9-го мая, оставив Крюйса с его кораблями у Берёзовых островов, взял Пётр у него один фрегат под командованием Якова, для того, чтобы возглавив флот с провиантом, провести его от Тронгзунда, до Выборга.
Чтобы пройти рядом с крепостью не попав под огонь её артиллерии, Пётр отдал приказ поднять заранее припасённые шведские флаги и переодеть несколько человек на палубах кораблей в Шведскую форму.
– Это к нам на помощь идёт адмирал Ваттранг, вместе с Генерал-лейтенантом Любекером! – обрадовался комендант Выборга майор Магнус Шернстроле.
Прежде командовал вторым Выборгским пехотным полком. На эту должность был направлен из Кексгольма, в помощь Захариасу Аминофф, что был комендантом Выборга с ноября 1702 года.
7 февраля был назначен вместо Аминофф, так, как тот уже не мог исполнять свои обязанности по состоянию здоровья. Понимая, какое доверие оказано ему, советовался с бывшим комендантом по важным вопросам. Но, сегодня поверил в чудесное спасение. Думал, не дожидаясь полной подвижки льдов шведы, опередят русских в открытии навигации. Так ждали подмоги с моря, что все до единого поверили ему. Да и не он первый заметил на кораблях, подходящих к городу шведские флаги.
Послал посыльного порадовать Захариуса Аминофф хорошей новостью.
Дом, в котором поселился тот в Выборге, был небольшим, но каменным. В 1702 году, будучи назначен комендантом города, приобрёл его.
Первая жена: Катарина Магдалена Слатте умерла в 1672 году, родив двух дочерей и сына. Второй раз женился в 1679-ом на Брите Марии Сильверйельм, родившей ему двух сыновей и двух дочерей. Но, сейчас ощущал некую пустоту в его стенах. Прежде наполненный голосами, теперь же выглядел опустевшим и тихим. Дочери вышли замуж. Сыновья разъехались по свету в поисках лучшей карьеры.
Никогда не жалел, что не имеет большого, словно у богатого купца дома. Зажатый между стен других, находился на крепостной улице. Теперь, когда город, уж которую неделю нещадно подвергался обстрелу, не мог сидеть за толстыми, сложенными из местных, гранитных валунов стенами своего дома, рвался к защитникам крепости. Но Брита не пускала его.
Нет, не то, чтобы боялся своей супруги, скорее та его. Но, после слов, сказанных ею, понял, наступили именно те дни, когда, как никогда прежде узнал её.
– Если ты ослушаешься меня, я пойду в к Шернстролле и потребую у него мушкет! – прежде спокойная иногда даже ласковая, удивила своей решимостью.
– Он откажет тебе, – приподнялся на кровати Захариус. Не было так нужных ему сил в руках.
– Знай же, если получу отказ, силой отниму у любого, кого поймаю в крепости!
Всегда знал её, как тихую и смиренную женщину. Никогда не спорила с ним. Кто бы мог подумать; именно его болезнь выявит в ней такую мощную волну сопротивления.
– Ты не знаешь всей правды, что сказал мне лекарь. Ах милый мой Захариас, все эти войны столько раз грозили мне потерять тебя навеки. И, то, что Господь сохранил мне любимого мужа, давая надежду на счастливую старость, в любой момент может обернуться твоей смертью.
– Но, я же комендант города!
– Ах, оставь! Доверься майору Шернстролле. Нельзя всю жизнь считать себя незаменимым. Пора подумать о покое. Старость пришла, и ты не вправе победить её.
– Я воин и должен умереть на стенах вверенного мне города.
– Русские пришли сюда в лютую стужу, по льду для того, чтоб взять его. Ведь не просто так построили свои осадные укрепления.
– Адмирал Ватранг опередит русских. Его флот быстроходнее, а матросы смелее и упрямее.
– Хорошо бы, коли так. Но, в любом случае, при взятие крепости русские отпустят тебя. Я верю в их благородство. Зачем же делать всё для того, чтоб умереть от нежелания соблюдать постельный режим? – встала перед кроватью, уперевшись руками в поясницу.
Не верил в её слова. Был уже преклонного возраста. Хорошо понимал; в случае сдачи Выборга, не оставят его в живых соплеменники.
