– К сожалению, боюсь, что да, – мрачно подтвердила я.
– Скажи, тебя же на сфере, определяющей силу дара, проверяли. Какого цвета твоя сила была?
– Не знаю. Она замигала всеми цветами радуги, потом наполнилась тьмой и… взорвалась.
После этих слов Вальд помрачнел сильнее меня.
– Да не хотела я его проклинать! – оправдываясь, воскликнула я. – Думала, пусть теперь видит меня и кривится каждый раз. Кто ж знал, что у него еще рога и хвост есть. Как я вообще могла определить, что передо мной демон?!
– По ауре силы хотя бы, – отчеканил Вальд, между бровями которого залегла озабоченная складка.
– Чего?! – не поняла я.
– Ты что, ничего не чувствуешь рядом со мной?
– Нет.
Вальд удивленно посмотрел на меня, а потом выругался:
– Нарры подери! Ты же ведьма. Лишь у вас иммунитет. Привык, что обычные люди чувствуют страх и интуитивно держатся подальше.
– А говорил, что твоего дружка девицы осаждают и он поэтому такой нервный, – припомнила я несоответствие.
– Для женщины, желающей замуж, даже демон в боевой ипостаси не страшен, – с циничной усмешкой произнес парень.
Не стала спорить, вспомнив, как нашего кузнеца Артанка пленила и к старосте потащила для обряда свадебного, а кузнеца все мужики боялись, пришибить мог.
– Что же нам с тобой делать? – задумчиво посмотрел на меня Вальд. – Тебе главное – три дня на глаза Джарру не попадаться, а я постараюсь удержать его от перехода в боевую ипостась.
– А почему три дня?
– Начнутся занятия, а во время обучения схватки между адептами вне тренировочного зала запрещены. Иначе, если все, что ты сказала в его адрес, сбылось, он тебя убьет, – просто и убежденно сообщил демон.
«Может, в обморок упасть?» – мелькнула такая простая и спасительная мысль.
– А… а… а… – Я едва не начала заикаться уже в который раз. – А… вы часто в боевую ипостась переходите? – закончила свою мысль.
– Когда как, – не стали меня обнадеживать. – Вот твое крыло, ведьмочка.
Оказывается, мы незаметно пришли куда надо. Узкий коридор, двери с обеих сторон, стены из камня, а на них тут и там картины. На некоторых из них происходило какое-то движение. Надеюсь, они не подслушивают…
– У тебя какая комната?
Вальд выслушал мой ответ и подошел к нужной.
– Открывай. Или твои соседки уже здесь?
До соседок ли мне? Я все в душе переживала картинку, как меня разрывает на части злобный высший демон. Мамочки-и-и, вот чуяла, что дар мне одни беды принесет. Куда уж бедовее-то!
– Почему ты мне помогаешь? – возник у меня резонный вопрос.
– Ты забавная. И Джарру не повредит встряхнуться и поучиться уважительнее относиться к молодым леди.
Ага, забавная, значит. Как для кота мышка.
Вся в печали, я толкнула дверь, забыв про ключ в руках. Дверь послушно скрипнула.
И на меня дружно уставились две пары глаз. Они округлялись все больше и больше. Подумав, я догадалась, что все дело в том, кто дышал за моей спиной.
Мои соседки так и замерли, точно попали под обездвиживающее заклинание. Одна, похоже, раскладывала вещи. Да так и остановилась в полупоклоне над сумкой, с кипой белья в руках. Вторая спрыгнула с подоконника, но неудачно – приземлилась прямо на попу. Да так и приросла.
– Леди, – чуть поклонился Вальд. – Не буду вам мешать. Добро пожаловать в академию!
Мою коробку он отправил на свободную койку. Девицы дружно проследили за ней взглядами, но их глаза тут же вновь вернулись к Вальду. Точнее, к его спине. А там и дверь захлопнулась. От звука они вздрогнули и пришли в себя.
– Это кто такой был? – пролепетала та, что сидела на полу.
– Видение, – сообщила другая, выпрямляясь и морщась. – Прекрасный глюк. Думаю, мадам декан с настойкой переборщила.
– Это был высший демон, – буркнула я. – Вежливый… на удивление. Настойка гадость.
– Согласна! – подхватила первая с пола. – Меня чуть не вывернуло! Я – Сибилла. Матушка решила назвать меня в честь императрицы Сибилл Прекрасной.
У тезки нашей императрицы веснушки усеяли все лицо и шею, а волосы были совсем белые, как снег. На круглом личике выделялись огромные черные глаза. Интересно, такое сочетание из-за ведьминского дара? Эта Сибилла оказалась невысокого роста и худенькая, в длинном темно-синем платье простого кроя. Думаю, тоже из деревни.
