Может, я и не заходил к Лене в спальню, когда не дождался ответа?
Может быть, она не собиралась меня пнуть от неожиданности, отчего порвался комбез, под которым у нее ничего не было. Ничего. Ничего, блядь! Только обнаженное юное тело, которое могло принадлежать мне еще два года назад.
Стою под струями ледяной воды до тех пор, пока член не скукоживается, а мне не становится нечем дышать. Заворачиваюсь в халат и выглядываю в гостиную, там на столе ничего нет. Значит, поела. Значит, я не буду желать ей спокойной ночи.
Сразу иду в кровать, вспоминая, чем все закончилось. Меня в тот момент реально повело. Она пыталась вырвать ногу, а я держал ее все крепче, словно собираясь сломать, пока Лена не вскрикнула, что ей больно.
Я больше ничего не сказал, просто вышел, тут же закрылся в своей комнате.
«Зато теперь ты знаешь, что у нее бритая киска». «Ты любишь бритые киски», – шепчет внутренний голос. А я только злюсь. Потому что обошелся бы без этого знания. А теперь еще думай, что если она бреет промежность, значит, уже с кем-то спала. А может, и сейчас спит. Почему-то мысль, что кто-то другой вот так же смотрел туда, казалась тошнотворной.
Но эта мысль помогла больше не думать о сексе с Леной, который не должен состояться, и заснуть. Пусть и тяжелым сном, после которого я проснулся, кажется, еще более разбитым.
Но, что удивительно, я был полон оптимизма, что уже в воскресенье смогу поваляться в кровати подольше. И я так и собирался.
Но странный звон отвлек, пришлось подняться и посмотреть, что это такое.
Йорик стоял на кухне и долбил лапой по металлической ноге, на которой держалась барная стойка.
– Серьезно? А почему Лена не встала? Она твоя хозяйка. И не смотри так на меня.
Он, конечно, не ответил, продолжил лупить лапой. Задевал ногтями, создавая мерзкий звук.
Пришлось заглянуть в холодильник и дать ему курицы, но он, судя по всему, не этого хотел.
Побежал к двери и начал крутиться там.
Я взглянул на часы и чертыхнулся.
Восемь утра. Воскресенье.
Потопал к комнате Лены и уже хотел грозно постучаться, но потом вспомнил вчерашний эпизод и выругался. Проще самому сходить.
Оделся в спортивное, надеясь, что удастся побегать немного. Уже был у двери, когда заметил два голубых мусорных пакета.
В одном был просто мусор, а вот в другом что-то розовое и пушистое.
Я даже посмотрел в сторону закрытой двери и только потом наклонился, чтобы проверить, то ли это самое. Развязал пакет и увидел комбез.
Она решила его выкинуть? Может, поняла, что зашивать бесполезно?
Ну и ладно. Так, наверное, лучше. Меньше болезненных воспоминаний. Я этот комбез помню на ней, когда ей еще лет шестнадцать было. Она уже и выросла из него.
Подхватил пакеты и пошел на улицу.
В лифте прицепил пса к поводку. И все вроде как и должно быть. Только вот в мусорку я выбрасываю только один голубой пакет, а второй кидаю в багажник машины, которая на стоянке.
Я сам не знаю, что буду с ним делать. Но и выбросить не могу.
Пробежавшись по стадиону возле дома, возвращаюсь домой. На кухне Лена.
Сердце застучало, но стало легче.
Вчерашний шок от ее появления прошел, а эпизод с комбезом мы вспоминать не будем. Всякое бывает.
– Спасибо.
– За что?
– Что погуляли и мусор выкинули. Я готовлю кашу, на вас делать?
– Овсяную? – морщусь я. Тяжелое детство, но мама упорно делала ее солёной. Иду мыть собаке лапы в ванной возле кухни.
– Ну в общем-то рисовую. Овсяную я как-то не очень.
– Рисовую можно. Если тебе не сложно.
– Мне не сложно, – пожимает она плечами и отворачивается. Я смотрю на ее тонкую талию, которую почти не видно за широкой футболкой. И где она нашла это растянутое нечто? Оно даже попку закрывает. На голове вообще разгром века. Наверное, не так должна одеваться девушка, решившая соблазнить мужчину.
Сам себе придумал. Реально ведь два года прошло. У нее, может, уже куча парней была. Не хочу об этом думать. Возможно, просто парень в Москве остался. Скоро приедет.
Она не пытается меня соблазнить, не пытается выставить себя в лучшем виде. Может, я вчера реально погорячился с этим моим «придешь ко мне в комнату».
– Лена.
– А?
– Я вчера погорячился. Извини за мое недоверие насчет твоего появления здесь. Веду себя, как… В общем, мы друг другу не чужие, и я хочу, чтобы наше временное совместное проживание прошло комфортно для обоих. В качестве компенсации за свое мудачество готов выгуливать по утрам твою шавку.
– Его зовут Йорик, – повернула она идеальный носик, сморщив его. – Но предложение заманчивое. Я люблю поспать подольше.
– Я заметил, – усмехаюсь. – Тогда договорились?
– Конечно, Кирилл Сергеевич.
Да блядь!
– А можно без этого выканья? Бесит, откровенно говоря.
– Ну не все же коту масленица, – подмигивает и снова отворачивается.
А мне хочется по заднице ее наглой дать, но это, наверное, и к лучшему. Пусть будут границы, за которые я сам не переступлю.
Спустя двадцать минут ставит на стол шикарно пахнущую рисовую кашу.
– Если честно, не думал, что ты умеешь готовить, – принимаюсь за кашу, потрясающую, черт возьми. – Ну серьезно. Ты выросла в богатой семье. У тебя все есть.