Родившись в 1634 году в русской, боярской семье, пошёл служить шведам, посвятив себя военной карьере в этой стране, последовав примеру своего деда. Когда, осенью 1708 года шведским сенатом генерал Любекер был отправлен для отвоевания обратно Ингерманландских земель и срытия строящейся резиденции Петра, Аминофф обрадовался скорому освобождению своей малой Родины. Хоть и был по матери и отцу русским, не признавал власти на вышеперечисленных землях Петра.
Сейчас, когда у него было так мало сил, впервые понял; его Брите, словно хитрый противник чувствует в нём слабость, и подобно осаждающим город Русским, готова использовать любую хитрость только лишь бы достигнуть своей цели. Всегда добивалась от него того, чего хотела. Делала это так, что и не замечал, как поступал таким образом, как было ей угодно. Но, сейчас, впервые понял – к нему пришла настоящая старость.
Столько лет был незаменим, всегда являясь лидером, какую бы мало-мальски важную должность ни занимал. Сегодня, в своём доме, на втором этаже, в спальне, впервые ощутил, что такое смирение.
Попытался присесть на кровати, чтоб потом дотянуться за шпагой, будучи пристёгнутой к ремню, опиралась на стул.
Брите смотрела, стоя на месте, не сходя с него. Как никогда прежде была уверена в своих силах. Её любимый Захариас, которого боялась, ждала из походов, любила так, как было нужно ему, не мог встать самостоятельно. Но, хотела, чтобы сам убедился в этом, без её помощи.
Сел в постели, спустив ноги на пол. Теперь нужно всего лишь протянуть руку, и та коснётся ремня.
Дежурный посыльный, находившийся всегда в его спальне, на случай срочного распоряжения, поднялся было со своего стула, чтоб помочь пожилому коменданту, но тут же поймал на себе взгляд Брите.
– Я предупредила, – не двигаясь с места, пронзительно смотрела на него своими серыми глазами.
Коснулся краешка ремня, но не успел схватить, да и не мог быть быстрым. Тот заскользил по стулу и упав на пол, повлёк за собой и шпагу. С грохотом рухнула подле стула.
– Ах тысяча чертей! – беспомощно упал на спину.
Подошла, помогла поднять с пола его ноги. На лестнице послышались шаги. В комнату вошёл молоденький, с вымазанным пороховой сажей лицом другой посыльный от Шернстролле.
– Господин полковник, осмелюсь доложить, к нам пробилась Шведская эскадра! – громко, но сдержано доложил он.
– Надеюсь майор обеспечил достойное прикрытие адмиралу Ватрангу?
– Все распоряжения уже отданы. Будут ли ещё дополнительные?
– Нет. Ступайте обратно. Но, держите меня в курсе всех новостей.
– Слушаюсь господин комендант, – всё ещё считал его таковым, а может и хотел сделать приятное старику, упомянув оставленную им по состоянию здоровья должность.
– Это победа! – забыв бессильную обиду на жену, протянул ей свои прежде такие сильные руки.
Подошла к нему, присела рядом. Гладила по голове. Прежде редко разрешал ей такое.
– Мы спасены!
– И ты выздоровеешь. Обязательно. Я знаю это наверняка, – в глубине души была рада своей победе.
– Отворить городские ворота, обеспечить достойную встречу спасителям! – отдал команду майор Шернстролле, которую с радостью принялись выполнять защитники крепости.
Но, корабли повернули к русскому лагерю.
– Господин комендант – это русские!! – протянул ему подзорную трубу офицер.
– Не может быть!? – приняв из его рук, вгляделся сам. Догадка пронзила сердце коменданта. Неужели русские обманули, и никогда теперь больше не увидит шведской помощи. Ведь тот факт, что русский флот пробрался к Выборгу первым, говорит только об одном; шведской эскадре теперь уже не пройти сквозь Тронгзунд.
– Открыть огонь по врагу! – отдал команду на батарею. Но, было поздно. Ядра не долетали до кораблей, вспенивая на излёте воду у их бортов. Стало нестерпимо стыдно перед Захариасом Аминофф, что хоть и лёжа в постели, но хорошо был осведомлён о всех событиях. И, будучи русским, признал бы таковых сразу, как бы ни маскировались.
