– Понятно. И он… серьезен? – с сомнением спросил лорд Рэдклифф.
Опыт подсказывал ему, что к жалобам матери следует прислушаться. Излишне легкомысленная реакция могла стать причиной нешуточной обиды.
– В нижних слоях общества, полагаю, он традиционно известен как головная боль, – последовал деликатный ответ. – Недомогание началось довольно быстро, в сущности, сразу после визита леди Джерси.
Лицо Пэттсона оставалось совершенно бесстрастным. Рэдклифф подавил улыбку и тихо вошел в гостиную. Здесь было еще темнее, и ему потребовалось несколько минут, чтобы разглядеть фигуру матери, лежавшей на кушетке в позе крайнего утомления.
– Доброе утро, матушка, – произнес он едва слышно, подражая Пэттсону.
Вдовствующая графиня проворно села:
– Джеймс?! Это вы? О, как чудесно!
Она энергично поднялась с кушетки.
– Я ничего не вижу! – возмущенно заявила леди Рэдклифф и позвала: – Пэттсон! Пэттсон! Я ничего не вижу, пожалуйста, раздвиньте шторы, здесь сущая покойницкая.
В своем негодовании она, казалось, не вспомнила, что сама отдала такое распоряжение, однако Пэттсон не проронил ни слова, лишь несколькими расторопными движениями раздвинул шторы, залив комнату светом. Леди Рэдклифф была в дезабилье – простом сером капоте, а волосы уложены в свободную прическу. Она легко засеменила навстречу старшему сыну и, протянув руки, приняла его в сердечные объятия.
– Джеймс, мой дорогой, как чудесно снова вас видеть!
Взяв сына за руки, она отступила назад, с упоением вглядываясь в него.
– А мне – вас, – тепло улыбнулся он, сжимая ее пальцы. – Как вы себя чувствуете? Я слышал от Пэттсона, что вам изрядно нездоровится.
– Ах, вздор! – живо отмахнулась она.
Лицо Пэттсона, стоявшего за ее спиной, выразило умеренную обиду.
– Как вы знаете, мое нездоровье никогда не длится долго.
Верно. Подчас немощи леди Рэдклифф исчезали точно к началу светских событий, которые она предвкушала с особым нетерпением, – исчезали настолько стремительно, что это граничило с чудом.
– Но почему вы здесь, Джеймс? Я думала, вы твердо намерены не покидать Рэдклифф-холл в обозримом будущем.
Он приподнял брови.
– Так и есть… Но ваши письма произвели на меня сильное впечатление. Вы должны рассказать мне все о мисс Тэлбот и Арчи.
Если он ожидал наглядной демонстрации настроений из ее трагического письма, то его постигло разочарование.
– Ох, Джеймс, прошу вас, ни слова больше! – воскликнула она, прижимая ладони к щекам в напускном добродушном смущении. – Я знаю, что выставила себя сущей гусыней!
– Гусыней… – повторил Рэдклифф.
Он преодолел большое расстояние за краткий срок, что привело его в легкое раздражение, однако со всей определенностью положительно повлияло на исход дела.
– Да, вынуждена признать, я считала мисс Тэлбот охотницей за состоянием, причем весьма не подходящей для Арчи, но нам совершенно не о чем беспокоиться.
– Какое облегчение! – сказал он, размышляя, скоро ли можно будет отправиться обратно в Девоншир.
– Знаю-знаю. Не могу поверить, что судила о ней настолько превратно. Она чудеснейшее создание.
– Хм-м-м, – отсутствующе протянул он.
Его лошадям необходим был отдых, что затянет отъезд… но потом он уловил смысл произнесенного графиней.
– Мама… вы хотите сказать, что Арчи и эта мисс Тэлбот по-прежнему видятся?
– Разумеется! Она и ее сестра теперь довольно частые гости в нашем доме. Мисс Сесили училась вместе с Амелией в Батском пансионе. И они близко знакомы с Линфилдами из Дорсетшира. Признаю, я полностью заблуждалась на их счет… вы знаете, как я беспокоюсь о своих детях и боюсь, что из-за нашего богатства они могут пасть жертвами плохих людей.
Рэдклифф знал. В письмах матушка использовала убийственное выражение – «бесстыдная шельма».
– Я сильно ошибалась, на самом деле мисс Тэлбот – добрейшая юная леди. Право, она проявила величайшую заботу, когда у меня на прошлой неделе начались обмороки, и полностью их излечила с помощью снадобья из Дорсетшира.
