Скрипки поют
Что мы только знакомы
Робко встречаясь расходимся
Я бездомный
И ты – раскосая
Сегодня прошли шумя и болтая
Делая весёлый вид
Но ко всему привыкла Сумская
Ничего её не удивит…
И люди – пройди голым даже —
Посмотрят и отвернутся
Чтобы они были в раже
Нужна революция…
«Мои слова переживать…»
Мои слова переживать
Дано другим
А мне писать
И крик бросать
И руки робко простирать
К рукам чужим
Давайте обменяемся теплом
Я вам своё отдам
Но ты ведь незнаком
Всем этим женщинам
И мужикам
Они не примут трепет
Не поймут
И скажут он сошёл с ума
За докторами побегут
Все, даже мать…
И поместят опять в больницу
За окнами трава егозит
На этот раз не будет близкой
Чтоб приходила говорить…
Вот так кончаются порывы
Стремления вперёд других
Я сумасшедший сиротливый
Сижу возле окна
А осень тянется и длится
Тревожна и мутна
Какие мне моя больница
Предложит письмена
О жалких травах под окном
Где праздник революции
И что не вызову ни в ком
Сочувствия
«О мартышке в ледяной погоде…»
О мартышке в ледяной погоде
О замёрзшей…
Нет я не могу об обезьянах
Не понять мне узкий лобик
Если даже рядом человека
Трудно мне и тяжело осмыслить
Пейзаж
Телега чёрная и тусклая дорога
Ты едешь в мир
Чтоб ещё дольше жить
И будут нам мешать иные люди
Иные травы станут нас любить
Поджаты ноги горестно и плоско…
Молчат глаза и только в глубине…
Какая-то протяжная полоска
Быть может это жалость обо мне
Во внешний мир вольётся…
Моё оголтелое пенье
«Проснулась во мне нечаянная чуткость…»
Проснулась во мне нечаянная чуткость
И почувствовал дрожь
Что ты
На белом свете живёшь
Когда я один среди солнца и света
И покоя голубых деревьев
Мир – это два силуэта
Твой и мой на стене…
«Россия… Дворянские парки……»
Россия… Дворянские парки…
Рассыпавшиеся косы…
Вагоны… теплушки… взгляды…
Я пьяный пустой полковник…
Я отстоял Одессу…
И пью последние дни…
Когда пожелтели каштаны
И обыватели готовы…
Встретить красных
И обплевать пароходы,
В которых мы отплываем…
«Прапорщиком стройным…»
Прапорщиком стройным
Приеду к вам в усадьбу…
Где старый разросшийся парк…
И тёмные-тёмные липы над
$$$$$$деревянной скамейкой
И вы из прошлого века,
Домашнее воспитание
Французских романов бред…
Пруды, глубокая тишь…
Но время пугающе вспыхнет…
И мужики пойдут…
Голодные гадкие жадные…
А нам по России тыкаться…
Ты станешь холодной и жёсткой
И жить по вагонам
И плакать когда напьёшься
И утром, на рассвете…
Нечёсанного коммуниста…
Отправить на тот свет…
Когда черёмуха пахнет…
И голова болит…
От тяжкого-тяжкого бреда…
Степного…
Куда пароходы уходят…
В Турцию, в Грецию, в Рим?
Где Пантеон рода Юлиев
Бледен и недвижим…
«Ночь шумная…»
Ночь шумная
И крики жёлтых листьев
Которые не в силах
Бороться с смертью
На краю могилы
Уже упасть бы мир очаровать
Чудесным жёлтым и багряным трупом
Сухую оболочку постигать
И разбирать прошедшее по буквам
Не так ли я
Чудесно умереть
Оставив слов приличных ворох
Когда я пел вам не хватало времени
Понять увидеть ободрить меня
Но только лишь с землёй в одно
Находят сразу
И то где жил линялое окно
И за могилой славящую фразу
А мне бы нужно когда в жёлтый стол
Чтоб кто-нибудь ко мне пришёл
Сидел вот я – душа живая
Румынская рапсодия
Бульвары рыжие… беда… бессонница…
Приходит ко мне Пруст…
Марсель… тот самый известный…
Основоположник…
Автор… тысяч бредовых страниц
Я тоже туманно спутал…
Тебя и чужих и многих…
И на большом бульваре удивлённо сижу
Зачем всё так пусто и тихо…
Как тонкая чайная роза
На зелёном стебле…
Любители хризантем…
Ночных прогулок в горах…
Высокая сухая трава…
Пахнет бессмертьем гробниц