– Что за стрельба!? – грозно спросил у дежурного посыльного, который испугавшись вопроса вскочил со стула и бросился к окнам, выходящим во двор. Но, оттуда не было видно морской бухты, несмотря на то, что дом и находился на плотно застроенной гранитной скале, поднявшейся выше уровня моря, как минимум метров на пятнадцать. Слишком плотная застройка не давала возможности на наличие больших дворов. Дома стояли близко друг к другу не только на улицах, но и между ними.
– Не могу знать!
– Отправляйтесь к Шернстролле, и узнайте обстановку.
– Слушаюсь, господин полковник.
– Они спутали русскую эскадру со шведской, – озвучил жене пронзившую его сердце догадку.
– Не может быть! Это полное поражение, – испугалась Брите. Теперь почему-то, не хотелось верить, при взятии города им оставят жизнь. Её муж лежал приподнявшись на локтях, смотря в сторону моря. Но, ничего не мог видеть, только лишь прислушиваться оставалось ему. Был рядом с ней. Живой, теперь не вырывался, не хотел бежать на крепостные стены. Эта страшная догадка полностью изменила его. Будто моментально потерял лет десять своей жизни. И зачем только она пришла в его голову. Нет, не может этого быть. Его стратегический ум впервые дал промах. Не мог он так ошибаться, и всё же это именно ошибка! Ошибка! Иначе… Иначе… Иначе нет смысла во всём сопротивление. Эх, стоило ему только заболеть. Этот страшный, застарелый ревматизм. Как не вовремя! Вот если бы ещё хотя бы один день! Один день! И, тогда…
Но, что тогда? Что? Если пушки стреляют по… Нет. Всё же это простой обстрел русских позиций. Иначе… Иначе, это конец!
Лёг, закрыл глаза. Ждал посыльного.
Прошло минут десять. Послышались шаги по дубовой лестнице.
В комнату ворвался запыхавшийся посыльный. На нём не было лица.
– Ну, же!?
– Госпо…
– Ну, же!? Мать твою раз эдак, – по-русски выругался Захария.
– Это русские, – зажмурившись, будто рядом на полу стремительно раскручиваясь дымилось и шипело упавшее ядро, шёпотом выдохнул посыльный.
Глава XXVI. Пролом.
Начиная с этого дня Шернстроле заметил; дух защитников крепости сильно пал. Теперь они потеряли надежду на спасение.
14 мая, как только закончилась высадка войск и разгрузка провианта, Пётр I двинулся в обратный путь, оставив в Выборге галерный флот.
Когда вышли из-за косы, клубы дыма появились на крепостных стенах; противник открыл огонь. Чуть позже, но, раньше того, как, не долетая, заставляя закипать море далеко от бортов их фрегата, в воду начали падать раскалённые ядра, донёсся грохот залпа.
Яков держал курс правее. Знал; бомбы не долетят до боевого фрегата. А, коли удастся какой-то шальной – не наделает много зла его сверкающему олифой, сорока-восьми орудийному, молодому кораблю, капитаном коего был поставлен с явным намёком на дальнейший рост.
Вспомнил пришедшее от Агнезэ пять лет назад письмо. Почему именно сейчас предстала пред его глазами? Неужели всё же есть ещё в нём какие-то чувства к этой женщине, что, хоть и мысленно, но посещает в самые важные моменты. Злость к брату давно прошла и осталась лишь некая тупая боль, будто от зажившей снаружи раны, внутри ещё сохранявшей болезнь.
Открытая со всех русских батарей стрельба заставила шведов прекратить бесполезный огонь. Суда благополучно прошли мимо крепостных верков.
Может, это она, его Агнезэ своей молитвой помогает ему в жизни, пронзила догадка. Да нет же, давно забыла его. Не достоин её помощи! Просто Господь благосклонен к нему.
– Тесный пролив, – оправдался перед царём, предпочтившем его фрегат Крюйсовскому для обратного пути в Кроншлот.
– Яшка, ты должен у меня пролезть там, где нитка в иголку не пролезет. Да так, к тому же, чтоб ни одна бомба Шведская в нас не попала! – полон стратегического азарта, нежно взял за ухо Якова царь.
