Черный человек от неожиданности выпучил глаза, посмотрел на девушку взглядом взбесившейся лошади, отступил и покрутил пальцем у виска. Из дома с визгом вылетел меховой комок, и кинулся наперерез девушке.
– Дарья, ты что, с ума сошла, – кричал комок голосом Додо, – не смей.
Девушка остановилась в трёх шагах от калитки.
– Это ты с ума сошел, если подумал, что я собираюсь обнимать эту страхолюдину. Я же пошутила, – ответила Даша совершенно спокойным тоном, опустила руки и сделала вид, будто просто идёт и отряхивает ладони.
Домовой встал перед калиткой, широко раскинув руки:
– Не пущу!
– Да ты меня совсем не слушаешь, – возмутилась она, – я же тебе говорю, я никуда идти не собираюсь.
Додо стоял и бешено клацал зубами, Даша в первый раз заметила, что зубки у него совсем не человеческие, а скорее кошачьи и надо сказать, что зубов домового было в два раза больше, чем у человека и располагались они в два ряда.
– Остынь, – тихонечко сказала девушка своему защитнику, – видишь, я стою. И никуда идти не собираюсь.
Наконец-то до хозяина стало доходить, что никто никуда не идет, и он начал сдуваться, комок стал постепенно истончаться, медленно превращаться в маленького человечка.
– Ну, чего ты голову взбесился? Это же прикол, шутка, – заговорила с ним ласковым тоном его подопечная, – ну, надо же его как-то отвадить от нашего дома, а то надоел уже, ходит и ходит. Встанет у калитки и лупает своими глазёнками, неприятно же.
– Ты, – подбородок хозяина задрожал, – ты… Да ты знаешь, что я только что пережил? Что бы я твоей бабке сказал? – он отодвинул Дашу в сторону, и в несколько прыжков оказался на пороге дома, – зараза ты… Ещё одна такая шутка, и не будет у тебя домового, – в голосе домового были слышны истерические нотки, – уйду я от вас. Ненормальные, – буркнул он, злобно зыркнул на девушку и, зайдя в дом, громко хлопнул дверью.
– А что я такого сделала? – крикнула девушка вслед хозяину, и посмотрела в ту сторону, где стоял источник проблемы.
Как и в предыдущие разы, он исчез не оставив никакого следа.
– Да пошли вы все, – разозлилась Даша и, схватив кисть начала вырисовывать завитки.
Она торопилась не зря. После обеда заморосил мелкий дождь, но это не сдвинуло девушку с места ни на сантиметр. Даша упорно доделывала работу, зная какие сюрпризы жизнь преподносит в этой деревне. Теперь она ценила своё время даже больше, чем в университете, а ещё она терпеть не могла незавершенных дел. Хуже нет, когда нужно что-то доделывать или переделывать. Нарисовав последний цветочек на ставне, Даша вытерла кисточку куском ветоши, засунула её в банку с растворителем и отошла посмотреть на свой труд нескольких дней. Дом заиграл живыми красками. При взгляде на него, у девушки запела душа. Теперь каждый, кто шел по дороге, мог любоваться красивыми ставнями бабы Дарьи, и нуждающийся в помощи прохожий, точно в первую очередь пойдёт сюда, а не станет беспокоить пожилых соседей. Но теперь, из-за дождя, работа по украшению дома встала.
Девушка, привыкшая, что в последние дни все дневное время у неё было расписано чуть ли не по минутам, немного растерялась от внезапно свалившегося на неё безделья, и, побродив по дому, в поисках занятия, надумала что-нибудь испечь. Кулинар из неё был никакой, но она знала, что у бабушки на кухонном столе, под клеёнкой всегда были какие-то рецепты. Она задрала клеёнку со стороны, где любила сидеть бабушка и увидела кучу газетных вырезок, а сверху тетрадный листок, исписанный бабулиным почерком. Даша взяла его и начала читать.
