Эйгор. В топях
Александр Кронос
Эйгор #4
Тебя засовывают в капсулу для проведения экспериментальной операции по лечению смертельного недуга. А просыпаешься ты в теле принца, которого пытались прикончить вместе со всей его семьёй. Всё, что осталось в наследство от его разума – мышечная память и язык. Власть уже в руках твоего «дяди», ставшего регентом при выжившем семилетнем брате, а тебя для сохранения жизни отправляют учиться в университет Хёниц, якобы для твоей же защиты.
Вроде бы всё просто – надо выждать время и разобравшись, вернуться ко двору, встав у руля империи. Или найти соратников, чтобы свергнуть регента, заняв его место. Но окружающая реальность оказывается куда сложнее.
Александр Кронос
Эйгор. В топях
Интерлюдия 1
– Объясни ещё раз Тадеш, ты хочешь поднять мятеж в своём княжестве?
Спашен, которому был адресован вопрос, шикает на собеседника.
– Тише! Ты хочешь, чтобы нас всех вздёрнули? И это не мятеж – я просто хочу вернуть своей семье то, что ей принадлежит по праву.
За дверью купе, в котором размещается компания студентов, кто-то проходит и взгляды всех присутствующих, машинально обращаются на вход. Как только звук шагов замолкает, Мейя Коннерс иронично хмыкает, шёпотом озвучивая свою точку зрения.
– Это классический лозунг мятежников на все времена. Никто же не кричит – я хочу себе власти. У любого находится какое-то оправдание, из-за которого он едва-ли не вынужден за эту самую власть цепляться и бороться, проливая реки крови. От защиты подданных до какой-нибудь архаичной древности.
Тадеш устало вздыхает.
– Вы все сами отправились со мной, верно? И понимали, что мы едем не развлекаться. Побег из Хёница, уже серьёзный проступок, сам по себе – за нами отправят магов, чтобы найти и стереть память. Единственный способ этого избежать – стать для них самих слишком серьёзным противником.
Мрачный шатен, что задавал самый первый вопрос, переглядывается с бывшей журналисткой.
– Послушай, я не против стать тем, кого будут опасаться университетские маги. Но кажется ты забыл, что мы просто студенты первого курса. И хватит одного занюханного лаборанта, чтобы раскатать нас в тонкий кровавый блин.
На лице Спашена появляется лёгкая улыбка.
– У меня есть пара секретов, которые помогут нам избавиться от присяги, данной Хёницу, заодно усвоив кое-что новое из магической науки.
Чуть помолчав, продолжает.
– Если быть более точным – это совсем не мои тайны, скорее уж моей семьи и её союзников. И никто не предполагал, что их придётся пустить в дело так скоро – по плану, я должен был закончить университет, вернувшись назад полноценным магом. Но ситуация, как вы знаете, изменилась – пришлось ускориться.
Сидящий в углу тощий паренёк удивлённо хмыкает, а Коннерс задумчиво интересуется.
– То есть ты изначально собирался организовать восстание и отколоться от империи?
Покосившийся на неё Спашен, несколько секунд угрюмо молчит, после чего разворачивается к девушке всем телом.
– Зачем ты поехала со мной Мейя? Не затем ли, что у меня есть решение нашей общей проблемы?
Та, ничуть не смутившись, сверлит парня взглядом.
– Именно поэтому. Но ты не предупреждал, что твоё «решение» включает в себя открытое выступление против империи и нарушение правил университета.
Парень усмехается.
– Правила? Думаешь с ними ещё стоит считаться после того, что случилось? Где сейчас наш старый ректор, скажи мне? Мёртв? В бегах? Что сделает с Хёницем его преемник?
Потупившаяся девушка, на момент опускает глаза.
– Согласна, в университете полный бардак. Хотя он долго казался оплотом спокойствия. Но рано или поздно всё наладится – уверена Стольк жив и он сможет с этим разобраться.
Хмыкнувший Тадеш удручённо покачивает головой.
– Где ты там работала репортёром? В «Золотой Птице»? Скажи – вы слышали что-то о Палаче? И договоре между ним и магами, который формально называют соглашением между Хёницем и Сторном Эйгором?
Заинтересовавшись, девушка подаётся вперёд и взмахом руки прерывает шатена, что порывается задать какой-то вопрос.
– У нас были совсем крохи информации – слухи, которые было нельзя проверить на достоверность. При чём тут он?
Покосившись на дверь купе, Спашен понижает голос настолько, что его едва слышно.