– Я очень благодарна и сестре, и Давиду, но ведь это не моя семья. Ну, то есть не мои родители. И мне бы не хотелось выглядеть принцессой при дворе. Так что я всегда старалась делать все сама, без персонала, которого в доме Грановски полно.
– Давид любит комфорт.
– Это точно. Если честно, мне тоже хочется чего-то добиться и вернуть Давиду за его помощь и поддержку. Не посрамить фамилию Грановски, если хотите.
– В этом я тебя хорошо понимаю. Я до сих пор ему всем обязан.
– Поэтому и согласились принять меня у себя?
Я даже есть перестал; посмотрел в голубые внимательные глаза и не стал врать.
– Верно.
– Но не хотели?
– Не хотел. Сама понимаешь, почему.
– Да, не маленькая, – смеется она, но как-то натужно. – Слушайте, а где Дина? Я что-то совсем про нее забыла.
Если честно, я тоже. Но прежде чем пойду отвечать на сотню ее пропущенных, доем шикарную кашу. Завтрак важнее. И вообще, завтрак – самый полезный прием пищи и самый вкусный.
– Она в больнице. Вчера на моче пса поскользнулась и теперь в больнице лежит.
– Ты шутишь?! – закричала она и вскочила. – Почему вы молчали?! Ну что вы жрете?!
Она буквально вырывает у меня тарелку.
– Поехали к ней!
Глава 5. Лена
Это бесчувственное чудовище забыло о собственной девушке.
Ну как так можно?
Вот ничего не меняется. Он как был камнем, так и остался. Ладно хоть извинился за вчерашний выпад.
А то, что произошло позже… Можно не вспоминать. В конце концов… Нет, даже думать не хочу. Особенно о том, какие мысли у меня вызвал его взгляд. Горячие. Порочные. Запретные. В тот момент мне казалось, что я дышать перестала. Только ждала, что будет дальше. Да что уж врать себе, надеялась, что уж такое зрелище не оставит его равнодушным. Но он только сжал мою ногу, а когда я вскрикнула, ушел.
Как идиотка, заплакала.
Наверное, потому что винила себя, что не вытерпела, не дождалась ни единого слова от него.
А может, потому что надеялась, а может, потому что устала надеяться на его симпатию?
– Лен, ты меня дернула, а сама торчишь у зеркала?
Я быстро надела поверх майки свитер и убрала волосы в пучок.
– Иду!
Он уже был на пороге, а Йорик крутился возле него.
– Он умеет сидеть на месте?
– Когда спит, – усмехаюсь я, надевая кроссовки. Смотрю на Кирилла снизу вверх, и дыхание перехватывает. Нельзя быть таким. Просто нельзя. Как заставить себя забыть его, если он будет постоянно рядом? Постоянно соблазнять меня своими идеально уложенными русыми волосами, строгим видом острых скул и удивительно голубыми глазами. А еще губы. Черт, я ведь до сих пор помню, какой восторг был, когда я дорвалась до них, когда наконец их коснулась.
– Ты все?
– Да, – беру рюкзак, и Кирилл мне двери открывает. Джентльмен, черт тебя дери.
Когда же ты будешь живым человеком?!
– Сначала в магазин, – командую я, когда мы садимся в его иномарку, а он безразлично кивает. – И как вообще можно было забыть о своей девушке. Вот сколько раз она звонила?
– Раз пятьдесят. Она не моя девушка, кстати. Так что забыть о ней и не грех.
– Как это? Она была в твоей квартире, ночевала у тебя, спала с тобой. Или я чего-то не понимаю?
Кирилл поджимает губы, а я наслаждаюсь его профилем. Тем, как уверенно он ведет машину и держит руль длинными пальцами. Хочется одернуть себя, перестать на него пялиться, но как это сделать?
Но, с другой стороны, зачем прекращать?
В этом общении, пусть и чисто родственном, есть свои плюсы: я могу теперь постоянно на него смотреть, а он не прячется от меня, как это было раньше. А еще…еще я рядом с ним больше не хочу постоянно петь и улыбаться.
Нет, бабочки в животе никуда не делись, но теперь, по крайней мере, я могу их контролировать.
Хотя спеть все-таки хочется. Да и по радио такой трек играет подходящий. Но Кирилл, словно мои мысли прочитав, выключает радио, и в тишине я снова задаю вопрос:
– Ну?
– Что ну?
– Про Дину. Если вы спите вместе, то значит, она твоя девушка, разве нет?
– Лен, ну что ты меня достаешь? Мы пару раз переспали. В нынешнее время, особенно когда я постоянно на работе, у меня нет времени заводить отношения. Мне проще… Ну. Сбросить напряжение. Ну что ты так смотришь! Я так живу.
– Просто это как-то неправильно. Ведь Дина считает тебя своим мужчиной, а ты, получается, ее обманываешь, – при всей своей наглости и вообще в том, что они были вместе, Дина не вызывала во мне ненависти. Теперь мне и вовсе ее жалко.
Он хмурится, резко тормозит на светофоре, отчего меня ведет вперед.
– Пристегнись, убиться хочешь?! А еще не лезь в то, что тебя не касается. Если ты не можешь понять элементарных вещей в силу юного возраста, то и не задавай тупых вопросов! Ясно?
Нужно быть взрослой, нужно быть безразличной, нужно быть…. Но вместо того, чтобы следовать совету внутреннего голоса, я начинаю перебираться на заднее сидение прямо на ходу, не забыв задеть задницей наглую рожу Кирилла Сергеевича.
– Ты ебанулась? – кричит он. Машину ведет, а снаружи сигналят.
