Игорь Чиркунов "Сага об орке. Некомандный игрок"

И я протянул Греттино ожерелье.

– Ух ты! – девчонка приняла подарок, – Нитка, конечно, дрянь, – тут же безапелляционно заявила мелкая стервочка, – и ракушки лучше лаком покрыть…

Ну вот, сейчас размахнется и выбросит. Да пофиг. Все равно я собирался сделать то же самое. А как еще назвать все эти «жертвы»?

– … зато какие они красивые! – протянула Фрея, разглядывая ожерелье. – Спасибо Асгейр! За тебя я отдельно попрошу свою защитницу Фрейю, чтоб ты вернулся из моря живой, и с богатой добычей.

Она помахала нам ладошкой, сунула ожерелье в поясную сумочку и в припрыжку направилась дальше, по своим делам.

Глава 9 Наконец в море. Урок географии

После того, как тянущиеся по обоим бортам корабля высоченные скальные берега Борг-фьорда остались за кормой, шли на веслах еще не меньше часа, наблюдая как обрывистая береговая черта постепенно уменьшается, как бы погружаясь в пучину.

Первый шок от вида открытого моря у меня уже прошел. Или не прошел, а я задавил его куда-то глубоко, и двумя руками удерживал там, не давая вырваться наружу.

Как не готовил себя к чему-то подобному, повторяя как мантру, что орки не первый день ходят по морям, и уж точно Фритьеф с Кнудом знают, что делают, но когда «Ворон» первый раз ухнул с гребня волны куда-то, как в пропасть, на миг подарив ощущение американских горок, а по бокам встали закрывающие горизонт водяные горбы … признаюсь, вместе с кораблем куда-то в желудок или ниже упало и мое сердце.

Несмотря на скрип весел, ухо выхватило прокатившийся по палубе судорожный вздох. Раздавшийся в следующую секунду звук заставил вздрогнуть не одного меня, но это скрипуче-противно рассмеялся наш кормчий: думаю, у большинства дренгов в этот момент лица были белее бумаги. И это при том, что у орков кожа – серо-зеленая.

После поворота влево поставили парус, для чего половина команды по-прежнему давала ход на веслах, а вторая половина, распределившись по висящему вдоль корабля рею высвободила из завязок парус, и придерживала его до тех пор, пока трое парней поздоровее вместе с Фритьефом, с хеканьем налегая на фалы, перекинутые через блоки на верхушке мачты, не подняли рей вверх.

Далее, оперируя шпиртами и еще одними веревками, кажется их называли брасы, рей с парусом развернули почти что поперек судна. Как раз в этот момент корабль поднялся на очередной гребень, и парус с громким хлопком натянулся.

Опять екнуло сердце – сейчас эта тряпка, на чье изготовление женщины двух одалей убили всю зиму с треском лопнет по швам… и мы, развернувшись, вернемся в порт.

Нифига! Я только заметил, как натянулась до состояния струны одна из вант, закрепленных как раз рядом со мной, и корабль ощутимо прибавил ходу.

– Суши весла, обормоты!

Прошло еще не меньше получаса. Рундуки сдвинули к бортам и развернули, чтоб не мешались. Подсмотрев за хольдами, я уселся прямо на палубу, облокотился спиной на борт. Не VIP-класс, конечно, но… Если подстелить чего-нибудь мягкое, то в принципе жить можно. Еще бы холодные брызги не залетали! Мелькнула мысль: «А если дождь»? Но после нескольких часов гребли думать было натурально лень, хотелось просто сидеть, тупо пялясь в пространство, и чувствовать, как перестают дрожать руки и отпускает поясницу. Ребята опытные, успокоил себя я, что-нибудь придумают.

«Морской ворон» шел под туго натянутым парусом, временами ухая в ложбины меж волнами, глубокие настолько, что в самом низу казалось будто вокруг нас, куда не посмотри – стена воды, и никакого горизонта. А временами, вскарабкавшись на очередной гребень, мы могли разглядеть слева по курсу скалы такой далекой отсюда земли.

– Подходите, кому интересно, хоть узнаете в каком мире живете, – Кнуд, поплотнее запахнулся в плащ из козлиной шкуры, окинул нас насмешливым взглядом, – вы ж теперь не крысы сухопутные, а почти что морские походники.

Как же лень вставать! Так бы и валялся. Но любопытство заставило подняться на ноги, и стараясь удержаться на раскачивающейся палубе, то взлетающей вверх, то уходящей из-под ног, я, цепляясь за все подворачивающиеся под руку веревки перебрался поближе. Как раз Снор поднялся со своего места:

– Иди, Асгейр, тебе полезно послушать.

И ушел в нос.

