– Маг из Амарастана желает остаться у нас? – искренне изумилась она.
Уж где-где, а в той южной теплой стране магов ценили, уважали и всячески поощряли. Во всяком случае так им перед выпуском вещал приглашенный в школу «покупатель» – один из членов посольства этой жаркой страны.
– Он наполовину ританец, – невесело хмыкнул Криспин, – и не пожелал отдать дочь в чей-то гарем. В общем, подробностей я не знаю. Мне приказали спрятать его. Точнее, убрать из столицы, но не слишком далеко. При этом я не должен пропадать из виду, потому что меня будут проверять. Мы с этим типом кое-что выяснили друг про друга…
Ведьма только головой покачала. На языке де Лэйна это означало как минимум дуэль «до первой крови», а может, и не до первой.
– И ты хочешь спрятать этого артефактора у меня, – поняла девушка и нахмурилась: – А ты подумал о том, что городок маленький, и я здесь на виду?
– Подумал, – вздохнул Криспин, – дело в том, что… в общем, семья этого мага осталась в Амарастане. Его не отпустят просто так. Поэтому для всех он должен погибнуть. А на самом деле сменить имя и внешность. Ты же ведьма, ты можешь…
Агата покачала головой, в который раз ругая себя за глупость и доверчивость. И за болтливость. Она всегда стремилась учиться лучше, узнавать больше, поэтому просиживала часы в библиотеке, моталась по книжным развалам, не брезговала лавками старьевщиков. И однажды ей повезло – под обложкой потрепанного любовного романа она купила самую настоящую ведьмовскую книгу! Точнее, дневник ведьмы с записями рецептов, обрядов и ритуалов.
Конечно, похвастаться таким приобретением среди ведьм она не могла – соперницы могли отобрать такую редкость. Поэтому похвалилась единственному другу. И заодно рассказала, что в книге был подробно описан редчайший обряд смены истинного имени. Иногда рождался младенец, которому родители давали неподходящее имя. Человек рос, мучился, страдал и чувствовал себя словно в чужой одежде. И помочь в этой ситуации могла ведьма, проводящая обряд нового рождения и повторного имянаречения. В книге не только подробно описывались все действия, но и стояли предупреждения о том, что у человека в результате смены имени могут поменяться привычки, внешность и даже вкусы.
Криспин тогда изумился, посмеялся и спросил, не желает ли Агата сама сменить имя. Ведьма только фыркнула и заявила:
– А где гарантии, что перемены будут к лучшему? Меняешь имя, меняешь и судьбу.
Маг задумался и согласился. А вот теперь припомнил тот давний разговор и попросил, точнее, потребовал провести обряд для абсолютно незнакомого Агате человека.
– Криспин, это смешно, – качнула головой девушка, – в столице хватает «лекарей красоты», способных изменить любую внешность. А уж бумаги подделать и вовсе не проблема. Или новые выправить. Зачем этому магу какой-то невнятный обряд?
– Затем, что он пока не знает, – де Лэйн уставился в столешницу. – Его дочь уже выдали замуж за того, за кого она не хотела. В первую брачную ночь невеста удавилась собственным поясом. Или молодой муж ее удавил. Неизвестно. Жена Амир-бекки бросилась в колодец. У него теперь нет семьи. И мой начальник боится, что он просто сойдет с ума или отправится мстить. Лучший артефактор Амарастана бесславно погибнет, пытаясь дотянуться до тех, для кого он лишь пыль под ногами.
– И вы не собираетесь ему говорить, – утвердительно сказала ведьма. – Думаете, что смена имени заставит его забыть?
Боевик потупился. Он слабо разбирался в нюансах ведовства, но не раз видел, как Агата творила практически невозможное.
– Это не поможет, – качнула головой Агата, – больше того, сделает хуже.
– Эгги! – маг скорчил самую умоляющую гримасу. Потом вздохнул и признался: – Слушай, если ты откажешься, его просто убьют. Свихнувшийся артефактор не нужен никому.
Ведьма призадумалась, отпила чай и ответила:
– Хорошо, привози, но с условием – сначала ты лично скажешь ему про семью.
Де Лэйн сглотнул, но Агата не уступила:
– Крисп, это не только его жизнь, но и моя безопасность. Желание мести может изменить его личность и превратить в маньяка! А после обряда ему семь дней нельзя видеть других людей и сорок дней – выходить на улицу!
