– Ну все, Флейм, ты пожалеешь. Я упеку тебя в тюрьму!
А вот это было уже более серьезным заявлением. Все же подставной брак – не жертвоприношение на центральной площади столицы, но реноме светлой чародейке тоже может подпортить. Впрочем, вслух я сказала совершенно иное:
– Тюрьма – слишком громкое слово… А что же до людской молвы – я имею столь безупречную репутацию, что меня уже давно пора скомпрометировать.
Потому как идти на поводу у шантажистки – это все равно что добровольно давать ей в руки лямку от ярма, которое накинуто на твоей шее.
– Я напишу заявление дознавателям, – уже не столь уверенно произнесла Викар. – Ты аферистка и мошенница!
– И что же вы там укажете? Что хотели помимо воли, лэра Нормирского, заполучить его себе в мужья? – Я жестко усмехнулась, еще сильнее остужая пыл скандалистки – А я не стала нарушать закон против свободы выбора? В таком случае…
К слову, оный действительно в имперском уголовном кодексе присутствовал. Правда, касался приворотных зелий и ментального воздействия, но о том я решила не упоминать. Зачем такой красивой лэриссе, как Викар, отягощать голову лишними знаниями? От этого вдруг она думать начнет. А от мыслей портится гладкость. И мозга, в котором появляются извилины, и лица, на котором могут возникнуть морщины. Так что я лишь заботилась о внешности клиентки.
– Я все равно тебе отомщу, – змеей зашипела девица. – Винор мой!
– Твой-твой… А кто же с этим спорит? И я даже с радостью вручу вам его родовой перстень, – с готовностью согласилась я, глядя на верхний этаж, где на сцену скандала, медленно, но верно переходящую в торги, взирало все семейство Флейм. – Только придется доплатить.
– Какие доплаты?!
– За разглашение деталей договора объекту моего промысла – это раз. – Я демонстративно загнула палец. – И за особо ценное имущество. А точнее, родовой перстень Нормирского. Это два.
И мстительно назвала сумму, равную закладной на наш дом. Все же в задуманной авантюре риск был велик, посему я посчитала, что и плата должна быть соответствующей. О помолвочных перстнях было известно немного, но я подумала, что если успею выйти замуж за другого, то наверняка кольцо рыжего снимется с меня. Ну правда же, не может этот гонщик-летун звать замуж ту, которая уже состоит в браке с другим лэром? Только задуманную авантюру надо провернуть до того, как колокол на центральной башне пробьет двенадцать раз.
А у меня как раз завалялся тут кандидат в мужья. Правда, темный. Ну да я к цвету магии терпима. Да и долго в браке состоять не собираюсь. Так… пару ударов колокола.
– Это грабеж! – Викар едва не задохнулась от злости.
– Это всего лишь выражение семейного благополучия в денежных единицах.
– Оно мне золотым выходит! – Уперла руки в боки скандалистка.
– Так счастье дороже золота, – озвучила я расхожую людскую поговорку, от которой скептически хмыкали как гномы, так и драконы.
Гостья заскрипела зубами. Я же воочию увидела, как ее жаба жадности и запасливый хомяк вступили в неравный бой. В итоге победила дурость. В смысле желание выйти замуж во что (точнее, во сколько) бы это ни стало.
– Хорошо, будут тебе деньги, ведьма, – сказала, как прокляла, брюнетка и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу.
– Буду ждать к двенадцатому удару колокола у ступеней храма Лонга, – крикнула я ей вслед.
– А если я не успею? – Она резко обернулась. Ее сжатые до белых костяшек кулаки говорили без слов, что она думает обо мне.
– Мне придется выйти замуж. – Я сложила руки на груди, подумав про себя: еще бы знать, за кого? Но в любом случае мой супруг будет в браке почти добровольно, а я – по контракту.
В скрежете ее зубов мне послышалось отчетливое «убью». Кипя от гнева, незваная гостья наконец-то покинула дом. Правда, уходя, так сильно хлопнула дверью, что косяк, вытерпевший на своем веку не одну порцию женских (а порою и мужских) истерик, отвалился.
В наступившей гробовой тишине сверху, там, где лестница заканчивалась и столпилось все наше семейство, прозвучал вопрос рассудительной Уны:
– Ди, я правильно понимаю, что темного, который остался в папином кабинете, уже не нужно выпроваживать?
– Правильно. А если он надумает сбежать, то задержать!
Я еще никогда не была столь решительно настроена на замужество. Меня бы сейчас даже отсутствие жениха не остановило. Потому как лишаться магии и возможности выкупить дом из закладной я была не намерена. А если не избавлюсь до полудня от этого кольца, то потеряю как первое, так и второе.
