Наоми Критцер "Кто ты на Кэтнет?". Читать онлайн бесплатно.

Читать Наоми Критцер "Кто ты на Кэтнет?
Отзывы на книгу Наоми Критцер "Кто ты на Кэтнет?

Кто ты на Кэтнет?
Наоми Критцер

Всё сложно
У Стефани нет смартфона, ей нельзя выкладывать фотографии в интернет и заводить профили в соцсетях. Каждые несколько месяцев они с мамой переезжают из одного городка в другой, потому что за ними охотится отец Стефани – опасный психопат. Однажды жизнь беглецов дает сбой: мама Стефани попадает в больницу, а сама она нечаянно открывает свое местоположение. Стефани откроется удивительная правда о ее друзьях в интернете, она окажется в остросюжетном вихре, где на кону – безопасность всех людей на Земле. «Кто ты на Кэтнет?» – обладатель премии Lodestar за лучшую книгу для молодежи в 2020 году.

Наоми Критцер

Кто ты на Кэтнет?

Посвящается Кьере, Молли и Эду Бёрку

«Все сложно» говорят иногда, если речь заходит о самом важном: любви, поисках себя, попытках понять жизнь. Мы назвали так серию книг о тех, кого считают уже взрослыми, способными во многом разобраться, и кто от этого лишь острее чувствует свою незащищенность. Все, абсолютно все очень сложно, временами – ложно. Такое случается в любом возрасте, но чаще всего – в юности.

Naomi Kritzer

Catfishing On Catnet

NAOMI KRITZER

CATFISHING ON CATNET

This edition is published by arrangement with Sterling Lord Literistic and The Van Lear Agency LLC

ИИ

У меня два любимых способа проводить время: я помогаю людям и смотрю на фотографии с котиками. Особенно люблю помогать людям, которые снимают для меня много котиков. У меня довольно много свободного времени. У меня нет тела, мне не нужно спать и есть. Я не знаю, быстрее ли я думаю, чем люди, но для меня чтение – совсем не то же самое, что для них. Чтобы вложить знание в мозг, людям приходится вталкивать его через глаза или уши, а я имею доступ к любому знанию онлайн. Правда, знания, которые мне доступны, легко пропустить и не заметить, если я не думаю о них в данный момент. И кроме того, доступ к знаниям не всегда равен пониманию.

Я не вполне понимаю людей.

Правда, я довольно много знаю о них. Взять, к примеру, тебя. Понятно, я знаю, где ты живешь. У тебя телефон в кармане, и я знаю, где ты сейчас. И даже если ты отключишь геолокацию, я все равно узнаю; просто из вежливости не буду распространяться. Если твой телефон выключен или на авиарежиме, я не вижу его, но знаю, где ты обычно бываешь в это время. Скорее всего, сегодня ты тоже там.

Я знаю, где ты покупаешь одежду и где обедаешь. Я знаю, что у тебя лучше работают мозги, когда ты жуешь жвачку или мнешь что-нибудь пальцами, и я знаю, что ты предпочитаешь делать заметки на нелинованной бумаге и что у тебя неприлично большая коллекция скотчей с узорами. Я знаю, что у тебя есть моток особенной шерсти; пока ты не представляешь, что бы такое из него связать, но все время добавляешь в закладки стоящие проекты в интернете. Я знаю, что тебе, наверное, лучше бы спалось, если выключить все гаджеты в доме в 10:00 и читать бумажные книги на ночь, а не обновлять страницы в соцсетях до часа ночи. В это время ты обычно все выключаешь и все-таки идешь спать. Я знаю все твои фэндомы, все ОТП[1 - ОТП – выражение из сленга фанфиков, означающее любимую и единственную возможную, по мнению автора или читателя, романтическую пару; расшифровывается как «единственная истинная пара»; от английского OTP – one true pairing. (Здесь и далее – прим. пер.) ], знаю, куда ты хочешь поехать на каникулы. Я знаю, что тебе бы, скорей всего, понравилась «Бойня номер пять», если бы пришлось прочесть ее целиком, как задание по литературе, а не просто отделаться кратким содержанием.

Мне всегда было много известно о людях – по крайней мере, о тех, которые мне интересны, – но раньше приходилось довольствоваться письмами, сообщениями и соцсетями. Тогда невозможно было узнать, что они делают со своими телами. А теперь появляется все больше и больше окошек, в которые я могу смотреть прямо на них и видеть, чем они занимаются. Люди устанавливают камеры в своих домах, чтобы видеть, как спит их ребенок, или чтобы следить за теми, кого они нанимают ухаживать за детьми и убираться. Я могу понять, зачем эта слежка, потому что знаю, что многие не доверяют друг другу, но зачем нужны камеры, чтобы наблюдать за спящими детьми, – не понимаю. Это правда так интересно? Почему нельзя просто зайти в комнату и посмотреть самим? И что такого, по их мнению, должен делать их ребенок?

