – мужик даже малость обиделся. – Крупнейший собственник виноградников в Солнечной системе. По моей франшизе в год производят почти миллиард литров вина!
Лизи задрала брови и с любопытством уставилась на гостя. Я осторожно прикрыл рот. А потом не выдержал:
– Тот самый Жан-Пьер?
Теперь уже все уставились на меня. А меня попёрло от удивления и восхищения: вот уж не думал, что жизнь сведёт с живой легендой. И где!..
– Лизи, милая, запомни этот день! Перед тобою натуральная легенда, любимая байка тёмной стороны трёх десятков станций. Последний француз! За него объявили награду такую, что убивать этого мелкого параноика кинулись вообще все! Шесть десятков покушений! Это только те, что стали известны. Притом, что заказ анонимный. Самый большой в истории. У него куча имущества, одних виноградников столько, что можно купить новую станцию.
– Девяносто четыре, с вашего позволения. Заказчик – кто-то из моей родни. Можно было бы вычислить, да лень. Похоже, я недостаточно дробил наследство. И надо было часть активов распределить при жизни. Проблема в том, что я совершенно не собираюсь умирать. Однако, что это я?! Сам факт, что меня узнали в четырёх световых минутах от родины, изрядно удивляет!
Он присел за столик. И я снова не уловил движения. Только поток воздуха.
– А тут какими судьбами? Око Титанов не похоже на мир-утопию, где можно приятно провести отпуск.
Лизи обняла себя руками так, что её крупная грудь проступила сквозь одежду. Я прикинул, могла ли она сделать это не специально? Не могла. Слишком сложное движение для случайного жеста.
– Если вы никуда не торопитесь, я с удовольствием расскажу вам эту историю. Она весьма занимательная, должен признать.
Француз нарочито медленно сцепил руки в замок и положил на них подбородок. Я посмотрел на него, потом покосился на Лизи.
– Мы никуда не торопимся?
Лизи глядела на меня со странным выражением на лице, и я вдруг понял, что уже сто лет ни с кем нормально не разговаривал. Сто лет между мною и окружающими была прицельная планка.
– Знаешь, а я тоже с удовольствием тебя послушаю. Не ожидал встретить живую легенду!
Француз от моих слов прям зарделся. А я попытался вспомнить, видел ли когда-нибудь, как люди краснеют всем лицом сразу. Что-то там было про рыжих, забыл напрочь.
– Одним дивным вечером, на берегу тёплого моря станции Лиссабон-Три очередной убийца подобрался ко мне очень близко. Явная недоработка моей тогдашней охраны, должен признаться, – Жан-Пьер развёл ладони в стороны, будто извинялся. – Исполнитель – модификант с органом подводного дыхания – проплыл под водой мимо всех датчиков. В море водились дельфины, и он сымитировал этого животного. Естественно, камеры и сканеры никак не отреагировали. А когда убийца вышел на берег и скинул костюм, было просто поздно. И хотя киллер оказался гол, с одним мономолекулярным ножом, у него были очень хорошие шансы. Если бы он сразу взялся за меня, я ничего не успел бы сделать. Однако он предпочёл сперва разделать даму, которая как раз пребывала в оргазме, сидя на мне. Видимо, хотел вызвать мой страх. А я не боялся, я вспоминал как активировать те дорогие импланты в моём теле, которые должны помогать в подобных ситуациях. Когда киллеру надоело резать женщину на моём члене, он прицелился разрезать ей таз вместе с означенным членом. Тут я наконец включился. И разорвал его голыми руками. Вообще не чувствуя сопротивления. Как будто рву бумажный пакет. И когда в слабом свете биолюминесцентного планктона чёрная кровь забрызгала меня всего, с ног до головы… В тот момент я ощутил необычайное, удивительное чувство сродства со всем вокруг меня. С морем, с песком, с агонизирующим мясом у моих ног… но я почувствовал и станцию, и всю бесконечную пустоту вокруг. Так и я и встретил полицию. Счастливый и умиротворённый.
– Крышу сорвало. От стресса, – я понюхал бутылку и с сожалением отставил её в сторону.
