– Стерва, – Рома вручил связку Еве. – Больная на голову стерва. Правильно мама говорила…
– Ты слушай ее чаще, – в сердцах пожелала Ева, вновь зажимая в руке ингалятор. – Тебе с ней еще долго жить.
"А шмотки твои отправятся в помойку", – пообещала себе девушка. Приедет домой, и никакого сна, пока она не избавит всю квартиру от всех вещей Ромы, – "Пригрела нахлебника".
Ева запрыгнула в машину и захлопнула дверь со всей силы. Машина послушно завелась и рванула с места, стоило нажать на педаль. Телефон Романа, который он не успел забрать с приборной панели, полетел в окно.
– Сука! Истеричка!
– Истеричка, – Ева передразнила бывшего, сильнее ударяя по газу, чтобы поскорее уехать от компании, которая гарантированно будет обсуждать произошедшее.
– Конечно, я истеричка. Это же не я езжу на моря с каким-нибудь Арсеном, который "просто мой друг, между нами ничего нет". Нет, я что – реально истеричка?
Еще один вдох ингалятора, чтобы избавиться от тяжести в груди.
"Конечно, истеричка. Со своим говенным характером", – почему-то вспомнились слова матери, – "Мужика терпеть надо, а не нервы ему трепать своими болячками".
– Терпеть… А если я задралась все постоянно терпеть?! – сквозь слезы выдавила Ева, обращаясь к пустоте.
Машину трясло на неровной дороге, пыль вздымалась, девушке пришлось спешно закрыть окно.
– Где тут это долбанное шоссе?
Ева очень плохо видела дорогу. Мешали слезы и полное отсутствие освещения в выбранной Ромой глуши. Единственный свет – тусклый отблик жёлтых фар, которые давно требовали замены и не слишком помогали. Несколько метров они, конечно, все равно освещали, но этого не хватало, чтобы как следует разогнаться и ехать увереннее.
– Дура, дура, дура, – Ева ударила по рулю, до конца не понимая, за что именно сейчас ругает себя.
За то, что надеялась на хеппи-энд? Или за то, что не сдержалась, должна была проглотить гордость и обиду, чтобы провести вечер с Ромой так, как он хочет. Или за то, что так долго терпела, вместо того, чтобы давно поставить точку в отношениях, которые скорее были их имитацией, чем чем-то серьёзным.
– Ну хоть что-то, – выдохнул Ева тихо, когда почувствовала, что машину тянуло, а колеса заехали на асфальт.
Конечно, ровная трасса успокаивала. Всяко лучше, чем тряска по ухабам, когда после каждой кочки старенькая потертая иномарка жалобно начинает скрипеть.
"Зато не в кредит", – с ухмылкой подумала Ева.
– Хватить себя жалеть, – девушка хлюпнула носом и утерла слезы рукавом.
Ей есть за что себя любить, за что гордиться. И не дело – растрачивать силы, время и нервы на…
"Всяких", – Ева прикусила губу, ощутив, что слезы вновь готовы хлынуть из глаз потоком.
Машину она купила сама. Да, старую, да не самую лучшую, не самую дорогую. Зато свою.
– У Ромы и того не было, – еще один шмыг носом.
Квартиру… Да, не купила, но снимала сама. Еще до того, как встретила своего парня. Рома, конечно, предлагал вносить половину платы, когда переехал. Но на деле – редко когда вкладывался. Вечное "потом", "в следующий раз", "сейчас не смогу, давай сама".
– И о чем я только думала?! Дура. – Ева сощурилась, когда в глаза ударил яркий свет. – Выключи дальний, придурок!
Девушка ударила по сигналу, чтобы привлечь внимание водителя на встречки, который так беспечно слепил одиноких путников. Но желаемой реакции не последовало. Свет бил по глазам, заставляя Еву сбавить скорость, ведь кроме огромного белого пятна перед собой, она больше не видела ничего.
– Чтоб тебя, – выругалась девушка, чувствуя, что придется вовсе остановиться, ведь она ни черта не видит. – Твою…
Затормозить девушка не успела. В последний момент только рванула руль вправо, уходя от столкновения, когда заметила очертания чего-то темного и стального.
Чего именно – Ева понять не успела. На узкой дороге резкий поворот руля моментально увел машину прочь с трассы в густую траву.
Удар.
Автомобиль начало кренить набок. Перепуганная, Ева судорожно пыталась схватиться за что угодно – за руль, за дверь, за потолок. Куртка задралась и, словно в замедленной съемке, девушка увидела, что ингалятор, с которым она никогда не расставалась, выскользнул из кармана и полетел к пассажирской двери.
Сделать вдох не получалась. После удара Еву на мгновение впечатало в руль, и теперь мышцы сковало.
Казалось, что потребовалась целая вечность, чтобы машина, наконец остановилась, зато скрип не заканчивался.
