Что стены невозможно взять в карман
И унести с собой, да, видно,
Память – это лучший чемодан.
Поклон за честность – краскам не сошедшим,
И хрусту половиц, и неглижу.
Где ищущий встречается с нашедшим,
Немного загостилась, ухожу.
Пойду в свинцовый город вхолостую
Бродить, искать каких-то новых слов.
Увы, но мёртвые поэты не диктуют
Собою не дописанных стихов…
Рождественское
Вечер волной накрывает день.
Белый снег золотят фонари.
Волосы серо-седых ветвей
Путаны, как мои.
Путаны лица моих тревог
И любовей, ушедших ко дну.
Слава Тебе, что во мне сберёг,
Господи, хоть одну.
Если бы город по небесам
Не лупил световым столбом,
Может, видна бы была звезда,
Та, что блестит о Нём.
В ретуши лет я гадаю вязь
Серебра на моём окне.
Может, проснётся душа, крестясь
В стуженом серебре.
Вечер волной накрывает день.
Снег золотят фонари.
В ёлке размашистой мчит олень
И возятся снегири.
Мало
Дышу от ноты до ноты
В придуманном мире.
Надо мной точно плачет Кто-то
Самый верный и самый сильный.
Дышу от слова до слова,
Мне истины мало,
Чтоб оплакивать тех, которых
Не существовало.
Мне мало быть просто частью,
Но и целым – мало.
Мне нужно выстрадать счастье,
Которого не бывало.
И боли мне мало тоже:
Из конца в начало!..
Бесконечности круга, Боже! -
Мне мало! Мне мало! Мало!
Дышу от звука до звука
В мире, где нету меры,
До последнего стука
Его сил и Его веры.
Человек разлинован, как лист…
Человек разлинован, как лист, отрезан, зашит в тетрадь,
Иссечённый косым дождём наклонных.
Ветер ли станет эту тетрадь листать,
Оставляя промеж страниц свои стоны?
Ветер ли вздыбит павлиньим хвостом, распушён и густ,
Веер алых полей, рябой, но стройный?
Ветер ли вспомнит чёрствой бумаги хруст,
Превратившейся в пыль под его воем?
Человек неподвластен себе, он заперт внутри границ
И внутри времён, и внутри тела.
То ли дело свободный размах перелётных птиц
И гранитная мощь Невы – то ли дело!
То ли дело – книги, разомкнувшие стрелок круг,
Они даже пахнут по-прежнему сквозь время,
Словно не было стольких лет и стольких рук.
Истлеет бумага, Рукопись не истлеет.
Что у меня осталось и чем превозмочь предел,
