Сердце бешено колотилось, однако Дюжина не двинулась с места.
Лишь когда хищник приблизился, она с облегчением узнала в нем Хранителя заимки. Но топоры не опустила. Хрум в знак солидарности оскалился, шерсть на загривке встала дыбом.
На заимке Дюжина повидала всяких диковинок, однако все они меркли на фоне Хранителя. Вытесанный из красноватого камня, как и стены заимки, Хранитель легко мог сойти за существо из плоти и крови, если бы не устрашающие, поистине исполинские габариты. Рваное ухо придавало ему зловещий вид. Дюжина с содроганием вспомнила, как легко, точно былинку, он отшвырнул снежного волка. Стиснув рукояти топоров, она свирепо глянула на Хранителя, застывшего перед нею с самой суровой миной.
– Ты как здесь очутилась? – Его голос походил на скрежет мельничных жерновов. Взгляд поочередно перебегал с девочки на бельчонка и обратно. – Немедленно возвращайся на заимку. Охотники будут волноваться.
Дюжина невольно фыркнула:
– За Семерку они не шибко-то волнуются. А за меня не станут и подавно. – Она едва утерпела, чтобы не попятиться, когда исполинский Пес навис над нею. От его взора не укрылась ни ее теплая амуниция, ни набитый до отказа заплечный мешок.
– Намереваешься вызволить юную Охотницу в одиночку, – с неодобрением констатировал исполин.
– Не просто намереваюсь, а делаю. – Девочка вздернула подбородок. Ее воинственный вид и оскал Хрума только раззадорили Хранителя.
Его раскатистый хохот застал Дюжину врасплох.
– Я сам разберусь. – Медленно покачивая хвостом, Пес пристально всматривался в собеседницу. – А ты возвращайся.
Оскорбленная его смехом, Дюжина почувствовала, как внутри закипает гнев.
– Вы вообще не собирались на поиски, – чуть громче обычного заявила она. – Я слышала ваши речи в Большом зале. И Семерку выручать вы не собираетесь.
Хранитель перестал вилять хвостом и утробно зарычал. Стиснув зубы, девочка отвернулась и устремила взгляд на истоптанный снег.
– Я сказал совету правду, – послышалось за спиной. – Их план никуда не годится. Однако старейшины велели мне отыскать девочку любой ценой. Поэтому я здесь. А ты отправляйся на заимку. Живо, – рыкнул он.
Не выпуская топоров, Дюжина резко обернулась.
– Нет! – выпалила она, вложив в это слово всю свою решимость. Воцарилось молчание. На долю секунды недовольство в глазах Хранителя сменилось сочувствием, но потом в них вспыхнуло прежнее негодование.
– Теряем время, – прорычал он, косясь на удлиняющиеся тени. – С каждой минутой похитители увозят девочку все дальше.
– Тогда поторопитесь. А я догоню.
Хранитель просто опешил:
– Интересно, как ты думаешь пересечь Саблезубые горы без косолапа?
Хрум уставился на каменного исполина, потом повернулся за ответом к Дюжине, кончик его носа подергивался в предвкушении.
Девочка на секунду замешкалась. Она непременно прихватила бы косолапа, если бы изобрела способ незаметно провести его через плац.
– На своих двоих, – ответила Дюжина с уверенностью, которой в действительности не испытывала. – В точности как вы.
Хрум неодобрительно посмотрел на хозяйку, пушистый хвостик огорченно повис.
Хранитель невесело хохотнул:
– Наивное дитя.
– Я знаю, что мне предстоит, и в состоянии сама о себе позаботиться, – взвилась Дюжина и, слегка успокоившись, кивнула на солнце, почти скрывшееся за вершинами гор. – Чего вы медлите?
Вместо того чтобы гигантскими прыжками броситься вперед, Пес принялся нервно расхаживать туда-сюда.
Дюжина отвернулась и стала сосредоточенно изучать истоптанный снег. Чем ближе к саням, тем путанее становились следы Семерки. Поначалу ровная цепочка петляла, смазывалась, а потом устремлялась в противоположном направлении. Судя по следам волочения, девочку настигли и потащили обратно. Чуть поодаль от места, где стояли сани, виднелись четкие отпечатки босых ног. Похоже, Семерке почти удалось скрыться, но похитители догнали ее, завязалась борьба, в пылу схватки девочка потеряла сапоги. Колеи от трех саней пересекали заснеженную равнину и терялись в горах.
