Мери Ли "Во власти тумана"

Забираю оружие и, перезарядив, снимаю с предохранителя. Внимательно смотрю в изуродованное лицо, которое, кажется, жгли углями, и серьезно говорю:

– Не убей меня или Фиби.

Девушка кивает.

Оборачиваюсь к Фиби.

– Открывай двери.

Почему они безропотно выполняют всё, что я скажу? Девушка вынимает швабру и быстро вскидывает автомат на плечо, она держит его неправильно и если начнет стрелять, то сломает себе ключицу.

Подхожу и толкаю створки, они открываются внутрь, и я вижу мужчин, что стоят в центре спортзала. На лицах ноль эмоций. Может, они находятся под каким-то препаратом? В углу справа стоит Нелли. Какого хрена она оказалась по эту сторону двери?

Медленно вхожу внутрь, но что-то внутри меня подсказывает, что нужно спешить. Словно здесь вот-вот кто-то появится, и школа станет последним пристанищем для моего бренного тела.

– Где ключи? – спрашиваю я у Кортни.

– За той партой справа ящик.

Двигаюсь в нужном направлении. Один, тот, что находится ближе всего ко мне, делает шаг вперед.

Останавливаюсь и навожу дуло пистолета ему в лицо.

– Ещё один шаг и я выстрелю, – говорю я.

Он делает ещё шаг, и по спортзалу разносится автоматная очередь.

Звук настолько громкий, что его эхо ещё продолжает отскакивать от стен. Мужчина падает, а я, сглотнув, продолжаю путь. Обхожу парту и открываю спортивную сумку. Тут уйма всего. В боковом кармане нахожу четыре связки ключей. Убираю их в карман, а сумку закидываю на плечо.

– Уходим, – командую я, и мы втроём передвигаемся в сторону двери.

Бросаю взгляд на тело на полу, я не хотела, чтобы всё закончилось именно так. Смотрю на Нелли.

– Идём с нами, – зову её я.

– Нет, я верю в Барона.

Идиотка.

Закрываем дверь, и в следующее мгновение в неё начинают долбиться.

– Они не позволят нам далеко уйти, – говорит Кортни, прожигая дверь ненавистным взглядом.

– Значит, нужно уходить быстрее, – говорю я и отворачиваюсь от девушек, но не успеваю сделать ни единого шага, как Фиби хватает меня за руку.

– Алекс.

В том, как она произнесла моё имя, столько боли. Оборачиваюсь и внимательно смотрю на девушку.

– Ты не знаешь, что они делали с нами. Что они сделали с нашими детьми.

Отдаю сумку Кортни, достаю ключи и прошу её открыть двери автобуса, иначе девушки отморозят себе всё, что только можно. Оставшись наедине с Фиби, задаю вопрос, о котором тут же жалею.

– Что они сделали с детьми?

– Принесли в жертву. Туман стал меньше, и их вера окрепла как никогда.

– В жертву? – с ужасом спрашиваю я.

– Да.

Не хочу знать подробности. Нет-нет-нет, это слишком ужастно.

– А с вами?

– Видела этих мужчин?

– Да.

– Они насиловали нас, Кортни сопротивлялась сильнее всех. За это была наказана больше двадцати раз за самое ужастное преступление в кодексе Барона. Им нужны новые дети тумана. А мы обязаны их родить.

В глазах Фиби скапливаются слезы, но голос остается твёрдым.

– Мы должны их остановить… навсегда.

Куда я вляпалась?

– Таких мест много, – говорю ей я.

– Если мы остановим этих, то мир станет лучше. Поверь мне.

Поверить кому-то – это последнее, на что я соглашусь.

Если мы сейчас сделаем то, о чём говорит Фиби, тогда мы будем такими же, как они. Ничем не лучше чудовищ.

– Алекс, они найдут нас.

– Там Нелли, – напоминаю я.

– Она всегда была на их стороне, она помогала им. Держала мне ноги, когда…

– Прекрати! Я не хочу этого знать.

Фиби шумно сглатывает.

– Они насиловали Лексу. Те, кто находится за дверью. Они отняли её ребенка, и она по-прежнему думает, что он жив. Они свели её с ума.

