7
– Позвони мне, если передумаешь оставаться с ночевкой. Я заберу. – Погладив мою щеку, Дима тянется за поцелуем. – В офис заскочу, а потом тоже, наверное, к родителям поеду.
Сегодня воскресенье, и это мой первый полноценный выходной за неделю, который я планирую провести в кругу семьи. Семья – это мама и отчим, последние три года плотно обосновавшиеся за городом. Возможно, приедет сын отчима от первого брака, с женой и двумя дочками-погодками.
– Позвоню, – согласно киваю я, ласково взъерошивая Димины волосы.
В такие моменты, как сейчас, понимаю, насколько мне с ним повезло. За минусом раздутого чувства собственности, Дима – идеальный партнер: чуткий, внимательный, заботливый. Ему ничего не стоит сорваться ко мне ночью по первому же звонку, просто чтобы я не ехала на такси. И он, разумеется, предпочел бы, чтобы я спала дома, но ничего не говорит. Старается уважать мои желания.
– Поезжай давай. – Я шутливо ударяю его по колену. – А то сейчас мама усадит тебя за стол.
Дождавшись, когда я войду в ворота, Дима уезжает. Как раз вовремя, потому что через секунду мама появляется на крыльце.
– А Дима уже уехал? – разочарованно спрашивает она, крутя головой по сторонам. – Что ж он на обед не зашел?
Мама очень любит гостей. В огромном доме, где, кроме нее и отчима, больше никто не живет, ей немного скучно, и потому она с радостью привечает всех моих подруг, балуя их кулинарными изысками вроде пирогов и обязательно вручая перед отъездом пакет со всевозможными домашними джемами и солениями. Работать она перестала лет десять назад, из-за отсутствия необходимости. Во второй раз мама удачно вышла замуж за очень обеспеченного человека. Олег почти на пятнадцать лет ее старше, но это не стало препятствием для их союза. По словам мамы, с Олегом она получила шанс на нормальную жизнь.
– У него дела, мам. – Я трусь о ее щеку и, приобняв, подталкиваю маму внутрь дома. – Зато я голодная. Специально ничего не ела.
– Вот и умница, – нараспев отвечает она, оживляясь. – Тогда будем садиться за стол. Олег наверху новости смотрит. Сейчас позову.
Пока мама идет к лестнице, я падаю на диван и включаю телевизор. Едва ли лет десять назад можно было предположить, что наша жизнь будет такой, как сейчас. Что я получу престижное образование и к двадцати пяти годам стану обладательницей жилья в центре города, а мама из бухгалтера средней руки, наскребающего деньги на лечение алкогольной зависимости мужа, превратится в статусную домохозяйку в окружении роскошной итальянской мебели и мейсенского фарфора. Появление Олега в жизни мамы в корне изменило сразу несколько судеб.
– Приехала? – Добродушно улыбаясь, отчим треплет меня по плечу. – А чего одна, без подруг? Мама так гостей ждала.
– Обещаю в следующие выходные привезти целый табор, – по-доброму иронизирую я. – А Игорь будет? Я его девчонкам шоколадки взяла.
Отчим откупоривает минералку, стоящую на столе, и крутит головой.
– Не сможет. То ли дела у них какие-то, то ли на день рождения пригласили. В баню-то пойдешь? Я вчера веников новых собственноручно закупил.
Олег чем-то напоминает медведя, как по характеру, так и внешне. Коренастый, круглолицый, с внушительным брюшком и изъеденными оспинами щеками, он далек от привлекательности, но, глядя на него, я прекрасно понимаю, почему в свое время маму это ничуть не смутило. Рядом с ним спокойно и надежно.
– Ближе к вечеру решу, ладно? – отвечаю я, перебираясь к столу. – Как на работе дела? Заказы идут?
Много лет отчим успешно занимается производством труб и газового оборудования, и с заказами у него проблем нет. Спрашиваю просто для того, чтобы дать ему возможность рассказать очередную историю про очередного заказчика, и тем самым сделать приятно.
– Индейка, – торжественно объявляет мама, опуская на стол блюдо, на котором лежит загорелая тушка птицы в окружении румяных кружков картофеля. – Картошка наша, Дашуль. Голландский сорт. Сладкий-сладкий. Во рту тает. Сейчас зелень принесу. Олег, тебе же моя рукола понравилась?
