Зачем нужно ехать было?
Чтоб встретить колючий взгляд?
И жить в Костроме неделю,
Не решаясь уехать назад.
Рвануть из Москвы,
Приехать сюда, почти на кулички к черту.
В награду за все получить тоску,
Как будто ножом в аорту.
Ввалился в темную комнату,
Вырвавшись из-под дождя,
И сразу попал под холод,
Веющий от тебя.
Под холод сквозной, колючий,
Как будто за этим шел.
Но слов для меня привета
Никто тогда не нашел.
В этом письме Вадим написал, что решил наконец-то поехать домой и уже купил билет на поезд. Я успокоилась.
* * *
В конце июля мой отдых на Волге закончился, и я вместе со своими сокурсницами вернулась в Москву. До начала занятий в институте оставалось еще больше месяца. На следующий день после того, как я приехала домой, ко мне в гости пришел Вадим. Потом стал приходить почти каждый день. После того как он приезжал ко мне в «Лунево», в наших отношениях что-то изменилось. Мы договорились, что будем только друзьями. Вадим написал даже целую поэму «Про это». Особенно запомнились мне из этой поэмы такие строки:
Люда! Ты знать не можешь,
Что такое любовь.
Увлечение разве:
Пришло и уходит вновь.
Это не псих и не бешенство,
Это все вновь и вновь,
Горит, не найдя покоя,
Моя большая любовь.
Ты скажешь:
«Откуда большая у этого разгильдяя,
Когда за девчонками бегает,
За каждой юбкой стреляет».
Но я отвечу тебе:
«Знаешь, это все ерунда,
Все это проходит быстро,
Не оставляя следа.
Только с одной тобою
Это не зря прошло.
В хорошую, крепкую дружбу
Увлечение перешло».
Мы ходили гулять, ходили в кино, много разговаривали обо всем. Больше всего обсуждали прочитанные книги. Мы давали друг другу читать свои дневники, в которых записывали свои мысли, мнения о прочитанных книгах и цитаты из них. Вадим читал свои новые стихи. Они мне очень нравились. Стихи были искренние, чистые, в них были его мечты о настоящей любви. Я записывала их в свой дневник, чтобы они никогда не потерялись. Вот хотя бы это:
Вечер, в звезды усыпан засыпающий пруд.
Ива тихо склонилась,
Тропинка змеилась,
Словно брошенный кем-то пастуший кнут.
Стало грустно, обидно,
Словно выронил что,
Нагибаясь к пруду, —
Но не видел никто.
Словно где-то в дороге
Талисман потерял,
Тот, который, на счастье,
Друг на вечере дал.
– Что ж тоскуешь?
– Да так…
Говорят, что хороший
Вадька милый чудак.
Перестань, не грусти,
Ведь вся жизнь впереди!
Еще будут заветные
Тропки-пути
Те, что в сердце лежат
У тебя уж давно.
– Ну а сбыться мечтам
Будет ли суждено?
…Я не знаю.
Луна в звездном небе одна,
Навалилась на мир
Темноты тишина.
Тихо.
Ветра уж нет.
Над прудом засыпающим
Звезд мерцающий свет.
* * *
Первого сентября начались занятия в институте. Мы уже были второкурсниками. С Вадимом я продолжала встречаться. Постепенно начала привыкать к тому, что он всегда рядом со мной, что смотрит на меня влюбленными глазами. Переживала, если между нами возникала какая-нибудь размолвка. Скучала без него. Вадим тоже скучал без меня. Он продолжал писать грустные стихи.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Сердце растревожено в груди,
Я опять забыл про тишь и гладь.
Снова вижу счастье впереди,
Так зачем сегодня тосковать?
Прояснился мыслей кучный рой,
Я нашел причину вдруг простую.
Ты пойми – тебя ведь не было со мной.
Оттого тоскую.