– Вот как? – задумчиво пробормотал Джеймс, откидываясь на спинку стула.
– Да, и я убеждена, что отношение человека к страданиям других людей проливает яркий свет на его натуру, согласитесь?
– Я нахожу, что полностью с вами согласен. Это проливает свет на многое, – ответил он.
Его голос звучал ровно, но что-то в нем насторожило леди Рэдклифф, ибо продолжила она уже слегка встревоженно:
– Несомненно, я бы предпочла, чтобы Арчи обзаводился более влиятельными друзьями. Но думаю, в случае, если их взаимная привязанность докажет свою долговечность, он обретет счастье. И меня как его мать это заботит превыше всего.
Сама она вышла замуж по соглашению, родители выдали ее за человека значительно старше. Рэдклифф готов был ей поверить, не мог огульно отвергнуть важность счастья. Но…
– Мне казалось, мы договорились, что как Арчи, так и Амелия еще слишком молоды, чтобы вступать в длительные отношения? – заметил он мягко.
– Договорились, – признала леди Рэдклифф. – И они действительно молоды. Но я не вижу опасности в том, чтобы позволить им продолжить это знакомство. Ставлю один к десяти, они его перерастут. Так почему бы не насладиться обществом друг друга еще немного? Право, у них общие интересы!
Граф снова хмыкнул.
– Джеймс, прошу, не будьте таким неуступчивым, – укоризненно сказала матушка. – Если у вас есть время, задержитесь ненадолго, я ожидаю их с минуты на минуту. Сестры Тэлбот прекрасно влияют на Арчи и Амелию, приглашая их на ежедневные прогулки. Амелия давно не проводила так много времени на свежем воздухе, а он, разумеется, очень полезен для здоровья. Я уверена, познакомившись с мисс Тэлбот, вы придете от нее в восторг, – ободряюще добавила леди Рэдклифф. – Как все мы, даже Дотти.
– Я с удовольствием с ней встречусь, – сказал он учтиво, однако внутри пламя подозрений разгорелось ярче.
Пусть Дотти и проявляла огромную проницательность в оценке людей, пусть, по всеобщему признанию, произвести на нее впечатление было очень непросто, но ведь Дотти – всего лишь кошка.
8
Следуя за мистером де Лейси и леди Амелией, мисс Китти Тэлбот поднималась по ступенькам их величественного дома на Гроувенор-сквер, весьма довольная собой. В этом настроении она пребывала почти неизменно всю неделю, завоевав привязанность и вдовствующей графини, и ее сына. Забота и исключительное сочувствие, проявленные Китти, безоговорочно очаровали леди Рэдклифф. С тех пор как снадобье из Дорсетшира (восстанавливающий эликсир, как назвала его Китти, представлял собой воду, приправленную цветками бузины и побегами тимьяна) вылечило леди от обмороков, она почитала Китти за ангела.
По расчетам Китти (основанным на теплоте в голосе мистера де Лейси при обращении к ней, длительности восхищенных взглядов, рвении, с которым он умолял о следующей встрече), неминуемой помолвки следовало ожидать не позже чем через неделю. Она как раз размышляла об успехе своих начинаний, когда на входе в гостиную вздрогнула, пораженная восклицанием: «Джеймс!» – раздавшимся сбоку от нее. Мистер де Лейси и Амелия бросились навстречу высокому человеку, поднимающемуся со стула, а Китти замерла в дверях, хлопая ресницами. Она пришла в немалое смятение. Судя по приветствию и имени, незнакомец мог быть только лордом Рэдклиффом, но ей не единожды давали понять, что этот джентльмен появлялся в Лондоне нечасто.
Младшие де Лейси набросились на брата, словно восторженные щенки. Исходя из того, насколько редко лорд Рэдклифф входил в соприкосновение с родственниками, Китти предположила, что он не испытывает к ним большой любви. Но сейчас она уверенно отметила обратное: теплоту во взгляде, обращенном на Арчи, который слишком долго тряс его руку; терпение, с каким он, склонив голову, улыбнулся Амелии, когда та потянула его за локоть. Пока лорд Рэдклифф здоровался с братом и сестрой, Китти представилась возможность свободно его рассмотреть, чему она была рада. Рэдклифф держался с непринужденностью уверенного в себе человека, был высок, строен – последнее предполагало спортивный образ жизни – и бесспорно хорош собой: темные волосы, добрые серые глаза. Только все это не расположило к нему Китти. По ее опыту, чем привлекательнее мужчина, тем менее сильным характером он обладает, а это важно понимать, прежде чем добавлять в общую картину богатство и титул. Китти медленно двинулась вперед, чтобы сделать реверанс леди Рэдклифф. Сесили последовала за ней.