– Да, вкусная, – подтверждает отчим и, не дожидаясь мамы, сам накладывает мясо в мою тарелку. – Ирма! Вина бутылочку, может, прихватишь? По бокалу пропустим за выходные по-семейному.
Спустя полчаса мы, сытые и немного захмелевшие от литра красного сухого, обсуждаем предстоящую поездку мамы и Олега в Адлер. У отчима есть квартира на первой береговой линии, и каждый год они с мамой проводят там минимум две-три недели. В этот раз решили полететь в расширенном составе, с компанией друзей.
– Приезжайте с Димой хотя бы на пару дней, – не слезает с любимой волны мама. – Морским воздухом подышишь, отдохнешь. Не спишь ведь толком.
– Чтобы морским воздухом дышать, нужно не на Черное море ехать, – резонно вставляет отчим. – Но вы все равно приезжайте. В горы съездим.
– Как получится, ладно? – уклоняюсь от ответа, заранее зная, что приехать не смогу.
На работе полный завал, а я и без того в последнее время часто брала выходные, чтобы иметь возможность закончить ремонт.
– А вы, кстати, куда ездили позавчера? – вдруг интересуется мама. – Когда я звонила, ты сказала, что вы с Димой в гостях.
От нахлынувших воспоминаний я невольно обнимаю себя руками и ежусь. Снова этот озноб.
– Были у Роберта. Он дом за городом на лето снимает, не помню, говорила я или нет.
– Нет, не говорила. И как посидели? Как у них с Анютой дела? Жениться еще не надумали?
После того как ее собственная жизнь обрела уверенную стабильность, мама стала активно интересоваться судьбами моих друзей. На многих она подписана в инстаграме, за кем-то следит через мои рассказы и искренне переживает. Особенно за Ксюшу.
– Да вроде пока нет. Зато на Новый год в Дубай собираются.
На этой фразе отчим сообщает, что вернется к себе в кабинет, чтобы не мешать нам сплетничать. Я провожаю взглядом его квадратную спину и, неизвестно для чего, говорю вслух:
– Адиль вернулся. Тоже был в гостях у Роберта.
Эта информация производит на маму впечатление. Расслабленное выражение покидает ее лицо, и она резко садится под прямым углом.
– А чего это он вдруг решил появиться? Надолго?
Я усмехаюсь. Да кто ж его знает.
– Говорит, что пока никуда не собирается.
– То есть вы общались? И как он? Что вообще говорит?
– Ничего особенного не говорит. – Я с силой тру безымянный палец в попытке утилизировать растущую нервозность. О драке и поведении Адиля за столом решаю умолчать: не хочу слушать возмущение мамы, которая всегда его недолюбливала. – Время ушло. О чем нам разговаривать?
– Даш, – голос мамы становится просящим. – Ты уж будь умнее, хорошо? Первая любовь дурная бывает, но сейчас-то ты умница. С Димой всё в порядке у вас?
Я киваю в подтверждение.
– Да, конечно. У нас всё отлично.
– Жизнь тебя однажды уберегла, – продолжает мама, очевидно желая закрепить результат. – Надеюсь, во второй раз ты в то же болото не встрянешь, да? Вот за таких мужчин нужно выходить замуж… – Она выразительно тычет пальцем в сторону лестницы. – А не за таких, как твой папаша.
Я морщусь. Вот для чего вообще заикнулась об Адиле? Существует два человека, которых никогда не стоит обсуждать с мамой. Он и мой отец.
– Мам, я не дура и сама понимаю. Почему все думают, что его появление что-то должно изменить в моей жизни? Адиль – это детство, и между нами давно ничего нет. Я просто так про него сказала.
– Я помню, как ты рыдала, лежа на полу, и от еды отказывалась. Знаешь, каково матери такое видеть? Я думала, ты с ума сойдешь или доведешь себя до анорексии…
– Ладно, мам. – Не выдержав, я соскакиваю с дивана. – Пойду полежу немного у себя в комнате. – Перекормила ты меня.
Мама, к счастью, не возражает, хотя и прекрасно понимает, что дело вовсе не в переполненности моего желудка.
– Спускайся потом чай пить, – летит мне вдогонку. – Штрудель скоро будет готов.
Зайдя в свою спальню, я бесцельно опускаюсь на край кровати и в течение нескольких секунд гипнотизирую покачивающиеся края шторы. Глупо было упоминать при маме Адиля. У нее столько свободного времени для рефлексии, что она теперь неделю спать спокойно не сможет.
