В монашестве братия получили новые имена: Глеб стал отцом Германом – первым монахом, принявшим имя только что прославленного преподобного Германа Аляскинского, а Евгений – отцом Серафимом в честь преподобного Серафима Саровского.
В иконном углу у братии висел портрет отца Назария Саровского, игумена Валаамского. Во время молитвы отца Германа поразило: а ведь их постриг в монахи произошёл в день именин игумена Назария. И это не случайно: старец Назарий был духовным отцом их небесных покровителей – преподобного Германа Аляскинского и преподобного Серафима Саровского…
И вот новые американские подвижники, отец Серафим и отец Герман, подобно древним отшельникам, строят себе в лесу на не очень удалённом расстоянии друг от друга небольшие кельи, – повторюсь, где нет ни водопровода, ни электричества, ни отопления, ни телефона. Келья отца Серафима называлась «Оптина» в честь Оптиной пустыни, а келья отца Германа называлась «Валаам» в честь Валаамского монастыря.
Вообще даже представить себе сложно: без удобств, зимой и летом жить в лесу, где нет ни души поблизости, где обитают ядовитые змеи, пумы, медведи. Одни насекомые как изводят в лесу… Есть описания пустынножителей, как жутко бывает в лесу одному, особенно ночью, какие страхи нападают, какие видения предстают перед глазами отшельника…
И всё же то, что их туда привело, оказалось гораздо сильнее всех страхов и неудобств… А привели их туда искренние намерения служить Богу и спасать свои души. И Господь хранил их.
Цель монашества – преображение человека
Цель монашества – перерождение ветхого греховного человека в нового, святого, и неспроста столь почитаем монашеством праздник Господня Преображения.
Отцы понимали, что само по себе преображение не произойдёт. Они не ждали, когда добродетели сами посетят их, они без устали трудились, стяжая их, в уверенности, что Господь даст им силы. Каждый день шла непрестанная невидимая брань: недремлющим оком нужно следить за всеми уловками падшего человеческого естества и упреждать их.
Братия старались жить по завету преподобного Макария Великого: «Приступающим ко Господу надлежит, таким образом, прежде всего, даже против воли сердца, принуждать себя к добру, всегда с несомненною верою ожидая милости Господней; надлежит принуждать себя к любви, если кто не имеет любви; принуждать себя к кротости, если кто не имеет кротости; принуждать себя к тому, чтобы милосердным быть и иметь милостивое сердце; принуждать себя к тому, чтобы терпеть пренебрежение, и когда пренебрегают – быть великодушным, когда уничижают или бесчестят, не приходить в негодование; надлежит понуждать себя к молитве, если не имеет кто духовной молитвы. В таком случае Бог, видя, что человек столько подвизается и против воли сердца с усилием обуздывает себя, даст ему истинную кротость, утробы щедрот, истинную доброту, и одним словом, исполнит его духовного плода».
Главное средство духовного перерождения – искреннее покаяние, осознание своей греховности всем сердцем, прозрение самых скрытых грехов и готовность жизнь положить, чтобы искоренить их и измениться. Жизнь на земле человеку дана, чтобы он встал на этот путь борьбы. Как сказал один святой: «Да, мы не можем победить наших страстей, но мы должны с ними бороться!». Надо показать своё произволение, своё намерение: стремлюсь ли я к Богу или нет? А как показать это стремление? Борьбой с грехом внутри себя и покаянием в случае совершения греха. Грешим мы постоянно: вот поэтому-то отцы и творили непрестанную покаянную молитву. Это путь святых отцов.
Надо понять, что грех (злоба, ненависть, зависть, алчность, гнев, разврат и тому подобные) – это то, что мучает человека, приносит ему страдания. Грех – это рана, которую человек наносит сам себе. Покаяние – это лекарство. Цель же всей духовной жизни – приобретение смирения.