Я разместился поближе к кормчему. Рядом тут же пристроился Синдри.

– Бьярни, подгребай к нам, – махнул он рукой нашему приятелю.

– Да зачем мне это? Я что, кормчий что ль? – начал было отнекиваться Бьярни, но шустрик оказался настойчивей, и вскоре крестьянский парень тоже разместился поближе к Кнуду.

Тот восседал на своем рундучке выпрямившись, положив правую руку на румпель – толстенную палку, отходящую от рулевого весла под прямым углом. Взгляд кормчего периодически обегал парус, многочисленные веревки, отходящие от него и от мачты, цеплял небо, волны вокруг, одним словом, будто жил своей жизнью.

– Подходи, молодежь, никогда не знаешь, когда тебе какие знания пригодятся.

– Слушай, Кнуд, – поинтересовался я, – а как ты выдерживаешь направление?

Действительно, только сейчас я сообразил, что не вижу никаких навигационных приборов.

Кормчий усмехнулся, мельком глянул на меня.

– Сейчас это просто, вон видишь? – он кивнул на левый борт, – Это берег нашей земли. Идем вдоль него, и если ветер не стихнет, через два дня достигнем Ярланда.

– А если стихнет? – буркнул Бьярни

– Тогда через три дня. Только вы, все это время не будете брюхами к верху прохлаждаться, а будете грести. – Кнуд выдал улыбку на все свои щербатые зубы.

– Лучше бы не стих…

– Не переживай! В это время года ветер в наших краях почти всегда дует вдоль берега.

– А как же возвращаться? – вопрос прилетел от другого борта, где сгрудились Торольв, Берси, Рерик, и новички среди дренгов: Скегги, и Хельги.

– Осенью, когда домой пойдем, ветер развернется, и опять попутным будет, – успокоил Кнуд.

– А если сейчас вернуться захотим?

– Тогда вы узнаете, что такое грести против ветра и волны, – ухмыльнулся кормчий.

Некоторое время плыли в молчании, только свист ветра в снастях, поскрипывания корпуса, шум волн да брызги. Устали все.

– Ладно, коль вопросов у вас ко мне нет, тогда я вас попытаю… Вон видите, – кривой палец кормчего вытянулся в сторону берега, – большой фьорд. Кто знает, чья там земля?

Признаться, я даже верхушки скал с трудом различал на горизонте. Но все же, кажется, углядел, что в одном месте береговая линия прерывается на значительном расстоянии. Это как раз могло быть входом во фьорд.

Мы переглянулись. Да хрен его знает! Я еще вчера кроме Борга, и «родного» бюгда Ург не знал ничего. Ну может то, что Борг является, так сказать, столицей фюлька Трёндальг, состоящего из некоторого количества бюгдов. Нашим фюльком правит ярл Рагнар. А, ну еще: Борг – единственный город нашего фюлька. Все, доклад окончил, знания по географии исчерпаны.

– Это Тромме-фьорд, бюгд херсира Свейна, – проявил эрудицию один из близнецов.

Оба только что присоединились к нашей компании.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул головой Кнуд.

– Это же у него убили дренга, осенью? На приеме у ярла, – припомнил я.

– Было дело, – солидно кивнул Кнуд, – я, правда не видел, но сказывают целое представление случилось.

– А я видел, – хмыкнул я.

Как выяснилось – не единственный. Близнецы и Торольв тоже видели, как гордый парень словил метательный топорик в грудину.

– Бешеный кабан Свен хочет, чтоб с ним считались как с ярлом, – с видом знатока изрек Кнуд, – не хочет он ни под чью руку. Но только кто ж его равным ярлу считать станет? У него и есть лишь маленький бюгд, да три корабля. Не примут его ярлы в свой круг как равного.

– А что ж его бюгд к какому-нибудь фюльку не присоединят? – задал я вполне логичный вопрос.

– Слишком обособленная у него земля, – сказал Синдри, – мне отец рассказывал, что туда по суше не пройти: болота да холмы, и так на пять дней пути. И фьорд в случае чего легко перегородить. Вот и не хочет никто связываться.

– А еще, это очень бедный бюгд, – проявил эрудицию близнец, – полей под хлеб очень мало, да и скотину пасти негде. Поговаривают, что временами Свен даже налоги не собирает, чтоб народу было что есть.

В общем, решил я, не позавидуешь. Если что – за помощью только по морю.

– Та-ак, – удовлетворенно кивнул кормчий, – а кто скажет, чьи земли дальше?

– Я знаю, – опять блеснул эрудицией близнец, – дальше лежит Со?гланд, фюльк ярла Аскеля. Теперь он зять нашего ярла.

