Неосторожно брошенные слова Олава заставили меня обернуться, и я заметила взгляды. Ожидающие, удивлённые, недоумённые. Возможно, все местные воины собрались взглянуть на то, как малявка переубедит их суровую госпожу.
Что же… Была не была! Пропустив мимо ушей чужие восклицания, я подошла к молоту и протянула руку.
Конечно, я не стану забывать и об осторожности: не зря Олав меня предупредил. Поэтому я сначала примерилась. Как лучше взять. С какой стороны. Обеими руками или одной. Наверное, лучше обеими: это оружие такое огромное.
Так. Иди-ка сюда, друг мой. Я коснулась молота, и тело, словно тугие путы, охватили чудесные нити. Каждая его частичка будто закричала, и я едва не закричала следом, совсем не понимая, что со мной происходит. Что это за молот?!
Непроизвольно я подалась назад, утягивая за собой и молот. Тяжесть свалилась на меня словно горный обвал. Такое вообще можно выдержать?!
Но тело не подвело и выдержало – мгновение, но выдержало. Прокрутившись вокруг своей оси, я удержала молот в руках. Однако оружейная, разгромленная моими поворотами, не стала дожидаться своего часа и тут же отомстила мне, подослав стойку для мечей, которая чуть не сбила меня с ног. Но заставила выронить молот.
Треск! Я прижала уши и зажмурилась, прождала с мгновение и вновь приоткрыла один глаз. Молот проломил деревянные половицы!
Я взметнула взгляд, надеясь увидеть хотя бы намёк на улыбку. И мои надежды сбылись – вот только совсем не так, как я себе представляла.
Брюнхильда едва сдерживала смех. Её подопечные тоже дрожали от подступающего хохота. Лишь Олав, отошедший назад, обеспокоенно вскинул брови, глядя на меня.
– Поразительно! Ты прямо медведь в оружейной лавке!
От её слов все взорвались смехом. Что?.. Почему? Я же подняла молот!
– На что ты вообще рассчитывала?! – сквозь хохот проговорила воевода. – Малышка, я правда удивлена, что ты не сразу свалилась… Но ты бы хоть спросила, что это за молот, прежде чем хватать то, что не твоё!
В ответ на её слова я бросила недоумённый взгляд на молот. От моих рук невидимые нити словно тянулись к оружию. А на нём горели какие-то буквы.
Он волшебный! Как я не додумалась?! Вряд ли такое могучее оружие было сделано из обычного железа или стали!
– Слушай, не прыгай выше головы. Можно быть сильной, не тягая такие тяжести, – неожиданно примирительно отозвалась Брюнхильда. После чего добавила: – Ну судьба такая у некоторых женщин и зверок – сидеть на кухне! Что поделать – не все родились с горой мышц!
А её воины смеялись и смеялись. Интересно, вот возьми я оружие на Родине, так же бы меня засмеяли? Наверняка так же. Это место и впрямь очень похоже на Родину.
Нет. Нельзя так думать. Может, сейчас я не сильная. Но я готова ей стать!
Прихватив молот поудобнее, я уставилась в пол и пошла вперёд. Пара шагов. Хотя бы пара шагов, и я покажу, на что способна! Что я могу быть сильной!
Неважно, что подумает эта женщина и её люди. Неважно, как жалостливо посмотрит на меня Олав. Неважно, как осудили бы меня родные.
Я. Хочу. Стать. Сильной.
Чуткие уши разрывало от оглушительного треска дерева под ногами. Руки, не привыкшие к такой тяжести, пылали, как от самого настоящего пламени. Чувство, будто спина сейчас хрустнет и изогнётся так, что больше не станет прежней.
Больно… Но нужно потерпеть! Чуть-чуть, совсем немного… Для себя самой!
Наконец, увидев преграду в виде кожаных сапог Брюнхильды, я позволила себе остановиться. Грудь разрывало свистящим дыханием. В ушах стоял гул, в голове – тяжесть, точно слиток свинца.
Но я подняла взгляд. И столкнулась со взглядом ошеломлённой Брюнхильды.