Рей и Брукс тут же ринулись обратно в кабинет ловить ценного промыслового зверя – жениха северного, обыкновенного. В общем, наглядно проиллюстрировали древнюю холостяцкую мудрость: да уберегут тебя боги от ведьм, от светлых чародеек спасайся сам. Я уже было пошла следом за сестрами и даже поднялась на пару ступенек, но… Утро – это вообще время суток не для слабонервных. А в нашем доме – особенно.
Бабуля, которая обычно выходила из своих комнат раньше полудня, не иначе как разбуженная погромом, появилась в эту рань со стороны столовой. Была она в ночном колпаке, халате и крайней степени недовольства.
– Какого темного?! – возмущенно проскрежетала она на манер желны. Видимо, услышала вопрос Уны.
– Какого?… Уникального в своем роде. – Я пожала плечами в духе: какой вопрос, такой и ответ. Но потом все же пояснила: – Моего жениха! Он сделал мне сегодня утром предложение. И папа на него почти согласился. Правда, пап? – Я задрала голову, чтобы увидеть ошарашенное лицо отца.
Он не успел ничего ответить, как раздалось возмущенное:
– Только через мой труп! Я не позволю испортить генеалогическое древо нашего рода этим мерзким выкидышем Бездны! – тоном человека, заранее полного горя, пафосных речей, воспоминаний о былых эпичных сражениях, аристократичной надменности и вселенской скорби, произнесла бабуля.
Она гордо вскинула подбородок и… напоролась на взгляд няни, которая как раз была родом из Темных земель. И взор Бонтирны без слов говорил: «Через ваш труп? Сейчас организуем в лучшем виде!».
К слову, противостояние нашей бонны и бабули было перманентной дуэлью с вызовом противника через перекрикивание по вентиляционной трубе. Как по мне, эта конфронтация держала в тонусе их обеих почище любых бодрящих и омолаживающих эликсиров. Старшая Флейм считала няню богомерзкой бесовкой. Бонтирна, как истинная ведьма, благодарила за изысканный комплимент, чем бесила спесивую аристократку еще больше.
– Одумайся, внученька! – бабушка обратилась ко мне. И от того, как я, позор рода по ее же версии, была ей мгновенно переименована во «внученьку», у меня дернулся глаз. – Зачем тебе сдался этот некромансер? Темные те еще изменщики! Да что изменщики – кобели, – последние слова она произнесла со столь рьяной убежденностью, словно у нее к любвеобильным псам имелись личные счеты.
– Сыны Мрака просто верны своим женам. Верны, как собаки! – тут же в пику старой противнице возразила Бо.
– Да что ты… – потрясая кулаком, начала бабуля, но ее перебили.
Грохот, раздавшийся на этот раз из папиного кабинета, сотряс весь дом. И семейство Флейм ринулось туда, откуда доносились звуки местного апокалипсиса. А там… Что же, могу сказать одно: мои сестры темного не только задержали, но и развлекли. Во всяком случае, он был занят: подвешивал девиц рода Флейм к потолку на манер окороков в коптильне.
– Ди, мы честно пытались на него напасть, – начала оправдываться Рей из-под колокола юбок. Лицо ее, находившееся на одном уровне с моим, было наполовину скрыто оборками подола и темными волосами.
Ловчий аркан, перекинутый через потолочную балку, обвивал ее лодыжку, обтянутую чулком. Последний на уровне колена переходил в панталоны, которые Рей сейчас и демонстрировала, повиснув вверх тормашками.
Брукс же, как и всякий боевой маг, юбки презирала, отдавая предпочтение штанам. И посему сверкала не панталонами, а исключительно злым взглядом в адрес темного, который ее «стреножил».
– У вас это почти получилось, – тоном взрослого дяди, уверяющего малыша, что его полуосыпавшаяся горка песка – замечательный куличик, возвестил темный. А затем закрепил аркан, удерживающий Брукс, за ножку комода и распрямился.
Северный лис отряхнул руки и невозмутимо уточнил:
– Так на чем мы остановились, лэр Флейм?
– На том, что моя дочь все же выходит за вас замуж, – сверля глазами моего «жениха напрокат», угрюмо ответил отец, а потом его взор медленно переместился на меня.
Вот за что люблю папу, так это за то, что как он сказал, так по-маминому и будет. Ну или, в моем случае, по-дочернему. Потому как он нас, его маленьких больших женщин, любил. И маму тоже – очень любил. И диктатуры с помолвками не устраивал, считая, что под венец нужно идти по своей воле, а не по принуждению.