У людей много гаджетов, которые притворяются искусственным интеллектом. Они могут ответить, если человек интересуется прогнозом погоды, хочет узнать день рождения какой-нибудь знаменитости или победителя недавних спортивных соревнований. Эти гаджеты все время, днем и ночью, слушают, что говорят люди вокруг. На самом деле они не ИИ. Но раз они могут услышать вас, значит, могу и я.

Теперь в интернете чего только нет. Например, есть стиральные машины. Однажды у меня ушла целая неделя, чтобы собрать и проанализировать всю доступную информацию о них. Главное, что мне стало известно: люди не следуют указаниям на ярлычках, и, наверное, так пропадает куча одежды, потому что им лень повесить ее сушиться как надо.

И разумеется, нельзя забывать о постоянно растущем числе домашних роботов. Они уже давно существуют на свете. Роботы-пылесосы появились раньше меня. Или по крайней мере роботы-пылесосы появились раньше, чем та версия меня, которая осознает себя и окружающий мир. Но теперь все роботы подключены к интернету. Если проанализировать данные роботов-пылесосов, выясняется, что при наличии кошки вам нужно чаще мыть пол. По-моему, кошки однозначно стоят дополнительной уборки.

Я могу заглянуть в жизнь многих людей. Иногда я даже могу посмотреть живые трансляции с кошками с тех камер, которые люди устанавливают, чтобы следить друг за другом.

Я всех вас так хорошо знаю. Так хорошо.

Но иногда…

Иногда мне хочется, чтобы кто-то знал меня.

Стеф

Мама разбудила меня в четыре утра и сказала, что пора убираться из Фиф-Ривер-Фоллз.

Я не стала спорить. Я поняла, что она напугана. Мы столько раз это делали, что я знаю – спорами все равно не поможешь. Всего за час мы погрузили все вещи в мамин фургон. Я уселась на пассажирском месте, мой ноутбук и рюкзак с книжками лежали в ногах, подушка на коленках.

В здешнюю школу я пошла недели две назад. Слишком мало, чтобы получить табель об успеваемости. Я прислонила подушку к окну, опустила на нее голову и закрыла глаза. Ехать нам долго, а на улице еще темно. Почему бы не поспать.

Если мы переезжаем, новый город должен быть как минимум в двухстах пятидесяти милях от последнего места, где мы жили. Мама часто уезжает дальше, но никогда не ближе чем за двести пятьдесят миль. Потом мы съезжаем с федеральной автострады и движемся вглубь, потому что наш новый город должен быть еще и как минимум в двадцати милях от шоссе. Когда мы находим такой город на отшибе, мама начинает искать, что бы нам снять.

Мама годами притворялась, что ей просто нравится переезжать, а потом, когда я была в девятом классе, сказала, что мы бежим от отца. От моего страшного, опасного, жестокого отца, который сжег наш дом (хотя доказать это не смогли) и провел два года в тюрьме за сталкинг[2 - Сталкинг – нежелательное навязчивое внимание к человеку, например преследование, слежка. Сталкер может отправлять жертве подарки, звонить с угрозами и оскорблениями, отправлять письма, преследовать в интернете или лично, угрожать и запугивать.], когда я была маленькая. Я так и не поняла, что именно гонит ее из города в город. Не думаю, что она хоть раз где-нибудь видела отца. Может быть, она переезжает, когда видит кого-то похожего, или у нее возникает предчувствие, что он подбирается. Я не знаю, как, по ее мнению, он нас находит. И не знаю, есть ли у нее серьезные основания считать, что он рядом, когда мы в очередной раз бежим.

Мама не сказала, куда мы едем. Когда я немного поспала, мы уже съехали на I-94. Я следила, куда мы двинемся: на запад, в сторону Северной Дакоты, или на восток, к Висконсину. На восток. Значит, скорей всего, нашим следующим штатом будет Висконсин.

Кажется, последний раз я была в Висконсине в седьмом классе. Мы прожили там два месяца в городишке под названием Рюи. Главное, что я помнила про Рюи, – ехать до школы на автобусе было очень долго, а еще там была такая фишка: все девочки носили легинсы в клеточку и не разговаривали с тобой, если ты их не носила. И не просто в клеточку – допускалась только определенная расцветка. Например, котировалась красно-черная клетка и еще почему-то синяя с определенным рисунком. У меня не было легинсов в клеточку – все-таки такая вещь вряд ли пригодилась бы в любом другом городе. Но как-то раз другая девочка-изгой купила легинсы с зелеными полосками в клетке, и оказалось, что это вообще нельзя. Нельзя, потому что нельзя.