– Да понял я, понял, – проворчал маг и засобирался. – Завтра к вечеру жди.
Ведьма не стала ничего объяснять, усмехнулась, и напомнила:
– Привези ему новую одежду – прямо от белошвейки, и денег оставь на цирюльника и лекаря.
– Лекаря?
– После того, как он разобьет кулаки о стены моего дома, лекарь ему понадобится, – туманно выразилась девушка, закрывая за магом дверь.
Глава 5
Проводив Криспина, Агата взглянула на солнце, прочно утвердившееся на небе, вздохнула и принялась за дела. Первым делом нужно было немедля удалить все следы пребывания мага в доме. Потом привести себя в порядок и открыть лавку.
Торопливо подбирая волосы в косы, ведьма усмехалась, глядя на себя в зеркало. Заскучала? Подумала о столице? И вот столичные проблемы у тебя на пороге! Чего хотела, на то и налетела. И ведь Криспин знал, куда идти! Знал, что Агата выскажет сочувствие человеку, потерявшему семью! Блондинистый красавчик ничуть не изменился со времени их учебы – все так же брал нахрапом и обаянием.
Застегнув последнюю пуговичку, Агата спустилась в лавку, привычно провела пальцами по натертому воском прилавку, смахнула пылинки, отворила ставни, распахнула двери, любуясь ласковым утренним солнышком, и нетерпеливо глянула на соседский двор – где там эта Салли? Когда надо, ее не дождешься!
Девчонка прибежала минут через десять, сдувая выбившиеся из-под чепчика волосы, старательно разглаживая руками помятый фартук. Ведьма поморщилась:
– Проспала?
– Нет, мисс Верба, мама задержала, ей надо было помочь! – выпалила соседка, краснея.
– Что-то колючие у твоей маменьки усы, – фыркнула Агата, заметив раздражение на лице помощницы. – Быстро приводи себя в порядок, мне нужно уйти! И смотри мне! Чтобы никаких ухажеров в лавке! Только работа!
Красная как рак помощница скользнула за дверь, прошла за прилавок, а оттуда в каморку, в которой хранились готовые снадобья. Агата специально держала там на отдельной полочке крем для рук с календулой и крем для лица, заживляющий мелкие ранки и раздражения. Тут же лежал гребень Салли и блестящий кусочек жести, заменяющий зеркало.
Через пару минут помощница вышла из каморки в абсолютно приличном виде, и ведьма, оставив лавку на ее попечение, поспешила вниз по улице. Обряд не был сложным с точки зрения ритуалистики, но требовал подготовки. А уж сил придется вбухать… Агата вздохнула, заходя в мясную лавку.
Дядюшка Белл встретил ведьму любезно. При всей своей экономности мисс Верба регулярно покупала для зелий куриные лапы, головы, кости и прочие части животных, которые мясник обычно раздавал даром владельцам собак или кошек.
– Что вам сегодня предложить, мисс? Есть свежие телячьи копыта, свиная голова и тушки цыплят, еще даже не ощипанные!
– О, благодарю за любезность, мистер Белл, сегодня мне нужно полведра крови, – сказала Агата, предвидя вытаращенные глаза и перекошенный рот.
– Колбасу решили сварить? Доброе дело! – похвалил ведьму мясник. – Вам свиной крови или говяжьей?
– Говяжьей! – от радости, что ее не заподозрили в кровавом ритуале, Агата даже торговаться не стала – заплатила, сколько сказали, и распорядилась прислать покупку в ее лавку.
Потом был магазин тканей. Тут ведьма закупила самого дешевого простынного полотна и немного тесьмы. Покупки тоже пообещали доставить в лавку.
После магазина тканей Агате пришлось тащиться на самую окраину Буковея, в ритуальную лавку. Там визиту ведьмы несказанно удивились, но вопросов задавать не стали – продали все необходимое и даже красиво упаковали, перевязав покупку ленточкой.
В последнюю очередь девушка заглянула к молочнику и попросила доставить вечером большой кувшин молока, порцию творога и сливки.
Покончив с делами, Агата с некоторым облегчением заспешила домой. Она очень не любила оставлять свою лавку без присмотра.
Чутье ее не обмануло. Салли, полулежа на прилавке, любезничала с каким-то долговязым чучелом, пока его дружки обчищали корзинки с мелочным товаром.