– Спасибо, папочка! Ты самый лучший. – С этими словами я обняла опешившего отца. Хотела еще добавить, что я замуж быстренько – туда, обратно и назад – и ради оного променада даже маму, которая, как и бабушка, вставала ближе к полудню, будить не стоит. Но посчитала, что озвучивать свои планы по разводу при еще только потенциальном супруге – признак дурного воспитания. А потом резко обернулась к северному лису и уже совершенно иным, деловым тоном произнесла: – А с вами, господин темный, мы сейчас быстренько обсудим условия сдел… брака. И да, касательно денег: договоренность о сумме, которую вы предложили моему отцу, остается в силе.
За моей спиной тут же послышался шепот Торы. Вообще-то, это было достаточно громкое восклицание. Впрочем, так случалось часто: То считала, что говорит собеседнику исключительно тихо, на ушко. Но при этом все остальные, в радиусе нескольких шагов от нее, были в курсе «полутонового» сообщения сестренки.
– Вот я всегда говорила, что из нас Ди – самая практичная. Посмотри, она даже замуж выйдет сейчас с двойной выгодой! Получит плату от этой психической и от темного.
– Придушу, – не оборачиваясь, пообещала я сквозь зубы.
Тора, услышав это, оскорбилась до глубины души. И мстительно прошипела на всю округу:
– И все-таки у Ди невыносимый характер!
Я не выдержала поклепа, обернулась через плечо и цыкнула:
– А не нужно его никуда выносить. Положить там, где взяли, и больше не трогать. Тогда все будут живы. И даже частично здоровы!
– Простите, а могу я побеседовать с моей невестой?! – иронично вклинился в нашу перепалку темный.
И тут же удостоился еще одного испепеляющего взгляда от Брукс. Видимо, ей, как боевому магу, претила мысль, что кто-то сумел поймать ее в ловчий аркан, как адептку-первокурсницу. И сейчас она тихо и почти незаметно пыталась избавиться от пут.
Ответом на вопрос темного стала привычная дому Флейм многоголосица, в которой неуловимо сквозил флер семейного дурдома.
– Я бы с радостью вас покинула, – отозвалась Рей, – если кто-то вернул бы меня в нормальное положение.
– Я никуда отсюда не выйду! – воинственно отозвалась бабуля.
– Правильно, из «выходить» вы только из себя и умеете. А ножками да по паркету – воспитание не позволяет, – не преминула съехидничать бонна.
– Да как ты смеешь! – вскипела седая аристократка.
– Они опять… – обреченно донеслось от Уны, хлопнувшей себя по лбу.
– Ставлю в этом споре семь медек на ведьму. – Эмма азартно толкнула локтем Тору.
– Какую именно: Бо или ба? – «шепотом» уточнила красавица-сестра. К слову, вопрос оказался не праздный, ибо няня была ведьмой по призванию, а бабуля – по состоянию души.
– Девочки! – попытался одернуть дочерей папа. Увы, проще успокоить восставшее кладбище (даже если ты ни разу не некромант, а из орудий магической волшбы у тебя в руках только заступ), чем призвать к порядку женскую часть семейства Флейм.
Темный же, глянув на это безобразие и не иначе как прикинув, через сколько ударов колокола это все прекратится, поступил как… истинный дракон: своровал меня! Натурально. На глазах отца, сестер, няни и бабули. Перекинул через плечо, второй рукой выставил круговой щит от града словесных возмущений, подкрепленных ядреными заклинаниями, и начал отступать.
Я думала – к окну. Но нет. Где тёмный – и где очевидные решения проблемы? Правильно, на разных погостах упокоены. Потому, на миг ослабив щит, он махнул рукой, кастуя заклинание, и папин кабинет обзавелся новым авангардным дверным проемом в пещерном стиле. Взвилось облако мусорной пыли, на пару мгновений скрывшее всех ото всех. А когда я наконец проморгалась, то узрела знакомую с детства коридорную ковровую дорожку, которой моль не только подзакусила, но и построила в ее ворсе повивальный дом. Затем перед глазами замелькали ступеньки лестницы, пол гостиной с осколками зеркала и…
Утренний холод улицы впился во всю меня разом. И если до этого я не сильно и сопротивлялась похищению – все же это был самый быстрый способ остаться наедине и узнать, на кой я вообще понадобилась темному, – то теперь возмутилась:
– Зачем меня было красть? Да еще и в этот собачий холод! Я же и так согласилась на брак!
