Светлые, словно припорошенные серебристым инеем, брови мужчины взмыли вверх, а тот, что стоял рядом – невысокий, лысый, хлопнул его по плечу, усмехнувшись:
– А девчонка-то не промах.
Вы даже не представляете себе, насколько не промах.
– Итак?
– Оставь нас, Дорран, – приказал «гот», и представитель не-тибетской монахии в самом деле вышел, оставив меня наедине с мужчиной, одетом в стиле средневекового траура. Хотя ладно, наверное, все-таки не средневекового. Темная рубашка, темный жилет, тронутый лишь тонкой каймой серебра на вырезе и пятнами таких же, в тон его волосам, пуговиц, черные брюки, заправленные в сапоги – это навскидку не напоминало мне ничего из того, что мы учили на уроках истории. Скорее, это был какой-то смешанный стиль, собранный чуть оттуда, чуть отсюда. Пока я рассматривала его, гот приподнял бровь и поинтересовался:
– Нравлюсь?
– Нет, думаю, почему вы в трауре, – ответила я. – И можно ли этим оправдать похищение, а главное, что по этому поводу скажут полиция и юристы.
Сказать, что мне не было страшно, я не могу, но и сказать, что было – тоже. У меня с самосохранением всегда все было в порядке, я обычно чувствовала людей (и хороших, и плохих), стоило мне к ним приблизиться. Не знаю, как так получалось, но интуиция меня еще ни разу не подвела, вот ей я и решила довериться, потому что рядом с этим типом я не ощущала опасности. Что, возможно, последствия удара головой, потому что как можно не ощущать опасности рядом с тем, кто…
Запрокидывает голову и смеется. Просто смеется, будто я сказала нечто очень забавное. Кто бы мне еще сказал, почему у него такой смех приятный! Низкий такой, на удивление заразительный.
– Черный – цвет императорского дома Леах, – произнес он, отсмеявшись. – С незапамятных времен. Позвольте представиться, ларэй, Виорган Леах. Младший брат императора, которому выпала честь пригласить вас в наш мир.
Царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Это теперь называется пригласить? И кстати, у вас есть справка?
Очевидно, мысли отразились на моем лице, потому что Виорган плавным артистичным движением руки (тренировался что ли, лет десять) указал мне в сторону огромного арочного окна, сквозь которое в комнату вливалось не только закатное солнце, но и согревающее тепло. Покосившись на него, я завернулась в покрывало и все-таки повторно соскользнула с кровати. Приблизилась, взглянула на небо, на которое кивнул подошедший мужчина.
– Чтоб тебя! – От удивления чуть глаза из орбит не полезли: на небе вместо одного было целых два солнца. То есть две звезды. То есть если все предыдущее можно было оправдать мухоморами и ударами головой, то это уже никак не укладывалось в голове. Даже в ударенной.
– В нашем мире два солнца, ларэй, – как-то очень философски и спокойно ответил он. – Два солнца – в переводе на ваш язык, разумеется. У нас у каждого светила свое имя – Ниаму и Левейр. Если обратиться к древнехайлоронскому, Тьма и Свет…
– Все это чудесно, конечно, – перебила я его, – но мне бы очень хотелось понять, какого Ниаму вы швырнули меня прямо в портал, головой вниз?! И что это все значит?
– Как я уже сказал лекарю, у вас вот-вот должен был открыться дар. – Мужчина прислонился к стене. – Очень сильный дар, способный поглотить вас и выпить без остатка, как случилось с вашей сестрой в немагическом мире. Дело в том, ларэй, что ваша семья – последние потомки алых сирин.
– Алых кого? – переспросила я.
– Род алых сирин издревле считался одной из сильнейших магических ветвей нашего мира. Подобно фениксам, драконам и играм, способным менять человеческое обличие на звериное. Алые сирин ближе всего к драконам, поскольку их сила произошла от того, на что мы с вами сейчас смотрим, – мужчина кивнул на местные светила, – а драконы обрели свою магию из первородного пламени. Тем не менее именно алые сирин обладали универсальной магией, которая может наполнить и восстановить собой любую другую. И, помимо прочего, чарующим голосом, способным подарить как блаженство и наслаждение, так и испытать самую сильную боль.
