Наталья Шагаева "Твое наказание"

Твое наказание
Наталья Шагаева

Ей всего девятнадцать, мне сорок. Я посмел не просто ее полюбить, я стал одержим этой девочкой. Но ради ее блага должен отказаться. Забыть вычеркнуть, вытащить себя из омута ее глаз.Она мой глоток воздуха.Моя нежность.Мой смысл к существованию.Моя слабость.Мое падение.Моя боль.Мое наказание.

Наталья Шагаева

Твое наказание

Глава 1

Вероника

– Останови машину! – требую, задыхаясь от обиды. Внутри меня что-то взрывается и растекается волной горячей ненависти к Денису. – Останови!

С непроницаемым лицом Ден продолжает вести машину, не воспринимая меня всерьез. И это еще больше приводит в ярость.

– Останови. Машину, – шиплю, как дикая кошка, выделяя каждое слово, готовая в любой момент вцепиться ему в лицо. Когда меня обижают, я не рыдаю, а теряю обладание и разум. Плачу потом, когда никто не видит.

Ден сжимает руль, прибавляя скорость, уходя по трассе на обгон.

Ладно!

Хватаюсь за ручку дверцы, открываю ее на скорости сто десять.

– Ты ебн*тая! – кричит Ден, сбавляет скорость и съезжает на обочину. – Ты что творишь, дура! – рычит на меня, ударяя ладонями по рулю. Хватаю с заднего сиденья свой рюкзак, намереваясь покинуть машину. Но резко падаю назад, потому что Денис дергает меня за рюкзак, затаскивая назад.

– Сволочь! – разворачиваюсь и даю ему пощечину, настолько сильную, что горит ладонь. Парень на секунды теряется, и я выскакиваю из машины. Открываю багажник, вынимая свою сумку. Уже вечер, темнеет, впереди километры трассы, позади поле, мимо нас несутся грузовики. Даже не представляю, где мы и куда я бегу. Но моя внутренняя ебн*тая маленькая девочка бунтует.

– Ника! – Ден выходит из машины, громко хлопая дверью. Хватает мою сумку и закидывает ее назад в багажник. Я вытаскиваю ее снова, откидывая на обочину. – В себя приди, шизанутая! – психует он. – Куда ты собралась?

– Подальше от тебя. Скройся! – запахиваю кардиган, подхватываю сумку и иду вперед вдоль трассы.

– Вероника, бля! – кричит Ден, хватая меня за плечи и разворачивая к себе. Дергаюсь, вырываясь из его удушливых объятий.

– Не трогай меня!

– Да какого хрена, Ника! – встряхивает меня, не отпуская. – Что я не так сказал? Что ты мне сейчас пытаешься доказать? Ты и дня не проживешь в чужом городе без меня. Ты же ни к чему не приспособлена! Привыкла жить на всем готовом. За тебя же все брат решал. Ты только гуляла! И строила из себя принцессу! Ты реальности не видела. Не нужно сейчас психовать! – с каждым своим выкриком мне в лицо он трясет меня все больше и больше, до звона в ушах.

Ничего не слышу, глаза застилают туман и обида.

Какого хрена они все считают меня беспомощной!

– Вернись с небес, Ника. Сядь, бля, в эту чертову машину и заткнись до конца пути! Пожалуйста! – выплевывает последнее слово.

– Да пошел ты! – выкрикиваю ему в лицо. Упираюсь в его грудь и отталкиваю со всей силы. Ден отшатывается, вылетая на дорогу. Сигнал встречной машины оглушает. Ден снова идет на меня, уже убивая яростным взглядом. Снова хватает, уже за ворот кардигана, и резко впечатывает в себя.

– Ты ох*ела?! – рычит на меня.

– Не-е-ет, – усмехаюсь ему в лицо. – Я, значит, беспомощная овца? А ты не забыл, на чьи деньги мы с тобой сейчас едем покорять чужой город? Что же ты, такой самостоятельный, не заработал их, как мужик? – шиплю на него.