– Имя дали, а воспитание не догадались, – хмыкнула вторая. – Меня Найла зовут. Я из Рисгорда.
У Найлы волосы были красные, еще рыжее, чем мои. И огромные, тоже черные глаза. И это в сочетании с белоснежной кожей. Она на солнце совсем не бывает?
– Это же рядом со столицей! – ахнула я.
– Два часа пути, – гордо сообщила Найла. – А ты откуда?
Название моего села им ничего не сказало. Я и не ждала. Давно подозревала, что слава Васильков слегка преувеличена нашим старостой. Ничего, я найду способ сделать так, чтобы о моей деревне все узнали. Все в Асдоре и даже в эльфийском государстве. А что, все может быть!
– У вас тоже шар взорвался? – спросила я в тайной надежде, что не одна такая.
Моя кровать оказалась рядом со вторым окном. Вид на парк академии, и весьма хорошенький.
– Нет, – удивилась Найла. – У меня он красным засветился, но это понятно. Я – кровавая ведьма.
– А у меня зеленым, – подхватила Сибилла. – Это значит, что я ведьма лесная. Ведунья. Здорово, да? Я с детства жуть как люблю с корешками и растениями возиться. Средство от прыщей придумала, так его у меня сестра украла. И продала как свое.
В голосе Сибиллы послышалась искренняя обида. Она даже носом хлюпнула.
– Так а чего ты ее не прокляла? – удивилась я.
– Так не могу я! Ведуньи не проклинают!
– Погоди-ка! – перебила ее Найла. – А почему ты про шар спросила? Он у тебя взорвался?
Я кивнула, а сама подумала, может, зря сказала? В этой академии ухо-то востро держать надо. А то вон, мало ли, тут сплошные маги да заклинатели. Вырастет у меня пятачок да свиной хвостик. Хороша же буду!
– А что это значит? – спросила Сибилла.
– Не знаю, – призналась Найла. – Но явно что-то значит. А эта… декан как себя вела?
– Воды мне дала попить, – ответила я. – Вот та, которая с этим шаром работала, расстроилась. Все причитала и ругалась.
– Значит, такое нечасто бывает, – подвела итог Найла. – А ты какая ведьма в итоге?
– Да, может, он у них вообще от частого использования сломался! – в праведном возмущении воскликнула я. – Ведь если на повозке много ездить, ничего удивительного, коли колесо отвалится. Наверное, и с артефактами также.
Мои соседки по комнате в замешательстве переглянулись, но мой довод показался им весомым, и они неуверенно согласно кивнули.
Немного успокоившись, я с сожалением произнесла:
– Так что и не знаю, какой у меня цвет силы. Мне сказали идти устраиваться, а потом уже поговорим.
– А мне сразу сказали, – пискнула Сибилла. – Ой, а кто ты тогда?
– Ведьма я, – даже обиделась немного. – Мне это и староста сказал, когда у него молоко внутри коровы скисло. И продолжает киснуть… эх… зря я так сгоряча ему пожелала.
Тишина в комнате стала такая же, как в тот раз, когда я тетке своей двоюродной пожелала облезть. И она начала облезать на глазах многочисленной родни. Там тоже молчали, перед тем как заголосить и забегать.
Правда, тут все же ведьмы оказались, а мы-то нервами покрепче будем.
– Я читала, только Верховные ведьмы могут такое делать, – прошептала Найла.
– А я не читала, – пригорюнилась Сибилла. – Мамка все книги про ведьм пожгла в печке. А я за них три монеты отдала серебряные!
Я почесала затылок и призналась, что до сего дня понятия не имела, что ведьмы бывают разные. Хотелось помыться после дороги и вчерашней гулянки. Только разговор выходил больно захватывающим. Да и не приходилось до сих пор с другими ведьмами беседовать. Вообще одиноко мне стало, как дар перешел от бабки Наори ко мне.
– Ты когда поняла, что ведьма? – пристала ко мне Найла. – Я вот уже с одиннадцати лет, как женские дни пришли, дар в себе почуяла.
– А я прямо лет с пяти травы отыскивала да наговоры к ним придумывала, – сообщила Сибилла.
– А я так того… – Я окончательно растерялась. – Так это… год назад. Как бабка Наори померла, так силы-то и прорезались. То есть она мне их передала. Уф-ф-ф.
– Так ты не прирожденная ведьма?! – спросили соседки в один голос.
– А это плохо? – совсем перепугалась я.
Мои новые подруги помолчали, дружно подперли руками подбородки.
– Да вроде нет… – протянула наконец Найла. – Только дар-то ведьминский обычно по женской линии через поколение передается. Это одиночки ищут, кому его передать. Иначе умереть ведьма не может, мучается сильно. Тебе, видать, такая попалась. Расскажи, а?