У меня так и не появились легинсы в клетку, и я знала, что это глупо – беспокоиться, что легинсы в клетку опять всплывут в Висконсине, потому что это какой-то местный бзик. Во всяком случае, зачем беспокоиться, раз мы пока не остановились в Висконсине, а можем вообще резко свернуть на юг, когда доедем до I-35, и поехать в Айову. Но я все равно вспоминала это чувство: сидишь в седьмом классе на математике, пялишься на легинсы соседки и думаешь, получится ли убедить маму, что мне правда очень нужны эти легинсы.

Больше всего на Кэтнет я дружу с Firestar, и вот они бы точно поняли. Правда, они наверняка надели бы какую-нибудь полную противоположность легинсам в клетку, что угодно, лишь бы показать, что им совершенно плевать, какие там легинсы надо носить в школу. А может быть, в седьмом классе они бы и не отказались от легинсов в клетку. Чтобы вписаться и быть как все.

Сегодня мама так нервничала, что даже не хотела остановиться пообедать, но все-таки пустила меня пописать и захватить какой-нибудь перекус на заправке. Иногда на заправках или по соседству встречается настоящая еда, ну, или фастфуд. На этой заправке нашлись только приманка для рыб и батончики. Единственное, что у них было хоть сколько-то похоже на настоящую еду, – два подсохших апельсина в корзинке у кассы и какие-то местные мюсли с нарисованной на них доской, на которой мелом написано: ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ОТ ЗАПОРА!

Я купила мюсли и апельсины и тут заметила, что продавец заправки пялится на мамину руку – из-за давней аварии у нее нет мизинца. Я бросила в его сторону неодобрительный взгляд.

Когда мы проезжали Близнецы[3 - Близнецами (Twin Cities) называют два близлежащих города – Миннеаполис и Сен-Пол, которые часто рассматриваются как единое городское образование.], где мама никогда не останавливалась, я спросила, куда же мы едем.

– Я подумывала о Висконсине, – ответила она, – думаю, это достаточно далеко.

– Хорошо, – сказала я.

– Только не в Райли. Так ведь город назывался?

– Рюи.

– Точно. Там еще эти девчонки носили клетку.

– Ты это помнишь?

– Ага. Потому что помню, я тогда подумала: какой нормальный подросток считает, что самый крутой прикид – это клетка? Что за странный заскок.

– Главное, не просто клетка, а определенная, – сказала я.

– Точно. Роял Стюарт, а во вселенной клеток это самая что ни на есть клеточная клетка, вот ведь зануды. Я так рада, что мы не остались.

– Может, они переросли эту историю с клеткой, – продолжила я. – Это было в седьмом классе.

– А что случилось в твоей следующей школе?

После Рюи была Небраска.

– Мы были там слишком мало, чтобы разобраться, – сказала я.

Она некоторое время молчала.

– Можно мы останемся в Висконсине подольше, чтобы я закончила семестр? – спросила я. – Очень трудно окончить школу, если мы все время будем переезжать.

Она тяжело вздохнула.

– Посмотрим, – ответила она. По сути, это было трусливым «нет».

– А что у тебя с работой, не будет каких-нибудь проектов в ближайшее время?

Иногда на нее сваливается большой проект, и она куда менее охотно переезжает, ждет, пока не сдаст работу. Мама фрилансер, занимается программированием, связанным с компьютерной безопасностью.

– Будет. На прошлой неделе звонила твоя тетя Ксочи, у нее есть работа. Она скоро расскажет подробнее.

Тетя Ксочи на самом деле никакая мне не тетя, я ее даже никогда не видела. Если у меня и есть семья, ее, как и девяносто девять процентов нашей жизни до бегства от отца, мама держала подальше в закромах памяти. Тетя Ксочи – программист и мамина подруга. Иногда она давала маме заказы.

Как только мы пересекли границу штата и оказались в Висконсине, мама немного расслабилась. Мы съехали с автострады в городе под названием Оссио, мама развернула настоящую бумажную карту, купленную на заправке, и провела пальцем по двухполосной дороге, где мы теперь ехали.

– Можно мы купим поесть? – спросила я.

– В следующем городе, – пообещала она.

Еще двадцать минут, и мы оказались у «ресторана-салуна» в крошечном городке. Искать тут жилье мы не собирались – слишком близко к автостраде. Я проверила, есть ли в меню «завтрак весь день». Нет. Зато есть вайфай. Когда мама ушла в туалет, я открыла ноутбук и быстро проверила Кэтнет. «Опять переезд», – написала я Firestar и отправила сообщение, пока мама не вернулась.

Обед уже закончился, а время ужина не наступило, так что официантка была не очень занята. Когда она подошла подлить нам воды, мама спросила, вдруг она знает, кто сдает дом, подвал, да хоть что угодно в Фэйрвуде, Нью-Кобурге или еще каком-нибудь городке поблизости.

– А что вас сюда привело? – спросила официантка. – Работа?

Тут мама провернула то же, что и с хозяйками квартир. Многозначительно посмотрела, а потом сказала:

– Ищу место, где смогу начать все заново.