Благодаря встрече с тобой. Семь свиданий, которые изменили мою жизнь
Ясуси Китагава
Young story. Книги, которые тебя понимают
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее.
Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках. И Ёске это доказал.
Ясуси Китагава
Благодаря встрече с тобой. Семь свиданий, которые изменили мою жизнь
© Рябова Е.А., перевод на русский язык, 2021
© SIMART, художественное оформление, 2021
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательство «Эксмо», 2021
* * *
В картинной галерее
Шел уже десятый день моей персональной выставки. Первые три дня в галерее было не протолкнуться – столько знакомых и коллег, а сегодня почти никого. Редкие посетители бродили вдоль стен с работами.
Пожилая женщина довольно долго стояла перед одной картиной. Больше тридцати минут. У нее был умиротворенный вид. Она вглядывалась так внимательно, словно пыталась найти то, чего на картине нет.
Нодока искала шанс проявить себя. Улыбаясь, она подошла к женщине. Вела она себя как профессиональный галерист. Хотя вовсе не пыталась продать картину. Просто считала, что благодаря ее пояснениям ценность картины только возрастает – посетители смогут лучше оценить мои произведения.
Она всегда начинала с одних и тех же слов. Наверняка услышала их от кого-то:
– Обратите внимание на нежное сочетание цветов и глубину изображения. Рама подчеркивает достоинства этой картины.
Женщина медленно обернулась к ней.
– Ой, какой симпатичный критик. Как тебя зовут?
– Нодока.
– Нодока! Какое чудесное имя. Очень приятно. А сколько тебе лет?
– Пять, – ответила Нодока, показывая раскрытую ладошку. – А вам, тетенька, нравится эта картина?
– Да. Очень красивая, не оторваться.
Дочь всегда радовалась, когда хвалят мое творчество, будто похвала была адресована ей. Она не смогла скрыть радости на своей мордашке, когда сказала:
– Это мой папа нарисовал.
– Да ты что! Твой папа, Нодока, замечательный художник.
Не скрывая гордости, Нодока добавила:
– Точно. И не только художник. Мой папа много чего умеет.
Я только что вернулся из четырехдневной командировки в США, связанной с новым проектом: принимал там участие в заседании совета директоров компании, потом у меня была встреча в издательстве, связанная с публикацией новой книги. Когда я наконец-то добрался до галереи, оставалось меньше часа до закрытия, поэтому посетителей оказалось совсем мало.
Не успел я войти, как навстречу выбежала Нодока.
– Папа!
– Прости, что так долго, Нодока. Сегодня ты опять поработала гидом?
– Да! Пять человек поговорили со мной, – и снова в ее голосе звучала гордость.
– Ну ты и молодец. Спасибо! Я думаю, благодаря тебе они полюбили мои картины.
– А с одной тетей я разговаривала целый час.
– Вот это да! Так долго.
– Здесь столько картин, а эта тетенька все время смотрела только на одну. Она час ею любовалась.
– Ого, какой удивительный посетитель. А какую картину она рассматривала?
– Вон ту.
С этими словами Нодока показала на одно из полотен. Картина называлась «Богиня победы», на ней была изображена девочка в белом платье.
– Она сказала, что чувствует себя счастливой до слез, когда смотрит на нее. А потом заплакала. И тогда я ей сказала: «Кто же плачет, когда счастлив? Это как-то странно, Фудзико-сан».
У меня от неожиданности перехватило дыхание.
– Нодока! Какое имя ты сейчас назвала?
– Фудзико-сан. Эту тетю так зовут. Мы с ней подружились. Она пообещала, что еще придет!
Я был ошеломлен.
Окружающие часто говорят мне, что я веду счастливую жизнь успешного человека. Если подумать, то о такой жизни лет двадцать назад я и мечтать не мог.
Однако я не принадлежу к категории тех людей, которых всегда преследовал успех. Скорее наоборот. В моей жизни был период, когда будущее вызывало лишь чувство неопределенности: я не мог понять, чем мне следует заняться, и проводил свои дни без сил и желания что-либо делать. До того самого лета.
Фудзико-сан!
Я уже и забыл это имя.
Но я никогда не забывал о том, что эта женщина сделала для меня.
Все точно. Сомнений быть не могло. Это она.
Когда Нодока произнесла вслух ее имя, я разом перенесся в день двадцатилетней давности – в мое семнадцатое лето, резко изменившее всю жизнь…
Шестое августа
Стояло невероятно жаркое лето. Шестое августа. Я хорошо помню тот день. У моей семьи был небольшой книжный магазинчик. Меня оставили за главного – я скучал на кассе.
Когда я был маленьким, у нас вечно толпились покупатели, но в последнее время они стали заходить все реже и реже, а оглядев полки, так ничего и не покупали. Наверное, не находили нужных книг. Очень редко, когда в магазин одновременно заходили несколько человек.
Пару лет назад по соседству с нами открыли большой книжный магазин с автомобильной парковкой, и с тех пор у нас стало вот так. Кроме книг в большом магазине продавали и канцелярские товары, и предметы для интерьера, и игры, так что школьники и взрослые заходили, как правило, туда. И только когда не находили нужную книгу, которую очень хотелось прочитать, заглядывали к нам.