– Надеюсь, мы не помешали, миледи, – сказала Китти. – Я не знала, что вас навестил лорд Рэдклифф.
– Нет, моя дорогая, разумеется, вы не помешали, – откликнулась графиня, жестом приглашая их приблизиться. – Джеймс, Джеймс, с удовольствием представляю вам обеих мисс Тэлбот, наших дорогих новых друзей.
– Мисс Тэлбот, мисс Сесили, – приветствовал их Рэдклифф, отвешивая поклон, пока они делали реверанс.
Выпрямившись, Китти впервые встретилась с ним взглядом. Неужели мгновением раньше его глаза показались ей добрыми? Наверное, то была игра света, потому что сейчас Рэдклифф смотрел холодно и оценивающе. На короткое пугающее мгновение Китти почудилось, что ее видят насквозь. Словно этот человек знал обо всех постыдных действиях и мыслях, которые она себе когда-либо позволила, и приговорил ее за все. У нее перехватило дыхание, и она обнаружила, что краска смущения ей не чужда, пусть раньше она и предполагала обратное. Рэдклифф отвернулся, момент миновал, и Китти вновь овладела собой.
Все расселись в гостиной, Пэттсон принес угощение. Принимая тарелку с куском пирога, Китти прошептала слова благодарности.
– Мисс Тэлбот, – обратился к ней Рэдклифф, когда она положила в рот первый кусочек. – Вы должны рассказать, как познакомились с моей семьей. Арчи в письме упомянул некую… туфельку, это так?
– О боже! – Китти опустила глаза в хорошо просчитанном замешательстве. – Да, я благодарна леди Амелии и мистеру де Лейси за то, что они пришли нам на помощь в тот день, когда я попала в неловкое положение. Однако чудесно, что оно стало причиной воссоединения двух любящих подруг.
Она улыбнулась Сесили, но та не потрудилась добавить ни слова. Как же с ней нелегко! Впрочем, мистер де Лейси глазел на Китти с обожанием, являя собой лужицу растопленного масла, и она постаралась почерпнуть из этого уверенность в себе.
– Да, удивительное – даже загадочное – совпадение, – согласился лорд Рэдклифф, и, хотя говорил он учтивым тоном, в Китти снова всколыхнулось беспокойство.
– Полагаю, мне очень повезло, – сказала она и повернулась к леди Рэдклифф в надежде прекратить эти расспросы. – Я слышала, погода улучшится, мэм. Надеюсь, мы можем ожидать снижения влажности, которая, несомненно, стала причиной ваших страшных мигреней.
– Я тоже надеюсь, моя дорогая, – откликнулась леди Рэдклифф с нотками фатализма в голосе. – Хотя я, например, не жду улучшений. – Она повернулась к сыну. – В добром ли состоянии пребывал Рэдклифф-холл, когда вы уезжали?
– Да, очень, – ответил тот незамедлительно.
– Мистер де Лейси говорит, что Рэдклифф-холл прекрасен, – вкрадчиво заметила Китти, улыбаясь Рэдклиффу. – Я бы с удовольствием послушала о нем побольше, милорд.
– Боюсь, большинство присутствующих сочтут мое описание довольно скучным, – с прохладцей отозвался Рэдклифф. – Лучше расскажите о вашем фамильном гнезде – кажется, Нетли?
Улыбка Китти стала натянутой.
– Всенепременно, однако называть наше место жительства фамильным гнездом – это слишком великодушно.
– Вот как? Основываясь на рассказах Арчи, я представил себе обширные владения.
Китти потребовалось почти все ее самообладание, чтобы не послать в сторону Арчи обвиняющий взгляд.
Сообразив, что допустил оплошность, тот поторопился вмешаться:
– Нет-нет, Джеймс, я сказал, местность впечатляющая, но имел в виду скорее красоту, чем размеры.
Весьма довольный тем, как построил фразу, он просиял и взглянул на Китти в поисках одобрения. Она снова улыбнулась, показывая, что это описание не вызвало у нее возражений. Но неужели Арчи так сложно не прибегать к бессмысленным преувеличениям, препятствуя тем самым ее начинаниям? Неужели она ждет от него слишком многого? Теперь все выглядит так, словно она намеренно ввела де Лейси в заблуждение. Ах, как досадно!
– Не могу утверждать с уверенностью, – запротестовала Китти. – В любом случае мы так думаем.