Об этом хорошо сказал святой Исаак Сирин: «Воздаяние бывает не добродетели и не труду ради неё, но рождающемуся от них смирению. Если же такового не бывает – напрасны все труды и все добродетели». Поэтому, согласно учению святых отцов, совершенство человека измеряется не прозрениями и не чудотворениями, а степенью приобретения им смирения. Если же такового не будет – все добродетели и труды напрасны, ибо они приведут к самомнению и гордости. А это худшее, что можно представить для человека.
Покой и тишина
Тихая отшельническая жизнь настраивала сердца духовных друзей на особый лад. Отец Герман так писал об этом: «Внимание наше мало-помалу обратилось к жизни вокруг. Мы увидели её такой, как она есть, без шор человеческих мнений и суждений. Выл ветер, менялась погода, а с ней и настроение, шумел лес, гомонили птицы, копошились зверушки. Всякое дыхание дерева или растения исполнилось большого значения. Умирилась душа. Глаза стали прозревать сущность вещей, а не только внешнее, броское. Нас посещали любящие и готовые помочь друзья, но были они, пожалуй, даже в обузу: докучали своими поверхностными суждениями, заботой о преходящем, мирском, слепотой к истинно сущему. Какая же радость ложилась на сердце, когда вновь воцарялись покой и тишина, которая красноречивее любых слов».
Какой же ты счастливый!
Епископ Нектарий (Концевич), часто навещавший отцов в пустыни, много им рассказывал об Оптиной Пустыни, старцах и России тех лет. Вспоминая Святую Русь, коей ему больше не суждено было увидеть, епископ Нектарий едва сдерживал слезы.
Однажды, пробыв у отцов в Платине изрядное время, он собрался уезжать. Отец Серафим по старому монашескому обычаю провожал гостя колокольным звоном. Отец Герман помахал вслед машине, вернулся, а брат его всё звонил и звонил. И на лице его играла улыбка.
– Чему ты рад? – спросил отец Герман.
– Какой же ты счастливый – в твоих жилах течет русская кровь! – ответил тот и отпустил колокольную веревку.
Немного времени спустя отец Герман выговорил ему за «однобокую любовь», ведь каждому народу есть чем гордиться.
– А епископ Нектарий оплакивал Оптину, – просто возразил отец Серафим.
– Ну и что? Неужели ты ничего бы не стал оплакивать в Америке?
– Великий Каньон или Золотые Ворота я бы уж точно оплакивать не стал, – улыбнулся отец Серафим.
Священство
17/30 декабря 1976 года отец Герман был посвящен в сан иеромонаха, а 11/24 апреля 1977 года – и отец Серафим. Рукоположил их епископ Нектарий.
Отец Герман рассказывал: «Интересно, во время рукоположения отца Серафима, которое совершал епископ Нектарий (ученик оптинских старцев), когда будущий священник кладет голову на четыре угла престола и архиерей покрывает её епитрахилью и молится, – а я стоял в алтаре рядом, мы пели “Господи, помилуй”, я был близко к владыке Нектарию, и наши глаза вдруг встретились, – владыка Нектарий мне шепнул: “Только бы передать, только бы передать”, – и весь-весь был красный, пот так градом лил. У меня аж дрожь по телу пробежала, я увидел: он сознательно все это делает. Не просто совершает обряд, но ощущает в себе апостольскую благодать и хочет ее передать. И эта его апостольская благодать в оптинской традиции, оптинского опыта. И передал, и отец Серафим получил».
Владыка помнил слова оптинского старца Нектария, слышанные им в молодости лично, о грядущем на землю духовном голоде, и теперь он возлагал все свои надежды на просвещение многих на этих новых пастырей Христовых. Он напутствовал их: «Неважно, сколько вас – десять или всего двое. Радуйтесь, ибо вы служите Господу Богу, вы – на правильном пути».