– Ты. Ты смогла протащить за собой молот?..
Удивлённая, я обернулась. Все молчали. Я что-то сделала не так?..
– Брюнхильда, ты так и не рассказала Мире, что это за молот. – Перед глазами всё плыло, но, кажется, Олав подошёл ближе, кротко улыбаясь мне. – Молот Тоура. Выкованный в Алмазных Пиках, он принадлежал нашему древнему герою Тоуру, который, согласно легендам, обладал божественной силой и служил первому королю Фростонии – государства, объединившего Ледяной Север.
– Молот Тоура способны поднять только достойные, – негромко проговорила Брюнхильда.
Мои уши удивлённо встрепенулись, не веря тому, что слышали. Но с появлением дара они более никогда меня не подводили. Я – одна из тех, кто хоть немного достоин легендарного оружия?!
Я улыбнулась. Да. Да! Начало положено!
– Значит, я стану новой героиней, – усмехнулась я, выпрямляясь. – Только если вы примете меня в ученицы, верховный ярл Брюнхильда.
Заголосили. Даже Брюнхильда улыбнулась! Они меня примут. Точно примут!
– Ладно. Так и быть, малявочка, – произнесла она, потрепав меня по голове. – Иди на задний двор – там и узнаем, что ты из себя представляешь.
– А вы впервые видели, чтобы кто-то поднял молот? – спросила я, слегка раскачивая рукоятку.
– Ты его ещё не подняла. – Она подмигнула мне. Я лишь шире улыбнулась в ответ.
– Кхм-кхм… Что тут происходит, Брюнхильда?
Вдруг всеобщая радость оборвалась, и все взглянули на двери. Я в том числе. Вперёд вышел придворный маг Локи, скрестивший руки за спиной. А за ним.
Феникс. Сперва я опешила, но его слова резко вырвали меня из мыслей:
– Мира, что ты делаешь?! Это же опасно, ты можешь.
От первого же заявления моя Медвежья кровь вскипела. Что я могу? Сейчас узнаешь!
Руки сами собой взметнули молот и сами собой отпустили его. А Молот Тоура – легендарное оружие героев – промелькнул в воздухе и приземлился прямо у ног Феникса.
– Я всё могу. И ты мне не указ.
Я пылала яростью. Я стану сильной. И даже взгляд блеснувших глаз Феникса меня не остановит.
3. Проклятье
Три месяца. Три месяца – целое лето – мы провели в главном замке Фростонии. В могучей ледяной клетке для кого-то, в месте освобождения и возможностей – для меня.
Три месяца – три коротких, пролетевших, словно мгновение, месяца – я училась держать в руках оружие и щит, училась носить броню и защищаться. Я вставала с рассветом и торопилась к Брюнхильде, чтобы вернуться в постель с закатом и тут же провалиться в сон, как младенец. Может, для богатыря или витязя это лишь детские игры на деревянных мечах, но для меня – целое путешествие.
И, может быть, это путешествие стало даже важнее, чем всё то, что мы пытались сделать для спасения мира. Важнее для моих рук, пропитавшихся невиданной силой и жгучим теплом, важнее для моих ног, горящих праведным пламенем, важнее для моей души, закалившейся прочнее стали.
Может, я не мастер и не богатырь, но я – воительница.
Феникс всё это время служил мне напоминанием о том, к чему я стремлюсь. Он не раз посещал мои учебные бои: молча приходил и молча уходил, да так незаметно, что порой о его присутствии я узнавала только со слов Олава, который тоже меня часто навещал. Общение со мной или Гили Феникс предпочитал совместным с Захарией чтениям в библиотеке и долгим нудным разговорам с придворным магом Локи. Гили, общавшаяся с Захарией, приносила слушки, что Феникс обучается тонкостям магии, на что мне тут же пришло в голову: «Да он же украл мою задумку!»
Хотя мне всё равно, что там делал Феникс. Главное, чего я достигла. Главное, что я смотрю в зеркало и вижу ту зверицу, которой являюсь на самом деле.