– Точно, – опять кивнул Кнуд, – а дальше?

Похоже о том, что лежит дальше не знал никто.

– Эх вы, – хмыкнул кормчий, – дальше лежит Хёрланд, там мы скорее всего заночуем.

– А мы не будем идти всю ночь?

На меня уставились, как на идиота. Все! Даже Синдри. Близнюки захихикали, снисходительно усмехнулся Рерик.

– Асгейр, – насмешливо взглянул на меня кормчий, – по ночам никто не плавает.

– Почему? – удивился я, – Ведь под парусом не нужно грести. Значит можно оставить одного на руле, и, например одного впередсмотрящего.

– Мне тоже нужно спать, – недовольно проворчал Кнуд.

– Значит просто нужен сменный кормщик, – пожал плечами я.

– Ха! Ишь чего захотел, второго кормчего! – то ли зло, то ли весело осклабился Кнуд. – Ты парень фантазируй, да не заговаривайся! Да и кроме того, – уже спокойнее сказал он, – ты же сам спрашивал, как держать направление.

– Ну…

– А как ты его будешь держать, не видя берега или солнца?

На этот вопрос ответа у меня не было.

Ближе к вечеру, как и обещал Кнуд мы свернули к берегу. Начался маневр с вопля кормчего, ворвавшегося мне в сознание сквозь дрёму:

– Приготовиться к повороту!

Я аж подскочил! Хольды тут же бросились к снастям, ослабили узлы, замерли в ожидании. И когда кормчий плавно повел румпель от себя, из-за чего нос корабля довернул к берегу, одни снасти отпустили, другие, наоборот, подтянули, и парус вместе с реем одновременно с поворотом судна, развернули так, чтоб он по-прежнему полностью улавливал ветер. Да уж, хитрая наука! Лично я в хитросплетении веревок … прошу прощения, снастей, уже запутался.

Береговые скалы стали быстро вырастать из моря, мы шли к берегу.

– Приготовьтесь грести!

Народ тут же загремел рундуками, ставя их в положение гребных скамеек. Разбирали весла, открывали весельные порты… Сидели теперь спиной к берегу, так что мне пришлось вывернуть шею, чтоб смотреть, как корабль несется в распахнутый зев коридора в высоченных скалах.

– Убрать парус!

Те же, кто и ставил подорвались со своих мест. Мне, сидящему почти в корме видно было плохо, как разворачивали и опускали рей, как подбирали парус, чтоб он не попал в воду и не намок когда рей опускался. Наконец всю конструкцию закрепили в нижнем положении, парус подобрали и увязали.

– Весла!

Просунул весло в отверстие порта. Корабль пока что шел по инерции. Только сейчас заметил, что волнение почти улеглось. Вдоль бортов потянулись высоченные, отвесные каменные стены.

– Весла в воду! И-раз!

Стараясь поймать ритм с Бьярни, наклонился вперед, отдавая весло почти на вытянутые руки, затем опустил лопасть в воду и на выдохе потянул к себе.

– И-раз!

Пристали мы у какого-то небольшого пляжика, в одном из коротких рукавов фьорда. Хольды было заворчали, что могли бы зайти в местный порт, поесть нормальной еды, но Фритьеф оборвал всё претензии.

– Привыкайте, вы теперь в походе.

– Фритьеф, поверь, нам привыкать не к чему, чай не в первый раз!

– А я и не про вас говорю, – качнул жбаном Сигмундовский «ближник», – а вот дренгам полезно. Пусть привыкают, пока мы еще в своих водах.

Хольды поворчали еще немного, типа а с чего мы-то должны страдать, но нахмуренный взгляд пожилого ветерана быстро потушил угли недовольства.

На берегу, подальше от корабля, развели костерок, для чего пришлось вырубить начисто весь кустарник, до которого смогли дотянуться: выхода наверх, к лесу так и не нашли. С другой стороны, это же и хорошо, как пояснил Кнуд – значит оттуда не нападут, не надо ставить дополнительный пост.

– А кто может напасть?

Кто спрашивал, я так и не разобрал.

– Да кто угодно! – отрезал старый кормчий, – Ты теперь походник, должен ждать нападения, даже когда дома с женой спишь! Понял?

– Да вот еще! – заявил долговязый Торстейн. – Так и свихнуться недолго.

Его высказывание поддержали смехом.

– Походник может быть или плюющим на осторожность, или старым. – рыкнул Фритьеф. Выдержал паузу, обводя всю компанию суровым взглядом. – Я и Кнуд, как видите, походники старые. А те, кто смеялся над осторожностью, давно уже рыб кормят.

– Так ты что, боишься смерти? – в голосе Ролло лично мне почудилась насмешка.