Скит во имя святой блаженной Ксении Петербургской
В поисках духовной жизни приходили в Свято-Германовскую пустынь и женщины. И вскоре, в 1980 году, в двенадцати милях западнее монастыря – в сторону Тихого океана, до которого около ста миль, в местечке, называемом Дикий лес, образовался женский скит во имя святой блаженной Ксении Петербургской, особо почитаемой отцами Серафимом и Германом Платинскими.
Блаженная Ксения была современницей преподобного Серафима Саровского и Германа Аляскинского, и последний вполне мог встречаться с блаженной Ксенией в Петербурге).
Игуменией скита стала ревностная духовная дочь отца Серафима и постриженица отца Германа – матушка Бригитта, получившая свое монашеское имя в честь первой православной святой монахини Ирландии. О новой матушке Бригитте отец Серафим говорил: «Это как я, только женщина». Сестер Свято-Ксениевского скита отец Серафим духовно окормлял до конца своей жизни.
В своем Новом Валааме братия придерживались валаамского устава. Исповедь бывала ежедневно. После вечерней службы монахи, по очереди, открывали свои помыслы духовнику, а тот утешал и назидал их с любовью. Поздно ночью, когда все уже спали, отец Серафим приклонял свои колени в алтаре в теплой молитве за чад своих духовных.
Миссионерский монастырь
Спустя годы, как и предсказал Владыка Иоанн, пустынь преобразуется в миссионерский монастырь имени преподобного Германа Аляскинского, где будет осуществляться издание миссионерской литературы, главной характеристикой которой является передача святоотеческого учения о принципах и законах духовной жизни, которые существенным образом отличаются от ложных католических и протестантских доктрин.
Глеб и Евгений распространяли не только известные богослуовские труды, но также активно издавали свою церковную литературу. Прежде всего необходимо указать на журнал «Православное слово» (The Orthodox Word), название, которое посоветовал и благословил Иоанн Шанхайский. Цель издания – познакомить американцев с первоисточниками православной веры. В этом братья сходились бесспорно. Они много и горячо спорили о том, помещать иллюстрации в самом журнале и на его обложке. Вскоре этот вопрос бы улажен, и в 1964 году вышло первое печатное слово молодых сподвижников.
В 1977 году отцы основывают «Летнюю школу паломника имени преподобного Германа», в рамках которой читают лекции и совершают богослужения. Для желающих получить более глубокие знания открывают Нововалаамскую Богословскую академию.
Монастырь Преподобного Германа Аляскинского, настоятелем которого был отец Герман до 2000 года, дал основание для открытия восьми других монастырей в Америке где более 80 человек были пострижены в монашество.
Братия монастыря возобновили издание православного журнала «Русскiй Паломникъ», который когда-то начинал издавать Иоанн Кронштадтский, но печать которого была приостановлена из-за революции 1917 года. Интересно будет сказать, что Святейший Патриарх Алексий II собственными руками раздавал «Русскiй Паломникъ», полученный им от отца Германа, сотрудникам Патриархии. Так понравился ему журнал!
В июле 1992 года отец Герман с братией приедут в Россию и создадут там миссионерский филиал – Российское Отделение Валаамского Общества Америки.
Книги отца Серафима станут известными на весь мир, благодаря чему тысячи и тысячи американцев, европейцев, русских и людей других национальностей примут Православие.
Монастырь Преподобного Германа Аляскинского, Платина, США
Монастырь Преподобного Германа Аляскинского, Платина, США
Наверное, самые важные для современного человека книги отца Серафима – это «Душа после смерти» и «Православие и религия будущего», которые каждому стоило бы прочитать!
Честна пред Господом кончина преподобных Его
Профессор МДА А. И. Осипов, оценивая жизнь и труды отца Серафима Роуза, американца с русской душой, говорил о нём: «Его слова, ревностный поиск Истины и пример его жизни очень назидательны. Это святой человек».