А вот Гили стала часто проводить время с Захарией. Немудрено: мы с Фениксом постоянно пропадали с советниками Олава, а они вдвоём оставались не у дел. Зато они бродили по окружающим деревням и рассказывали по вечерам местные забавные истории.
Даже захотелось помочь Олаву и его народу. В любом случае, когда у меня есть сила, мне нет никакой нужды торопиться со «службой Проводника». Даже если он не захочет помогать Олаву, это сделаю я.
А – видит Матушка – помощь ему и впрямь нужна.
* * *
– Госпожа Брюнхильда! Срочное собрание! – пробежав сквозь поле, громко заголосил гонец.
– О, срочное, значит. С чего это они решили прервать нашу с малявочкой тренировку? – ответила ему верховный ярл, забрасывая на плечо излюбленный молот.
– Нимфы. Нимфы вернулись!
Удивлённая, я отложила свой учебный топор и огляделась по сторонам. Странно. На дворе по-прежнему лёгкая прохлада, местами лежит снег, трава тянется к солнцу.
– Что-то тут не так. Пойдём, малявочка, узнаем, какую панику эти мужики опять развели.
– Да, конечно, – выдохнула я, поправляя волосы.
Как и были, остались короткими. Я не стала их отращивать: в мирное время ещё будет такая возможность, а сейчас это невыгодно – схватят ещё за них. По утрам Гили подвязывает мне спереди две косички и сплетает их на затылке, чтобы локоны не мешались. Но мех на ушах я стригу! Я же не звер какой-нибудь, чтобы вся зацвести.
В конце концов мы сбросили броню и оружие и выдвинулись. Если раньше путь занимал у меня довольно много времени, то сейчас я быстрым шагом за считанные мгновения оказывалась у ворот замка. Переманила привычку Брюнхильды вечно куда-то торопиться.
– Мира! Наконец-то! – Я и не заметила, как позади на меня напрыгнула Гили. Как и всегда, она совсем не казалась тяжёлой. – Наконец-то мы покинем это скучное место!
– Почему это скучное, горная козочка? Просто вы в местных тавернах не пили! – отмахнулась Брюнхильда.
– Я. Не. Козочка! – ожидаемо вскрикнула Гили.
И пока она не продолжила, я собралась было прервать её, но – неожиданно – за меня это сделал кое-кто другой:
– Нескучное, нескучное. Кухня у вас вообще замечательная! – показался из-за спины Гили улыбающийся Захария. – Пойдём вперёд, Гили. О! Приветствую, Мира.
Мгновенно изменился в лице, стоило меня заметить! Я кивнула ему в ответ, видя, как взгляд его холодеет, а ноги стараются унести их владельца подальше.
Подытоживая наш разговор, Брюнхильда молча открыла ворота, и мы проскользнули за ней. Идя следом, Гили безостановочно что-то рассказывала, а мы с Захарией, время от времени поддакивая, постоянно переглядывались.
Мы прекрасно понимали: Захария знает, что творится на душе у Феникса, но не станет рассказывать. О нет. Мне не нужна его помощь. Я разгадаю эту тайну сама.
Теперь время пришло. Мы вновь отправляемся в путешествие – все вместе. И нам друг от друга не отделаться.
В комнате, куда мы прибыли, уже находились все: и конунг Олав со своей свитой, и придворный маг Локи, и даже Феникс. Последний расположился совсем рядом с придворным магом – как я, прибыв, встала рядом с Брюнхильдой. Я удостоила Феникса лишь одним беглым взглядом, чтобы заметить: всё это время он наблюдал за мной, подозрительно сощурившись. В таком его состоянии я не могла распознать его чувства и отношение ко мне. Когда мог, Феникс мастерски умел врать. Особенно если это касалось обещаний.
– Знаете, конунг, вы, верно, ошиблись. Никаких нимф и в помине нет. С чего вы взяли, что они вернулись? – с беззлобной усмешкой спросила Брюнхильда.
