– Нет.
– Лис, кто это?
– Да так, никто.
В глазах темнеет. Не помню, как хватаю ее. В себя прихожу от крика.
– Мне больно!
– Потерпишь!
Ее компания пытается оторвать ее от меня.
– Только сдвиньтесь с места, – цежу сквозь зубы.
– Ребят, все в порядке, – произносит она, но в ее голосе паника.
– Лис, кто это?
– Отпусти ее.
Мне плевать на них. Они никто. Но ее хочется разорвать.
До дома молчим. Я пытаюсь справиться со своими эмоциями, чтобы действительно не убить ее. Она обнимает себя руками и плачет. Взрывается, только когда дверь квартиры захлопывается.
– Какого хрена ты приехал? Что тебе от меня нужно?
Я молча раздеваюсь.
– Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Застываю. Ее крик врывается в мою грудь, пробивая ее насквозь.
– Я тебя ненавижу!
Так кричала ее мать, когда я во сне обрезал ее длинные волосы. Это была месть, за которую я потом сильно поплатился. Шрамы остались до сих пор и сейчас они полыхают так, как будто их нанесли только что.
Я разворачиваюсь к ней и ее крик обрывается на полуслове. Мои пальцы сжимаются на горле девчонки, а ее затылок впечатывается в стену.
– Не смей. На меня. Орать, – произношу почти шепотом, глядя в ее распахнутые от ужаса глаза.
Мне хочется сжать пальцы. Но вместо этого делаю шаг назад и тут же ухожу в ванную.
– Дрянь! Тварь! Как ты посмел? – у него от бешенства даже губы побелели. Он избивает меня всем, что попадется под руку.
– Я ее ненавижу. И тебя ненавижу, – ору ему в лицо, захлебываясь от крови. – Я хочу, чтобы ты сдох!
– Это ты сейчас сдохнешь!
Он бьет меня головой об стену. Я в ответ толкаю его ногами из последних сил. Не знаю, как, но мне удается вырваться.
Это был последний раз, когда отчим поднимал на меня руку. Потому что домой я больше не вернулся.
Я смотрю на свое отражение в зеркале и мне страшно. Нет, не от воспоминаний. И не отчима я вовсе боюсь. Я уже давно никого не боюсь. Мне страшно от того, что я только что не сотворил с девчонкой тоже самое. Мне страшно от той силы ярости, с которой я смотрел на нее. И от желания бить.
Я такое же чудовище, как и тот, кого ненавижу каждой клеткой своего тела уже много лет.
Кулак летит в зеркало.
Глава 6. Ты едешь в интернат!
Мы не разговаривали и не виделись уже несколько дней. Я даже не знаю, ночует ли она дома. И не хочу знать. Я хочу держаться от нее подальше. Но как-то должен сказать, что ей пора собирать вещи. Не могу себя заставить. Я не могу себя заставить встретиться с ней после того, что произошло.
Я боюсь сам себя.
Блядь, какая-то девчонка выбила меня из равновесия! Маленькая дрянь!
Я устал от этого. Я устал от того, что она все время выводит меня из себя.
Пора положить этому конец!
Я открываю дверь квартиры и по моим ушам бьет музыка. Громкая, нет, орущая музыка, от которой, кажется, сотрясаются стены. Какого хрена здесь происходит?
Останавливаюсь на пороге гостиной и зависаю.
Девчонка танцует. Она не видит меня – ее глаза закрыты. И я не могу оторвать от нее свои, потому что танец занозы завораживает своей силой, энергией и эмоциями. Она как будто каждым движением выталкивает их себя, разбрасывая вокруг. Избавляется от них, как от одежды. Ее тело то замирает, то, вздрагивая, начинает кружиться, подпрыгивать, метаться, изгибаться.
Я не слышу музыку. Я вижу только девчонку. Я дышу в такт ее движениям.
Вот она припадает к полу, тут же расправляется, раскрывается, как росток, который тянется к солнцу. На мгновение замирает и, срываясь с места, закручивается, чтобы со всей силой врезаться в меня.
Ее глаза распахиваются так широко, что я вижу в них свое отражение. Я слишком остро ощущаю ее тело. Каждый изгиб. И меня поражает его хрупкость. Под широкими балахонами я никогда этого не замечал. А еще я чувствую сладкий аромат, исходящий от нее. Что это? Конфеты? Жвачка? Все длится какие-то секунды, но мне кажется, что вот так, прилипнув друг к другу, мы стоим вечность. Пока она не делает шаг назад. Я разжимаю ладони, отпуская ее. Девчонка пятится от меня, но продолжает смотреть. Да я и сам не могу оторвать от нее глаз. В них страх, удивление и что-то еще. Я не успеваю разглядеть, как она срывается и исчезает в комнате. Музыка больше не звучит. В квартире, наконец, наступила так любимая мной тишина. Но она все еще танцует в моей голове.
Мы снова избегаем друг друга.
Я возвращаюсь поздно, чтобы точно с ней не встречаться, и ухожу рано.
И я не знаю, может быть, она вообще уже съехала из моей квартиры.
Утром открываю холодильник. Появилось свежее молоко. Нет, она еще живет здесь.