«Дашутка, прости старую, что в такое время бросила тебя одну, но поверь мне, так надо. Единственное о чём прошу, по вечерам не выходи за калитку. Особенно будь осторожна с мужчиной в чёрной одежде, что-то уж больно часто он стал появляться у нашего двора. Умоляю, не разговаривай с ним, и не поддавайся на его провокации. Очень тебя люблю. Целую. Бабушка»
– Ну, блин, бааа, – застонала девушка, – ну что за фигня? Опять записку не туда положила.
Бабушка в последнее время стала сильно сдавать. То ли она действительно нуждалась в подзарядке в этом самом её Тибете, то ли постепенно наступала старость, но она очень часто стала всё забывать, особенной проблемой стало то, что она стала забывать куда что положила. Вот и в этот раз записка, по идее, должна была лежать на самом видном месте, как минимум на столе, а не под клеёнкой. Даша покрутила записку, перечитала её ещё раз и хмыкнула:
– Впрочем, какая разница. Я и так это чучело десятым километром обхожу. А вот то, что он разговаривать умеет, это для меня новость. Интересно, о каких провокациях говорит бабуля?
Даша отложила записку без особого сожаления, всё, что могло случиться, уже случилось, и стала перечитывать заметки. Вот новый рецепт засолки огурцов, с исправлениями бабушкиной рукой.
– Значит, она его протестировала, и одобрила. Нужно отложить, скоро огурцы пойдут, засолю несколько банок.
Вот заметка из ЗОЖа с весёлой рожицей.
– Значит, бабушка очень смеялась над этой статьёй, только не понятно, зачем её отложила, наверное, чтобы потом ещё посмеяться, или кому-то показать.
А вот рецепт, доступный для её, Дашиного, таланта. Корж готовился из варенья, которого у бабушки было всегда в изобилии и девушка, потирая руки, принялась готовить. Когда дом наполнили ароматы выпечки, в дверь кто-то постучал. Даша помнила наказ бабушки с детства, никому нельзя разрешать входить в дом, не глядя. Девушка подошла к двери и отворила её сама. На пороге стояла Таня с большой тарелкой накрытой чашкой.
– Вот, – смущённо протянула она тарелку, – это тебе.
Даша немного постояла у порога в нерешительности, она ещё не определила для себя, можно ли впускать Татьяну в свою жизнь или нет, но неловкая пауза и дождь сыграли свою роль, и девушка, открыв немного шире дверь, сказала:
– Заходи.
Гостья робко вошла и огляделась.
– А у вас уютно. Я бы тоже так хотела, – вздохнула она, – просто, всё под рукой, и без выпендрёжа. У Игоря совсем не так.
– Ну, тут я тебе помогу, это не проблема. Но на счёт просто, ты погорячилась. У нас тут понтов много, даже можно сказать слишком много, смесь французского с нижегородским, – хохотнула Даша, – одна плазма чего стоит.
– Подарок? – спросила Таня.
– Благодарность, – поправила Даша, – да ты проходи на кухню, у меня сейчас пирог дойдёт, чай пить будем.
– Да я… – Таня неловко замялась и протянула тарелку хозяйке, – я тебе тортик принесла. Тоже в благодарность.
Даша взяла её из рук гостьи, прошла на кухню, поставила на стол и аккуратно подняла чашку.
– А-фи-геть, – только и смогла произнести она.
На столе стоял шикарно украшенный торт домашней выпечки.
– Это ты что, сама сделала?
– Ну, да. Я же на кондитера училась. У меня красный диплом, если что. Игорёша очень любил мои тортики.
– Игорёша, Игорёша, забудь ты про него. Нет его, сдох и завонял, – проворчала хозяйка, – ты теперь сама по себе, он сам по себе. А ты где продукты-то достала, в магазин, что ли гоняла? Сюда же молоко нужно, сливки, ещё что-то там.
– Да, – отмахнулась Таня, – тут с этим нет проблем. Дед меня сразу провёл по деревне, со всеми познакомил. А я потом к бабе Маше сходила, на счёт молока договорилась, яиц дед Матвей принёс. А остальное всё как-то дома нашлось.
