Персефона напряглась и взглянула на смертную, чьи глаза теперь были направлены на Аида – большие и невинные. Было странно слышать этот вопрос без сочащегося из слов яда.
– Это мы скоро узнаем, – ответил Аид.
Лимузин остановился, и Антоний распахнул дверь. Холодный воздух наполнил салон. Персефона поежилась, и Аид обнял ее покрепче.
– Спасибо, что подвезли, – поблагодарила Елена и вышла.
Когда они снова оказались на дороге, Персефона заговорила:
– Она действительно думает, что буря заставит нас расстаться?
То, как заиграли желваки Аида, сказало ей все, что ей нужно было знать: «Да».
– Ты когда-нибудь раньше видела снег, Персефона? – поинтересовался Аид, и ей не понравился тон его голоса.
Она замешкалась:
– Только издали.
На вершинах гор. Но с тех пор, как переехала в Новые Афины, – никогда.
Аид сверкнул глазами. Выражение его лица было зловещим и свирепым.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила она.
Бог опустил взгляд, и ресницы отбросили тень ему на щеки.
– Она будет делать это до тех пор, пока у других богов не останется другого выбора, кроме как вмешаться.
– И что случится потом?
Аид не ответил, и Персефона не стала настаивать на продолжении разговора, потому что, по правде говоря, слишком боялась и, кажется, уже знала ответ.
Война.
Глава V
Прикосновение древней магии
– Антоний, – произнес Аид вскоре после того, как они высадили Елену. – Пожалуйста, проследи за тем, чтобы леди Персефона в безопасности вернулась в «Неночь».
– Что?
Она едва успела произнести это слово, прежде чем Аид обхватил ее затылок и поцеловал. Он приоткрыл ее губы своими и проник языком внутрь. Низ ее живота напрягся от предвкушения, а мысли обратились от гнева матери к обещанию, что Аид дал в ванной Сивиллы. Она все еще ощущала боль от их незавершенного воссоединения и отчаянно желала потерять себя в нем сегодняшней ночью. Но вместо того чтобы принести ей облегчение, он отстранился, оставив ее губы ноющими и распухшими.
«Еще, Аид. Сейчас же», – хотелось ей закричать, потому что все ее тело разрывалось от желания.
И он это знал.
– Не печалься, моя дорогая. Сегодня ночью ты кончишь для меня.
Антоний прокашлялся и, похоже, тем самым пытался скрыть смех.
В следующую же секунду магия Аида всколыхнулась, оставив на память аромат пряностей и пепла, и он исчез.
Персефона шумно выдохнула, а потом встретилась взглядом с Антонием в зеркале заднего вида:
– Куда он отправился?
– Я не знаю, миледи, – ответил он, но она услышала, о чем он умолчал: «Даже если бы я знал, мне было велено доставить вас домой».
Персефона вдруг осознала, о чем спросит Гекату на их следующем занятии: как последовать за кем-то, когда он переносится.
Антоний высадил Персефону у входа в «Неночь». Несмотря на ужасный холод и потоки льда, падающие с неба, смертные по-прежнему стояли в очереди, отчаянно не желая упустить свой шанс увидеть одиозный клуб Аида изнутри. Когда она открыла дверь машины, ее встретил Меконнен – огр и один из Аидовых вышибал. Он раскрыл над ее головой зонтик и проводил до входа в клуб.
– Добрый вечер, Персефона, – поздоровался он.
Она улыбнулась:
– Здравствуй, Меконнен. Как у тебя дела?
– Отлично, – ответил он.
Богиня испытала облегчение от того, что он не стал комментировать погоду. Меконнен придержал перед ней дверь, и она вошла в клуб. Персефона спустилась по лестнице к танцполу, где толпились смертные и бессмертные. Она не всегда ходила через зал, предпочитая перенестись сразу, как только окажется внутри, но все больше старалась примириться с той властью, что принесла ей помолвка с Аидом.
А это значило, что этот клуб теперь принадлежит и ей.