Оттого зеленая тоска,
Знаешь, та, что ходит тихой сапой,
Скучная, как школьная доска,
Положила мне на сердце лапу.
Это со мной в первый раз,
Что затосковал, тебя не видя.
Без твоей улыбки, карих глаз
Я ходил, как будто кто меня обидел.
Потом у Вадима появилось еще одно невеселое стихотворение:
ПРОПАВШЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Институт. Чертежный зал.
Воскресенье.
Жду с одиннадцати,
Не теряя терпенья.
Лиля и Виктор
Физику учат.
Я один.
Нетерпение мучит.
Второй час —
Кончилось
Ожидания нетерпение.
Полетело
Ко всем чертям
Хорошее настроение.
Понял,
Что ты не придешь.
Я ощетинился,
Словно колючий еж.
Вот и все.
Трудно без тебя
Мне день прожить.
Если хочешь мучить,
Можешь
Каждый раз
Не приходить.
Такое же настроение бывало и у меня. Как-то в воскресенье мне снилось, что Вадим целовал меня. Всю ночь одно и то же. Даже не скажешь словами. Такое замечательное, большое, светлое чувство. Утром проснулась, вспомнила, что сегодня воскресенье, значит, Вадим не придет. Вдруг стало страшно, что не увижу его целый день. Что делать? Побежала звонить. К телефону подошла его мама, сказала, что Вадима нет дома. Это был для меня настоящий удар. Пришла домой, легла на диван и провалялась на нем целый день. Лежала и все ждала, ждала, когда же кончится это проклятое воскресенье! А оно, как назло, тянулось долго-долго, а на душе – невыносимая тяжесть.
Я чувствовала, что Вадим стал для меня очень дорогим человеком. Наступило замечательное время. Началась радостная, счастливая жизнь. Я считала, что это чувство – мое самое лучшее в жизни, поэтому его нужно беречь, дорожить им, чтобы не растратить, не растерять своей и его души. Главное, это чтобы ничто не входило в привычку, чтобы ничего не делать равнодушно, чтобы все было праздником. Если нет – лучше не надо совсем. Привычка и равнодушие – самые страшные враги человека.
Вот интересно. Сразу же мне вспомнилось стихотворение К. Симонова, которое было написано в моем дневнике рукой Вадима:
Чтобы никогда не думала,
Что ты связан с ней порукою,
Чтоб нет-нет да вдруг и дунуло
Неожиданной разлукою.
Чтоб с тобой, сдержав дыхание,
Шла, как со свечой рискованной,
Чтобы было это здание
От огня не застраховано.
Сколько раз я читала это стихотворение! В первый раз вообще ничего не поняла. Но весь смысл его почувствовала душой лишь в те дни. Это то, о чем я подумала именно в то время. Это, конечно, не значит, что надо быть расчетливой и играть, держаться на расстоянии. Просто надо все беречь, чтобы не стать «мостовою хоженой».
Мы с Вадимом стали встречаться еще чаще, чем раньше. Ходили на концерт в Большой зал консерватории. Были на выставке французской живописи в Музее изобразительных искусств им. Пушкина. Двадцатого декабря Вадим приходил ко мне домой в гости и в первый раз поцеловал меня.
«Людочка, не забывай никогда этот день», – сказала я себе.
Стали сниться прекрасные сны, в которых Вадим обнимает и целует меня.
Мы ходили по улицам и в метро, взявшись за руки. Прохожие оглядывались на нас, наверно, завидовали нам и думали: «Какие они счастливые!»
Вадим прочитал мне еще одно свое новое стихотворение. Я переписала эти стихи в свой дневник. Помню его наизусть. Такое ласковое, трогательное:
20 ЛЕТ
Людочка, милая, хорошая моя,
Давай присядем вместе у огня.
Сядем тихо, как мыши,
Нас никто не услышит.
Будем рядом сидеть – вспоминать
То, что прошло, и что будет – гадать.
Нашалившие дети, убежавшие от расправы,
