Валерий Павлович Рыжов "Былое"

хочет наставник. В такую минуту Костя, как любовно мы

его звали, мог и врезать, а поскольку был слеп, попадал

куда попало, а поскольку был ужасно костляв, было очень

больно! Но я не помню, чтобы кто-то хоть раз по этому

поводу жаловался.

По-моему, в 1960-м, напротив, через улицу от нашего дома началось строительство пивнушки. Довольно

быстро строители выгнали коробку одноэтажного здания

и на два, или даже три года бросили стройку.

Наше поколение любимыми играми почитало игры

в войну и вот уже недостроенная коробка – крепость, крышка от бака, где мать кипятила бельё – щит, палка в

руке – меч! Всё вместе – воин, защитник Отечества!

Как же мы сражались! Царапины и нехилые раны и

ссадины, даже шрамы, постоянно украшали наши руки и

даже лица, что побуждало наших матерей запрещать нам

игры в войну, прятать крышки от выварок, даже лупить

своих чад – напрасно! Мы упорно воевали, делясь на

дружины между собой, ходили на соседние улицы и даже

на соседние посёлки, приглашали тамошних пацанов с

нами сразиться. И они, вооружённые самодельными де-ревянными саблями и мечами, приходили штурмовать

нашу крепость, потом мы ходили брать их крепости, благо строилось тогда много на наших шахтёрских посёлках, и недостатка в крепостях не было!

Помню, защищал я одно из окон нашей крепости, в

ожидании штурма пацанами с улицы Ульяны Громовой, и двоюродный брат моей будущей жены, Цедрик Сергей, тяжёлым деревянным мечом так ударил меня по голове, что я потерял сознание. Причём удар был нанесён в момент, когда я высунул голову в окно оглядеть подходы к

62

нему, а не в открытом бою, что было совсем против заранее обговоренных правил.

Но, на войне, как на войне!! Хотя было обидно до

соплей!

А сколько мячей мы в лохмотья стёрли об стены, когда играли в футбол в будущем пивном зале!

Ведь в те времена не то что компьютеров, телевизо-ров в домах наших родителей не было, и развлечения мы

либо придумывали сами, либо взрослые вспоминали какие-то игры своего детства, и мы их применяли в своей

ребячьей практике.

Помню, была игра с крышечками от пивных буты-лок. Мы собирали эти крышечки, загибали камнем или

молотком их рифлёные края вовнутрь. Получался этакий

кругляш величиной с пятикопеечную монету. Из кругло-го плоского камня, или из свинца изготавливалась бита

диаметром раза в два-три больше, чем эти кругляши и

игра начиналась.

В игре участвовали человек пять и более. Кругляши

устанавливались друг на друга блестящей стороной кверху. Каждый игрок ставил один кругляш. Отмерялось пять

шагов от этой стопки, и игроки по очереди метали в стопку кругляшей свои биты. Если битой никто стопку не сби-вал, определялось чья бита ближе всего к стопке и её хозяин битой шлёпал по стопке кругляшей. Те кругляши, которые после удара падали кверху загнутой стороной, считались выигранными и становились собственностью

хозяина биты. Биток бил подряд до тех пор, пока либо не

выигрывал все кругляши на кону, либо удар был холо-стым, и ни один кругляш кверху загнутой стороной не

выпадал. Тогда начинал молотить оставшиеся в кону

кругляши очередной игрок, чья бита после метания была

следующей по расстоянию.

Так ставили 10-15 конов по одной фишке каждый

игрок и, наконец, подводился итог.

Занявшего последнее место ставили раком, а пред-последнего брали вчетвером за руки-ноги, раскачивали

63

его тело как следует, и его задом били в зад стоящего раком аутсайдера игры. От удачного удара проигравший

под гогот собравшихся скакал сколько-то метров на четвереньках, и долго потом потирал свою ушибленную по-пу, а тот, задом которого удар наносился, просто растирал

синяк на своём заду.

Но однажды случился казус, после которого мы эту

игру забросили.

Был в нашей ребячьей компании паренёк Витя Са-лов. Естественно, что уличное погоняло его было Сало. Да

и комплекция его эту кликуху вполне оправдывала. Как-то раз в этой игре он оказался предпоследним.

Дело было летом, на каждом из нас из одежды были

только трусы. И вот финальная часть игры. Кто-то встал

раком, а Витю мы хорошо раскачали и красиво врезали

его задом в зад проигравшего. Тот полетел от удара как

ракета под общий хохот, а вот Витя, опущенный на землю, признаков жизни не подавал. Мы остолбенели и уже

хотели бежать за кем-то их взрослых, как он застонал и

зашевелился. С трудом он поднялся на ноги и спустил

свои трусы, под которыми мы увидели его опухлые и си-ние от удара яйца. Оказалось, что у него была какой-то

необычно длинной форма мошонки, и в момент удара его

бедные яйца попали в аккурат в зону соударения задов, и

Витя заполучил страшный болевой шок.

Ещё вспоминается эпизод с мотовелосипедом моего

двоюродного брата Елисея, одного из четверых сыновей

тётушки Матрёны, моего крёстного отца.

Не помню, в каком году он сбежал из Вологодчины, но знаю, что какое-то время жил в нашем доме, из нашего дома его забрали в тюрьму за то, что с голодухи они с

соседом Гришей Акулиничевым тёмною осеннею ночкой

выкопали на поле прилегающего к посёлку совхоза мешок картошки. Сколько лет потом они с Гришей строили

Волго-Донской канал, я не помню, но вернувшись из

тюряги, Елисей «взялся за ум», как говорила моя мать, 64

женился и скоро зажил своим хозяйством. Гришка же, его подельник, так и остался придурком на всю жизнь.

Так вот, однажды Елисей приехал к нам в гости

похвастаться своим новеньким велосипедом с моторчи-ком. Тогда это было ещё большой редкостью и его, очевидно, распирало от гордости за своё столь ценное приобретение.

Не знаю как, но мне удалось уговорить своего крёстного дать мне прокатиться. Помню, он долго мялся и от-некивался, но всё же уступил моим мольбам.

Мне же не терпелось появиться на таком крутом аппарате перед своими пацанами, которые, я знал, в это

время играли в футбол на поляне за углом.

Елисей долго меня инструктировал, прежде чем я

поехал. Я бы ни за что не получил его детище, если б он

не знал, что я свободно к тому времени управлялся с мотоциклом. Я поклялся быть предельно аккуратным и

внимательным и, наконец, поехал.

Очень быстро я почувствовал себя за рулём мотика

уверенно и решил, что пора удивить своих корешей. Я

выехал на поляну, где они играли в футбол, дал газу до

отказу, поставил ноги на руль, четыре пальца обеих рук

засунул в рот и засвистел! –Свист в четыре пальца я освоил буквально на днях!

Естественно вся братия уставилась на меня, а я упи-вался славою, глядя на их открытые рты!..

…Откуда взялся этот кирпич в траве?!

Когда я очухался, кореша мои держались за животы, катаясь по полю!

А когда я поднял из травы Елисеево сокровище…-

мне ужасно расхотелось тащиться домой, аж тошнота к

горлу подступила.

Восьмёрка на переднем колесе была такая, что коле-со не могло крутиться, и велосипед я всё-таки вынужден

был тащить… волоком.