Лилия Орланд "Хозяйка снежного замка"

Это место и так не пользовалось популярностью у местных жителей, а тут и вовсе стало считаться проклятым.

Однажды ночью Синичьи горы сотряс страшный грохот, похожий на землетрясение. Дома зашатало, подсвечники посыпались на пол, людей выбросило из своих постелей. Когда жители вышли на улицу, стояла непроглядна ночь и тишина. Только выли от ужаса собаки. Было понятно, что это опять какие-то эксперименты проклятого колдуна.

А утром, когда взошло солнце, и пыль рассеялась, люди увидели, что замок превратился в руины. Несколько городовых решились подняться туда, чтобы проверить, что случилось с графом. Но так ничего и не нашли. Ни его самого, ни останков, ни даже приглашённых помощников.

Эту историю очень любили слушать дети в качестве страшной сказки на ночь. Но в женской городской гимназии, которую Инара посещала целых пять лет, рассказывали иное.

Никакого проклятого колдовства не существует. Ищейки его величества давно расправились с тёмной магией, истребив все её порождения. А на холме когда-то стояла крепость, которую разрушили враги во время войны за наши ресурсы.

Впрочем, первую историю дети Синичьих гор узнавали гораздо раньше второй. Поэтому и верили в колдовство, проклятого графа, а ещё сокровище, которое тот успел спрятать перед смертью где-то на территории замка.

Считалось, что тот, кто найдёт волшебный клад, обретёт удачу и счастье. И каждую зиму среди молодёжи выбирали смельчака, который отправится к развалинам, чтобы испытать судьбу.

Инара никогда не принимала участия в этой авантюре. Хотя, возможно, немного счастья ей бы не помешало. Но девушка ещё восемь лет назад решила, что все испытания будет принимать с высоко поднятой головой и не станет жаловаться.

Главное, чтобы Лилиана не наделала глупостей. Горящий взгляд сестры, когда та сегодня рассуждала о кладе, очень не понравился Инаре.

Глава 2

Переодевшись в домашнее платье и собрав волосы в узел, Инара поскреблась в соседнюю дверь.

– Можно к тебе? – спросила она, приоткрыв створку и просовывая туда голову.

– Да, помоги мне, пожалуйста.

Лилиана сидела перед зеркалом, пытаясь справиться с волосами. Прически, в отличие от сестры, ей никогда не удавались. Горничная у семейства Бреннар была только одна, поэтому девушки частенько помогали друг другу собираться.

Инара прошла внутрь и прикрыла за собой дверь.

– Лили, – уже взяв щётку в руки, она пару минут разглядывала лицо сестры в зеркальном отражении, – скажи, что ты несерьёзно говорила о том, чтобы участвовать в этом…

Она так и умолкла, не окончив фразы.

Лилиана, поначалу смотревшая в глаза, вдруг отвела взгляд и тихо ответила:

– Нет.

Инара слишком хорошо её знала, чтобы сразу понять – лжёт. Ругать и запрещать бесполезно. Младшенькая слишком упряма – всё равно сделает по-своему. Поэтому Инара призвала всё своё терпение, сжала посильнее рукоять щётки и начала водить по светлым локонам сестры.

Волосы ложились на спину густым покрывалом. От частых взмахов щётки они сияли и искрились. А Инаре мерные движения рукой дарили такое необходимое сейчас спокойствие. И заговорила она, только когда нашла, на свой взгляд, очень верные аргументы:

– Лили, прошу тебя, подумай. Даже если забыть обо всех тех страшилках, что рассказывают о замке. Идти куда-то одной, ночью, в мороз – это опрометчиво. Ты же из хорошей семьи и твоя репутация…

– Вот именно репутация! – Лилиана вдруг резко повернулась.

Щётка зацепилась за волосы, вырвалась из руки Инары, а потом с громким стуком грохнулась об пол. Обе девушки пару секунд непонимающе смотрели на неё.

Сердце Инары оглушительно билось, словно предчувствуя, что сейчас произойдёт нечто страшное, непоправимое. И это случилось.