Она снова попыталась втянуть Сесили в разговор, попросив ее взглядом добавить хоть слово, но та с отсутствующим видом смотрела в пространство.
«Пожалуй, нам повезло, что бестолковость не считается для женщины грехом», – подумала Китти.
– Не сомневаюсь, – спокойно сказал Рэдклифф. – Это в западной части страны?
Что-то в его тоне насторожило Китти, но промолчать не представлялось возможным.
– В Дорсетшире, – подтвердила она. – На западе Дорсетшира.
– Мне бы очень хотелось там побывать! – восторженно заключил Арчи.
Его искреннее воодушевление несколько смягчило Китти по отношению к нему.
– Когда только пожелаете, – пообещала она опрометчиво.
Он просиял.
Наскучив интересом старшего брата к мисс Тэлбот, мистер де Лейси и леди Амелия взяли беседу в свои руки. Китти, со своей стороны, воспользовалась этим, чтобы возобновить старания заслужить доверие семейства, внимательно слушая, щедро раздавая заливистый смех и выражения интереса во всех подходящих случаях. К тому моменту, когда гостьи собрались уходить, леди Амелия и мистер де Лейси пребывали в приподнятом настроении благодаря опьяняющему сочетанию льстивых замечаний Китти и безраздельного внимания брата. Китти решила, что успешно преодолела неожиданное испытание, возникшее перед ней сегодня. Отныне все, что от нее требуется, – показать Рэдклиффу, как ослепительно счастлив Арчи в ее присутствии. Ей-богу, если мать не возражает, с чего бы противиться старшему брату?
Они попрощались, мистер де Лейси клятвенно пообещал встретиться завтра утром, а Китти напоследок присела в реверансе перед Рэдклиффом. И во второй раз за этот день уловила в его взгляде уже знакомое выражение, уязвившее ее до глубины души и явственно говорившее, что ей здесь не место. Испытывая смутное беспокойство, она уселась в коляску де Лейси (леди Рэдклифф приказала ее подготовить, как только узнала, что мисс Тэлбот намерены идти домой пешком). Почему он смотрел на нее с таким пренебрежением, ведь она заслужила одобрение остальных членов семьи? Что, ради всего святого, она сделала, чтобы вызвать такое отношение? Она пребывала в неуверенности, и ей это не нравилось.
В отличие от нее, Рэдклифф, покидая несколько часов спустя семейный дом и отправляясь в свой собственный на Сент-Джеймс-плейс, был совершенно уверен в трех фактах. Первый – мисс Тэлбот околдовала младшего брата и все семейство, это опасно. Второй – мисс Тэлбот ни в малейшей степени не испытывает романтической привязанности к Арчи, интересуясь только его богатством. И третий – именно он, Джеймс Рэдклифф, в ответе за то, чтобы пресечь эту интригу.
9
Китти с таким громким стуком припечатала записку к столу, что ее сестра и тетя Дороти вздрогнули.
– Де Лейси отменили сегодняшнюю прогулку, – с негодованием пояснила она. – Мистер де Лейси проведет день с Рэдклиффом, а леди Рэдклифф и леди Амелия вместе с дочерями леди Монтегю пойдут осматривать мраморы Элгина[6 - Мраморы Элгина – коллекция древнегреческих статуй и рельефов, привезенных в Англию в начале XIX века лордом Элгином, хранится в Британском музее.].
– Вполне естественно, что Рэдклифф хочет побыть с братом, разве нет? – беспечно заметила Сесили. – И я сама бы не прочь взглянуть на мраморы Элгина.
К вящему разочарованию Сесили, до сего момента поиски мужа не оставляли времени на осмотр достопримечательностей.
– Отменить прогулку дважды за эту неделю? – возмутилась Китти. – Это неестественно! Это преднамеренно. Рэдклифф пытается нас разлучить.
Сесили пришла в недоумение, не уловив логику сестры.
– А я тебя предупреждала, – пропела тетя Дороти, пряча лицо за последним номером модного журнала «La Belle Assemblеe». – Может, вам и удалось одурачить леди, но лорд Рэдклифф, кажется, тебя раскусил. Еще не поздно попробовать с мистером Пирсом.
Китти неожиданно встала.
– Возьми шляпку, Сеси, и позови Салли – мы идем на прогулку.
– Сейчас? – жалобно воззвала Сесили к спине убегающей сестры. – Куда?
– Ты хочешь посмотреть на эти мраморы или нет? – бросила Китти через плечо.
