Сделаешь для меня одно дело и ты свободен. Нас с тобой больше ничего не связывает, ты мне больше не будешь должен, – Кочетков смотрел в лицо Зыбаря и удивился его реакции.
Зыбарь сиял. На его лице нарисовалась совершенно искренняя, широкая улыбка, а глаза излучали веселые искорки.
– Да ты чего, Дима, отцепить меня что ли решил? А если я не согласен? Мне с тобой хорошо, комфортно, за всё время нашего с тобой сотрудничества ни с моей, ни с твоей стороны, не было ниодного прокола. Меня всё устраивает.
Такого поворота, Кочетков явно не ожидал.
– А как же та телка ,которую ты в бане грохнул и в лесу закопал? – спросил Дмитрий Алексеевич, уже чисто на автомате.
– Да не было ничего, Димка. Ну перебрал ты тогда, на халяву, вот тебе и приснилась всякая гадость. И вообще, что б ты знал, – Зыбарь взял в руку пульт и прибавив в телевизоре громкость, наклонился к Кочеткову. – Труп я давно выкопал и перепрятал. А землю, где он лежал я экскаваторном выгреб. Погрузил в грузовик и вывез, баня, в которой произошло это недоразумение, сгорела вместе с банщиком, как ты помнишь, он помогал мне труп закапывать. Там теперь пацаны СТО поставили, можешь съездить и посмотреть. А дружбу я с тобой поддерживаю не потому, что боюсь тебя, а потому, что мне это выгодно. И тебе стати, тоже. Так что, ты не с того конца заехал, Дима. На халяву я делать ничего не буду, и если у тебя есть проблемы, которые я за твои деньги смогу решить, говори, мы же друзья.
Зыбарь откинулся на спинку дивана и убавил в телевизоре звук.
Обалдевший капитан, в голове у которого мысли из стройной логической нити заготовленного заранее монолога, превратились в бесформенный клубок из спутанной, торчащей в разные стороны пряжи, впал в ступор.
Зыбарь нажал на кнопку вызова и в комнате появилась Марина.
– Принеси нам бутылку коньяка, ну и закусить что-нибудь, – сказал Зыбарь.
Не прошло и трёх минут, как у них на столе, уже стоял коньяк и закуска.
– Давай, Дима, выпьем по чуть-чуть, ты успокоишься и всё мне расскажешь. Мы же друзья, у нас общий бизнес и мы должны помогать друг другу.
По мере того как опустошалась бутылка, Кочетков все больше расслаблялся и обретал уверенность.
– Понимаешь, Серёга, есть тут один фраер, денег мне должен, много, а отдавать не хочет, шхерится от меня, падла! Надо его прижать, а как он мне деньги отдаст, я тебе заплачу, – наконец выдавил из себя Кочетков хоть какую-то информацию по делу, зачем он сюда и приехал.
– Да не вопрос. Говори его данные, пацаны с ним поработают, все отдаст.
– Нет, Серёга, бить его нельзя, с ним нужно аккуратно сработать, чтобы он мне деньги, сам предложил, – замотал головой капитан.
– Ну у тебя же наверное и план есть, раз ты этот разговор затеял?
– Есть план, – кивнул Дмитрий Алексеевич. – Нужно этого фраера под мокруху подвести, чтобы он завалил кого-нибудь, лучше бабу и ствол с его пальчиками, мне отдать.
– Ни хрена себе, расклад! – удивился Зыбарь. – И как ты это себе представляешь?
– Ну, нужно его аккуратно взять, только так, чтобы он тебя не видел разумеется, поймать какую-нибудь бабу, желательно по приличнее и заставить его в неё выстрелить. А потом, пусть идёт на все четыре стороны, дальше я сам с ним разберусь.
– Ну, хорошо, допустим, детали мы продумаем. Вот только, насчёт платы за мою работу: озвученные тобой условия, что ты рассчитаешься, когда он тебе деньги отдаст, мне не подходят. Сначала оплата, а потом работа. Десять штук зелёных.
Кочетков снова впал в ступор, но на этот раз не на долго и в конце концов кивнул.
– Хорошо, деньги и данные на этого фраера, я тебе завтра привезу. Завтра же на трезвую голову и план обдумаем.