Святость батюшки удостоверил и Архиепископ Хризостом: «Тело его, в жару позднего калифорнийского лета, лежавшее в досчатом гробу посреди монастырской церкви, на взгляд и ощупь оставалось совершенно живым, а вид лица был настолько светлым и утешительным, что мы, вопреки старинному монашескому обычаю, не решились закрыть его. Даже дети стояли кругом гроба, не в силах отойти прочь. Перед нами лежал человек святой жизни, нарушивший природный процесс распада, и наши сердца откликнулись на Божию благодать», – писал он в журнале Orthodox America «Воспоминания об отце Серафиме» в 1982 году.
Отец Герман неоднократно подчеркивал, что отец Серафим был человеком непростой судьбы, которому открылось Православие, и которое он страстно желал передать молодым американцам. Он был неустанным тружеником на ниве Христовой. Именно проповедь Православия стала главным делом его жизни, к нему устремилась пылкая и деятельная душа подвижника.
Отец Герман свидетельствовал о двух чудесных прижизненных явлениях своего духовного собрата: «Много раз отец Серафим получал небесное заступничество и утешение от своего почившего духовного отца – владыки Иоанна Шанхайского. Однажды, отслужив Литургию, он вручил большую сумму денег одному послушнику, брату Григорию, который собирался идти в магазин. Набив рюкзак продуктами, тот в ужасе обнаружил, что деньги исчезли. Позвонив по телефону отцу Серафиму, он получил благословение вернуться в храм. Там его встретил отец Серафим, который подошел и указал на его нагрудный карман, сказав: «Они здесь. Так сказал владыка Иоанн. Ты ведь забыл помолиться ему?» Деньги и правда были там. Отец Серафим утешил Григория и рассказал ему, как после телефонного разговора он склонился перед портретом владыки Иоанна (он не был тогда еще прославлен церковно), прося помочь отыскать деньги». Так искушение послужило проявлением святости и благодати.
Второй случай таков. Однажды, во время чтения канона в воскресенье, один из алтарников видел отца Серафима сияющего небесным светом. Он тогда ничего не понял, но позже, прочитав о похожем случае, бывшим с преподобным Серафимом Саровским, понял, свидетелем какого чуда стал тогда.
Некоторые мысли отца Серафима:
«Очнитесь, прошу вас, интересуйтесь, узнавайте, исследуйте! Не надейтесь, что кто-то другой за вас во всём разберётся и растолкует вам Православие».
«Не критикуйте и не судите окружающих; смотрите на людей как на ангелов, оправдывайте их ошибки и слабости, а себя самого осуждайте как последнего грешника. Из всего, что необходимо в духовной жизни, это – первое».
«Православие не может быть «удобным», если оно, конечно, не подделка. Без боли в сердце нельзя прикоснуться к Богу».
«Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис совершается уже сейчас. И как печально видеть христиан, над головами которых нависает эта немыслимая трагедия и которые думают, что они могут в эти ужасные времена продолжать то, что называется «нормальной жизнью», полностью участвуя в прихотях безумного, самообольщающегося поколения».
«Смерть и есть именно та реальность, которая пробуждает в человеке сознание различия между этим миром и миром грядущим, вдохновляет на жизнь, исполненную покаяния и очищения, пока у него есть драгоценное время».
«Человек, считающий себя самодостаточным, в дьявольской ловушке, а тот, кто мнит себя «высокодуховным», и вовсе – осознанно или нет – прямой пособник сатаны».
«Все земные занятия, наслаждения, почести, преимущества – пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети…».
«Современный человек в своём самообожании не гнушается никакими доступными путями, не замечая, что опускается всё ниже и ниже, в самую грязь, куда раньше брезговал вступать».
«Мы на Западе живем в “райском заповеднике” для «идиотов», которому вот-вот придёт конец».
«Бойтесь не людской ненависти, а ненависти в своей душе».
«Современное искусство празднует рождение новой твари – нижеестественной и глубоко порочной».