– Твою мать, – девушка зажмурилась и распахнула веки, стараясь понять, как такое вообще получилось.
"Просто отлично", – раздраженно подумала она, но быстро остудила внутреннее недовольство, – "Так, главное, что жива".
Девушка отстегнулась и, крепко держась за ремень безопасности, потянулась за ингалятором. Молясь, чтобы машина не загорелась вообще или хотя бы до того момента, пока девушка не выберется наружу и не отойдет на безопасное расстояние.
– Отметила, блин, годовщину, – Ева отдернула руку, ощутив, как осколок стекла прорезал подушечку пальца. Горячая кровь потекла по онемевшей коже. Из-за нее рука соскользнула, когда девушка попробовала подтянуться, оперевшись на руль.
С улицы донесся глухой стальной скрежет.
– Эй! Эй, я здесь. Помогите…
Сумев поставить ногу на подлокотник, Ева опустила стекло и высунула голову, чтобы ее было лучше слышно.
Ингалятор, который девушка взяла в целую руку, немного успокаивал. С ним она в любом случае дождется скорой. Или полиции, кто там успеет первым.
– Кто-нибудь. Помогите!
Со стороны трассы все еще бил яркий белый свет.
"Это точно не фары", – Ева сглотнула, начав улавливать очертания чего-то невероятно большого. Когда она уворачивалась от столкновения, девушка подумала, что, наверное, ей встретился на пути грузовик, но теперь она видела, что ошиблась.
То, что вынудило Еву свернуть, было гораздо крупнее и перекрывало шоссе.
Отчего-то больше не тянуло звать на помощь. Внутреннее чутье подсказывало, что лучше как можно скорее бежать.
Как жаль, что в потоке яркого света уже появились непонятные высокие фигуры, которые успели заменить девушку в ее беспомощном состоянии.
Глава 2
– Я так понимаю, что вы можете порадовать меня хорошими новостями?
Идел Ко Р’Хан вышагивал по широкому коридору, ведущему в лабораторию, длинные когти на ногах чуть клацали по полу. Тело генерала было облачено в черную форму из тонкого материала, который настолько плотно прилегал к коже, что сохранялись все очертания защитных пластин бывалого вояки. Кожа Идела давно потеряла свою мягкость и обросла жесткими щитками, зато благодаря этому отпала необходимость надевать тяжелую броню.
Впрочем, Идел Ко Р’Хан, дослужившись до своего звания, более не выходил в сражения. Мог позволить себе не выходить на поле боя.
– Да, генерал, – ответил ему мужчина. В отличие от командующего состава, научный отдел носил исключительно белую форму. Такую же белую, как и все, что касалось исследовательской части корабля. Белизна – как символ чистоты и непредвзятости. Знания. Без эмоций. – Иначе мы бы не отправили сообщение, что готовы к отбытию.
– Ошибки всегда случаются. Насколько я помню, это третья миссия на это планету, – строго напомнил Идел Ко Р’Хан. Он не любил, когда приходилось возвращаться. Еще меньше ему нравились ситуации, когда ученые чинили препятствия для прямого захвата территорий.
– Да, вы правы, – мужчина с черными глазами, чуть вытянутым лицом и светлыми волосами, протянул генералу планшет с открытым отчетом.
– В этот раз мы собрали пятьдесят разумных особей, и почти шестьсот представителей различных видов живородящих существ. Данная планета определенно относится к классу Е, но на этом этапе исследований мы не можем судить о перспективах сотрудничества…
– В бездну ваше сотрудничество, – Идел сплюнул и ударил по датчику открытия дверей. Пройдя через всю лабораторию, он жалел, что вообще потратил время на то, чтобы сюда спуститься. – Меня интересуют лишь перспективы колонизации. Вы говорите, на планете есть разумные особи?
– Сюда, – старший ученый сотрудник указал генералу налево, чтобы проводить того к сборочному отсеку. – Да. Конечно, по сравнению с нами, они еще примитивны, есть несовершенства организма, но в целом, можно найти многие сходства. Как видите…
Ученый указал на камеру с человеческой особью мужского пола. Невысокий светлокожий самец стучал по стеклу ровно до тех пор, пока Идел Ко Р’Хан не обратил на него свой взор.
– Как видите – общая средневселенская структура тела. Так что согласно нашей теории, в древности у нас могли быть общие предки.
– Вы говорили про несовершенство организма? – уточнил генерал, брезгливо рассматривая дряблую кожу.
– Да… К сожалению, этот вид склонен к накоплению в своем теле различных побочных продуктов жизнедеятельности. Есть изъяны систем выведения. Почти половина собранных особей страдает от отложения жиров. Подкожно и вокруг внутренних органов. Почти все – так или иначе имеют хронические поражения основных органов.
– Они вообще жизнеспособны?
