– Но нам, рыцарям его двора, на это наплевать, – с жаром прошептал я. – Готов побиться об заклад на сто серебряных пенни, что и его воинам, если они прознают, тоже будет все равно.
– И все-таки… Вчера Ричард заглянул в зеркало своей души, и отражение ему не понравилось.
Так и есть, подумал я, припомнив, как накануне король встретился с одной грифонкой. Высмотрев Ричарда, когда мы проезжали мимо главных городских ворот, женщина с плачем и стонами припала к его ногам, лепеча что-то на скверном французском. Государь не прогнал ее, а выслушал. Сообща мы выяснили, что ее единственный сын тяжко болен.
– Мы поехали навестить его, – рассказал я де Бетюну. – Бедолага лежал в ее доме: голова забинтована, глаза открыты, но ничего не видят. Скорее мертвец, чем парень, но еще живой. Появилась соседка, которая лучше говорит по-французски. Она объяснила, что мальчишка, ему всего тринадцать, оказался в толпе при нашем нападении на город и кто-то из солдат ударил его палицей по голове. Мать нашла его, полумертвого, и перенесла в дом. Там он с той поры и лежал, ничего не видя и не слыша, затерявшись между жизнью и смертью.
– Господь милосердный, – пробормотал де Бетюн, на лице которого проступил ужас. – И что король?
– Он был сокрушен. Просил у женщины прощения за то, что невинное дитя так тяжело пострадало, и обещал прислать своего лекаря, дабы тот сделал все возможное. Вернувшись, он дал лекарю кошелек с золотом для них, но все богатства христианского мира не способны исцелить парня. И король наверняка это понимает.
– Ну конечно понимает. Как и то, что этот парень – не единственный, кто безвинно пострадал во время сражения.
– Теперь я понимаю, почему он здесь.
Мне тоже следует быть там, подумал я, чувствуя, как мою душу раздирает черная вина. Ричард согрешил, прелюбодействуя вне брачного ложа, но не он отдавал солдату приказ проломить голову тому мальчишке. А вот я убил Генри ради собственной выгоды. Это отягчает мою вину.
С другого конца коридора донесся топот мягких туфель.
– Епископы идут, – прошипел де Бетюн.
Мы выпрямились и стали смотреть прямо перед собой, как подобает часовым.
Прибыли все: Вальтер Руанский, Жерар из Окса, Жан из Эвре и с полдюжины других. Высокопоставленные священнослужители пришли засвидетельствовать королевское раскаяние. С ними был несколько жеманный, но приятный клирик по имени Амбруаз. Он состоял писцом при Жераре и постоянно строчил что-нибудь на пергаменте.
Я широко открыл дверь, и они вошли. Прикрывая створку, я глянул на короля, распростертого ниц перед алтарем. Мне стыдно было видеть его таким, и я отвел глаза.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68676069&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Утремер (от фр. outre-mеr – «земля за морем», Заморье) – так назывались в Средние века владения крестоносцев в Святой земле.
2
Жандармы – в Средние века так назывались тяжеловооруженные воины, как конные, так и пешие.
3
Гитерн – струнный щипковый инструмент, распространенный в средневековой Европе.
4
Шоссы – длинные, облегающие ногу штаны.
5
Здесь и далее время дня указывается по богослужебному календарю, в соответствии с которым отсчет ведется примерно с шести утра.
6
Ронси – так называли небольших, но выносливых коней, применявшихся в основном для походов и повседневных поездок.
7
Инфирмарий – лечебница в монастыре.
8
«Dex aie!» (фр. «С нами Бог!») – боевой клич сначала нормандских герцогов, а затем английских королей.
9
Сюрко – короткий плащ, надевавшийся поверх доспехов.
10
Гамбезон – доспешная одежда из нескольких слоев плотной ткани.
11
Хауберк – длинный кольчужный доспех.
12
«Спешите на молитву! Аллах велик! Нет бога, кроме Аллаха!» (ар.)