Обернувшись, Дюжина едва не столкнулась нос к носу с Хранителем.
– Возьму тебя с собой, – без особой радости объявил он, ледяной ветер ерошил каменную шерсть. – Не могу жертвовать одним рекрутом ради спасения другого. И до заимки проводить не успею – скоро стемнеет. Только поедешь на мне верхом. Не очень удобно, зато быстро. И куда безопаснее, чем на своих двоих.
Дюжина ожидала чего угодно, но только не этого. Хранитель подобием сфинкса опустился на снег и кивком велел ей забираться. Девочка принялась лихорадочно соображать. В попутчики она не собиралась брать никого, а уж тем более Пса, явно считавшего ее досадной помехой. Однако… Ее взгляд метнулся к зазубренным вершинам, а тоненький, предательский голосок нашептывал, что им с Хрумом лучше не соваться туда в одиночку.
– Чур, я за главную, – с напускной важностью потребовала она, чем ввергла Хранителя в ступор.
– Сначала пройди боевое крещение, потом командуй, – чуть презрительно парировал он, оскорбившись. Дюжина мысленно позлорадствовала.
– Либо так, либо брось меня здесь, в чистом поле, предоставив полагаться на бельчонка и собственную смекалку.
В глазах Хранителя мелькнуло восхищение.
– Ты хитра, словно дымчатая лисица. Но на твои условия я пойти не могу, – посерьезнев, добавил он. – Моя задача – отыскать девочку и привезти ее обратно живой. Мы поладим, если будем действовать сообща.
Дюжина подозрительно прищурилась, но так и не нашла, к чему придраться. Помедлив, она протянула руку:
– Договорились.
Пес разразился смехом, похожим на грохот гальки о стекло.
– Мое первое рукопожатие. – Он аккуратно накрыл ее ладонь тяжеленной лапой. – Зови меня Пес. Это короче, чем «доблестный Хранитель Охотничьей заимки».
Дюжина прыснула и только потом поняла, что это не шутка.
– Тебя действительно так величают?
– Да. Но Пес меня вполне устроит.
– Ну а мы – Дюжина и Хрум, – сообщила девочка, взбираясь на спину исполина. – Но ты можешь звать меня «несравненная обитательница Охотничьей заимки».
Пес окинул ее недвусмысленным взглядом и, не говоря ни слова, устремился по следу саней.
Дюжина мертвой хваткой вцепилась в каменную холку, и они все удлиняющимися прыжками помчались в сторону гор.
Глава 10
Они стрелой пронеслись через заснеженное поле, миновали узкое сумеречное ущелье, за которым простиралась поросшая соснами долина. Впереди замаячил первый Саблезубый утес, склон которого купался в тенях цвета индиго и утопал в лиловом снегу. На бархатном вечернем небе взошла луна, засияли ранние звезды. Близилась ночь, Пес спешил, будто мчался с нею наперегонки.
Мороз крепчал, ледяной ветер обжигал наезднице щеки, кусал за нос, проникал за шиворот. Выступившие слезы застывали на ресницах, однако Дюжина не роптала. Лишь Хрум согревал ее немного своим теплом, свернувшись калачиком на животе и посапывая. Ну хоть кому-то уютно. Пес не соврал про тяготы путешествия. Сидеть на стылой каменной спине было жестко, при каждом скачке девочку немилосердно встряхивало.
Утешало, что передвигались они стремительно. От свиста ветра закладывало уши. Настроение у Дюжины поднялось. Появилась надежда вырвать Семерку из лап похитителей. Девочка с воодушевлением смотрела вперед, пока они мчались сквозь сосновую чащу.
Пес остановился так резко, что она вылетела из седла и чудом не врезалась в ствол.
– Какого?!.. – возмутилась Дюжина, яростно сплевывая снег. Как ни странно, Хрум продолжал мирно спать под медвежьей шкурой.
– Нас преследуют, – прорычал Пес, склонив каменную голову набок. Шерсть на загривке вздыбилась зубцами.
Сколько Дюжина ни напрягала слух, но так ничего и не услышала.
– Уверен?
Ответом был негодующий взгляд, видный даже в сумеречной чаще. Не успел Пес выдать гневную отповедь, как его прервал отчетливый хруст ветки. Кукушка с испуганным криком взмыла в темнеющее небо, в лунном свете мелькнули призрачные очертания крыльев.