– Единственный, кто мог так быстро захватить власть в Хёнице – человек Палача. И это значит, что Стольк ни с чем не разберётся. Он либо мёртв, либо спасает свою шкуру, забившись на самое дно. А университет очень скоро с головой окунётся в войну. Другой причины действовать настолько открыто я не вижу.
Девушка молча смотрит на него, ожидая продолжения и вздохнувший парень, объясняет дальше.
– Хёниц уже не станет прежним – на ближайшее время его преподаватели превратятся в офицеров и солдат. А когда всё закончится, мир, без всяких преувеличений, изменится.
Скептически слушающий его шатен, откидывается на спинку своего сидения, разводя руками.
– Откуда у тебя столько пафоса? Ну да, идёт война. Но что такого критичного поменяется, когда она завершится и будет ясен победитель?
Несколько мгновений помолчав, уроженец восточного княжества, с некоторой печалью начинает излагать.
– Хочешь знать, что изменится, Свальд? Во-первых, это не обычный конфликт из-за власти над империей. Основные игроки, всё ещё скрыты, а те, кого ты видишь – лишь марионетки, отыгрывающие свою роль.
Студент, которого он назвали Свальдом, не может сдержать усмешки.
– Ты сейчас назвал Морну и Рихта Эйгора марионетками? Людьми, что подчиняются чужим приказам?
– Всё происходит несколько тоньше – никто не отдаёт им команд. Но они всё равно следуют чужой воле. Не уверен насчёт Морны – думаю, по замыслу организаторов этого громадного представления, она должна была давно погибнуть. Впрочем, и сейчас всё указывает на то, что дочь Ланца продержится недолго. Одно выигранное сражение не означает победы в войне.
Шатен открывает рот, собираясь ответить, но Спашен его перебивает.
– Схоры и подгорный народ истреблены не до конца. Их остатки и общины разбросаны по всей империи. Старая магия, знания, недоступные людям, скопленные за эти столетия деньги – у них есть всё, чтобы действовать максимально эффективно.
Теперь к разговору присоединяется четвёртый человек, находящийся в купе – тощий паренёк, раньше сидевший в углу и только слушавший беседу.
– Схоры и подгорные? Считаешь, что за всем этим стоят они?
Неформальный лидер компании переводит на него взгляд.
– Я скажу тебе то, во что сложно поверить – наша семья давно поддерживает связь с одной из общин подгорного народа. Именно от них мы черпаем информацию. И они же помогут нам разобраться с присягой данной Хёницу, равно как и снабдят знаниями, что помогут одержать верх над имперским гарнизоном.
На момент в купе наступает тишина, которую прерывает ошеломлённый голос Коннерс.
– Так мы встретим настоящих подгорных? Чистокровных?
Тадеш слегка покачивает головой.
– Далеко не все из них сохранили чистоту крови. Но да, мы их встретим. И могу поспорить – они вам понравятся.
Шатен, бросив взгляд в окно, мрачно уточняет.
– Это же измена. Не империи, а всему человеческому роду. Подгорный народ был уничтожен не просто так. Чего они хотят взамен? Что вы им пообещали за их помощь?
Теперь хмурится и сам Спашен.
– Историю пишут победители – ты же знаешь. На момент своего истребления, подгорные никому не угрожали и пытались мирно существовать в границах Норкрума. Почти всё, что есть в наших хрониках – откровенная ложь. А всё, что им нужно от нас – возможность открыто жить и размножаться на территории княжества, не боясь, что появятся люди с топорами и факелами, которых будут сопровождать маги.
Отповедь Тадеша срабатывает и спорщик замолкает, погрузившись в свои мысли. Молчат и остальные, так в тишине и добравшись до очередной станции, где вся компания вываливается на перрон, отправившись искать платформу с нужным поездом, который идёт дальше на восток.
Глава I
Снаружи нас встречает сырость, туман и холод – приходится плотнее запахнуть куртку. Пока идём за Джойлом, двигаясь по его следам, прикидываю в голове, с чего лучше начать – выяснить, работает ли магия призыва или разузнать детали о семье Джойла. В итоге, прихожу к выводу, что оптимально сначала попробовать разобраться с работой магии. Несмотря на доверие к самому здоровяку, его родственники меня отчасти напрягают. Будет намного спокойнее, если у нас окажется какое-то количество призванных, готовых сражаться. Не думаю, что до такого может дойти, но всегда лучше перестраховаться. К тому же, как знать, кто может сюда заявиться, идя за нашими головами.
В какой-то момент, идущий первым Джойл, останавливается на небольшом пригорке и дождавшись остальных, поднимает руку, показывая куда-то вдаль.
– Видите? Вон за той кочкой голова рицера торчит.
