– А почему вы так переживаете за Вагнера? Вы же его совсем не знаете!
– Не знаю, но мне кажется, его зря задержали.
– Вот как!
– Видите ли, я, конечно, не физиономист, но, когда постоянно общаешься с людьми, начинаешь немного разбираться в психологии.
– И какое же мнение вы составили о Романе Вагнере? – поинтересовалась Алла. За время их общения она привыкла доверять его интуиции: Мономах не раз оказывался прав, тогда как Алла ошибалась.
– Ну, я тут почитал в интернете об этом семействе и выяснил, что его обвиняют в убийстве отца…
– Приемного отца.
– Что?
– Выяснилось, что Карл Вагнер усыновил Романа в возрасте шестнадцати лет.
– Поздновато… С другой стороны, я же взял опеку над Денисом!
– Но вы – сам себе хозяин, – резонно заметила Алла. – А Карл был женат и проигнорировал мнение супруги, усыновив паренька! Кроме того, если полученная информация верна, Роман состоит на психиатрическом учете.
– Да что вы говорите? – удивился Мономах. – А так и не скажешь…
– Мы пока не делаем далеко идущих выводов, ведь диагнозы бывают разными, – поспешила сказать Алла.
– Так что все обвинение строится лишь на том, что он приемный и психически нестабилен?
– Еще его отпечатки найдены на орудии убийства. Правда, они нечеткие, но все-таки – серьезная улика. Кроме того, у него есть ключи от дома Карла, и, самое главное, у парня отсутствует алиби на момент преступления. Вернее, может, оно и есть, только вот он утверждает, что ничего не помнит.
– Это возможно при такой травме, – сказал Мономах. – Я не нейрохирург, но могу предположить, что он не врет. А как насчет других подозреваемых?
– Видите ли, Владимир Всеволодович, делом Вагнера занимаюсь не я, поэтому, хоть следователь и докладывает мне о промежуточных результатах расследования, я не так глубоко в теме, как она.
– Что ж, понимаю…
– Не волнуйтесь, Валерия, несмотря на молодость, умный и вдумчивый профессионал, и я уверена, что она не ограничится одной-единственной версией! А эту, гм… вещицу, я ей, конечно же, передам. Не знаю, значит ли она что-то или нет, но в любом случае Вагнер должен получить назад свою собственность, верно?
* * *
Поболтав по душам с симпатичной секретаршей по имени Юля, Севада выяснил, что старший внук Карла буквально живет на работе, поэтому его офис был самым вероятным местом, где его можно застать. Правда, он частенько ездит в командировки на Урал и в Якутию, где у деда филиалы и где добываются золото и алмазы, которые потом попадают на ювелирный завод под Питером под тем же названием, что и сеть магазинов, – «Малахитовая шкатулка». Завод небольшой, но производит исключительно продукцию класса люкс, причем с использованием только отечественного золота и серебра. Камни же бывают как российскими, так и доставленными из-за границы. Из Мьянмы, к примеру, приезжают знаменитые бирманские рубины, Индия поставляет турмалины и сапфиры, а Бразилия – бирюзу, турмалины параиба и изумруды. Всю эту ценную информацию Севада почерпнул у Юли, пока ожидал ее босса, поэтому к моменту возвращения Эдуарда Вагнера он имел довольно четкое представление о том, чем тот занимается.
– Убийство дедушки – огромная трагедия! – заявил Эдуард, выяснив, кем является Севада. – К счастью, он успел ввести меня в бизнес задолго до случившегося, иначе все встало бы, ведь наше дело не терпит дилетантизма и проволочек!
По всему было видно, что Эдуард гордится собой – более того, он, похоже, уверен, что ни в чем не уступает деду!
– Как вы узнали о случившемся, Эдуард Георгиевич?
– Мне позвонила Луиза.
– Когда?
– Практически сразу после того, как вызвала полицию.
– И что вы сделали?
– Разумеется, сразу рванул туда!
– Чем вы занимались до звонка мачехи?
– Меня уже об этом спрашивали: я отдыхал дома со своей девушкой. Вернулся в половине восьмого вечера, а до этого находится на работе. Это могут подтвердить охранник и моя секретарша.
– Очень хорошо! Значит, вы присутствовали при обыске кабинета деда?
Эдуард кивнул.
– Эксперты изъяли шпагу, которой его… Не представляю, кто мог такое сотворить!
– А вот Луиза уверена, что убийца – Роман. Вы не согласны?
– Дело в том, что я плохо знаком с приемным сыном деда.
– Почему?
– Я все время на работе, а он… Честно говоря, я даже не в курсе, чем он занимается! Но, знаете, у меня создалось впечатление, что дед держал Романа, как бы это правильнее выразиться… для себя, что ли?
– Как домашнего питомца?
– Да нет, конечно! Просто он… вроде как не очень подпускал его к другим членам семьи, понимаете?
– Не совсем.
– Луиза считает, что это из-за того, что Роман представляет опасность для окружающих.
– Вы о его диагнозе?