Кочетков
До сегодняшнего утра всё было хорошо. Придуманный план был реализован, пистолет с пальчиками хранился у него и нужно было лишь выждать время, когда Чилингаров придёт в себя, успокоится и нанести удар.
Кочетков уже представлял как охренеет этот докторишка, когда он ему преподнесёт весь расклад и потребует с него деньги. Возможно, конечно, что он попытается смыться с деньгами и даже свою бабу беременную может бросить. С такими деньгами, у него с бабами проблем не будет. Ну тут уж нужно постараться его не упустить.
И вот на тебе, гром среди ясного неба!
Кочетков позвонил Зыбарю и поехал в кафе на встречу.
На этот раз, раньше в кафе приехал Зыбарь и Кочетков начал орать на него, прямо с порога.
– Ты чё творишь! Ты мне все дело со своими дебилами, запорол! Верни мне мои деньги и вообще, ты мне теперь должен! – орал Дмитрий Алексеевич на обалдевшего, от такого наезда, Зыбаря.
– Да чё случилось-то? – подскочил тот с дивана, опасаясь, что мент сейчас набросится на него с кулаками.
– Ты на хрена Чилингарову, под выстрел, его беременную жену подставил? Он сейчас у нас в управлении, его опера из уголовки крутят на то, что он сам её завалил. Ему ж теперь срок грозит, если вообще не пожизненный. Как я теперь буду с него деньги забирать?
– Да погоди ты орать! Сядь, успокойся.
Зыбарь позвал Марину и приказал принести водку, налил полный стакан и протянул его Кочеткову. – Выпей, и расскажи, что случилось?
Дмитрий Алексеевич, стуча об стакан зубами, выпил водку и опустился на диван.
– Чилингаров когда увидел, что он свою жену застрелил, умом тронулся. Зубами на ней скотч срывал, а потом схватил кусок арматуры и кинулся искать тех, кто это всё подстроил, нас значит. Вот его патруль, всего в кровищи и с этой арматурой и задержал. Плакали мои денежки. Да и опера там ушлые, они ведь реально могут всё раскрутить и тогда нам всем, кирдык.
– Ничего они не раскрутят. Им проще самого Чилингарова и закрыть за убийство своей жены.
– Да? А ты знаешь сколько у него денег? Он себе таких адвокатов, таких сыщиков наймёт, что всем мало не покажется, – выдохнул в лицо Зыбаря перегаром, Кочетков.
– И сколько же ты с него хотел получить, Дима? – усмехнулся Зыбарь, уже догадываясь, что ни хрена Чилингаров не был Кочеткову должен, а просто мент охреневший, хотел чужими руками, себе кучу бабла срубить.
– Двадцать пять миллионов долларов я с вами просрал, – брякнул кулаком по столу, Кочетков.
– Да нет, Димка, это не мы на косячили. Мы твою десятку на пятерых разбросили и у нас по две штуки на нос вышло, вот мы и сработали спустя рукава. А если б ты мне сразу сказал о каких деньгах идёт речь, да долю нам отстегнул, всё было бы вообще по-другому. Жадность твоя, тебя, Димка сгубила. У тебя была масса вариантов, как с этого Чилингарова деньги получить, но ты выбрал тот, в котором, ни с кем делиться не придётся. Деньги я тебе не верну, мы свою работу выполнили. А насчёт оперов, не беспокойся. Ты им ствол подбрось с отпечатками Чилингарова, и пусть он попробует отмазаться.
Глава 2
Чилингаров
Напрасно Кочетков беспокоился о том, что опера что-то раскопают. Ствол он конечно им подбросил, но и Чилингаров, особо не рыпался.
Он впал в прострацию и спокойно согласился с тем, что это он застрелил свою жену. Ни о каком похищении он не говорил и оправдаться даже и не пытался.
Как ни бился с ним Волков понимая, что в деле есть огромное количество белых пятен, Чилингаров, на контакт, так и не пошёл.
– Не вяжется здесь всё. Убить свою беременную жену, да ещё не просто во время какой-то ссоры, а вот так, примотав её скотчем в какой-то дыре. Как он её туда привёз, где взял пистолет? Он ведь не бандит какой-то, хирург, интеллигентный и умный человек. А потом этот нервный срыв, – Волков пожал плечами и бросил папку с делом Чилингарова, на стол следователя.