Иногда она жалела, что не может пройти сквозь толпу невидимой, как Аид, наблюдая и слушая, без каких-либо помех, но богиня не думала, что эта сила окажется в числе ее способностей.
Персефона пересекла первый этаж «Неночи», миновав заполненные лаунж-зоны, бар с задней подсветкой, танцпол в углублении, где под красным светом лазера мелькали, пульсируя, тела. Она знала, что за ней наблюдают. Пусть они и не глазели открыто, но перешептывались, и, даже не зная, о чем они говорят, она догадывалась – здесь не было недостатка в слухах, в экспертах по языку тела, анализирующих каждое ее движение, в «близких друзьях», в подробностях рассказывающих о ее жизни в подземном царстве, о борьбе с горем, о планировании свадьбы. И хотя во всех этих разговорах была лишь ниточка правды, именно через них мир формировал о ней свое мнение.
Персефона знала, что слова одновременно объединяли и порождали вражду, но всегда считала, что будет стоять за сенсационной журналистикой, а не наоборот.
Сейчас она просто была благодарна, что к ней никто не подошел. Не то чтобы богиня всегда была против, но сегодня она доверяла людям еще меньше, чем обычно. Отчасти это было связано с утренним происшествием в кафе. И все же она знала, что одна из причин, почему люди держатся от нее на расстоянии, – это то, что ее охраняли. Адриан и Эцио, двое огров Аида, нанятых в качестве вышибал и охранников, прикрывали ее, следуя на расстоянии. Если к Персефоне кто-нибудь приближался, они сразу устремлялись к ней.
Хотя иногда даже они были не способны отпугнуть отчаявшихся смертных.
– Персефона! – позвал женский голос, едва слышимый из-за гула толпы. Персефона уже привыкла к тому, что люди выкрикивали ее имя, и все лучше справлялась с тем, чтобы не позволять им прерывать ее шаг, но женщина протолкнулась через людей и преградила богине путь, когда та дошла до лестницы.
– Персефона! – повторила ее имя темноволосая женщина, задыхаясь после погони. На ней было розовое платье, ее грудь тяжело вздымалась. Она протянула к ней руку. Персефона дернулась назад, и между ней и смертной женщиной вдруг возникли Адриан с Эцио.
– Персефона! – снова произнесла незнакомка. – Пожалуйста. Умоляю вас! Выслушайте меня!
– Пойдемте, миледи, – произнес Адриан, пока Эцио продолжал сохранять барьер между ней и женщиной.
– Одну минут, Адриан, – ответила она и положила ладонь на руку Эцио, вставая рядом с ним. – Вы просите моей помощи? – спросила она у женщины.
– Да! О Персефона…
– Она будущая жена и царица лорда Аида, – вмешался Адриан. – Вам следует обращаться к ней соответствующе.
Женщина распахнула глаза. Еще не так давно Персефона бы поморщилась, услышав слова огра, но теперь все реже и реже просила остальных называть ее по имени.
– О, простите, простите!
Персефона уже теряла терпение:
– Какова бы ни была ваша проблема, она, видимо, не так уж и важна, учитывая, что вы никак не можете перейти к сути.
Боги, она начала говорить, как Аид.
– Пожалуйста, миледи, молю вас. Я хочу заключить сделку с Аидом. Вы должны попросить его немедленно встретиться со мной.
Персефона стиснула зубы. Так женщина просила о помощи не ее саму – она хотела, чтобы Персефона попросила Аида. Богиня наклонила голову и прищурила глаза, пытаясь сдержать свой гнев.
– Возможно, я сама смогу вам помочь, – сказала богиня.
Женщина рассмеялась, словно ее предложение было бредовым. Честно говоря, такая реакция ее задела. Она понимала: смертная не знает, что Персефона богиня, но это еще раз напомнило ей о цене божественности.
Персефона поджала губы:
– Отказ от моей помощи – фактически отказ от помощи Аида.
Она снова зашагала вверх по лестнице, и женщина попыталась подскочить к ней, но Эцио расставил между ними руки, не дав незнакомке коснуться Персефоны.