Не замечаю, как рука тянется за гранатой, которую я взяла с собой.

Подаю её девушке и киваю.

– Хочешь быть судьёй? – спрашиваю я. – Вперед. Я мешать не стану.

Объясняю, как воспользоваться взрывчаткой и отворачиваюсь от Фиби. Она медлит, но в итоге на улице меня настигает громоподобный взрыв. Прикрываю голову руками, и сердце сбивается с ритма.

С каждым днем я становлюсь большим чудовищем. Фиби догоняет меня уже у самого автобуса. Из школы раздаются крики боли. Девушки уже сидят в автобусе, за рулем находится Кортни.

Вхожу в желтую максимально примечательную машину и встаю в проходе. Смотрю на девушек по очереди и даже не хочу думать о том, что они пережили. Они были в аду.

– Я не могу вам предложить ничего, – начинаю я. – Каждая из вас вольна уйти. Вы свободны. Они… вас больше не тронут.

– Мы останемся с тобой, – говорит Фиби.

Киваю и обращаюсь к Кортни.

– Ты умеешь водить автобус?

– Он ничем не отличается от машины.

– Знаешь, где выезд из города, если ехать в сторону Дрим-Сити?

– Да.

Киваю.

– Езжай туда, я вас догоню.

Выхожу из автобуса и накидываю капюшон. Шагаю в сторону квартиры, которую я арендовала у блондинки. И сейчас мне плохо. Внутри разверзается черная дыра, она хочет поглотить меня.

В квартире я нахожу волка.

– И где ты был? – спрашиваю я.

Друг тычется мне в ладонь носом, и я сажусь на пол рядом с ним. Слезы начинают стекать по лицу, и я утыкаюсь в прохладную шерсть Волка. Позволяю себе минуту слабости, поднимаюсь, собираю свои вещи, роюсь в шкафу и достаю все тёплые вещи блондинки, плюс нахожу четыре пары кроссовок, остальное всё на высоченных каблуках. Закидываю это в спортивную сумку, позаимствованную всё у той же блондинки, закидываю на плечо свой рюкзак и тот что притащил Логан, беру канистры и выхожу из дома на улицу. Еле как тащу вещи, но они все мне нужны, ничего оставить не могу.

Мы с Волком быстро реанимируем мотоцикл и несемся к выезду из города. Я приезжаю вперед автобуса, откапываю вакцину, прячу её в нагрудный карман и только сейчас понимаю, что я не узнала у Лексы о лекарстве от диабета.

Через десять минут приезжает автобус. Не знаю, как Кортни удалось проехать по заваленным улицам города, но она справилась. Закидываю сумку и рюкзаки в автобус.

– Наденьте на себя что-то из этого. Остальное добудем позже.

Выходя из автобуса, слышу, как девушки шушукаются и переспрашивают друг у друга о волке и мотоцикле.

Сажусь на свой транспорт, завожу его и уезжаю в сторону девятки и восьмерки, но на первом же повороте поворачиваю налево и двигаюсь как можно дальше от семьи Келлер, а самое жуткое, что на заснеженной дороге между городами не только наши следы, свежие следы от чужих машин напрягают меня сильнее, чем мне того хочется.

***

Уезжая из Беримора, Алекс даже не догадывалась, что Барон прибыл раньше и увидел пепелище на месте одной из своих паств. Барон крайне редко приезжал сам за святыми матерями, но в этот раз соизволил явиться, чтобы его последователи ещё сильнее уверовали в него. Единственный выживший мужчина, тот самый, что бездейственно сидел в кабинете на втором этаже, рассказал Барону о том, что произошло. Он в красках поведал, что некая девушка истребила всех охранников и украла святых матерей. Барон был зол и даже не спросил, отчего же единственный выживший остался в здравии, не получил даже малейших травм. Он приказал вернуть святых матерей, а девушку, что осквернила их деяния, привести к Барону для казни.

Через два часа после отбытия из школы Барона и части его подданных, группа людей в черной военной форме нашла квартиру блондинки. Обнаружили там тело Логана и следы пребывания Алекс. Они поняли, что именно Брукс была там, по волчьим кровавым следам.