Поднявшись, я подхожу к комоду, в котором хранится куча всего: от моих нелепых школьных украшений до старых смартфонов. Порывшись, нахожу пухлый фотоальбом пастельно-розового цвета и выуживаю из него смятый полароидный снимок. Единственный, который не выбросила. На фото изображены я и Адиль. В одной руке у него сигарета, другой – он обнимает меня за шею.
Я преувеличила, сказав, что со мной Адиль никогда искренне не смеялся. На этой фотографии его улыбка выглядит очень правдиво.
8
Месяц спустя
– С днем рождения, моя хорошая! – Я обнимаю Аню за шею, отчего пакет с подарком, зажатый в руке, неловко ударяет ее по спине.
Я немного дезориентирована царящей атмосферой: вокруг куча незнакомых лиц, из окон дома громко играет музыка, а из беседки доносится запах кальяна и взрывы хохота. Мы с Димой опоздали примерно на час из-за моего дежурства, а потому празднование двадцатисемилетия Ани застали в полном разгаре. Терпеть не могу опаздывать. Безнадежно отстав от остальных, приходится экстренно наверстывать упущенное, а это не всегда получается.
– Спасибо, моя за-ая, – тянет Аня, звонко чмокая меня в щеку. – Так рада, что ты приехала. – Отстранившись, она машет рукой Диме: – И ты, Димас, тоже.
Судя по запаху алкоголя в ее дыхании и протяжному «зая», именинница уже нетрезва, как, скорее всего, и остальные. То, о чем я говорила. Потребуются усилия, чтобы поймать общую волну веселья.
– Половина народа уже в баню пошла, – докладывает Аня, когда мы, пропустив вперед Диму, в обнимку идем к дому. – Гостей Китай собралось. Пожалуйста, имей в виду: это не я виновата, а Робсон. Я как список начала составлять, он сразу влез: «А этого пригласишь? А этого? Этого тоже давай, а то по отдельности неудобно». Короче, моя днюха превратилась в вечеринку его друзей.
Я невнятно мычу «угу», думая, что пыльный спортивный седан, стоящий у входа, – даже более пыльный, чем в день, когда я его впервые увидела, – вполне может принадлежать Адилю. Аня бы никогда его не пригласила, но если в составлении списка гостей принимал участие Роберт, то Адиль вполне может быть здесь.
Это плохо. Лишь последние несколько дней мне наконец удалось перестать о нем думать. Вернее, не вспоминать. Воспоминания – коварная вещь, потому что всегда приходят без спроса. Подстерегают тебя, когда ты максимально безоружен: например, варишь себе кофе или смотришь в окно по дороге на работу.
– Адиль тоже здесь? – решаю спросить напрямую.
Аня корчит жалобную гримасу и виновато дергает плечами.
– Да. Я Робу напоминала про их конфликт с Димасом, но ты же его знаешь. Поржал и сказал, что типа не маленькие, разберутся.
Я нервно вздыхаю. Порой гостеприимство Роберта выше моего понимания. И злиться на него невозможно. Просто он такой – душа нашей компании. Со всеми поддерживает связь и со всеми хочет оставаться в хороших отношениях.
Аня подводит меня к столу и представляет тем, с кем я еще не знакома. Несколько человек с ее бывшей работы: Валентина, Евгения, Римма и парень по имени Эрик, который из-за своего жеманного голоса походит на гея.
– Что будешь пить, дорогая? – не пытаясь развенчать первое впечатление, спрашивает он.
Я хочу попросить вина, но, услышав очередной взрыв смеха, в котором чудится голос Адиля, прошу смешать «Маргариту». Надеюсь, со временем его присутствие перестанет так на меня действовать, тем более он планирует у нас задержаться. У нас. Кажется, за время, пока мы не виделись, я успела присвоить себе не только нашу компанию, но и весь город.
Выпив коктейль и из вежливости пообщавшись с подругами Ани, двое из которых оказываются стриптизершами в мужском клубе, где она работала администратором, я ухожу искать Диму. Не могу не беспокоиться о возможной новой стычке с Адилем. Мужская половина гостей обосновалась в бильярдной, поэтому начать решаю там.
– Всем привет!
Я обвожу глазами парней и, зацепив взглядом черную бейсболку, быстро иду к Диме, стоящему в дальнем углу. Сердце тревожно шумит, нагревая кровь так, что гудят ступни и кисти. Ну что за детская реакция? Мне же давно не семнадцать лет.