Примерно на моменте «первородного пламени» мой разум начал подумывать, не пойти ли ему подышать воздухом, пока здесь рассказывают всякое такое… невероятное. Но стоило мужчине заговорить про голос, как меня словно вытряхнуло из одной реальности в другую. Особенно когда он продолжил:
– Несколько столетий назад род алых сирин прервался. Точнее, мы так считали, но некоторое время назад ваш огонь снова вспыхнул – увы, в немагическом мире. Когда я прибыл на место, выяснил, что твоя сестра пробудилась – точнее, полностью пробудилась ее сила, а значит, и ее голос. К сожалению, вынести такое на Земле нереально, поэтому и произошло то, что произошло.
Я приподняла брови. То есть меня сейчас хотят убедить в том, что моя сестра впала в кому из-за какой-то магии?!
Не из-за какой-то магии, Надя. Из-за магии алых сирин.
Кажется, сейчас я отчетливо поняла, как себя чувствуют люди с раздвоением личности, потому что одна часть меня тянула мое сознание за руку (ну или за что там можно тянуть сознание) в привычную реальность, а другая – как-то глубоко, отчетливо, ясно, тянулась к тому, о чем говорил этот странный похититель, надо отдать ему должное, действительно привлекательный. Тряхнув головой – не хватало еще на иномирных братьев императоров западать, я поинтересовалась:
– И как вы поняли, что меня ждет то же самое?
– Благодаря этому, – мужчина вытянул руку, и я увидела массивный перстень-печатку. Отличал его потемневший металл, в которым выбитыми черными разлетами красовались крылья, а между ними застыла рубиновая капля, которая при приближении ко мне опасно сверкнула. – Камень, показывающий уровень силы алых сирин, оннаэрт, слеза подземелья. В нашем мире очень много магии, поэтому реагирует он только в непосредственной близости от вас, что же касается вашего мира, там я мог следить за вами, даже находясь на другом конце города. Никаких магических примесей, только ваша искрометная, яростная сила, ларэй.
Последнее он произнес, как мне показалось, с восхищением, а еще его светло-серые, практически бесцветные глаза, на миг разогрелись от странных искр. Что касается меня, мне сейчас было не до восхищений, искр и прочего. Его слова «очень много магии» довольно точно характеризовали то, что со мной происходило в последние полчаса.
– Еще один признак – ваши волосы, – он бесцеремонно коснулся моей пряди, ставшей клубнично-земляничного цвета, а после с неким сожалением отпустил, позволив скользнуть на белоснежное полотно покрывала, где ее цвет стал еще ярче. – Смена цвета волос говорит о том, что магия алой сирин набирает силу.
Нет, если так подумать, в нашей семьей иногда происходило что-то… магическое. Например, бабушка могла, не повышая голоса, что-то сказать так, что ни одной из нас – ни мне, ни Вере, ни даже нашему младшему шилу в попе по имени Люба не приходило в голову спорить, напротив, подчиниться ее негромким, но сильным и таким влекущим интонациям просто хотелось. Искренне.
Да и насчет нас… мой талант и таланты сестер с первого класса отмечали на уроках пения. Сначала – у Веры, потом у меня, потом у младшей. Нас даже в школе называли «сестрички-певички», и, хотя по-настоящему заинтересовалась развитием голоса только Вера, прозвище крепко-накрепко к нам прилипло. Вот только даже во сне я себе не могла представить, что это связано с моим иномирным происхождением! Как и то, что когда мы втроем пели в детстве, взрослые следили за нами, как завороженные.
Как, а главное, почему я оказалась в немагическом мире, если сила моя отсюда? Бабушка все знала и молчала? Или она знала не больше нашего? А мама? Отец?
Вопросов было столько, и все они обрушились на меня разом, но главным все-таки было другое:
– Зачем я вам? – уточнила, сложив руки на груди.
– Не нам. Моему брату. Именно алая сирин, согласно пророчеству, поможет вернуть ему часть безвозвратно утраченной силы.
– Каким образом?
– Хм… кхм.