Приглядываюсь к обозначенному холмику земли, метрах в восьмидесяти от нас, но различить торчащий кусок морды, с чешуёй, чем-то напоминающей крокодилью, выходит далеко не сразу. Всё остальное, кроме небольшой части черепа, скрыто в болотной жиже и Джойл было порывается «пугнуть, чтоб целиком посмотреть», но я его вовремя останавливаю, сразу после этого повернувшись к Эйкару.
– Какой вариант магии призыва здесь можно задействовать? Что для этого потребуется?
Задумчиво вздохнувший маг, слегка разводит руками.
– Сложно сказать, какие связки сработают, а какие нет – условия слишком специфические. Но раз мы стоим на одном месте, можно попробовать заклинание не из полевой магии. Думаю, так вероятность успеха будет выше.
Следующие двадцать минут занимаемся подготовкой – на небольшой и относительно ровной площадке, рядом с пригорком, чертим два с лишним десятка рун, а удалившийся на поиски животного для жертвы Джойл, скоро возвращается, таща в руках двух гигантских лягушек. Если вчерашнюю похлёбку готовили из таких же, то проблем с провиантом на болотах быть не должно – каждый из прыгунов размеров с приличную утку.
Когда завершаем все приготовления, Эйкар приступает к самой процедуре – вырезав хьярком символы на боку первой из лягушек, пускает в ход нотную комбинацию. Спустя несколько секунд, руны начерченные на земле начинают светиться синим, а в центре неровного круга, который они образуют, возникает небольшой шар, быстро увеличивающийся в размерах. Отойдя на несколько метров в сторону от мага, напряжённо наблюдаем за процессом – по его собственным словам, последствия искажения магии призыва, могут быть весьма непредсказуемыми и довольно мощными, так что лучше держать хотя бы какую-то дистанцию.
Шар трансформируется в облако, стелющееся по земле, в котором показывается силуэт, смутно напоминающий человеческий и рядом со мной облегчённо выдыхает Джойл.
– Получилось видать – вот уже и призванного самого видно.
Почти сразу после его слова, облако внезапно подсвечивается жёлтым, а потом схлопывается в один большой шар, который разлетается в клочья. Эйкар делает несколько быстрых шагов назад, отступая от места проведения заклинания, а в воздухе мелькает нечто, похожее на разряд мощной молнии белого цвета, что бьёт куда-то в болото. Спустя мгновение слышится громкий рёв, прокатывающийся по окрестностям и становится понятно, что удар похоже зацепил отдыхающего рицера.
Громадная туша, буквально вылетает из воды, с громким плеском приземлившись назад и Джойл вскидывает «Лоун», беря зверя на прицел. Остальные тоже разворачиваются в сторону взбешённого животного, доставая оружие, а сам рицер мечется в топи, поднимая фонтаны брызг. После очередного «нырка», внезапно делает рывок в нашу сторону, оказавшись максимум метрах в сорока и Джойл смещает ствол винтовки, готовясь выпустить пулю. Внимательно наблюдающий за болотным монстром Эйкар, внезапно рявкает.
– Не стреляй!
Сжимая в руке револьвер, удивлённо кошусь на старого мага, который что-то достаёт из кармана куртки. Спустя секунду шагает вперёд, держа в правой руке металлический браслет. Мелькают нотные символы и вокруг артефакта возникает сияние, от которого отходит тонкий канал, протягивающийся до снова начавшего биться в болоте рицера. Причина действий Эйкара становится понятна только в момент, когда зверь начинает медленно приближаться и почувствовав под собой дно, показывается из под воды. Если сам он похож на огромного броненосца, то вот желтокожее лицо, торчащее из корпуса, под основной головой рицера, явно не из числа органов предусмотренных природой.
Покосившись на Эйкара, думаю, стоит ли его беспокоить вопросом, но меня опережает Канс, с недоумением рассматривающий приближающегося зверя.
– Это что за выродыш такой? Разве у рицеров бывает вторая голова? Да ещё такая?
Бывший призрак, не отрывая взгляд от бронированной махины, которая уже совсем рядом с нами, цедит слова в ответ.
– Призванный слился с ним. Плоть с плотью, разум с разумом. Повезло, что рицер оказался рядом – иначе его бросило бы в одного из нас. Тому, чьё сознание оказалось бы самым слабым, сильно не повезло бы.
Брови стоящей рядом Айрин ползут вверх, а Тонфой удивлённо цокает языком. Сам же болотный монстр подошёл уже совсем вплотную, завороженно бредя по тому каналу, что тянется от браслета Эйкара. Когда останавливается в метре от старого мага, тот озвучивает вопрос.
– Ты слышишь меня?