Так или иначе для нашего семейного дела настали нелегкие времена, и в мою смену редко кто покупал книги. Раньше у нас было все: и популярные комиксы, и журналы, и художественная литература, но соседства с большим книжным мы не выдерживали – невозможно продать то же самое, что было выставлено и у них. Проанализировав ситуацию, отец принял решение внести изменения в наш бизнес: теперь мы не гнались за продажами, а оставили на полках только те книги, которые хотели бы продавать.
К счастью, самый младший член семьи, то есть я, уже перешел в последний класс школы. Благодаря сбережениям, сделанным во времена расцвета нашего магазина, благодаря страховке, которую столько лет платили мои родители, а также благодаря экономному ведению хозяйства мамой (об этом ее умении отец узнал лишь недавно), даже при нынешних скромных заработках, мы могли позволить себе мое обучение в университете. И если на то пошло, прежний уклад жизни у нас не особенно изменился.
В результате решения отца произошло три изменения.
Первое коснулось наших клиентов.
Мы перестали продавать комиксы и журналы, что, конечно же, привело к резкому сокращению покупателей. С другой стороны, отец старался выставлять книги, которых не было в других магазинах и которые ему самому казались интересными. В результате выросло количество покупателей, искавших книги, которых не было больше нигде.
Второе – резко сократилось число краж.
Наш магазинчик в торговом квартале на окраине спроектирован таким образом, что в него можно зайти и выйти с любой стороны, когда подняты жалюзи на дверях. Лотки с книжками часто стоят прямо на улице, и с кассы, расположенной в глубине помещения, их не видно. Легко взять, легко убежать – и вряд ли тебя кто-то заметит. Отец всегда переживал из-за расходов, которые мы несли из-за краж. Для того, кто решился стащить журнал с комиксами, это всего лишь журнал, а магазину, чтобы покрыть издержки, нужно было продать все семь, а то и восемь экземпляров. Вряд ли воришка будет задумываться о том, что мы платим поставщикам за их продукцию более семидесяти процентов стоимости. Бывали месяцы, когда ущерб от таких действий в прямом смысле съедал нашу прибыль. Воровство книг для нас, без преувеличения, было серьезным преступлением, в буквальном смысле убивающим наше дело.
Но после того как отец изменил направленность нашего магазина, из него исчезли книжки, интересующие молодежь, а она-то и воровала больше всего. В результате у нас практически прекратились случаи краж.
Отец был очень доволен таким неожиданным результатом.
О третьем изменении я расскажу чуть попозже.
Вернемся к шестому августа.
Я сидел один за кассой и наблюдал, как мимо идут люди.
Вряд ли кто-то из прохожих догадывается, что из магазина на них смотрят. Все выглядят довольно-таки расслабленно. Один человек, два, реже компании… Наблюдая за людьми со стороны, удивительным образом ощущаешь, будто вы из двух разных миров, хотя между вами и нет стены. Там, на улице, – мир движения, здесь – мир покоя. Интересно, куда торопятся люди за окном? Никто не останавливается, никому и в голову не приходит заглянуть в мой мир. Такое чувство, будто ты сидишь на берегу, а мимо по реке проплывает поваленный лес.
В тот день отец оставил меня за главного в магазине, а сам пошел на обед. Я знал, где он обычно бывает. В кафе по соседству. Туда в это время приходили и другие владельцы магазинчиков нашего торгового квартала. Его не будет еще часа два, подумал я. Они будут смотреть по телеку юношеские матчи по бейсболу.
– Юношеские, значит, играют старшеклассники… – пробормотал я себе под нос.
Третьеклассником я заинтересовался бейсболом и начал смотреть юношеские матчи. В течение нескольких лет, весной и летом, меня было сложно оторвать от телевизора, когда показывали игру. Это было самое большое развлечение на каникулах. От поражения или победы любимой команды зависело мое настроение. Тогда мне казалось, что старшеклассники-бейсболисты такие взрослые и выглядят настоящими героями. Я не понимал, что по возрасту и мастерству они сильно уступают профессиональным игрокам.
Но постепенно интерес к бейсболу начал угасать. Я бросил смотреть матчи где-то в средних классах, когда записался в футбольную секцию. Прошло почти шесть лет.
Однажды, включив телевизор, я вдруг заметил, что бейсболисты-юниоры выглядят обычными детьми. Они выкладывались по полной в игре, но уже не казались мне взрослыми героями. Теперь они были моими ровесниками, и да – они здорово играли в бейсбол. Здорово, но для своих лет, а до профессиональных игроков им было как до луны.
И все же, почему взрослые любят юношеский бейсбол? От нечего делать я размышлял об этом, и тут в магазин кто-то вошел.
– О, Ёскэ! Ты сегодня за главного? Ну и молодец!
Это был Каттян – приятель моего отца. У меня язык не поворачивался называть приятелей отца по имени. Да и фамилий я толком не знал. Но отец всегда звал его Каттян. Я знаю, что это не слишком-то вежливо, но он вроде был совсем не против, чтобы я тоже называл его Каттян.