Мне показалось, или брат его императорского величества слегка запнулся? А еще нахмурился. Последнее мне точно не показалось, потому что светлые брови едва уловимо сдвинулись на переносице. Ну и чем ему так не понравился мой вопрос?
– Об этом вам лучше поговорить с моим братом, ларэй.
– Что ж, в таком случае я обо всем буду говорить с вашим братом. В частности, о том, что я получу, если помогу ему обрести его силу.
Собиравшийся продолжить мужчина поперхнулся и закашлялся, и я любезно постучала его по спине.
– Заодно уточню, какая компенсация мне полагается за ваше неправомерное обращение.
– Какая… компенсация?! – переспросил мужчина.
– Моральная. Материальная. И уж явно немаленькая, – я представила, чем может расплатиться император, и мысленно уже отправила Веру к лучшим специалистам.
Пару минут брат императора смотрел на меня. Не знаю, о чем он думал – о словах своего друга-целителя, который сразу сообщил ему, что «девчонка не промах», или о том, что ему попалась какая-то бракованная алая сирин, отказавшаяся сразу принять свою участь и великую честь оказаться возродителем… Возрождателем?.. Возродительницей?!. неважно, полной боевой мощи Феникса, о котором они тут все говорили. Отмер он исключительно тогда, когда я негромко кашлянула, напоминая о своем присутствии. И самую малость потому, что стоять на непрогретом каменном полу – то еще удовольствие.
– Что ж, хорошо, – произнес он, склонив голову. – Я договорюсь о встрече с братом, ларэй.
– В ваших же интересах, чтобы она состоялась как можно скорее. И снабдите меня одеждой, пожалуйста. В таком виде я встречать вашего брата точно не буду, – изложив остаток своих требований, я направилась к постели. – А пока верните меня домой.
Не хватало еще, чтобы бабушка с Любой начали волноваться! Сколько я вообще провела в отключке?
– Не переживайте, время в вашем мире течет по-другому, – мужчина истолковал мои слова правильно. – С того момента, как вы исчезли оттуда, едва ли прошло десять минут.
– А здесь?
– А здесь около часа.
Ладно, математическими изысканиями займусь потом.
– Что ж, в таком случае у меня есть еще час, чтобы встретиться с вашим братом. Максимум – два, – ответила я. – Потом мне нужно будет попасть домой.
Не знаю, что он там себе подумал, но выходил от меня очень озадаченный. С таким видом, будто уже ему предстояло решить задачку по высшей математике, и не одну, а примерно с сотню, и все на время, как на ЕГЭ.
Оставшись одна, я подтянула к себе колени и снова взглянула в окно. Сдается мне, два солнца и принадлежность к роду алых сирин – самые простые сюрпризы, которые меня здесь ждут. Вот только я здесь точно не задержусь, мой мир – тот, в котором я выросла, который знаю с детства. И точка!
Что же касается драконов, фениксов, императоров и их братьев, это я им нужна, а не они мне. Возможно, певицу с фамилией Ягодкина сложно воспринимать всерьез, но, кто бы что ни говорил, теперь точно придется!
Глава 2. Его императорское величество Феникс и прочие сложности
Надо отдать светловолосому, в совершенстве освоившему метание Надь в портал, принцу должное – одежду мне принесли буквально спустя минут пять. По крайней мере, по ощущениям: учитывая, что у них тут время течет по-другому, я не была уверена в их точности, но и задумываться об этом лишний раз не собиралась. Мне предстояла деловая встреча и междумировое взаимовыгодное сотрудничество, поэтому я поступила как положено адекватному человеку в сложившихся обстоятельствах.
Оделась по местной моде: платье в пол, длинное, нечто среднее между современными нарядами для фотосессий и средневековыми, сплющивающими дам во всех местах так, что становилось сложно дышать. В данном случае под платье полагалась длинная сорочка с расклешенными рукавами, корсет, от которого мои глаза чуть из орбит не вылезли, а вот грудь сплющивать не стали. Она осталась свободной, еще и подчеркнутой глубоким лифом основного изумрудного, с золотой вышивкой, платья. Что самое интересное, все село на меня как влитое, а когда мне еще и прическу сделали – две проворные, веселые девушки, очевидно, служанки, так и вовсе впору было думать, что как так и было.