– Как ты? – Обняв Диму за шею, я заглядываю ему в глаза. Улыбка на моих губах нервно подрагивает, но вряд ли кому-то, кроме него, этого заметно. – Играешь в бильярд?
Последние две недели я стараюсь быть к нему максимально внимательной – словно извиняясь за то, что иногда против воли возвращаюсь мыслями в прошлое. Неожиданное появление Адиля сбило с толку, но мама оказалась права: у меня есть голова на плечах, чтобы ценить то, что имею. Отношения с Димой, с которым мы знакомы еще со старших классов, – это далеко не спонтанность. Мы долго присматривались друг к другу, прежде чем сделать этот шаг. Правда, позже он признался, что был неравнодушен ко мне давно, но выйти за рамки дружбы ему всякий раз что-то мешало. Что-то – это Адиль, потом моя затяжная депрессия и многочисленные поклонники. От невнимания противоположного пола я никогда не страдала, даже наоборот, что порой меня саму удивляло. На внешность не жалуюсь, но яркой красавицей меня вряд ли можно назвать. Худощавая, без выраженных форм, с детскими чертами лица – типаж скорее на любителя.
Сцепив ладони на моей пояснице, Дима ласково касается губами моих. В его дыхании отчетливо ощущается запах виски, но сейчас это ничуть не раздражает. У нас все хорошо, и мне не стыдно это продемонстрировать на глазах у кого угодно, включая обладателя черной бейсболки.
– Ну хватит, хватит тут романтику разводить, – шутливо ворчит Роберт. – Тут мужчины серьезной игрой заняты, а Дашка нам весь настрой сбивает.
– Это я на удачу, – с озорной улыбкой говорю я, поворачиваясь к нему. – Вот увидишь, Дима всех обыграет.
Темный взгляд из-под кепки лениво царапает мое лицо, заставляя мысленно выставить средний палец. Это в прошлый раз я была растеряна, а сейчас прекрасно владею собой. После череды ошибок я выбрала того, кто умеет меня ценить.
– Я буду в гостиной с девочками, – ласково воркую, тронув Диму за подбородок. – Найдешь меня, как здесь закончишь, ладно?
Я ухожу из бильярдной в сопровождении улыбки Димы и шутливых смешков. Это Андрей и Роберт беззлобно нас передразнивают, называя его заей.
За стол к подругам Ани сажусь в полном удовлетворении и даже по случаю позволяю себе еще одну «Маргариту». Зря я беспокоилась, что годы ничего не изменили. У меня получается сохранять баланс в присутствии Адиля.
* * *
– Блин, не день рождения, а какой-то мальчишник, – возмущенно фыркает Аня, плюхаясь рядом со мной на диван. – Время запускать салюты, а ребята засели играть в покер. Скажи спасибо Адилю.
Я хочу съязвить, что на дне ее рождения, как и на правильном мальчишнике, даже стриптизерши есть, но последняя фраза сбивает нужный настрой.
– А при чем тут Адиль?
Аня небрежно фыркает:
– Ну он же покерист.
– Он играет в покер? – растерянно переспрашиваю я. – Я не знала.
– Не знала? Мне Робсон сказал. Адиль вроде этим на жизнь зарабатывает. Мерс свой на выигранные деньги купил.
Мысли лихорадочно мечутся. Я понятия не имела, что возможно зарабатывать на жизнь азартными играми, хотя такой род занятий идеально вписывается в образ Адиля. Сложно представить его ежедневно ходящим в офис, соблюдающим дресс-код или ведущим деловые переговоры.
– А живет он сейчас где, знаешь? – спрашиваю я до того, как успеваю осознать, что ступаю на скользкую территорию.
Чем меньше известно о его жизни, тем лучше. Зачем мне? Достаточно и того, что раз в месяц мы будем пересекаться в доме общих друзей.
– Не знаю, если честно. Роберт сказал, что у Адиля мать заболела. Может быть, у нее, чтобы ухаживать.
Я прикусываю губу. У Адиля болеет мать? Что-то серьезное? Тут же мысленно себя одергиваю. Какая разница? На работе я каждый день вижу больных людей.
Виновато смотрю на Аню:
– Слушай, если уж все ушли играть в покер, я прилягу на полчаса? Голова немного разболелась. Зря я пила вторую «Маргариту».