– Пожалуйста, подождите, – в голосе женщине зазвучало отчаяние. – Я не хотела вас оскорбить. Просто… чем же вы мне поможете? Вы же смертная.
Персефона замерла, обернувшись к женщине:
– Если то, о чем вы просите, требует помощи бога, вам и вовсе не стоит об этом просить.
– Вам легко говорить, – со злостью возразила женщина. – Вы-то можете о чем угодно просить своего любовника-бога.
Персефона пронзила ее гневным взглядом. Эта женщина была такой же, как те, кто писал статьи и шептался о ней. Она создала собственную историю о жизни Персефоны. Она не знала, как богине пришлось умолять Аида о помощи, как он ей отказал, как она все испортила и заключила сделку с Аполлоном, когда стоило прекратить вмешиваться.
Она подняла взгляд на Эцио.
– Выведите ее отсюда, – сказала Персефона и продолжила свой путь с Адрианом.
– Подождите! Нет! Пожалуйста!
Мольбы женщины разрывали воздух в клубе подобно фейерверкам, и гудение толпы постепенно смолкло, пока они наблюдали, как Эцио вытаскивает женщину из клуба. Персефона проигнорировала внимание к себе, направившись в офис Аида. К тому времени, как она оказалась за позолоченными дверями, ее охватила досада. По боли в предплечье богиня поняла, что магия пыталась проявить себя физически – обычно в виде стеблей, листьев или цветов, прораставших из-под ее кожи.
Смертная пробудила в ней магию.
Богиня сделала вдох, чтобы подавить гнев, и болезненное покалывание постепенно сошло на нет.
«А каково все же мнение мира?»
Ее горькая мысль быстро переросла в нечто гораздо более болезненное, когда она осознала, почему так разозлилась. Женщина намеренно сказала ей, что Персефона не может предложить ничего ценного, кроме своей связи с Аидом.
Персефона и раньше боролась с ощущением, что она всего лишь предмет – то, чем владеет Аид. В статьях, где центральное место занимали их отношения, зачастую даже не называлось ее имя. Она была лишь «любовницей Аида» или просто «смертной».
Что нужно, чтобы верхний мир увидел в ней то же, что и подземное царство? Чтобы она стала равной Аиду.
Персефона вздохнула и перенеслась в рощу Гекаты, где обнаружила богиню борющейся с крошечным пушистым черным щенком, зубами вцепившимся в подол ее малиновой накидки.
– Нефели! Сейчас же отпусти меня! – крикнула Геката.
Щенок зарычал и потянул еще сильнее.
Персефона захихикала, тут же забыв про свою досаду. До чего же забавно наблюдать, как богиня колдовства хватается за свои юбки в попытке высвободиться из хватки маленького хрупкого существа.
– Персефона, ну не стой же! Спаси меня от этого… чудовища!
– Ох, Геката. – Персефона наклонилась к маленькому меховому шарику: – Какое же она чудовище?
Богиня весны подняла Нефели. У той были маленькие ушки, острый носик и выразительные – почти человеческие – глаза.
– Она злодейка! – Геката осмотрела свое платье – подол был усеян мелкими дырочками. Она уперлась руками в бедра и прищурилась: – И это после всего того, что я для нее сделала.
– Где ты ее нашла? – поинтересовалась Персефона.
– Я… – Геката замешкалась и опустила руки. – Я… ну… я сама ее создала.
Персефона сдвинула брови и уложила щенка на изгиб руки.
– Ты… ее создала?
– Все не так плохо, как звучит, – заметила Геката.
Но она не стала ничего объяснять, и тогда Персефона продолжила:
– Геката, пожалуйста, только не говори, что она была человеком.
Это было уже не впервые. Геката превратила в хорька ведьму по имени Гейл, которую теперь держала у себя в подземном царстве в качестве домашнего питомца.
– Ладно, тогда не буду, – ответила та.
– Геката, – пожурила Персефона. – Но почему? Потому что она тебя раздражала?
– Нет, нет, нет. Хотя… это спорный вопрос. Я превратила ее в собаку из-за ее горя.
– Из-за горя?