Лилиана подняла на неё бледное лицо со злым напряжённым взглядом и выплеснула то, что копилось в ней слишком долго:

– Вот именно – репутация! Твоя подмоченная репутация, которая портит жизнь всей нашей семье. Ты даже не заметила, что нас уже почти никуда не приглашают. Что у меня нет и не будет жениха. А мне ведь уже восемнадцать. Но разве тебя это волнует? Ты зациклилась на своих чувствах и никого вокруг не замечаешь! Ты эгоистка! И я тебя ненавижу!

Последние слова Лилиана выкрикивала. Её лицо покраснело, губы искривились, а пальцы так сильно сжали бока пуфика, что кожа на них побелела. Всё это Инара отмечала мельком, даже не осознавая. Потому что в ушах стояли жестокие слова сестры.

Неужели она действительно думает то, что говорит?

Злой взгляд, в котором не было ни капли привычного тепла, подтверждал – да, именно так Лили и думает. Она очень обижена на невнимание старшей сестры к её проблемам. Но разве Инара о ней не заботилась? Разве не переживала за то, что всё так получилось?

Если бы кто-то ещё к ней посватался, она бы сразу дала своё согласие. И неважно, каким будет жених – хромым, косым, старым. Но Девин ведь не просто пренебрёг ею. Люди считали, что он предпочёл бросить родные края и прятаться на чужбине, лишь бы не жениться на Инаре.

Общественность не желала слушать никаких объяснений. Была причина и следствие. Помолвка с Инарой Бреннер, а затем поспешное бегство в столицу. И ни одного визита за восемь лет.

Кто в этом виноват? Конечно, она.

Вот только Инара и не подозревала, что даже собственная сестра так считает. Это прозрение было особенно болезненным.

И всё же Инара попыталась объясниться.

– Лили, родная, если бы я могла как-то это изменить или загладить свою вину, я бы это сделала, поверь… – девушка коснулась плеча младшей сестры, чтобы погладить, успокоить, утешить.

Лилиана отпрянула от неё. Она вскочила с пуфика и сделала несколько шагов назад. Подальше от сестры и её прикосновений. Как будто сама мысль о них была невыносима для Лили.

– Знаешь что, Ина, ты просто завидуешь, – Лилиана отошла к окну и скрестила руки на груди, закрываясь.

– Чему я завидую? – не поняла Инара.

– Тому, что меня позвали на эти посиделки, а тебя нет. И я не собираюсь чувствовать себя виноватой, потому что я имею право жить и веселиться, а ещё выйти замуж. И если для этого нужно найти клад проклятого колдуна, я его найду!

– Лили, это не просто посиделки…

– Уходи, Ина, – Лилиана отвернулась к окну, глядя сквозь стекло на заснеженный сад.

Инара смотрела на напряжённую спину, на слегка подрагивающие плечи, как будто сестрёнка вот-вот готова расплакаться. Подойти к ней и попытаться обнять девушка не решилась. Побоялась, что Лили снова отпрянет, оттолкнёт её.

Она тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Пусть сестра успокоится, придёт в себя, тогда можно будет и поговорить.

Нет, Инара не сердилась на младшенькую. Лилиана имела право обижаться. Её злость была объяснима и понятна. Вот только легче от этого понимания не становилось. Да и изменить всё равно ничего было нельзя.

На душе тяжёлым грузом осела тоска. Одиночество ложилось на плечи колючим, холодным покрывалом, словно оставленным на ночь в саду. Да и сама Инара чувствовала себя такой же покинутой и никому не нужной.

И всё же она поспешила убедить себя в обратном. Лили любит её, всё образуется.

Инара вышла из комнаты сестры и закрыла за собой дверь. Как будто что-то отрезала и оставила за спиной. Колючее покрывало одиночества заставило поёжиться и обхватить плечи руками.

* * *

– Девочки, спускайтесь, обед готов, – голос матери, когда-то певшей в городском хоре, проник с первого этажа в приоткрытую дверь спальни.

Инара словно во сне поднялась с кровати и отправилась вниз. Разговор с сестрой всё ещё отдавался болезненным спазмом где-то в районе груди.