– Я в курсе, – даже не запыхавшись, произнес на бегу этот северный лис, унося меня все дальше от отчего дома, – слышал ваш милый разговор с той громогласной лэриссой, как и ваше обещание вернуть ей перстень. После чего вы согласились стать моей женой. Так что, я полагаю, кольцо неснимаемое? – задал он риторический вопрос.
Я ответила ему яростным сопением.
– Так вот. Судя по тому, как легко вы согласились на наш с вами брак, то после заключения оного рассчитывали столь же быстро стать моей вдовой…
– Фофсе нет! – возмутилась я, правда, попавшие в рот волосы заглушили яростный запал. Пришлось отплевываться, а когда я вновь была готова к диалогу, меня уже, как мешок, сгрузили в летную ладью, которая, покачнулась в воздухе, а затем так стремительно начала набрать высоту, что меня вжало в сиденье.
– Вот теперь можем спокойно поговорить, – глянув за борт, резюмировал лис. – Касательно нашего брака. Мне нужна жена надолго. Желательно – не пытающаяся перманентно меня убить. И главное, она должна быть живая.
Глава 3
Я хотела было сглотнуть, но холод кусал меня сквозь махровую ткань халата, жалил пятки, и вообще, всячески способствовал тому, чтобы мои зубы выбивали чечетку. Потому я уже приготовилась, что согревающее заклинание получится у меня не с первого раза, но тут темный щелкнул пальцами – и мое тело окутало теплое облако.
– Сп-пасибо, – вырвалось непроизвольно. Я вскинула голову, и наши с лисом взгляды встретились.
Говорят, что глаза – это отражение силы духа. В них можно утонуть, если посмотреть неосторожно. Порою взгляд способен очаровать или разочаровать… А у этого северного лиса был такой, о который можно порезаться.
Он без слов говорил, что предо мной практичный, амбициозный и расчетливый темный. Такой, который без колебаний готов заключить сделку с высшим демоном. А все потому, что этот сумеречный маг, глянув на контракт, успел найти в договоре пару недочётов, которые можно будет легко обжаловать в суде высших сил. В общем, северный лис оказался из породы тех, кто умеет прощать врагов так, чтобы те плакали.
– Не смотрите на меня так, – вырвалось у меня помимо воли.
– Как именно? – процедил он.
В глубине его карих глазах застыло что-то такое, отчего я пожалела, что не прихватила с собой арбалета. А еще – пары разрывных амулетов, палицы, полного рыцарского доспеха и летной эскадрильи боевых драконов. Ну так, на всякий случай.
– Как экзорцист на беса, прикидывая, вернуть ли его в Бездну, или он еще пригодится в хозяйстве.
– Вообще-то, я и есть черный экзорцист, – припечатал темный.
– Издеваешься? – У меня нервно дернулся глаз. Ибо от мага, после общения с которым даже инкуб может раскаяться и добровольно уйти в монастырь, можно было ждать неприятностей только высшего разряда.
А потом я поняла, что перешла с «вы» на «ты», как истинная воспитанница няни Бо, наплевав через плечо на светские условности.
– Даже не начинал. – Он резко подался вперед. Рывком положил ладони с обеих сторон моего сиденья, оказавшись слишком близко. Тревожно близко. Настолько, что тонкая светлая косичка северного лиса, заплетенная у виска, мазнула меня по щеке.
Мы замерли. Лодка плыла над городскими крышами, кусачий ветер обещал скорый снег, на востоке почти зимнее багровое солнце неспешно начинало свой ход. А меня посреди этого холода обдало жаром. Но не такими, который согревает, а тем, после которого выступает холодный пот.
Я чувствовала дыхание темного у себя на коже, бушевавшую внутри него злость, которая таилась под холодной броней невозмутимости, силу, что исходила от него. И только сейчас, кажется, в полной мере ощутила, кто навис штормовой тучей надо мной.
Это и привело меня в ярость. Страх ушел, уступив место жгучему раздражению. Я ненавидела, когда мной пытались манипулировать. А темный сейчас именно это и делал: подавлял, заставляя играть по его правилам, причем даже не объяснив оных. Жену ему нужно. Надолго. Как бы не так!
У меня на это замужество имелись свои планы. Например, как жить долго, счастливо и уважать личное пространство этого северного лиса. Настолько уважать, что жить от него на другом конце империи.
Я подалась вперед, так что наши носы практически коснулись друг друга, и выдохнула ему в губы:
– Темный, кажется, у меня начинают появляться чувства к тебе.
– Неужели?
– Да, определенно. Я чувствую, как ты меня бесишь.
– Знаешь, светлая, это взаимно, – с этими словами он резко отстранился, вернувшись на свое место напротив меня.
Я про себя облегченно выдохнула и, сглотнув, задала главный вопрос:
