– И поэтому, – продолжает она, и уголки ее красных губ немного приподнимаются, – поэтому ты в настоящее время под подозрением.
За ее плечом мигают яркие огни вывесок магазинов. Зажигаются и гаснут.
У Судзуки перехватывает горло. Он с трудом сглатывает.
– Поэтому вчера я получила специальные инструкции.
– Инструкции?
– Я должна выяснить, работаешь ли ты на компанию как обычный сотрудник или ищешь мести. Нашей компании постоянно требуются тупые наемники, но мы точно не нуждаемся в умных парнях, одержимых жаждой вендетты.
Судзуки ничего не отвечает, и на губах его сама собой появляется вежливая улыбка.
– Да, и кстати – ты не первый.
– В смысле?
– Были и другие вроде тебя, кто нанялся на работу в компанию, чтобы добраться до Тэрахары и его сына-идиота и отомстить им. Несколько человек. Мы уже привыкли разбираться с подобным. Мы позволяем человеку проработать у нас месяц – и в течение этого времени глаз с него не спускаем. И если что-то все равно кажется подозрительным, мы его испытываем, – Хиёко пожимает плечами. – Как тебя сегодня.
– Насчет меня вы ошибаетесь. – Произнося эти слова, Судзуки чувствует, как его охватывает глубокая безнадежность.
От мысли о том, что были и другие до него, которые пытались сделать то же самое, у него темнеет в глазах. Месяц работы на подозрительную компанию вроде «Фройляйн», продажа молодым женщинам наркотиков – он ни капли не сомневался в том, что это были наркотики, – все это было ради того, чтобы он мог отомстить за свою жену. Судзуки убеждал себя в том, что женщины, покупавшие косметику и диетические напитки, сами должны были быть осмотрительнее, что излишняя доверчивость – зло, пытался заглушить свое чувство вины, отодвинуть в сторону свой страх, скрыть от самого себя неприглядные факты, сосредоточиться исключительно на своем плане.
Но теперь он обнаружил, что его миссия – это повторение, повторение повторения, что он второй или третий на этом пути, и земля уходит у него из-под ног. Он чувствует себя рассыпавшимся, бессильным, потерянным в темноте.
– У нас нет другого выхода, кроме как испытать тебя. Выяснить, действительно ли ты заинтересован в работе с нами.
– Я уверен, что смогу оправдать твои ожидания. – Говоря это, Судзуки понимает, что его голос звучит тихо и жалко.
– В таком случае, – говорит Хиёко, показывая большим пальцем левой руки на заднее сиденье, – почему бы тебе не попробовать убить этих двоих? Просто какой-то парень, какая-то девчонка, не имеющие к тебе никакого отношения…
Судзуки боязливо оборачивается, чтобы посмотреть назад через проем между передними сиденьями.
– Почему я?
– Чтобы все подозрения рассеялись, конечно же.
– Не думаю, что это что-то докажет.
– К чему вообще доказательства? Наши методы работы предельно просты. Мотивы, подозрения, доказательства – все это нас не волнует. У нас есть некоторые простые правила и формальности. Сечешь? Так что если ты убиваешь этих двоих прямо здесь, прямо сейчас, то становишься нашим настоящим компаньоном.
– Настоящим компаньоном?
– Нашим накама – считай, приятелем. Так что тебе больше не нужен будет никакой контракт.
– Но зачем подвергать меня подобному?
Двигатель машины выключен, в салоне тихо. Судзуки ощущает вибрацию, но тотчас понимает, что это – биение его собственного сердца. С каждым вздохом его тело как будто поднимается и с силой падает вниз, и лихорадочные сокращения его грудной клетки, передаваясь сиденью, сотрясают всю машину. Он тяжело дышит. Запах кожаной обивки сидений врывается в его ноздри.
В оцепенении он вновь поворачивает голову и смотрит сквозь ветровое стекло. Зеленый сигнал светофора на пешеходном переходе начинает мигать. Все происходит как в замедленной съемке. Кажется, он никогда не переключится на красный.
«Сколько еще он будет мигать?»
* * *
– Все, что тебе нужно сделать, – это пристрелить этих двоих из пистолета, и наш вопрос будет решен.
Ее голос возвращает его обратно в реальность.
– Но какой смысл их убивать?
– Ну-у… мы можем вырезать у них внутренние органы и продать. А из девчонки можно сделать окимоно.
– О… окимоно?
– Ну да, украшение для стенной ниши. Если отрезать ей руки и ноги, конечно.
Непонятно, какова в ее словах доля шутки.
– Ну так что? Сделаешь? Вот и пушка, господин, к вашим услугам. – Преувеличенно вежливые слова Хиёко звучат издевательски, когда она вытаскивает из-под своего сиденья неброский инструмент. Затем направляет его Судзуки в грудь: – А если попытаешься сбежать, я тебя пристрелю.
«Кто бы сомневался…» Судзуки застывает. Грубая, очевидная реальность направленного на него пистолета лишает его способности двигаться. Как будто кто-то неотрывно смотрит на него из черной глубины дула, пригвождая к месту. Палец Хиёко замер на спусковом крючке. «Все, что ей нужно сделать, – это согнуть палец, приложить совсем небольшое усилие, и пуля насквозь пробьет мою грудную клетку». Само понимание того, насколько это будет просто, иссушает кровь в его жилах.
– С помощью этого пистолета ты убьешь ребят на заднем сиденье.
– Что, если, – начинает он, боясь даже движения собственных губ, – что, если ты дашь мне пистолет, а я вместо этого направлю его на тебя? Что тогда? Чисто гипотетический вопрос.
Хиёко не удивлена. В ее взгляде читается жалость.
– Я не собираюсь давать тебе пистолет прямо сейчас. Сюда едет еще один сотрудник компании. Как только он будет здесь, я дам тебе пистолет. Тогда ты не наделаешь глупостей.
– Кто должен приехать?
Буднично, словно в этом нет ничего необычного, она говорит:
– Сын-идиот. Скоро он будет здесь.
Все тело Судзуки напрягается. Он ни о чем не может думать.
Хиёко перекладывает пистолет в левую руку, правой рукой указывает на ветровое стекло и постукивает по нему кончиком пальца.
– Идиот должен появиться оттуда и перейти перекресток.
– Тэрахара? – В голове Судзуки как будто происходит взрыв, и его чувства кружатся, разорванные в клочья. – Тэрахара там?
– Не господин Тэрахара. Его сын. Вы двое еще официально не встречались, не так ли? Что ж, теперь встретитесь. Какой удобный случай! Ублюдок, который убил твою жену, с минуты на минуту будет здесь.
Хиёко произносит имя сына Тэрахары, но Судзуки пропускает его мимо ушей. Может быть, потому, что он не хочет признавать сына Тэрахары как человека из плоти и крови.
– Что он собирается сделать?
– Я же сказала, он хочет взглянуть на тебя собственными глазами и посмотреть, что ты будешь делать. Когда мы проверяем людей, он всегда присутствует лично.
– Скверное увлечение.
– О, а ты не знал?
Судзуки не может подыскать правильные слова. Усилием воли он заставляет себя посмотреть сквозь ветровое стекло. Пешеходный переход огромного четырехстороннего перекрестка совсем близко. Толпа людей, ожидающих переключения сигнала, собралась там словно для того, чтобы посмотреть на безбрежный океанский простор.
В его памяти вновь всплывают слова профессора. «В точности, как рой насекомых…»
– А вот и он. Сын-идиот, – весело сообщает Хиёко, указывая пальцем.
Судзуки резко выпрямляется и вытягивает шею, чтобы посмотреть. Справа наискосок от них, на пешеходном переходе виднеется фигура человека в черном кожаном пальто. На вид ему лет двадцать с небольшим, но черное пальто, накинутое поверх делового костюма, придает ему внушительности. Он неприязненно кривит лицо, затягиваясь сигаретой.
Хиёко берется за ручку двери.
– Этот идиот вообще нас заметил?.. – Не успев закончить свою фразу, она выходит из машины – пистолет все еще у нее в руке. Другой рукой она машет сыну Тэрахары.
Судзуки тоже выходит из машины. Сын Тэрахары от них всего в нескольких десятках метров.
Он вспоминает излюбленное выражение его жены: «Ты просто должен это сделать». Какая бы ни была ситуация, она похлопывала Судзуки по плечу и произносила эту фразу. Если перед тобой дверь, ты должен ее открыть. Если ты открыл ее, нужно попробовать зайти. Если ты встретишь за дверью человека, нужно заговорить с ним, а если кто-то накрывает на стол, ты должен попробовать угощение. «Когда тебе представляется удобный случай, ты должен им воспользоваться». Она всегда так легко это говорила. А еще, сидя в интернете, говорила: «Что ж, я просто должна кликнуть по этой ссылке», и действительно кликала по каждой ссылке, всплывающей на экране, из-за чего ее компьютер всегда был полон вирусов.
Вот он, сын Тэрахары, – прямо перед ним. От него исходит аура заносчивости и дерзости, которая как бы расчищает перед ним путь. У него широкие плечи и прямая спина. Он высокий и даже привлекательный, как актер театра кабуки, исполняющий романтические роли. Не отдавая себе в этом отчета, Судзуки подается вперед. Прищурившись, он фиксирует младшего Тэрахару взглядом. Его зрение приближает лицо молодого человека, как зум фотокамеры.
Густые брови, в изгибе которых буквально ощущается жизненная энергия, прорези ноздрей курносого носа. Зажатая в губах сигарета. Она догорает, окурок летит на землю, катится по асфальту. Судзуки видит, как правый каблук раздавливает окурок одним уверенным точным движением. В его сознании эта выброшенная раздавленная сигарета накладывается на образ его жены. В вырезе пальто виднеется дорогой и безвкусный красный галстук.
Судзуки представляет, что произойдет дальше. Включится зеленый сигнал светофора. Сын Тэрахары перейдет дорогу. Он окажется прямо перед Судзуки. Как только Судзуки получит пистолет от Хиёко, он направит его на сына Тэрахары. Может быть, это не сработает, – возможно, эта затея с самого начала обречена на провал, но у него нет другого выбора. «Если у меня есть шанс, я должен им воспользоваться. Я просто должен это сделать. Как ты всегда мне говорила…»
– Эй, постой-ка! – Это голос Хиёко. Он раздается в ту самую секунду, как сигнал светофора из зеленого должен стать желтым.
Сын Тэрахары делает шаг на переход. Светофор все еще красный, но молодой человек, судя по всему, уже начинает переходить через дорогу: один шаг, другой…
Затем его сбивает машина. Черный минивэн, летящий на большой скорости.
Судзуки наблюдает момент столкновения в мельчайших подробностях, словно снимая его на пленку. Мир вокруг него погружается в полную тишину. Как если б его слух отключился, чтобы зрение обострилось до предела.
Передний бампер машины врезается в правое бедро сына Тэрахары, и нога складывается вовнутрь, ломаясь. Его ноги отрываются от земли, тело падает на капот автомобиля, он скользит на правом боку в направлении ветрового стекла. Ударяется о стекло, его лицо превращается в кровавую кашу, которую размазывают «дворники».
Затем его тело отскакивает от машины, летит на землю, он тяжело падает на левый бок, переворачивается, его вывернутая левая рука оказывается под телом. В сторону отлетает что-то маленькое и ударяется о землю; Судзуки видит, что это круглая пуговица, оторвавшаяся от костюма. Она описывает в воздухе дугу и, упав, волчком крутится на асфальте.
Тело покоится в углублении дорожной колеи, покачиваясь на собственной голове, как на точке опоры; шея согнута под неестественным углом.
Минивэн, только что отправивший младшего Тэрахару в полет, не останавливается, продолжая двигаться вперед и перемалывая колесами его безжизненное тело. Правое колесо проезжает по правой ноге, разрывая ткань брюк, раскатывая бедро в лепешку. Всем своим весом машина обрушивается на его грудь. Ломаются ребра, раздавливаются внутренние органы. Минивэн оттормаживается еще несколько метров, прежде чем окончательно остановиться.
Вертящаяся на асфальте пуговица замедляется и наконец останавливается.
* * *
Словно оркестр окончил исполнение симфонии и все в зале затаили дыхание. На мгновение установилась звенящая тишина – чтобы после взорваться бурными аплодисментами. Только вот вместо аплодисментов люди начинают испуганно кричать.
К Судзуки возвращаются звуки. Они врываются в его уши – гудки машин, крики, гомон растерянных голосов – подобно реке, прорвавшей плотину.
Это встряхивает его, но он продолжает стоять и смотреть. Он кого-то видел. В хаосе, царящем на перекрестке, был человек – человек, который повернулся, пытаясь скрыться.
– Что только что произошло? – произносит Хиёко. Ее рот широко разинут от удивления. – Он… его…
– Его сбила машина. – Судзуки чувствует, что его собственное сердце бьется, как пожарный колокол.
– Ты видел то же, что видела я? – Ее голос звучит неуверенно.
– А?
– Ты же видел, да? Там был… кто-то… кто-то подозрительный, кто покинул сцену. – Она явно взволнована и говорит быстро, почти задыхаясь. – Ты должен был его видеть. Там кто-то был. Все выглядело так, будто идиота кто-то толкнул…
– Я… – Судзуки не уверен в том, как ему следует отвечать. Но затем он произносит: – Видел его. Да, я тоже его видел.
Хиёко умолкает. Она пристально смотрит Судзуки в лицо, затем опускает взгляд на свои ноги. Прищелкивает языком. Затем снова смотрит через улицу. В ее глазах читается, что она приняла решение.
– Ты… иди за ним.
– Идти… за ним?
– Ты ведь видел того человека, верно?
– Я… – теперь сомневается Судзуки.
– Не пойми неправильно. Ты все еще под подозрением. Но мы же не можем позволить уйти тому, кто толкнул под колеса идиота-сына, – кем бы он ни был. – Судя по ее тону, ей пришлось сделать мучительный выбор. – И даже не думай о том, чтобы улизнуть. – Ее лицо светлеет, словно ей в голову пришла отличная идея, и она добавляет: – Если ты попытаешься сбежать, я сама убью тех двоих в машине.
– Как это…
– Всё, иди за ним! Быстро!
Внезапно возникшая суматоха и неожиданное развитие событий сбивают Судзуки с толку, но прежде чем он осознает, что делает, он уже идет вперед.
– Иди за ним! – громко кричит ему вслед Хиёко, и ее горло перехватывает спазм. – Найди этого парня, который толкнул сына-идиота!
Он бросается бегом – как лошадь под ударами кнута. На бегу оборачивается через плечо. Его взгляд падает на высокие черные каблуки Хиёко. «Конечно, на таких невозможно никого преследовать – она об этом не подумала».
Кит[2 - В японском прочтении имя этого персонажа звучит как «Кудзира».]
Кит стоит за спиной сидящего мужчины и смотрит в окно. Он совсем недавно задернул занавеску, но теперь отодвигает ее примерно на пять сантиметров и смотрит на город внизу. Впрочем, там нет ничего такого, на что стоило бы смотреть. Комната на двадцать пятом этаже отеля находится недостаточно высоко, чтобы он мог взглянуть на крыши зданий, а вид оживленного ночного квартала не представляет из себя ничего особенного. Просто светящиеся фары машин, проезжающих через большой перекресток, и электрический свет вывесок. Зажатое между зданиями, небо над ним кажется узкой полоской потолка.