– Верховный ярл Брюнхильда, всё гораздо сложнее, чем вы думаете, – многозначительно ответил Олав, вставая с кресла в торцах стола. В руках он держал небольшую иглу с синим наконечником. – Вы правы, их тут и впрямь нет. Но это не значит, что нам не придётся с ними столкнуться.
– Ну, рано или поздно они придут, это правда, – пожала плечами та.
– То, что произошло, Брюнхильда, невероятно серьёзно, – вдруг строго прервал её придворный маг Локи. – Я бы сказал, это историческое событие! Если твои дурацкие шуточки запомнят в летописях, я, клянусь прахом моей жены, сожгу их все.
– Ясно, понятно. Не мешаю. Мои воины всегда к вашим услугам, конунг. И к твоим, отец, тоже.
Великую «тайну», что Брюнхильда и Локи – родственники, я узнала немногим позже прибытия на Ледяной Север. Как-то перед учебными боями воины Брюнхильды проболтались об этом. Но подозревала я с самого начала: ведь глаза отца и дочери – у обоих – как тёмные беззвёздные небеса. И гордости у обоих в достатке.
– Не пререкайтесь. Вы же семья, в конце концов, – примирительно взглянул на обоих Олав. Они никак не ответили, и он вынужден был продолжить: – Что же до события. Да, придворный маг Локи прав: это событие, доселе не случавшееся или, по крайней мере, не описанное в летописях. Нимфы впервые сами прибыли к нам и передали послание.
Все ахнули. Все, кроме придворного мага Локи и Феникса. Я удивлённо покосилась на них: они знали об этом с самого начала? Наверняка у них уже есть некий план.
– Послание звучало так. – Олав прокашлялся.
Вдруг из его рта полились волшебные слова и принялись очерчиваться на столе. Амулет на моей шее точно воспламенился: это был древний язык.
Рунный язык. Язык, на котором говорят нимфы.
– «От проклятия тебе не уйти, и нам
Не уйти от тебя, никто не спасётся,
Пока мы не станем едины,
Корень с корнем не совьётся.
Алмазные Пики – место людское и наше,
Древнее сердце свяжет
Корень и корень, бурю и лёд
Навсегда».
Как и я, большинство присутствовавших смущённо застыли. Отчасти меня удивило то, что стихи эти совсем не были похожи на наши, но это не так важно: возможно, амулет перевёл их не так благозвучно. В любом случае главное – другое.
– Думаю, все мы понимаем, что нимфы призывают нас на Алмазные Пики, – первым нарушил тишину придворный маг Локи. – В некотором роде на нейтральную территорию. Разумный шаг.
– И нам идти туда? Прямо к ним в ловушку?! – возмутилась Брюнхильда. – Внутри хребта нам будет некуда отступать в случае опасности!
– Тише, придворный маг, верховный ярл! – повысил голос Олав. Не знаю, заметили ли другие, но я увидела, как дрогнула его рука. – Это мирная встреча. Нимфы приглашают меня на обмен.
– Я так понимаю, это связано с проклятьем, – неожиданно подал голос Феникс. – Пожалуйста, конунг Олав, поясните, о чём конкретно говорится в стихах?
Готовил этот вопрос с самого начала. Я сжала руку в кулак, осознавая, что Феникс и Локи явно знают что-то, чего не знает никто из присутствовавших в этой комнате. Кроме конунга Олава, конечно же.
– Думаю, речь о проклятии Фростов, – вздохнул Олав, – пошедшем от Джерфрида Фроста. Его сила слабеет, и, думаю, нимфы хотят его продлить на новых условиях.
– Подождите! А в чём старые условия? – не удержалась я.
Все так взглянули на меня… Будто я одна не знаю, в чём тут дело. Что, за эти три месяца я и вправду осталась единственной, кого не посвятили?!
– Отец Джерфрида Фроста принёс своего сына в жертву, чтобы получить власть над нимфами, – произнёс Олав. – В обмен нимфы прокляли Джерфрида и лишили его радости и счастья. От любых хороших чувств он испытывал нестерпимую боль. С тех пор, пока наша власть над нимфами сильна, радость и счастье приносят боль конунгам.