– Молодец, быстро ты освоилась. А я даже в сторону бабы Маши ещё и не дошла, что-то как-то делами быстро обросла. Да и молоко я не люблю. – брякнула Даша как-то невпопад, – кстати, на счёт яиц… Куры есть, а яиц нет, последние три в корж закинула. Дед явно зажал наши яйца, нужно разобраться.
Хозяйка пригласила гостью за стол, налила чая, и вытащила корж из духовки, но посмотрев на него, замялась, и оставила на краю стола, уж больно он был некрасив.
– Зря ты так, – сказала Таня, – вполне нормальный корж, ты его разрежь пополам и смажь варёной сгущенкой, раз больше ничего нет, и будет очень даже неплохой тортик.
– Кстати, да. Где-то у меня баночка была, – Даша открыла дверцу буфета, и поняла, что банку сгущёнки она видела не здесь, а в кладовке, – блин.
Она замерла в раздумье как поступить, ведь не так уж и хорошо она знала гостью, чтобы оставлять одну в доме ведьмы. А вдруг что случится, потом не расхлебаешься.
– А ладно. Фиг с ним, – махнула девушка рукой, приняв решение не в пользу Тани, – это ещё в кладовку идти, рыться там, а там света нет, лампочку нужно вкручивать. Потом помажу.
– Не, не, не. Так нельзя, – как-то слишком быстро отреагировала гостья, – коржи нужно смазать обязательно теплыми, чтобы они пропитались, иначе получится полная ерунда.
Даша застыла в раздумье, что бы такого сказать гостье, чтобы та оставила тему торта в покое, как вдруг боковым зрением заметила, как из-за угла по полу двигается искомый предмет.
– Оп-па, а вот и сгущёнка, – девушка, совершенно не смущаясь, поднялась со стула и подхватила банку, и как бы объясняя, откуда она здесь появилась, потрясла ею в воздухе, добавила, – это я её просто до буфета не донесла, тут оставила.
– Ага, – согласилась Таня, и, взяв сгущёнку из рук хозяйки начала её ловко вскрывать консервным ножом, – вот, смотри, как нужно сделать.
Она быстрыми и точными движениями разрезала корж совершенно тупым ножом и смазала обе половинки, затем сложила их одну на другую сгущёнкой вверх и начала обмазывать пирог сбоку.
– Тань, да брось ты, в самом деле, и так сойдёт. Это же для себя.
– Нет, не сойдёт. Мы что, не люди что ли? Нужно, чтобы он был красивым, тогда будешь пить чай и настроение поднимется. Подожди, тут дел-то на пару минут, – ответила девушка, размазывая остатки густой массы.
Когда она отошла от пирога, он выглядел примерно так же, как и Танин торт, только без украшений.
– Фига себе, да у тебя талант, из хм… делать конфетку. Слушай, а я, кажется, придумала, как тебе зарабатывать на жизнь, – обрадовалась Даша, – только нужно в соседнюю деревню сгонять, с Аней, внучкой бабы Нины, поговорить. Аня заказы будет брать, а ты торты печь. Там же деревня большая, то день рождения, то свадьба, то похороны, так что думаю, ты без работы не останешься.
– А похороны тут причём? – удивилась Таня.
– Сама не знаю, – прыснула от смеха Даша, – ну, на похороны, может не тортик, а пирог спечь, например. Ты пироги печь умеешь?
– Умею, – кивнула собеседница, – ещё как умею, у меня по пирогам всегда пятёрки были.
– Ну, вот. Нужно этим срочно заняться. Завтра же сгоняю к Аньке на разведку. А как там твой дом, уже сделали что-нибудь?
Девушки снова уселись за стол.
– Да, сделали уже много чего. Дед Матвей стёкла в окна вставил, полы все просмотрел, дверь починил. Сказал ещё нужно печку проверить и в общем, жить уже можно. Даша, а ты не могла бы меня завтра с собой взять, я бы хотела обои купить и краску.