– Ааа, так ты, значит, заговорила?! – тоже язвительно усмехается мне в лицо и отталкивает от себя. Пошатываюсь, не удерживаюсь на ногах и падаю на пятую точку в сырую после дождя траву на обочине. Больно. Обидно до слез. Но я со всей силы зажмуриваюсь, запрещая себе плакать перед этим мудаком. – Ника! – кидается ко мне Ден, хватает за руки, пытаясь поднять.

– Не трогай меня! – уворачиваюсь и встаю сама. Брюки на попе намокли. – Это ты никто без меня! Ясно?! Мало того что нищеброд, еще и не мужик!

На самом деле я перебарщиваю, не следя за языком. Я вообще сейчас веду себя неразумно. Но остановиться уже не могу. Это последняя капля в чаше, которая копилась уже очень долго. Меня очень долго считали никем. Я всегда была приложение к брату. Боялись не меня, а его. Уважали тоже его, поэтому меня никто не трогал, начиная от учителей и заканчивая домработницей. Родион постоянно указывал и решал все за меня, считая тупой и не способной построить свою жизнь самостоятельно. Мне казалось, Ден меня понимает…

Казалось…

Разочарование настолько горькое, что я теряю голову и чувство самосохранения.

Я всем докажу, что не пропаду одна!

Хватаю сумку, рюкзак и почти бегу вперед по трассе, пытаясь не зарыдать.

– Ну и вали! Ебн*тая! – выкрикивает мне вслед Ден. Не разворачиваясь, показываю ему фак и иду вперед. Денис садится в машину и с пробуксовкой срывается с места, пролетая мимо меня.

Замедляю шаг, поднимая голову в небо. Сумерки, пасмурно, еще полчаса и совсем стемнеет. Мимо меня проезжает все меньше и меньше машин. В основном все грузовые.

И тут до меня доходит вся дурость моего поступка. Окатывает паникой.

А куда я, собственно, иду? Впереди только бесконечная федеральная трасса и поле.

Что, Ника, хапнула самостоятельности?

Вывези теперь эту самостоятельность.

Я хоть и ненормальная, но не бесстрашная.

Жутко.

Холодно.

Ветер становится холоднее.

Вынимаю из кармана телефон, чтобы включить навигатор и понять, где я и как далеко цивилизация. Пытаюсь дышать ровно, успокаивая себя тем, что все можно решить. Вызвать такси, милицию, скорую, в конце концов. Хоть кого-нибудь, кто меня заберет отсюда. И почти плачу от досады – связи нет вообще. Все перечёркнуто. Навигатор не грузится, звонки не проходят.

Ой, мамочки!

С каждым новым шагом сумка становится все тяжелее и тяжелее. Ветер пронизывает до костей, пробирает дрожью.

Поднимаю телефон выше, прохожу дальше.

Ничего!

Ни одного деления.

Уже почти стемнело, встречные машины ослепляют.

Устала.

Трясет, уже не знаю: больше от холода или от отчаянья.

Идиотка!

Что мне стоило засунуть язык в попу и перетерпеть до города. Нет, я бы все равно сказала Дену все, что думаю, но в месте, где могу выжить без него.

И снова накрывает яростью. Разве настоящий мужик бросит девушку на трассе ночью, какая бы дурная она ни была? Родион закрыл бы мне рот и насильно запихал бы в машину. Не разбираясь вообще.

Останавливаюсь, кидая сумку на землю. Поднимаю руку, тормозя попутки. Не самый безопасный способ, но это лучше, чем замерзать ночью в поле. Другой рукой ковыряюсь в рюкзаке, пытаясь отыскать перцовый баллончик, перекладываю его в карман, сжимая в ладони.

Я очень самонадеянная. Потому что обороняться мне не придётся. Никто не останавливается. Вообще. Машины пролетают на скорости мимо меня, снося встречным ветром.

«Ну, пожалуйста!» – проговариваю про себя, не отпуская руку.