А я прячусь от нее, как трусливый пацан. Именно так я себя и чувствую. Потому что мои пальцы продолжают помнить ее тело. Я сжимаю их в кулаки и снова разжимаю в надежде забыть, сбросить с себя наваждение. Но оно возвращается. Как и ее запах. Сегодня поймал себя на том, чтобы пытаюсь снова отыскать его в квартире. И не только. Я даже принюхивался к духам Регины, когда она склонилась надо мной, чтобы показать в документах место для подписи. Нет, все не то.
И я разозлился сам на себя.
Она – моя племянница. Она – совсем девчонка. Какого хрена я думаю о ней, как о…
Не уверен, что хочу ее. Но даже сама мысль об этом заставляет меня взрываться, беситься и ненавидеть самого себя.
Я снова возвращаюсь в бассейн. И бегаю, как сумасшедший, желая выбить занозу из своей головы. Настанет день, когда я побегу до Луны, потому что другие расстояния мне не помогают.
Она должна уехать!
Это единственный выход.
Я приезжаю домой ближе к десяти. Хочется принять душ и упасть в кровать. Устал, вымотан, выжат от постоянной борьбы с самим с собой и новых заказов. В гостиной горит свет.
Черт!
Прохожу. Девчонка сидит в кресле лицом к дверям. Не собираюсь останавливаться, но ее голос вынуждает:
– Я согласна уехать в интернат.
Медленно поворачиваюсь к ней. Смотрит ровно, но по тому, как вздымается ее грудь, понимаю, что это решение далось занозе не просто.
– Хорошо, – выдыхаю в ответ, чувствую облегчение.
– Я уже собрала вещи.
Оперативно.
Она как будто чего-то от меня ждет.
– Завтра я отвезу тебя.
– Я могу взять такси. Не утруждай себя.
Такое ощущение, что это не я избавляюсь от нее, а она – от меня.
– Я отвезу тебя.
Дергает плечом и поднимается. Провожаю ее взглядом, отмечая в ней какие-то неуловимые изменения. И не могу понять, что не так. Но усталость берет свое. Я не хочу ни о чем думать. Я просто хочу спать.
Утром мы молча садимся в машину, но перед этим девчонка заходит на пост охраны, чтобы оставить там свой цветок. После – дорога в полной тишине. Включаю радио, чего никогда не делал, потому что эта тишина раздражает и, кажется, что она совсем не молчит, а орет. Я не хочу ее слышать.
В интернате знакомлюсь с директором, которая сладкими речами нахваливает мне свое заведение. Какой в этом смысл, если деньги уже заплачены? Но я продолжаю слушать, хотя хочется послать ее на хер. Девчонка рядом не произносит ни звука и ни разу не взглянула на меня с того самого момента, как мы вышли из квартиры.
Ей пора идти. Ее ждет комендант, чтобы проводить до комнаты.
– Тебе здесь будет лучше, – зачем-то произношу я, словно оправдываюсь, но я ненавижу оправдываться и потому опять раздражаюсь.
– Мы оба знаем, почему я здесь, – впервые за все утро она поднимает на меня глаза. В них горечь обиды.
Заноза не дает мне больше произнести ни слова. Она уходит по коридору, а я продолжаю стоять, глядя ей вслед, пока ее шаги не стихают на лестнице. Мне хреново. Так хреново, что не хочется ехать на работу.
Сажусь в машину, но не завожу ее. Я откидываю голову на спинку сиденья и закрываю глаза.
Мне было столько же, сколько и ей, когда я уехал из дома, даже не сказав матери, куда. Я был один посреди огромного города. Мне некуда было идти. У меня не было знакомых. Меня никто не ждал.
Шумно втягиваю в себя воздух, возвращаясь в реальность.
Этот интернат не так уж и плох по сравнению с тем, что пришлось пережить мне. Поэтому решаю не жалеть девчонку. Уверен, она справится. Ночевать на вокзале ей уж точно не придется.
Я возвращаюсь вечером в квартиру и ни хрена не чувствую ни радости, ни удовлетворения, что занозы там нет. Тихо и темно. В холодильнике еще ее продукты. Надо выкинуть, но я закрываю дверцу, оставляя их внутри.
После душа бесцельно переключаю каналы, ни на чем не останавливаясь. Внутри меня неспокойно. Я не могу сидеть на месте, поэтому встаю и иду на кухню, чтобы сварить кофе. В шкафу ее бокал. Желтый. Смотрю на него. Кофе так и не сварен.
Да блядь, Климов! Что не так? Ты хотел от нее избавиться? Ты от нее избавился. В чем проблема? В конце концов, ты не на улицу ее выгнал. Ты отправил ее в частный интернат, обучение в котором стоит до хрена бабок. Чего ты паришься?
Вместо своей спальни, я прихожу к комнате девчонки. Останавливаюсь на пороге. Здесь идеально чисто, как я и люблю: на покрывале ни складки, ничего лишнего, пусто. Делаю шаг вперед и ловлю себя на том, что втягиваю носом воздух. Я пытаюсь отыскать ее запах, но его здесь нет. Здесь пусто.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68494318&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