– Стоять! – ведьма появилась в дверях очень вовремя – местная шпана уже набила карманы леденцами, маленькими пакетиками с масками для лица и кусочками ореховой нуги.
Один хлопок по косяку, и выйти из лавки не удалось никому. Агата мысленно себя похвалила – хорошую защиту ей поставил Криспин. Еще ведь ныл и сомневался, что ведьме понадобится защита магическая, да еще внутри.
– Ну что, соколики? Выворачиваем карманы и платим компенсацию за попорченный товар? Или я зову лейтенанта? – поинтересовалась ведьма, глядя на безуспешные попытки воришек вырваться из лавки.
Салли, глупая девчонка, застыла соляным столбом, глядя, как любезный кавалер ломится прочь вместе с дружками.
Лейтенанта шпана боялась, поэтому в итоге они вывернули карманы, возвращая на место украденное, а заодно и все медяки оставили в кассе, рассчитываясь за поломанные и помятые сладости.
Едва освобожденные воришки вымелись за порог, Агата вошла в лавку и устало сказала рыдающей Салли:
– Иди домой. Следующую неделю работаешь без жалования, или я ищу тебе замену.
Жалобно всхлипывая, девчонка убежала, а ведьма тяжело вздохнула. За минувший год эта помощница был шестой или седьмой по счету. Едва она открыла лавку, соседи начали приводить своих дочерей и племянниц в надежде пристроить подросших девиц на бойкое место до замужества. Одна расколотила несколько дорогих сосудов для зелий. Другая щелкала семечки и ссыпала шелуху под прилавок. Третья без затей таскала из кассы деньги, а потом страшно удивлялась, когда покрылась коростой от лба до пяток. Теперь и эта провинилась, а замены ей, скорее всего, не найти. По городку уже поползли слухи о том, что работа у ведьмы опасна.
Проводив Салли взглядом, Агата взялась за веник и тряпку. Воришки умудрились натащить с собой грязи, да и корзинки с товаром снесли на пол, так что если сразу не собрать и не подмести, через часок придется все мыть и проводить магическую уборку, ведь в лавке ведьмы даже леденцы имели магическую начинку.
Закончив с полом, девушка протерла прилавок и полки, то и дело поглядывая на улицу. Сегодня покупатели в лавку не спешили. Бывали такие тихие дни. Вот если бы тут была Салли, Агата оставила бы ее за прилавком – скучать и перекладывать леденцы, а сама пошла бы в лабораторию… Вздохнув, ведьма заперла лавку, вывесив на дверь колокольчик. Если покупатели все же явятся – позвонят, а ей нужно приготовить к вечеру кое-какие зелья.
Глава 6
Криспин явился на закате. Постучал в заднюю дверь и широко улыбнулся сердитой Агате:
– Мы здесь! Как договаривались.
– Ты сказал? – ведьма бросила короткий взгляд на смуглого темноволосого мужчину в серой невзрачной одежде.
Он совсем не походил на амарастанца. Те предпочитали одежду ярких тонов, да еще богато расшитую золотом.
– Сказал, сказал, – проворчал маг, буквально затаскивая мужчину в дом.
И тут ведьма разглядела, что ее будущий пациент связан! Крепко-накрепко стянут магическими узами! И рот у него тоже заткнут!
– Криспи-ин! – протянула она, не зная, что еще сказать.
– Ну что «Криспин»? – пробурчал боевик. – Ты сама просила ему сказать. Я сказал. Мне надо было отпустить его в Амарастан? Или позволить кинуться на посла и сгореть на месте в огне собственных артефактов?
– Ладно! – Агата подняла руки, останавливая поток речи. – Тащи его наверх. В свободную комнату. Будем проводить обряд.
Маг, хекнув, закинул амарастанца на плечо и, пошатываясь, двинулся к лестнице.
Покупая дом, Агата обратила внимания на комнату, устроенную у северной стены. Традиционно эта стена была самой толстой в доме и не имела окон, чтобы сохранять тепло во время зимних бурь. Вероятно, прежний владелец знал, как дорого стоит топливо вблизи друидских лесов, поэтому между спальней и северной стеной устроил комнату без окон. Возможно, когда-то она была гардеробной или просто кладовой, ведьма покупала дом без обстановки и переделывала его сверху донизу под свои нужды. Так вот в этой комнате ее подкупил ровный каменный пол и отделанные деревом тша стены. Благодаря этому в кладовке всегда поддерживалась одинаковая температура, влажность и звукоизоляция. Дверь заменили по требованию Агаты. Хлипенькую деревянную сменила прочная металлическая, обложенная тем самым деревом тша – и ведьма получила комнату для ритуалов и обрядов, полностью закрытую от внешнего мира.