– Да нечего особо рассказывать, – пожала плечами я. – Никто точно не знает, когда она появилась в наших местах. Мы с ней в лесу случайно столкнулись, когда я травки пошла собрать закашлявшему брату.
– Так ты, как и я, ведунья? – обрадовалась Сибилла.
– Нет, это мамина бабушка в травках разбиралась. Меня успела кой-чему научить, когда мы ее навещали. Сказала, что у меня способностей нет, но это и не беда, зато глаз острый. А зная травы, можно и без всякого дара отвар хоть от жара, хоть от кашля приготовить, чтобы лишние монеты не тратить на целителя.
– В целом она права, – согласилась Найла. – В легких случаях и обычные травы помогут, а вот если разболеешься, без целительских настоек не обойтись.
– У нее самой слабый дар был, она его другой внучке передала, от своей старшей дочери.
– Так свой дар ты как получила? – в нетерпении поторопили меня девчонки.
– Как я и сказала, с бабушкой Наори я в лесу встретилась. Она уточнила, для чего я травы собираю, и посоветовала к отвару добавить одну травку, он тогда сильнее получится и хворь быстрее прогонит. Но ее лучше вечером собирать, когда солнце сядет, тогда она наибольшую силу имеет.
– А что за травка? – полюбопытствовала Сибилла.
– Да отстань ты со своей травой! – шикнула на нее Найла. – Дальше что?
– Ну, я ей и ответила, что кто же мне разрешит до вечера по лесу слоняться, когда дома дел полно. Мать крапивой так отстегает, что сесть не смогу. Вот тогда она и позвала меня к себе в хижину, у нее были запасы. А я в благодарность ей хвороста по дороге насобирала. Отвар брату приготовила, и он быстро пошел на поправку. А после этого случая стала к ней заходить.
Вообще-то на самом деле сбегала я к ней часто, когда папенька не в настроении был и на глаза ему не стоило попадаться.
– Помогала ей чем могла, она меня травам учила, а когда пришло ее время, дар свой и передала, – свернула свой рассказ я.
– Так ты ведунья все же? – не поняла Сибилла.
– Ведуньи не проклинают одним словом, – возразила ей Найла и пытливо посмотрела на меня. – Не проста была эта Наори, совсем не проста. Она говорила, откуда пришла? О себе?
– Скрытная она была. Себе на уме. Я не лезла, – соврала я. Великое предательство и несправедливость загнали бабушку Наори в лес и заставили скитаться, но я не собиралась ничего об этом рассказывать.
Подошла к своей коробке и стала доставать вещи, осматриваясь, куда их складывать.
– Ну ладно, – разочарованно произнесла Найла, поняв, что больше из меня ничего не вытянуть. – Вещи можешь в шкаф сложить. Твое отделение крайнее справа, – указала она на большой трехдверный шкаф у входа.
Вообще-то их было два, симметрично от двери, но я подошла к тому, на который мне указали. Распахнув, увидела плечики для одежды и пустые полки внизу и вверху.
– А в том что? – кивнула на второй шкаф.
– Этот для верхней одежды, – пояснила Найла.
– Представляешь, он зачарован и сушит мокрое! – восторженно подхватила Сибилла. – Мне так ботинки после дождя высушил. А вчера я белье постирала и туда засунула, так к утру было сухое!
Найла лишь демонстративно закатила глаза, будто все эти чудеса для нее привычные. Я же восхитилась не меньше Сибиллы такому чуду. Хотя что-то подобное руководству академии просто необходимо было придумать, если они не хотели, чтобы портки адептов развевались под каждым окном жилого корпуса.
Это богатые могут заплатить за стирку, когда унесут и принесут уже чистое. А мне, например, на это деньги тратить жалко и не так их много, как и вещей, чтобы непонятно где оставлять сушиться. Если стащат учебную форму, то где новую брать? А так натянул веревочку под окном, повесил – и спокоен.
Что-то мне подсказывало, что за вещами глаз да глаз нужен, а то слишком большое искушение будет утащить у кого-то целое, оставив взамен порванное. У нас так в Васильках два соседа поругались. Купили в городе штаны одинаковые во время ярмарки, да один порвал свои вскоре, когда хмельной возвращался домой. Увидев во дворе соседа сохнущие на веревке такие же, недолго думая, натянул их на себя, оставив на земле свои. А потом наутро сочувствовал другу, что собака, дескать, стянула с веревки и порвала тому штаны. Только тот своего Рыка попусту винить не стал. Ранее за ним такого замечено не было, но даже если допустить, что он мог сорвать и потрепать штаны, то свежим пятнам от наливки сливовой на материи взяться было неоткуда.
Вот так и порушилась дружба мужская да крепкая из-за штанов. А чего тогда ждать от незнакомых людей?
Я стала раскладывать вещи, но в покое меня не оставили.