Затаив дыхание, Дюжина потянулась окоченевшими пальцами к топорам.
– Спрячься за деревьями, – шепнул Пес, не сводя глаз с цепочки следов.
Дюжина стиснула зубы и, вспомнив уроки Силвер, заставила себя успокоиться.
– Нет, – шепотом возразила она. – Встретим неприятеля вместе.
Пес вздрогнул, как от удара, и устремил немигающий взор в чащу. Потом, не дав девочке опомниться, ухватил ее за пояс и поволок в темные заросли.
– С тобой хлопот не оберешься, – ворчал он, без труда увлекая упирающуюся ношу все дальше. – В будущем советую мне не перечить.
Дюжина сопротивлялась – исступленно, безмолвно, внутри нарастала жгучая ярость. Да как он смеет?
Проснувшись и сообразив, что к чему, разъяренный Хрум запрыгнул Псу на нос и тщетно старался укусить.
Снова раздался хруст, на сей раз совсем рядом, ветер донес обрывки невнятного разговора. Кто-то неумолимо приближался к ним по снегу. Кто-то огромный, и он был не один.
Дюжина помертвела.
В мгновение ока Пес отпрянул от нее и рванул туда, где притаилась опасность.
Глава 11
Раздался пронзительный визг, сопровождаемый потоком отборной ругани и изумленным возгласом Пса. Пошатываясь, Дюжина встала, сердце ухнуло куда-то вниз: никто из монстров не способен издавать такие звуки.
Протиснувшись сквозь спутанные сосновые ветви, она ни капли не удивилась, увидев перед собою Пятака и Шестого. Закутанные в самые теплые шкуры и вооруженные до зубов рекруты восседали на лохматых косолапах. С оружием на изготовку обе стороны таращились друг на друга. Хрум перебрался с плеча Хранителя обратно на хозяйское.
Серый косолап Пятака по прозвищу Громила яростно вращал глазами. Короткие изогнутые рога поблескивали в водянистом лунном свете, из медвежьей пасти облачками пара вырывались судорожные вздохи. Вьюга, которой правил Шестой, напротив, была сама безмятежность. Ветер ерошил ее длинную каштановую шерсть, мощные когти утопали в снегу.
Дюжина первой взяла себя в руки и, убрав топоры за спину, воинственно уставилась на ребят:
– Ну и кто из вас так истошно верещал? Пятак, спорим, что ты?
Оба молчали, не в силах отвести потрясенного взгляда от Хранителя.
– Я же говорил, – шепнул товарищу Пятак. – Статуя ожила!
– Статуя? – прорычал Пес, обнажив острые как бритва клыки.
– Она еще и разговаривает! – ахнул Пятак.
Шестой больно ткнул его локтем:
– Извините его, на нервной почве порет всякую чушь.
Оскалившись, Пес продолжал буравить Пятака глазами.
– Зачем пожаловали? – набросилась на ребят Дюжина.
К Пятаку вернулась былая надменность.
– Сама как думаешь? – откликнулся он, глядя на девочку сверху вниз. – Тоже хотим спасти Семерку.
– С какой стати? – изумилась Дюжина. – Разве вам есть до нее дело?
– У нас свои причины, – ответил Шестой. В полумраке различался бледный овал его лица, а в голосе звучали неподдельная тревога и искренность. Дюжина на секунду опешила. Шестой всегда относился к Семерке с пренебрежением – впрочем, как и остальные.
– Ваши причины роли не играют, – отрезал Пес. – Немедленно возвращайтесь на заимку.
– Я рад, что вы здесь, – обратился к нему Шестой, никак не отреагировав на приказ. – Мы боялись, что Охотники вообще не станут ничего предпринимать.
– Они послали меня, а вы, юнцы, лишь усложняете мою миссию, – рявкнул Пес.
– Мы не будем путаться под ногами, – заверил Пятак, восхищенно глядя на Пса. – Недаром выбрали самых быстрых косолапов.
– Конечно не будете, – согласился исполин, косясь на следы, едва различимые в сгущающихся сумерках. – Потому что вернетесь на заимку. Все трое, включая Дюжину, – заключил он твердым, не терпящим возражений тоном.
– Нет! – хором выпалили Шестой и Дюжина и потрясенно уставились друг на друга.