– Ну что ты так долго? – сварливо произнесла мама, не умевшая долго ждать. Она окинула взглядом бледное лицо старшей дочери, скользнула по пустоте за её спиной и добавила: – А где Лили?

– Ей нездоровится. Думаю, она пропустит обед, – солгала Инара и покраснела. Ложь всегда давалась ей нелегко.

Материнский взгляд стал испытующим и немного колючим, как будто она смотрела насквозь, изучала, анализировала увиденное, делала выводы. И, похоже, эти выводы ей не понравились, потому что госпожа Бреннар подвела неутешительны итог:

– Поссорились?

При этом слове Карл Бреннар поднял взгляд от газеты, содержимое которой он изучал внимательнейшим образом. Глаза отца сквозь очки казались большими и выпуклыми, а ещё вопрошающими. Инаре стало совсем неуютно под этим двойным воздействием. Она уже пожалела, что, как Лилиана, не осталась в своей комнате, сославшись на мигрень или ещё какое-нибудь девичье недомогание.

Она прошла к своему месту и молча опустилась на стул.

– Поссорились, – резюмировала мама. А потом обращалась уже исключительно к отцу, словно они находились за столом лишь вдвоём: – И когда успели только? Катарина говорит, с улицы вернулись вместе, довольные и румяные. Голодные были. Я думала, пообедаем все вместе. Спокойно. Как семья.

– Угу, – многозначительно ответил господин Бреннар, делая вид, что вслушивается в слова жены. Потом перевернул страницу газеты и снова уткнулся в её содержимое.

Госпожа Бреннар лишилась собеседника, а потому переключилась на горничную с посудой в руках и кухарку Марию которая как раз вкатывала в столовую столик с изящной фарфоровой супницей.

– Катарина, убери четвёртый прибор. Наша Лили сегодня не почтит нас своим присутствием. Между девочками чёрная кошка пробежала.

Инара только вздохнула и закатила глаза. Если мама начинала драматизировать, остановить её было практически невозможно. Приходилось дожидаться, когда она выдохнется сама.

– Мария, отнеси Лилиане суп в её комнату. Только разогрей сначала. Он к тому времени уже остынет, а моя бедная девочка не любит холодное. Как бы она вообще не разболелась от переживаний. Она так тяжело переносит ссоры…

Горничная и кухарка только кивали в ответ, продолжая делать свою работу. В доме уже знали, если госпожа Бреннар завелась, нужно молчать и кивать, тогда словесный поток скорее иссякнет.

– Ина, как ты могла поссориться с ней сейчас, накануне праздников? Вы непременно должны помириться, – и тут же, без всякого перехода, обратилась к отцу: – Дорогой, нам уже принесли приглашение на новогодний бал к градоначальнику?

– Нет, дорогая, – донеслось из-за газеты.

– Эти посыльные из рук вон плохо работают, – пожаловалась госпожа Бреннар, обращаясь ко всем сразу. – Ну ничего, время ещё есть. До нового года почти месяц. И даже если приглашение затеряется, как в прошлом и позапрошлом году, нам всё равно нужно успеть подготовиться наряды. А тему бала я узнаю у госпожи Бодол. Ей приглашение приходит одной из первых. Она живёт ближе всех к ратуше.

Инара облегчённо выдохнула. Кажется, мать переключилась на другую тему. Можно спокойно пообедать. Она дождалась, пока кухарка нальёт в её тарелку прозрачного золотистого бульона с кусочками овощей и разваристой куриной грудкой. Втянула насыщенный аромат, взяла ложку, зачерпнула немного супа и уже потянулась к нему губами.

Но не успела попробовать.

– Вы с Лили должны помириться до новогоднего бала. Ты слышишь меня, Ина? Мы должны быть едины. Никаких ссор или распрей. Наша семья должна демонстрировать сплочённость перед лицом всех испытаний. И не надо закатывать глаза.