Считаю машины. Две, четыре, восемь, пятнадцать – все равнодушно пролетают мимо. Рука уже болит, но я не могу ее отпустить. Это моя единственная надежда. Я продрогла настолько, что начинаю стучать зубами. Ветер не утихает, набирая обороты, растрепывая волосы и кидая их в лицо.

И вот когда я уже отчаиваюсь и опускаю руку, черный внедорожник, пролетая мимо, снижает скорость и тормозит примерно в десяти метрах от меня, съезжая на обочину.

Хватаю сумку, рюкзак и бегу к машине, забывая о баллончике в кармане. Из машины навстречу мне выходит мужчина, прикуривая сигарету. Вижу только высокий, внушительный темный силуэт и всполох зажигалки. Замедляюсь. Снова окатывает паникой. Останавливаюсь, снова кидая сумку на землю и обнимая себя руками, скрываясь от холода и от надвигающегося на меня мужчины.

Он весь в черном. Чёрные пальто, водолазка, джинсы. Останавливается в двух шагах от меня, глубоко затягиваясь сигаретой. А я теряю дар речи, оглядываюсь, словно меня может кто-то спасти.

– Нужна помощь? – спрашивает мужчина. Голос у него хриплый немного грубоватый, гортанный. Делать нечего, мое единственное спасение – именно он.

«Ника, спокойно. Не все вокруг маньяки», – беру себя в руки.

– Да, не могли бы вы меня подбросить до ближайшего города? Я заплачу, – прошу его. Зубы стучат, меня трясет, и это уже невозможно скрыть.

– Садись, – кивает в сторону машины, но почему-то идет на меня. Отшатываюсь в ужасе, нащупывая в кармане баллончик. – Я сумку возьму, – поясняет он, выкидывая сигарету в мокрую траву. Не успеваю ничего сказать, как мужчина хватает мою сумку и несет к машине, открывая багажник внедорожника. Бегу за ним. – Рюкзак давай.

– Нет, спасибо! – немного нервно отвечаю я, прижимая к себе рюкзак. Там все самое ценное: деньги, документы. Мужчина просто кивает, захлопывая багажник, и открывает для меня переднюю пассажирскую дверь. – Можно мне заднее сиденье? – прошу, снова шарахаясь от него. Кажется, крайне неадекватно сейчас выгляжу я, а не он.

– Ну, если тебя устроит компания, – ухмыляется мужчина.

– А… вы не один?!

Забываю о холоде и отчаянии, отрицательно качая головой. Он не один, и от этого еще страшнее.

– Тогда спасибо, не нужно! – кидаюсь к багажнику за сумкой.

– Стой! – снова хрипло смеется и хватает меня за руку. Дергаюсь, но мужчина открывает заднюю дверь, и оттуда на меня с любопытством смотрит собака. Огромная, пушистая чёрно-белая хаски. Шкодная, склоняет голову набок и осматривает меня огромными синими глазами. Выдыхаю, прекращая дергаться. Теперь мне тоже становится смешно. Придурошная маньячка здесь я. – Знакомься, это Зефир, – вполне серьезно произносит мужчина.

На меня нападает истеричный смех. Ничего себе, Зефир. Мужчина закрывает дверцу и снова открывает переднюю пассажирскую.

– Садись, холодно.

Быстро ныряю в теплый салон, прижимая к себе рюкзак.

Глава 2

Вероника

Пока мужчина обходит машину, собака тычется носом мне в затылок, обнюхивая. Не страшно. Во-первых, после часа на темной трассе, мне кажется, уже вообще ничего не страшно; во-вторых, несмотря на то, что это огромный пес, он Зефир. Усмехаюсь, оборачиваюсь и глажу собаку за ухом. Ну как можно бояться, когда у пса такие любопытные глаза?

Мужчина садится за руль, заводит двигатель и выезжает на трассу, набирая скорость. В машине тепло, комфортно, пахнет терпким мужским парфюмом, кофе и немного сигаретами, но это, скорее, от мужчины. Расслабляюсь, наконец, прекращая трястись, обнимаю рюкзак, прикрывая глаза и кайфуя от тепла.