– Ну а я то, что сделаю? Сам вижу, что не вяжется, – вздохнул следователь. – Но дело получилось резонансное, весь город кипит, журналюги это дело раздули и слепили из него монстра какого-то. На меня сверху давят, чтобы заканчивал с ним возню и в суд передавал. Максимум, что можно сделать, это чтобы ему вышку не дали. В июне 1993 года Чилингаров получил двенадцать лет и заехал в колонию строгого режима.
Зыбарев Сергей Викторович
«Дима, Дима, проворонить такие деньги! Да если б ты мне сказал, что этот хирург на бирже такие бабки поднял, обналичил и спрятал, я б с него жилы вытянул, но деньги забрал. Сейчас может быть несколько вариантов: Чилингаров очухается и подключит к своему делу хороших адвокатов. А они добьются пересмотра и по крайней мере, серьезно скостят ему срок. А могут и денег занести кому нужно и тогда, его освободят прямо из зала суда. Ещё один вариант, тоже не очень хорош, так как деньги у него, могут отнять мусора зоновские, или братва. Устроят ему на зоне невыносимые условия и деньги потребуют. Чилингаров ведь никто и звать его никак, одним словом – сладкий, – Зыбарь метался по своей квартире из угла в угол и прокручивал в голове варианты, как можно отнять у Чилингарова его миллионы. – Получалось, что как не крути, а придётся подключать серьёзных людей и надеяться лишь на маленькую долю. Но с паршивой овцы, хоть шерсти клок. Перепадёт пара сотен тысяч баксов, и то хлеб. Если менты у него деньги отнимут, тогда вообще ничего не будет, ни цента.
И так, теперь нужно решить, к кому лучше всего обратиться, кто не кинет? Есть два человека, это смотрящий за зоной от местной братвы, Гусь и смотрящий за городом от воров, Тима.
Если я буду решать такой вопрос с Темой, то о поддержке в случае чего местной братвы, можно сразу же забыть. У бандитов с ворами хоть и нет критичных тёрок, но и уважения друг к другу, они не испытывают. Воры контролируют город, а местные бандиты, надежно держат расположенные в черте города зоны. Гусь кстати, сейчас отбывает свой срок как раз на той же самой зоне, что и Чилингаров.
Теперь нужно придумать, каким боком здесь я нарисовался, откуда узнал про бабки. Рассказывать всё как есть нельзя, эту информацию тот же Гусь, может потом использовать когда станет с Чилингаровым торговаться, а это чревато. Чилингаров может потребовать продать ему наши головы и не факт, что Гусь не согласится. За двадцать пять миллионов долларов, меня с моими пацанами в мешках, прямо на зону к Чилингарову принесут причём, вместе с Кочетковым».
Так ничего пока толком и не решив, Зыбарь поехал в себе в офис, располагавшийся в двухэтажном здании какой-то бывшей конторы на улице Волочаевской, неподалёку от проспекта Дзержинского. Прямо перед входом в офис стояла фура с бочкой, из неё прямо во фляги и канистры, разливали привезённый из Красноярска спирт. Спирт разбирали мелкие оптовики, продававшие потом его, как правило, старухам. Они же, в свою очередь, торговали им в розницу. Спирт был технический и каждому оптовому покупателю здесь, как и положено выдавали на руки сертификат в котором чёрным по белому было написано: «этот спирт для питья не пригоден». Но такая предосторожность от употребления его внутрь, отнюдь никого не останавливала. И торговля здесь шла бойкая, а денежки, текли ручьём.
Зыбарь обошёл сторонкой толпу и поднялся на второй этаж, протиснулся сквозь очередь оплачивающих покупку спирта оптовиков и вошёл в свой кабинет.
Здесь уже сидел и скучал Вова печень.
– Здорово, Вован, а где все пацаны? – поинтересовался Зыбарь.
– Так сегодня же пятница, они на точках дань собирают.
– А ты чего не с ними?
– А меня здесь Рыжий оставил, за порядком смотреть. Тут утром барыги из-за спирта подрались. Спирт кончился, а эта фура ещё не подошла, вот они и начали махаться, пришлось нам вмешаться, настучать кое-кому по репе.