В смысле, что я здесь родилась и только временно гостила у бабушки в современной России. Гм…
– Ларэй, вы чудесно выглядите!
– Невероятно!
– Его императорское величество будет в восхищении!
Темноволосые и темноглазые, смуглокожие, они затараторили мне комплименты просто наперебой, настолько быстро, что перебить их при всем желании не представлялось возможным. Да, если честно, и не хотелось. Любой девушке нравится чувствовать себя красивой, волшебной, невероятной… и это только часть эпитетов, которые приходили мне в голову, когда я смотрела на себя в зеркало.
Волосы по бокам скрутили в жгуты, закрепили на затылке, но большую часть оставили свободной, и теперь они ало-красным каскадом стекали по плечам и по изумрудной, с золотыми вкраплениями, ткани. Края светлых рукавов (нижнего платья) выглядывали из разрезов, плотный лиф подчеркивал грудь, а пышная юбка струилась и переливалась при малейшем движении. В этот миг мне даже показалось, что я все-таки сплю, а все ранее увиденное, услышанное и даже обдуманное – не что иное, как плод моего буйного воображения.
Впрочем, уже в следующий момент я отмела эту мысль: слишком живыми были девушки, которые сейчас застыли рядом, ожидая моего ответа, да и тот светловолосый, имевший честь привести меня в этот мир к венценосному брату – тоже. Не говоря уже о том, что он и в кафе-ресторан, где я пела, заглядывал, так что да. Это реальность, Надя.
Суровая, но все-таки реальность.
Или не очень суровая?
– А вам нравится? – беззастенчиво прервала ход моих мыслей смуглянка, что стояла поближе.
– Нравится, – честно призналась я. – Очень. Вот только… как я могу понимать ваш язык?
Девушки переглянулись. Одна даже хихикнула, но тут же опустила взгляд, скрывая пляшущих в глазах бесенят, а вторая ответила:
– Вы же алая сирин. В вашей памяти тысячи языков Вселенной любого мира, вы можете говорить и петь на любом из них.
Мне теперь что, и французский учить не нужно?! Согласна, не самая разумная мысль в сложившихся обстоятельствах, но зато какая рациональная! На английском я уже говорила, а французский хотела выучить исключительно для себя, мне очень нравилось, как он звучит. Не говоря уже о том, что я могла бы поехать в свою любимую Францию и наслаждаться общением на родном языке с носителями…
Фантазия в считаные секунды увела меня так далеко, как только возможно. В себя привело негромкое покашливание, а еще осознание, что здесь все знают об алых сирин больше, чем я. Это точно надо исправить, и в самое ближайшее время. А пока…
– Благодарю за то, что помогли подготовиться к встрече, – искренне произнесла я, чем, кажется, вызвала у девушек еще большее изумление, чем предыдущим выпадом. Изумление, а еще смущение – они быстро-быстро со мной попрощались, напоследок осыпав комплиментами и сообщив, что с минуты на минуту за мной придут.
С минуты на минуту оказалось буквально, потому как за ними едва успела закрыться дверь – и снова открылась. Явив миру высоченного, седого, с прилизанными волосами, худосочного мужчину с крючковатым носом и выражением лица человека, собирающегося к стоматологу на удаление зуба.
– Ларэй, – произнес он сухим надтреснутым голосом, – я секретарь его императорского величества, прошу вас следовать за мной.
Ну я и последовала. В длинный, растянувшийся на множество метров коридор, освещаемый лучами светил, заглядывающих из арочных окон, что виднелись вдалеке. Мы вышли на балкон, соединивший две части замка, и я задохнулась от раскинувшейся внизу бесконечной глади моря. Или океана? Волны накатывали на берег, укутывая его своим игривым полупрозрачным шлейфом, и отступали, оставляя лишь тонкое тающее кружево. Повсюду были цветы, просто море цветов, а еще с балкона открывался вид на парк, ярусами спускающийся на побережье.
Насладиться красотой в полной мере мне не позволили, секретарь бежал так, будто его не только у стоматолога ждали, но еще и у гастроэнтеролога, с регулярным несварением. Миг – и балкон, и все виды остались позади, а передо мной распахнули сначала одну дверь, затем, миновав секретарскую обитель, вторую – и вот я уже в кабинете.