– Да я понятия не имею, какой у него диагноз, но Луиза вбила себе в голову, что раз дед консультировал Романа у психиатра, то он непременно является скрытым душегубом!
– А вы, выходит, так не думаете?
– Я же говорю, что плохо знаю Романа! Что же до Луизы… Она никого не любит, вот и говорит гадости обо всех. Интересно, что она обо мне наболтала?
– С ней беседовал не я, но, насколько мне известно, ничего такого Луиза не сказала, – честно ответил Севада. – По-моему, вы – единственный, о ком она отзывалась более или менее положительно.
– Кто бы мог подумать! – В тоне Эдуарда прозвучал откровенный сарказм. – Наверное, это потому, что я редко попадаюсь ей на глаза – в отличие, к примеру, от близнецов.
– И все же Луиза первому позвонила именно вам, – заметил опер.
– А кому еще ей было звонить – ну не близнецам же! Она и адвокату деда позвонила.
– Он тоже присутствовал на месте убийства?
– Приехал сразу после меня. Он знает процедуру, поэтому следователю и его людям пришлось снизить градус и вести себя более прилично!
– Кстати, что вам известно о сейфе деда?
– О сейфе? – удивился Эдуард.
– Луиза говорит, он пропал.
– Серьезно? Что, в… тот вечер?
– Вот в этом-то она и не уверена, поэтому попросила поинтересоваться у вас.
– Но я понятия об этом не имею! Все, что мне известно о сейфе, – его нельзя вскрывать без ключа, иначе содержимое самоуничтожится.
– Как по-вашему, в сейфе могло находиться что-то важное? – спросил Падоян. – Нечто такое, что хотели бы украсть?
– Вряд ли! Скорее всего, дед держал там личные бумаги, ну, может, еще немного наличности… Хотя вряд ли.
– Ваш дедушка когда-нибудь говорил с вами о завещании? – задал вопрос Севада, стараясь по лицу собеседника определить, что он на самом деле думает. Эдуард казался удивленным.
– Есть завещание?
– Ваша мачеха полагает, что нет.
– Конечно, ведь ей это выгодно: если завещания нет, она получает все!
– Вы забываете о Романе.
– А то, что он был усыновлен…
– Не имеет значения: процедура была официальной, а значит, он приобрел все права, какие были бы у родного сына господина Вагнера. Но дело в том, что у него ведь есть еще и внуки, а они не являются бесспорными наследниками в отсутствие завещания!
– Ну, полагаю, это можно оспорить в суде, – пожал плечами Эдуард. – И, скорее всего, иск будет удовлетворен!
– Вы намерены судиться с Луизой?
– Если завещания нет, то – да, разумеется. Меня мало интересует имущество деда, но фирму я ей не отдам: она ее продаст, потому что ни черта не смыслит в бизнесе, а я слишком много работал, чтобы просто так отдать то, чем живу!
Решимость, написанная на лице Эдуарда, не оставляла сомнений, что он сделает так, как говорит.
– Кстати, – добавил он после короткой паузы, – вы не думаете, что если завещание и было, то Луиза могла его уничтожить?
– Зачем?
– Ну, без него ведь она получает большую часть наследства, а с ним – еще неизвестно!
– У вас есть подозрения, что ваш дедушка мог оставить жену без гроша?
Эдуард неопределенно пожал плечами.
– Что Роман-то говорит? – спросил он. – Отрицает свою вину?
– Он ничего не помнит.
– В смысле?
– Роман утверждает, что потерял память после аварии.
– Неужели вы ему верите?
– Лечащий врач считает, что это возможно, но проверить слова Романа мы не можем. Пока.
Покинув кабинет Вагнера, Севада снова подошел к столу, за которым сидела кокетливая Юля.
– Ну что, вы получили ответы на свои вопросы? – поинтересовалась она.
– На некоторые – да, – улыбнулся он девушке. – Юленька, вы наверняка знаете обо всем, что происходит в компании, я прав?
Зардевшись от удовольствия, она опустила глаза и пробормотала:
– Ну что вы, вряд ли обо всем! – И тут же добавила, словно боясь, что симпатичный оперативник потеряет к ней интерес: – Но кое-что все же становится мне известно, ведь у нас не такой большой штат!
– Скажите, все ли гладко было между Карлом и Эдуардом?
– Что вы имеете в виду?
– Может, у них были какие-то разногласия, споры рабочего плана?
– Ой, я ничего об этом не знаю, честно говоря!
Юля выглядела искренне огорченной: ей очень хотелось быть полезной этому приятному парню с мягкими манерами, который вовсе не походил на полицейских, какими их изображают в детективных сериалах. Он хорошо одевался, и от него пахло дорогим парфюмом, а секретарша Вагнера питала слабость к ухоженным мужчинам.
– Слушайте, – сказал она вдруг, и ее милое личико просветлело, – вам нужно поговорить с Демченко!
– Кто такой этот Демченко?
– Директор по маркетингу. Бывший.
– Почему же бывший?
– Он уволился.
– Когда?
– А вот как Карла Генриховича… Буквально на следующий день. Странно, да?
– Действительно! А как бы мне заполучить его координаты?