– Понятно, получается, в этой бочке спирта на сегодня хватит и ещё на утро останется?
– Да куда там, Шах говорит, что часа на два ещё хватит и всё. Тут люди из области приехали, в очередь записываются. Следующая фура только ночью придёт.
– Скажи Шаху, что б домой не уходил, фура придёт, пусть ночью торгует. Иди забери у него выручку и тащи сюда, в сейф положим, а то мало ли придурков.
В последнее время Зыбарь стал осторожным и даже проверял, нет ли за ним хвоста. Мысль о том, что Чилингаров может нанять сыскарей, высказанная Кочетковым, крепко засела в голове Зыбаря и не давала ему покоя. По началу он отнёсся к этой мысли с иронией, но прикинув все варианты, пришёл к выводу, что такой вариант как раз таки, очень даже возможен. Пока он ищет к кому обратиться, чтобы деньги с него вытрясти, Чилингаров ведь и сам может к кому-нибудь обратиться, чтобы нашли тех, из-за кого он зону топчет. Он может обратиться к ментам, бандитам, или ворам, ресурс у него для этого имеется солидный.
«Зря я подумал, что Гусь сможет вот так, запросто наехать на Чилингарова. Если он на него наедет, тот обратится к ментам, или ворам. Те его в обиду не дадут, сами съедят, но сначала, съедят Гуся и того, кто к нему обратился, то есть, меня. Ладно, деньги мне конечно дороги, но они всё же пока чужие, а голова моя и она мне дороже чужих денег. Подожду, посмотрю как будут карты ложиться, а там видно будет».
Чилингаров
Чилингаров стал приходить в себя примерно через месяц после суда и только теперь понял, какую глупость он совершил отбросив любые попытки к сопротивлению. Нужно было любыми способами пытаться выбраться из этой ситуации, скостить себе в конце концов, срок. Настя и его нерождённый ребёнок погибли, но он то ещё жив и имеет солидный ресурс для того, чтобы найти и наказать тех, кто всё это устроил. Выяснить наконец, с какой именно целью кто-то затеял эту комбинацию в которой погибла Настя, а он оказался на зоне.
Если бы с него хотели выбить его деньги, то действовать им нужно было бы, совсем иначе. Со смертью беременной Насти, все надежды на то, что он под давлением кому-то что-то отдаст, растаяли как дым. Его теперь больше ничего не пугает. Есть только одна единственная причина, по которой он может расстаться со своим ресурсом, это информациях о тех, кто это устроил. За эту информацию, он был готов отдать всё, что имеет.
Первый год в колонии прошёл без происшествий. Чилингаров жил своей жизнью ни к кому не примыкал и его тоже, никто к себе не подтягивал и не беспокоил. Но в июле 1994 года его вдруг позвал к себе смотрящий за колонией, Виктор Иванович Гусельников, больше известный как Гусь.
Гусельников в общем-то, матёрым уголовником никогда не был, он всю свою жизнь занимался спортом, вокруг него всегда крутилась молодёжь и он первым понял грядущие изменения и сколотил в городе, банду из спортсменов. Гусельников очень быстро поднялся сам и поднял своих пацанов, за что поимел от них глубокое уважение. На зону он попал впервые и совершенно случайно. Ехал за рулем с дня рождения и по пьяному делу, сбил не того человека, за смерть которого, его могли бы простить. Гусь получил по полной – пять лет строгого режима за обычное ДТП и коль уж он сюда попал, местная братва попросила его, взять зону под свой контроль.
Гусь имел уникальный талант договариваться со всеми, мутить воду так, что никогда не становился при этом крайним. Он никогда ни с кем не конфликтовал, ни с братвой, ни с администрацией и умудрялся при этом, держать на зоне порядок.
– Проходи, присаживайся, – пригласил Чилингарова к столу, Гусь. – Выпьешь?
Показал Гусь на бутылку хорошей выдержки, армянского коньяка.
– Благодарю за предложение, но я не пью, – отказался Чилингаров от выпивки.