– Да я-то не против, только не представляю как. Я на велосипеде поеду. Пешком, знаешь ли, желания топать нет, семь км туда, и семь обратно. Я тут на днях совершила такой подвиг, чуть в лесу не заблудилась. Да и на себе много не унесёшь. Давай лучше так, я в магазин поеду, а ты на пригорок заберёшься, я покажу тебе где, а там созвонимся и если нужно, я тебе фотки вышлю. Если что, то сразу и куплю. А вообще, тебе тоже нужно будет транспорт приобрести. Если всё с тортиками выгорит, то их же как-то нужно будет доставлять. Да и в магаз вдвоем интереснее ездить.
– Хорошо, – кивнула Таня, – спасибо тебе большое. Я так рада, что очутилась здесь. Даш, а давай сначала твой тортик попробуем, уж больно мне интересно из чего это он.
Девушка широким жестом придвинула свой шедевр гостье и скомандовала:
– Разрезай.
Таня отрезала по кусочку себе и хозяйке, Даша откусила кусочек и поморщилась. Кондитер из неё оказался никакой, даже большое количество сгущёнки не смогло спасти этот шедевр. Она отодвинула тарелку от себя подальше и вернулась к разговору о доме:
– Если честно, то мне всё как-то не верится, что дом в хорошем состоянии. Конечно, наша деревня умирать стала не так давно, в отличии от многих, но твой дом точно лет пять стоит уже пустой. Страшновато как-то.
– Не, это ты зря, – ответила Татьяна, уплетая Дашино творение за обе щеки, – пять лет для дома не беда, если там вандалы не работали. А мой дом и вправду хорош. Он же стоит на пригорке, если дождичек и намочил, то солнышко и ветерок высушили. Там, представляешь, даже рамы оконные ещё нормальные. Ну, пластиковые конечно были бы лучше, но и эти ещё долго прослужат. Даже проводка уже современная стоит. Дед сказал, что мне тут и на духовку хорошую хватит и на электроплиту, только нельзя будет все вместе врубать.
– А что с мебелью? – Даша смотрела на гостью во все глаза, а та, доев кусок, облизала пальцы и откинулась на спинку стула.
– Фу, наелась. Слушай, вкусно получилось, дашь рецепт? А по мебели… Дедушка сказал, что сначала ремонт надо сделать, а потом мы зайдем вот в этот дом, что с вами по соседству и возьмем всё, что потребуется.
– Это правильно, – кивнула Даша, пропустив вопрос о рецепте, отнеся его к вопросу вежливости, – ты там бери всё, что тебе нужно будет. Там бабулька жила не бедная, вещи у неё хорошие, можешь хоть все забрать, они никому не нужны. Наследников нет. А если туда кто и переедет, так все равно всё повыбрасывает, они приедут со своим барахлом.
– Конечно, возьму, даже не сомневайся. Дед как порассказывал что там есть, у меня аж слюнки потекли, неужели это никому не нужно? Даша, я так рада, что у меня такой классный дом. Я даже мечтать о таком не могла. Спасибо тебе большое.
Даша слушала девушку и удивлялась её оптимизму, и как бы гостья не хвалила свой дом, она была другого мнения о нем, но, как говорится, хозяин-барин.
– Точно, хозяин, – встрепенулась девушка и сказала своей гостье, – Таня, тебе может показаться это странным, но я прошу отнестись к моим словам серьёзно. Когда переселишься в свой дом, перед тем как ляжешь спать, поставь на кухне блюдце с молоком и положи конфетку или печенье.
– Да я знаю, это для домового, мне дед Матвей сказал, – с полной серьезностью ответила девушка, – это такой обязательный ритуал.