Алекс ехала прочь и думала только о том, что ей делать с семью сломленными и искалеченными девушками. Не доезжая до следующего города, беглянки вынуждены были остановиться, в автобусе кончилось топливо. Но даже эта проблема казалась столь незначительной по сравнению с другой. С края леса, левее от дороги начали появляться силуэты зараженных. Голодных и свирепых как никогда. Девушки не видели их, а зараженные тем временем начали окружать автобус. Снег и холод привнес в их облик некие изменения, но что самое страшное – они стали умнее.

Глава четвертая

Находясь в вертолете на высоте четырех тысяч километров над уровнем моря, Закари смотрит на темный снимок в руках. Он не понимает, что и где расположено на нём, но это безапелляционное доказательство – Герда беременна.

Десять недель.

Больше двух месяцев Герда носит под сердцем ребенка. Его ребенка. Удивительно, но смотря на неразборчивый снимок, Зак испытывает только одно чувство – страх. Он ознобом проходится по телу и оседает где-то глубоко в душе.

Зак не может не сравнивать свои чувства, которые испытал пять лет назад и сейчас. Слишком многое изменилось. Он изменился. Сейчас Закари не испытывает радости, но внутри стала зарождаться новая ответственность, куда большая, чем за девятку и всех, кто находится внутри. Он никогда не считал себя неуязвимым, но этот ребенок, даже будучи ещё в утробе матери, показал, насколько он слаб. Противостоять миру непросто, но ещё сложнее противостоять апокалипсису. Стоит ребенку родиться, он тут же будет обречен на несчастья, ведь во время тумана нет ничего положительного. Его ребенок не пойдет в сад или школу, он не заведет себе друзей только лишь потому, что так будет весело.

Только выживание и ничего более.

Закари вспоминает о том, как схватил Герду за руку и угрожал ей. Не нужно было этого делать, но стоило Герде сказать о том, что она может избавиться от ребенка, и у Зака снесло голову. Он был настолько зол, что будь на месте беременной Герды кто-то другой, он бы убил его.

Но несмотря на весь ужас и страх, Закари Келлер никогда не откажется от этого ребенка и сделает всё возможное, он душу дьяволу продаст, но сохранит жизнь малыша и будет стараться делать её более-менее сносной.

Иначе он не может. Не умеет.

Кроме Лейзенберга, гинеколога Руффи, Зака и Герды, никто не знает о её положении. И не узнают. Если уж его мать смогла пропихнуть на девятку Александрию Брукс, то вполне вероятно, что на базе есть ещё кто-то из её людей.

Зак не может позволить повториться событиям. Он больше не потеряет ребенка, а если кто-то осмелится причинить ему вред, того ждет неминуемая смерть.

Вертолет начинает снижаться, и если бы Закари Келлер позволил себе выглянуть из окна, то увидел бы Статую Свободы, а снизу заснеженную местность и троих мужчин в военной форме темно-синего цвета. Немного вдалеке на водах реки Гудзон расположился военный корабль.

Зак убирает фото в нагрудный карман черного пиджака и надевает куртку. Оружия при нём нет, рации тоже. Сейчас вся ответственность за девятку лежит на плечах Нео и Рэнли. Лейзенберг же следит за Гердой.

Сняв наушники, Закари выбирается из вертолета. Винты ещё кружат, и "гостя" быстро провожают в подземное царство клонов. Вот только он об этом знать не должен.

Без лишних слов его сопровождают в комнаты, где жили его отец и сестра.

"Соболезную", – это слово ему говорят все, кого он видит. Закари лишь кивает. В комнату с ним проходит только один военный – капитан Хант, и показывает на неприметный стол, на котором стоит внушительного размера коробка.

– Тут вещи вашего отца. Тело сейчас загружают в вертолет.

– Благодарю.

Закари переводит взгляд на собеседника и не меняясь в лице спрашивает:

– Где моя сестра?

Мужчина перед ним не из робкого десятка. Ему уже глубоко за пятьдесят, капитан слишком долго был в военном деле и умеет держать маску. Он никак не показывает растерянности, но военный явно испытывает облегчение. Если Ребекки нет на девятке, то у них есть возможность найти её и убрать, если того потребуют обстоятельства.