В кабинете, где все увиденное вновь кажется нереальным и сказочным, потому что отчаянно контрастирует с тем, кто сидит за столом. И кто медленно поднимает на меня тяжелый, невыносимо-властный взгляд, от которого я вся покрываюсь мурашками.
В одно мгновение эти мурашки превращаются в огоньки, потому что тяжелый взгляд становится еще и пристально-мужским: так мужчины смотрят на женщину, которую хотят, других слов тут не подобрать. Этот взгляд стекает по моим волосам на лицо, касается губ, словно император уже клеймит меня поцелуем, скользит ниже.
А вот это уже совершенно точно лишнее! Как говорится, не принимайте на свой счет ничего, кроме денег, но когда тебя так безапелляционно рассматривают, я бы сказала, раздевают взглядом… Не знаю, может быть у них в империи так принято, или у императора просто слабость к женскому полу, но для современной девушки на деловой встрече это недопустимо. В деловом этикете такое вообще недопустимо!
– Мне сказали, что вы хотите предложить мне взаимовыгодное сотрудничество, – нарушаю тяжелую вязкую тишину я и шагаю к столу. Чем, кажется, вызываю у его императорского величества сбой программы. Он сначала отдергивает взгляд от моего декольте и фигуры в принципе, будто обжегся, а после снова смотрит в глаза. В упор.
В любом случае, так всяко лучше, чем раньше.
– С этикетом вас, должно быть, не познакомили, ларэй, – холодно произносит он. Хотя в этом холоде однозначно звучит сарказм.
Кто бы говорил про этикет!
– Не успели, – без малейшего смущения сообщаю правду. – Честно говоря, я сразу сказала, что здорово тороплюсь – поэтому все, что мне выдали – это ваше платье.
– Я похож на того, кто носит платья?
Не Феникс он, а ехидна. Крылатая. Правда, крыльев у него за спиной не было, и не только за спиной, но и вообще нигде. Темные волосы, резкие скулы, глаза – как ночное небо, широкие плечи – это все было в наличии, а крылья – нет. Интересно, он их под одеждой прячет?
Стоило мне об этом подумать, как император поднялся из-за стола, чтобы я в полной мере могла оценить комплектацию. Сейчас он возвышался надо мной так, что пришлось задрать голову.
– Я не в курсе вашей личной жизни и интересов. Буду очень благодарна, если мы сразу перейдем к обсуждению условий, поскольку…
– Вы очень торопитесь, ларэй, я помню. – Взгляд сверху вниз на мгновение отразил потерявшуюся в уголках губ улыбку, а после мне указали на кресло: – Прошу.
Опустившись в него, я положила руки на подлокотники, стараясь скрыть свое все-таки прорезавшееся волнение. С императорами других миров мне еще общаться не приходилось (да и нашего тоже, к счастью), но теперь вот такой полезный навык напрочь отсутствовал. Как отсутствовала возможность защититься от его сильной, властной ауры, которой, кажется, в кабинете пропиталось абсолютно все.
И темно-зеленые стены, тронутые вензелями серебристых узоров, и черное дерево мебели, и даже корешки книг и тяжелая подставка под письменные принадлежности, и… песочные часы. Жемчужная пыль тонкой струйкой сыпалась вниз в больших, массивных часах, цвет которых напоминал о слиянии малахита с агатом, а рядом стояли маленькие. В тех же тонах. Там крошка, напоминающая о попавшем в переделку, то есть в кофемолку, жемчуге, уже покоилась в нижней части.
– Полезная вещь, – сообщил мне император, очевидно, проследивший мой взгляд, – когда нужно принять сложное решение.
– Вот как?
– Времени уйдет немного, но за то время, что сыпется крошка Нарийских гор, уйдут и эмоции.
– Глубоко, – сообщила я, еще раз мельком взглянув на часы и снова переводя взгляд на императора. Он вернулся в свое императорское кресло – высокое, с резной спинкой, но по-прежнему смотрел на меня. К счастью, больше не в декольте, и это радует, но губы начинали гореть от одного такого «касания» его глаз. – Так мы перейдем к обсуждению?