«Церковь есть организм, а не организация. Всякая псевдо-церковная организация, поскольку она организация, в конце концов поклонится антихристу».
«Полное забвение православных принципов духовной жизни породило лжехристианскую духовность, вполне соответствующую «новому религиозному сознанию», которое прокладывает путь единой, общемировой религии и знаменует начало «бесовской пятидесятницы» последних времен».
«Приди Христос в мир сегодняшний, знаете, что бы с Ним сделали? Посадили бы вместе с Его святыми в сумасшедший дом. Мир распял бы Христа точно так же, как и две тысячи лет назад».
«Мы во всём должны видеть что-либо полезное для нашего спасения. Научимся – спасёмся!».
«Борцов за мир и проповедников насилия объединяет абсурдная уверенность, что человечество способно исправить невыносимое положение своими собственными жалкими силами и губительными средствами».
«Ныне сатана не таясь вступает в историю человечества».
«Как некогда евреи не узнали Христа из своих ветхозаветных пророчеств, так и христиане не различат знамений времени».
«Я смотрю на старшее уходящее поколение и, глядя на них, чуть не плачу о наших юных всезнайках, которые так ничего и не поняли. Ведь понимание нужно выстрадать, а кто сегодня на это способен?»
«Желающие устроить счастье на земле без веры в Бога, устраивают на земле ад».
«Если не питать душу каждодневным чтением духовной литературы и молитвою, если не поддерживать святоотеческое мироощущение в своей душе, то суета и бытовые нужды постепенно поглотят нашу душу и мы будем всё больше и больше отходить от веры, хотя формально будем верующими. Свою веру надо питать и взращивать – она требует постоянной работы нашей души, иначе терния грехов и суетных дел нас полностью поглотят и мы погибнем духовно. Возможно, самый страшный грех – это суета, которая отнимает у нас веру, а без веры человек не имеет опоры и тогда дом своей жизни он строит на песке».
«Каждый день мы всё ближе к смерти, ближе к решению нашей вечной участи. И если из года в год наш союз с Богом не становится всё теснее, вера – крепче, а привязанность к миру – слабее, значит, мы плохо готовимся к этому шагу».
Смерть и похороны отца Серафима
Отец Герман говорил о категоричности в отношении сохранения веры отцом Серафимом. «Сейчас многие подвержены такой идее, что, мол, Православие нужно сделать «удобным» для современного человека, упразднить подвижничество, как бы подделаться к жизни светской и таким образом идти в ногу со временем. Конечно, не все могут быть аскетами, но вот отец Серафим это полностью отрицал, знать об этом не хотел. И поэтому в его писаниях много жесткого, твердого.
Он был против служения в вере, как он говорил, «сидя в кресле, попивая кофеек и, может, виски» – эдакое «наслаждение» от веры, ехать, как он выражался, «на проценты мучеников». Мы видим сегодня омирщвление Православия – такого Православия, может, и достаточно для некоторых, но оно довольно слабо для таких, как отец Серафим, которые желают иметь все или ничего: вера или смерть. Можно сказать, так он и скончался – как бы сгорел, ему хотелось подлинного, не считаясь совершенно даже с собой. Мы мерзли, нам было холодно и голодно, но нас вдохновлял тот факт, что народ, который нас слышит, может понять эту точку зрения, может принять опыт страданий ради Христа – чтобы такое Православие распространялось».
В 1982 году, на праздник Преображения Господня, отец Серафим с братией совершили крестный ход на вершину горы, где над пропастью возвышался большой крест. На вершине встретились с крестным ходом сестер скита блаженной Ксении. Отец Серафим в белом облачении подошел ко кресту и сделал всем знак погасить свечи. Минуту молчал, глядя то в темную пропасть, то в звездное небо. Многим в тишине припомнилось, как восемь лет назад он говорил о том, как коротка жизнь человеческая, как мало нам отпущено, чтобы успеть приготовить душу свою к жизни вечной.