– Возможно. Но меня не смогли вылечить. Да я и не захотел, если честно. Я искал это чувство, как сказочный принц не менее сказочную принцессу. Я пытался его смоделировать – заказал самую дорогую симуляцию, там мир ничем не отличался от мира, что сейчас вокруг. И подсылал себе убийц. И убивал их. Много… Но то чувство испытать так и не смог.
– Блин, чувак, это тебе не повезло, что меня тогда не встретил. Я знаю один порошок, гонят в Багдаде-Семь, из местных кораллов…
Я был дружелюбен. Но поймал осуждающий взгляд Француза.
– Мужик? Ты серьёзно? Извини, а кого ты ещё тут хотел встретить? Наркоторговец – это ещё фигня. Тут недавно с такими ребятами познакомился! Правда, они все чегой-то померли…
Впервые в жизни меня заткнули взглядом. Причём вряд ли сколько-нибудь всерьёз напряглись при этом.
– Так вот, симуляция не помогла. Я уж было смирился, но потом… Признаться, я сам попросил охрану пропустить того кретина как можно ближе. Меня страховали на этот раз. Но страховка не потребовалась. Так я убил снова. И снова я испытал то божественное чувство.
– Подсел! Тебе понравилось! – понятия не имею зачем я выбрал обличительный тон.
– Всё так. Я сразу принял себя таким, какой я есть. Но всё же я не психопат. И не идиот какой. Мне не чужда справедливость. Потому я отправился сюда. Тут точно нет проблем с желающими меня убить! А то там, в большом мире, – Жан-Пьер махнул рукой в сторону пола, – они перестали за мной приходить. Я сам давал заказы, сам вносил депозит, сам… Кхм… В общем, теперь я тут, полностью доволен жизнью и занят любимым делом!
– Мокруха как призвание? А чего не Берлин Девяносто Шесть? Там же натуральные гладиаторские бои…
– Моё любимое дело – выращивать виноград и делать вино, – отрезал Француз. – Убийство – это хобби. Так что я приехал сюда и развёл виноградник. Угощайтесь.
И на столе появилась стеклянная бутылка.
– Странный материал, – Лизи повертела в руках бутылку.
– Стекло. Кварцевое. Пластик не выдерживает долгого контакта с содержимым.
Я взял бутылку в руки и покрутил. Горлышко залито алой смолой, а внутри загадочно опалесцировала странная субстанция.
Бутылку я вернул на стол предельно осторожно. Система молчала, но это ровным счётом ничего не значило.
– Я не больно в этом разбираюсь, но мне кажется, её можно использовать как гранату?
– Профессиональная деформация трети местных жителей. Оружием можно сделать всё. Но конкретно в этом случае взрыв будет скорее метафорой.
Всё это Француз сказал уже на ногах. Он сорвал пробку с бутылки и налил содержимое мне в бокал. Второй он тоже наполнил, но подтянул к себе.
– Извините, леди, ваше тело слишком хрупко для этого напитка.
Девушка нырнула носом мне в стакан. Я ещё не придумал, что бы на этот счёт такого ляпнуть, как Лизи резко отшатнулась. Я едва успел убрать голову. Её лицо застыло. А потом она жадно схватила бутылку с местным пойлом, раскрутила её и просто влила содержимое в организм.
Я с надеждой посмотрел на бокал. Его содержимое отливало жидким матовым стеклом.
– Пейте скорее. Пластик стакана долго не проживёт.
Теперь я посмотрел на содержимое стакана во всем доступном мне диапазоне.
– Не советую сканировать. Это бесполезное занятие. Там есть активная защита. Сканеры будут показывать любую бредятину. А при достаточно сильном сканировании напиток превратится в смесь спиртов и мусорной органики с неорганикой.
– И как это пить?
– Как угодно. Вино Ока Титанов. Единственное, в своём роде.
Жан-Пьер опрокинул в себя свой бокал и довольно крякнул.
Я последовал его примеру.
В нос шибануло запахом озона и раскалённого железа. А на вкус…
Во рту вспыхнуло пламя, по горлу прошла горячая волна, которая рухнула в желудок. И, судя по ощущениям, стала лишь запалом для настоящего взрыва сверхновой.
Когда я смог мыслить здраво, в теле образовалась приятная гибкость и веселье. Во рту – привкус цитрусов и каких-то минеральных солей, никак не вспомню, каких.