Теперь маг втащил артефактора в свободную спальню и, повинуясь знаку ведьмы, свалил мужчину на кровать.
– А теперь сядь и подожди, – скомандовала Агата, – ты понадобишься во время обряда.
– Я? Зачем? – возмутился боевик. Он-то надеялся поживиться чем-нибудь на кухне, портальный переход с грузом, равным своему весу, требует много сил.
– Будешь нашему новорожденному папенькой! – отмахнулась ведьма.
– Что?
Маг подавился возмущением, глядя на то, как девушка устраивает связанного амарастанца удобнее, потом вытирает платочком выступившие на глазах мужчины слезы и мягким голосом говорит:
– Вам сообщили страшные вести, и боль разрывает вашу душу. У меня нет детей, и я не могу понять всей глубины вашего страдания. Но я могу вам помочь.
Мужчина мрачно сверкнул светлыми глазами, и Агата поняла наконец, почему он не похож на амарастанца. Истинные уроженцы этой южной страны темноглазы, да и волосы у них черные. А этот маг даже смуглым не был – его лицо и руки просто сильно загорели на солнце.
– Да, я могу избавить вас от боли, – ведьма аккуратно сжала руку связанного мага, – помочь начать новую жизнь. Только сначала вы должны проститься со своими девочками…
Лицо артефактора перекосило, из глаз потекли слезы. А ведьма подошла к окну, распахнула его и требовательно повернулась к де Лэйну:
– Как звали жену и дочь моего гостя?
– Малика и Рейна, – буркнул Криспин.
Он уже понял, что собралась делать ведьма, и был этим страшно недоволен. Ведьмы – не некроманты. Они не могут поднять тело или призвать душу, если человек давно умер. Но те, чьи души еще на земле, могут откликнуться на их зов. Но сил этот обряд тянул… Впрочем, Агата дурой не была и сразу выпила бодрящее зелье, вынув флакон из ведьмовского пояса.
– А как его зовут? – девушка кивнула на связанного мага, смотрящего на нее во все глаза.
– Риайн, – нехотя ответил Криспин.
Ведьма подняла руки и заговорила-запела речитативом, призывая духов воздуха услышать ее и передать душам Малики и Рейны приглашение проститься с отцом и мужем.
Петь пришлось долго. Помогая своему призыву, Агата зажгла поминальные свечи, бросила на заранее приготовленную жаровню кусочки ароматных курений, взывала, упрашивая души услышать ее и прийти. И наконец в окно влетели две крупные бабочки – одна темно-вишневая, с траурной каймой на крыльях, вторая светлая, с голубыми глазами-окошками на бледно-коричневом фоне.
Бабочки покружили по комнате и опустились на лицо Риайна. Собрали хоботками его слезы. Трепеща крылышками, прижались к его вискам. Мужчина силился что-то сказать, и Агата попросила Криспина:
– Освободи ему рот.
Маг нехотя махнул рукой, вынимая кляп.
– Девочки мои, – невнятно пробормотал артефактор, и слезы из его глаз побежали быстрее, – как же так?
Агата прислушалась к чему-то неслышимому и ответила:
– Рейну убил муж. Он ваш соперник. Думал, что дочь тоже владеет магией и знает ваши секреты. Кто-то помог ему, подпоил всех домочадцев «травой покорности» и увел ее из дома. А Малика слишком поздно очнулась. Ей приказали прыгнуть в колодец, о смерти дочери она не успела узнать.
– Кто? – свистящим шепотом спросил мужчина, на миг вырываясь из своего горя.
– Они не знают, – вздохнула ведьма, – с Маликой разговаривали из-за спины. А Рейне натянули на голову мешок, так что она видела только мужа.
Артефактор скрипнул зубами, но трепет крыльев бабочек заставил его затихнуть.
– Вашим девочкам пора, – негромко сказала Агата, – их души чисты, поэтому они уйдут на перерождение. Малика говорит, что любит вас и постарается вернуться. А Рейна просит прощения, ее ждет ее настоящий суженый.
Мужчина дернулся, когда бабочки вспорхнули, сделали круг над его лицом и вылетели в окно.