– Я бы так не сказал. Несмотря на все недочеты, у них неплохая потенциальная продолжительность жизни. Правда, есть исключения… Нам досталась одна интересная особь… Сюда, пожалуйста, – мужчина подвел генерала к камере пятьдесят четыре.
Идел Ко Р’Хан принялся разглядывать человеческую самку, которая забилась в дальний угол и пыталась прикрыть свое хрупкое тело, обнимая руками колени.
– Ее организм, по сути, уничтожает сам себя. Сбой работы иммунной системы. При контакте с большинством привычных для этих особей веществ, ее тело реагирует в негативном ключе. Мы еще не до конца изучили этот механизм, и вряд ли у нас это получится. Часть реакций вызывает удушение, нам удалось дважды купировать приступы, но, боюсь, что дальнейшее изучение просто невозможно.
"Хорошо, что есть еще сорок девять особей", – мысленно выдохнул мужчину. Благодаря этому сохранялась уверенность, что именно эта самка имеет дефект, а не вся раса не приспособлена к жизни на родной планете. Вряд ли Идел Ко Р’Хан обрадовался бы, услышь он, что согласно договору единства и выживания, федерация будет обязана подобрать новую планету для семи миллиардов разумных существ, не способных дышать на своей собственной.
– Перспективы скрещивания? – уточнил Идел, не отводя взгляда от девушки.
– Об этом еще рано судить, – неуверенно ответил мужчина, зная, насколько генерал не любит, когда ему не могут сразу доложить всю необходимую информацию. – Но, вероятность успеха – крайне мала. Совокупность болезней, недочетов в строении… Скорее всего их организм будет отвергать беременность. Возможно, в искусственных утробах получится вырастить здоровые плоды, но… Не уверен, что есть смысл делать шаг назад по эволюционной лестнице.
– Отлично. Это меня вполне устраивает, – Идел кивнул в сторону девушки. – Спишите эту особь из исследований и направьте в мою комнату.
– Вы уверены?
– Я должен повторять дважды?
Глава 3
Очнуться с пониманием, что лежишь на чем-то невероятно жестком – отвратительно.
Очнуться и увидеть, что находишься в тесной белой камере, а от окружающего мира тебя отделяет прозрачный поликарбонат… Истинный ужас.
Ева подорвалась с места и едва удержалась на ногах. Ей показалось, что болит каждая клеточка, каждый миллиметр ее существа. Но это не остановило ни на мгновение. Неловкими движениями, как у новорожденного олененка, Ева подскочила к прозрачной преграде и заколотила по ней, готовая разбить руки в кровь, но вырваться на свободу. Или хотя бы получить ответы на миллион вопросов, которые вертелись в голове.
– Эй! Э-э-эй! – девушка била по перегородке ладонями, но толстый пластик и не думал даже шелохнуться.
"Что здесь происходит?" – в своем приступе паники, Ева не сразу заметила, что она не одна такая. Напротив , через коридор тянулись такие же белые камеры с прозрачными дверями-стенами. С такими же ничего не понимающими узниками. Кто-то сидел в углу своей камеры, обняв колени и спрятав в голову, кто-то раскачивался взад-вперед, сидя на краю кровати.
"Или того, что можно считать кроватью".
Кто-то был преисполнен сил и воинственного настроя, стараясь проломить крепкую преграду и вырваться на волю.
"Тщетно", – девушка села на койку, сообразив, что нет смысла тратить ни время, ни сил, которых и без того почти не было. Если она всем весом не заставила даже шелохнуться, хоть немного завибрировать это подобие стекла, то вряд ли получится его разбить. В лучшем случае – сломать механизм, из-за чего дверь вообще больше никогда не откроется.
"Зашибись", – Ева опустила ладони на колени, почти не удивившись, что коснулась кожи. Одежды, в которой она была в последний раз, как себя помнит – больше нет. Только белые плотные трусы и тугая полоска, стягивающая грудь, из того же материала, что и нижняя часть комплекта.
Ноги босы, на руках следы от игл.
"А ведь я тут не первый день", – Ева смотрела, как в одних местах проколы кожи были совсем свежие, а в других оставались только легкие синяки, которые уже начали рассасываться. Порез на пальце, который Ева получила в машине, уже начал затягиваться.
– Съездила на романтик в лесу, – девушке безумно хотелось упасть на мягкую подушку, но той попросту не было. Только жесткая лежанка с небольшим подъемом для головы. И голые стены.
Желудок заурчал, да с такой силой, что Ева схватилась за живот и немного согнулась.
От голода голова немного кружилась.
– Не злите их, – с истеричными нотками крикнул один из мужчин, что сидел в камере напротив, обхватив себя руками. Его просьба была направлена к буйному соседу из камеры справа, который никак не останавливался, и продолжал свои попытки выломать себе путь на свободу.