– Хорошо, мама, я помирюсь с Лилианой и продемонстрирую всем сплочённость, – ответила Инара, перестав закатывать глаза и продолжая держать ложку на весу. Но всё же не сдержалась: – А теперь я могу спокойно поесть?

– Не дерзи матери! – возмутилась госпожа Бреннар и воззвала к главе семьи: – Карл, ну скажи же ей, что так нельзя!

– Так нельзя, Инара, – ровным голосом произнёс господин Бреннар из-за газеты.

Девушка тихонько хмыкнула. К сожалению, от матери это не укрылось.

– Вы сведёте меня в могилу, – пожаловалась она, седлая ещё одного своего любимого конька.

Эти разговоры больше остальных пугали обитателей небольшого особняка в центре Синичьи гор. Потому что заканчивались они обычно неизменным чувством вины и мигренью у всех членов семьи и прислуги.

– Я так пекусь о будущем нашей семьи, стараюсь восстановить нашу репутацию, наше доброе имя, а вам всё равно, – это был камень в огород Инары.

Она отложила ложку. Чувствовать вкус еды, когда мать попрекает её неудачной помолвкой, было невозможно. Похоже, сегодня ей придётся остаться голодной.

– Смотри, дорогая, здесь пишут, что завтра на главной площади начнут устанавливать ёлку. Может, сходим посмотреть? – господин Бреннар сложил газету и протянул статью с большим красочным рисунком супруге.

Инара была готова расцеловать отца, который очень тонко почувствовал момент, когда сдерживаться уже было выше её сил, и наконец переключил внимание жены на другое.

– Да? Завтра? Карл, дай мне очки?

Госпожа Бреннар, не дожидаясь ответа, сама стянула очки с лица мужа, надела их и вчиталась в написанный крупным шрифтом текст заметки.

– Спасибо, – произнесла Инара одними губами.

Отец кивнул с лёгкой улыбкой. За двадцать семь лет брака он хорошо изучил свою жену. И был готов поступиться газетой и очками ради спокойного обеда.

Инара снова набрала в ложку бульона и наконец смогла спокойно поесть.

Глава 3

Последующие дни Лилиана упрямо игнорировала сестру. Запиралась в комнате, не реагируя на стук в дверь. Выходила только в столовую, где разговаривала исключительно с отцом и матерью. А ещё она начала неожиданно отлучаться из дома.

И вот эти отлучки волновали Инару больше всего. В конце концов, несколько дней молчанки она вполне могла пережить. Ведь они не в первый раз ссорились. Но раньше Лили никуда не уходила, не сообщив сестре.

Да и куда она могла ходить?

Старые подружки почти перестали общаться с младшенькой Бреннар из-за старшей сестры. Городской хор Лили бросила ещё прошлым летом. Руководитель хора господин Мильво слишком часто и слишком громко сокрушался, что дочери не унаследовали материнский талант и колоратурное сопрано.

А в кружок по изготовлению игрушек для детей-сирот вдруг записались Агата и Вейла. И эти языкатые гадюки не упускали случая уколоть, унизить и всячески показать, что благотворительность существует только для девушек с незапятнанной репутацией.

Воспоминание о последней стычке с заклятыми подругами до сих пор было свежо в памяти. Инара тогда вышла из себя и наговорила сплетницам лишнего. Остальные дамы ахали и охали, делая вид, что подобное поведение не просто претит им, но даже внушает лёгкий ужас. Ибо воспитанная девушка никогда не позволит себе ничего подобного. О том, что Агата на протяжении часа вслух оскорбляла Инару, все предпочли забыть.

А сёстрам Бреннар ничего не оставалось, как бросить благотворительность.

Инара поморщилась от воспоминаний. Эти гадкие девчонки просто сговорились сделать всё возможное, чтобы испортить жизнь ей и Лилиане. И надо признать, пока им это удавалось довольно легко.

Инара вздохнула и обошла ёлку по кругу, отыскивая место для ещё одной игрушки. Раньше Бреннары наряжали новогоднее дерево всей семьёй. Но в последние дни маменьке нездоровилось, отец был погружён в какие-то дела. Сестра вообще обходила гостиную стороной.