– Тут до меня слухи дошли, что оказывается наша зона не бухты-барахты, а самая что ни на есть, элитная. Мол, здесь даже собственный миллионер, срок отбывает. Я туда поглядел, сюда, нет нигде такого миллионера, все живут скромно. Вот и ты, Артем, тоже ведь скромно живёшь, скромней меня, но это ведь только на первый взгляд. Я вот тебе коньяк дорогой предложил, а ты даже и ухом не повёл, отказался.
Чилингаров ничего не ответил и в каморке, повисла тяжёлая тишина.
– Ну чё ты молчишь, Артем? У нас ведь тут как: если у тебя есть что лишнее, поделись с товарищами своими. Будет тебе уважение, а если кто вздумает колбасу в одну харю под одеялом трескать, тут уж извини, за что боролся, на то и напоролся.
– Я не молчу, я жду когда вы мне предложение сделаете, Виктор Иванович, – ответил Гусю, Чилингаров.
– Я, дурак старый, подумал, что это ты мне должен часть своих денег предложить, чтобы с тобой на зоне несчастье не приключилось. Люди здесь все сплошь злые, завистливые не любят они чужого счастья. Вот ты освободишься и заживешь, а они снова курицу какую-нибудь, или ящик водки украдут и снова сюда, на долгие годы тюремную баланду хлебать. А ты им шанс дай, поделись с ними своим счастьем. Они это оценят, уважать тебя будут.
– Да я бы с радостью, обменял часть того, что есть у меня, на частицу того, что есть у вас. Да только согласитесь ли вы на такой обмен, Виктор Иванович?
– Ну, говори, а я подумаю над твоим предложением, – разрешил, Гусь.
– Раз вы знаете о моем состоянии, значит вам должны быть известны и реальные обстоятельства, при которых, я угодил на зону, – сказал Чилингаров.
– Допустим, кое-что мне известно, – кивнул Гусь.
– Мне нужна информация на тех, кто меня подставил. За каждого участника, я готов заплатить миллион долларов. Ну а дальше, будет видно.
– А если, я поступлю по другому и прямо из-за этого стола, ты отправился прямиком на парашу? Как тебе такой расклад? – усмехнулся Гусь.
– Я думал, вы умнее, – Чилингаров взял со стола нож и без раздумий, всадил его по самую рукоятку, себе под сердце.
– Ай, беда, беда-то какая! – запричитал Гусь. – Ну что ты стоишь как истукан? – заорал он на застывшего от изумления шныря, давай врача сюда, быстро!
«Недооценил я тебя Артём, не понял глубины твоего характера. Умрешь ведь сейчас и плакали тогда наши миллионы. Ай, я старый дурак!» – продолжал сокрушаться Гусь, когда санитары, уже унесли на носилках потерявшего сознание, Чилингарова.
Гусь замял все назревающие с администрацией разборки и стал ожидать вестей из больнички.
«Только бы выжил, а уж я то постараюсь исправить свою ошибку», – думал Гусь попутно обмозговывая, как бы ему без палева передать на волю суть предложения Чилингарова. Отправлять маляву кому ни попадя опасно, кто знает, кто именно стоит за всей этой замуткой?
Будучи опытным хирургом, Чилингаров точно знал, куда нужно тыкать ножиком, чтобы со стороны было страшно, а в реалии ничего опасного не было. При условии своевременно оказанной помощи разумеется. Ну тут уж, как карта ляжет.
Карта легла правильно и уже через неделю, Чилингаров ходил по палате.
С этого дня, Артемия Семёновича, бывшего хирурга, стали называть Саморезом.
***
Из больнички на зону, Саморез вернулся через месяц и его сразу же, отвели к Гусю.
– Ты меня извини за то, что я тогда ляпнул не подумавши. Я понимаю, серьезные дела так не решаются, мой косяк, признаю, – сходу повинился перед Чилингаровым, Гусь. – Ты Саморез, не только богатый и умный, но ещё и правильный. Правильно приоритеты расставил, когда мне свои условия выдвинул. С гадов нужно спрашивать, а за смерть беременной жены, вдвойне. Скажу сразу: запрос я насчёт твоего условия, на волю отправил, но ответа, пока не получил. Сам я понятия не имею, кто так с тобой поступил. Я ведь уже давно здесь сижу, откуда мне знать, кто так на воле гадит. Но я узнаю, ты даже не сомневайся, узнаю и накажу.