– Нам ли тебья не радоват, гер Питер, – с немецким акцентом, не менее азартно сверкнув глазами, признался Яков. Сам не понимая почему, старался говорить с царём по-русски. Как ни странно, не вызывая у него при этом неприязни, наоборот, радуя своей тягой к новому.
Не верил слухам о том, что Пётр начал войну со Швецией из-за того, что его неподобающе чину приняли в Риге, хоть и был там инкогнито. Существующий на то время мирный договор не остановил ищущего войны царя. Но, уже тогда в мае 1697-го года стремился Пётр к европейскому признанию. Не в мире и благополучии страны видел её будущее, а в планах захвата, утерянных Россией прежде территорий. Готов поступиться жизнями многих тысяч подданных ради достижения своих целей, понимал теперь Яков.
Уже в 1699 году, вернувшись вместе с царским посольством в Россию знал; в неотвратимой, неизбежной войне, сможет показать себя, с нужной стороны, чего бы ему не стоило. Мог лишиться головы, но вера в успешную карьеру придавала сил.
Не довелось участвовать в штурме Риги, так, как не понадобился там, как капитан. Здесь же, в Выборге был незаменим.
Только на литографиях видел прежде город. Но даже на них обладал величием, пугающим своей неприступностью стен и башен. Одна только башня Лангермана, высотой пятьдесят метров стоила все, вместе взятые Московского кремля, который не любил, считая средневековым. Но, вторая по величине, тем не менее, кажущаяся первой, из-за того, что стояла на гранитной скале, нравилась ему больше. Наверно по той причине, что была построена в непосредственной близости от кафедрального Лютеранского собора, прежде являлась его колокольней. Теперь, выглядывая из-за его высокой, двухскатной, крутой крыши, отражала солнечный свет позолоченными цифрами своих часов.
Не пострадает ли при штурме города часовая башня, подумал Яков.
– Надеюсь гер Питер не будет отдавать команд стрелять по Лютеранской кирха? – спросил царя.
– Пригодится ещё. Но, коле засядет в ней враг, не пожалею и её.
Стояли на палубе, подле рулевого, так было проще командовать судном. Фарватер хоть и был отражён в лоции, но не подробно, с не прорисованными участками, ориентировались по морскому течению и собственному чутью. Командуя кораблём, Яков не имел права на ошибку, выбирал путь, являясь флагманом для остальных.
– Куда ведёшь! – оттолкнул царь от штурвала, возмутившегося было рулевого, сам приняв управление, сильно крутанув вправо.
– Гер Питер, не рискуйте корабель. У нас с вам большой план на будущий.
– Эх Яшка! – отдал ему штурвал, – землю Русскую мы возвращаем. Понимаешь ли ты, что такое родная земля?
– Я понимал. У меня есть свой Родина. Но, когда я с вам, мой земель – ваш земель, – старался исправить курс корабля, заложенного лихой рукой царя в сильный крен.
Поскрипывая такелажем, где-то поехали не закреплённые невнимательными бомбардирами орудия. Схватившись за стойку крепления руля, гневно взглянул царь на старшего бомбардира
– Орудия приготовлены к бою. От того и не закреплены, – поправив свои баки, оправдался тот. Хоть и многие члены команды не нюхали ещё пороха, был спокоен благодаря своему опыту предыдущих сражений.
Пётр чувствовал; из-за крепостных стен смотрят на него защитники крепости. Ещё вчера силы были не равны. Но, теперь, когда вместе с пополнением прибыл к месту боевых действий и сам, всё же сумев числом орудий превзойти противника, рассчитывал на смелость и решительность своего войска, так, как неумолимой энергией исходила та из него, распространяясь на окружающих.
– Ответный залп по врагу! Ну-ка Яков, дай команду. Не жалко нам ядер чугунных для такого случая!
Поймав взгляд бомбардира, приказал:
– Приготовиться к зальп, левий борт.
Но, все пушки были заряжены заранее. Поэтому, тут же последовал ответ:
– Левый борт к залпу готов.
– Огонь! – опередил капитана Пётр. Знал, не долетят ядра до городских стен, но не мог не удержать желания показать мощь русского флота.
Деревянный корпус судна вздрогнул, на мгновение показалось: не выдержит корабль такого грохота. Но, был рассчитан корабельщиками, выполнен на славу из северного леса.