– Ну, дед конечно у нас ещё тот знаток, только он знает не всё. Я тебе расскажу ещё кое-что, думаю, тебе нужно это знать. Домовой очень тебе рад и ждёт тебя, поэтому, пожалуйста, не профукай единственную возможность жить душа в душу с ним. Он в том доме от одиночества чуть не погиб, но это тайна, которую никому никогда нельзя говорить. Вообще, если вы поладите с хозяином, то и жить станет намного легче, да и защита будет хорошая тебе и дочке. Видишь, какой он сильный, оборону держал до последнего. Дом без хозяина за это время уже бы весь развалился. И ещё, хоть здесь никого и нет, кроме стариков, не ходи по вечерам дальше своего двора. Тут мужик какой-то странный бродит. Страшный, жуть. Но, правда, по улице ходит, а во двор заходить боится. Если очень нужно будет, то иди по огородам, тут в каждом заборе калитка к соседям есть. Но это только в самом крайнем случае. В твоем положении нужно себя беречь.
Таня судорожно вздохнула.
– Ты чего? Испугалась что ли?
– Нет, приятно. Все о тебе заботятся, опекают, относятся как к родной. Я такого отношения лет десять к себе не чувствовала.
– Ну, всё, привыкай. Тебя тут все сейчас затютёхают, – усмехнулась девушка, – теперь хоть от меня чуть поотстанут.
– Ой, – вдруг растеряно сказала Таня, взглянув в окно, – а как же мне сейчас идти? На улице-то уже темно.
– Я тебя провожу, – успокоила её Даша, – заодно и покажу, где у кого калитки находятся.
Сняв привычным жестом фонарик с крючка у входа, хозяйка пошла, провожать свою гостью по соседским огородам. Экскурсия получилась занимательной и шумной. Каждый раз, когда кто-то из них спотыкался, Даша светила под ноги и пыталась разглядеть виновника. И каждый раз это оказывались какие-то невероятно смешные коряги. Девчонки, глядя на них, не могли удержаться от смеха.
Проводив гостью до крыльца, Даша попрощалась с ней и пошла обратно, светя себе под ноги фонариком.
– Надо будет посмотреть у бабушки в сарае фонарик для Тани, – подумала она автоматически, – вроде я видела там десяток таких же.
В сарае у бабушки был склад всякой всячины, которую ей приносили благодарные просители. Денег за лечение бабушка не брала, поэтому несли все, что только считали нужным, что может пригодиться, по их мнению, бабушке, от фонарика, до садового фонаря или даже телевизора. Именно поэтому в доме стояла самая современная техника, плазменный телевизор, а не старый «Горизонт» и дорогущие венские стулья на кухне.
Даша едва шагнула за порог, тут же позвала домового.
– Додо, иди вкуснятину есть.
Хозяин явился на зов тут же, усевшись чинно на стул, и приготовил ложку, чуть больше его ладони. Но заметил, что девушка чем-то огорчена и спросил:
– Ну, и чем ты недовольна?
– Гостьей своей я недовольна, не нравится она мне, какая-то она неестественная, мутная, придурковатая что ли. Всё ей хорошо, всё ей нравится, что не скажешь, на всё реагирует с восторгом, с тортиком вон приперлась.
– Да что не так-то? – удивился домовой, – сидели же нормально, чай пили, болтали. И никакая она не придурковатая, просто наивная малость, как в десять лет забрали из семьи, так и застыла девка в своем коконе, а теперь потихоньку разворачивается, в бабочку превращается. Три года, почитай, в холопках ходила, а теперь свободу почуяла. Она же, как щенок, жизни радуется, это же хорошо.
Додо потянулся за тортиком, который испекла Даша.
– Не бери эту гадость, он не съедобный, возьми Татьянин. Хотя, дай, я попробую, а то может и этот есть нельзя, ещё не хватало домового отравить.
– Не лапай, моё, – хозяин вдруг треснул девушку по руке ложкой, – это тебе невкусно, а мне нормально.
Он подтянул тарелочку с Дашиным надкусанным куском и начал быстро уплетать лакомство. Девушка, глядя на Додо начала подозревать неладное. Она взяла нож, и отрезала от своего тортика маленький кусочек.
– Не тронь, говорю, – он потянул тарелку с тортом на себя, – ты сама сказала, тебе невкусно.
Даша схватила тарелку с другой стороны и потянула на себя.
