Что в имени тебе?
Лейтенант Дегре
В начале ХХ века в Петербурге жил один весьма влиятельный и противоречивый человек – врач, мистик, лингвист, геополитик, "серый кардинал", коммерсант, благотворитель… За содействием в решении своих проблем к нему обращались самые разные люди. У каждого из них была собственная мечта. Один хотел прославить своё имя, другой – своё дело, третий – прославить Россию. Однажды отдельные устремления нескольких людей переплелись в необычном техническом проекте. Что из этого получилось? Как на это отреагировала Вселенная? Как это изменило всю историю ХХ века? Как это повлияло на будущее радиотехники и космической связи? Как получило своё нынешнее имя одно уважаемое предприятие Петербурга, и как оно оказалось связано с именем Ленина?Об этом расскажет ещё одна история из серии авторских царскосельских легенд. В предыдущей истории "Ясон" мы рассказали о царскосельском метро. Отправимся теперь на юг – к нынешнему военному аэродрому, где родилась первая в мире радиостанция межпланетной связи.
Лейтенант Дегре
Что в имени тебе?
«О добрый Горацио! теперь слова привидения я готов покупать на вес золота!
Шекспир, «Гамлет»
Когда вон та звезда, что там восходит,
Стояла здесь, где и теперь, на этой части неба…
Там же
1
– Господин Ленин. Прикажете принять? – секретарь почтительно дожидался ответа.
Шестидесятилетний круглолицый хозяин кабинета одетый в чёрный халат с вышитыми золотыми драконами сидел на персидском ковре в позе лотоса, прикрыв глаза, так что входящему посетителю виден был его профиль. Профиль с бородкой всегда напоминал секретарю одного московского дворника-татарина. Выдержав паузу в несколько секунд, хозяин обратил на своего служителя вопросительный взгляд.
– Десять рублей, – пояснил секретарь, словно извиняясь, – и ещё двое дожидаются.
Хозяин едва заметно поморщился, будто проглотил что-то невкусное, и со вздохом ответил:
– Ну, ладно, так и быть, зови этого.
Вошедший посетитель некоторое время дожидался, когда на него обратят внимание, потом осторожно кашлянул:
– Ваше преподобие, я Ленин. Актёр.
Хозяин слегка повернул голову и кивнул:
– Господин Ленин, ко мне следует обращаться «ваше превосходительство». Я ношу чин действительного статского советника.
Одного быстрого взгляда вполне достаточно для осмотра: фрак со свежей манишкой, лет около двадцати шести – двадцати семи, пяти с половиной вершков роста, лицо европейское, вероятно, славянское, не без приятности, чисто выбрит, бороды и усов не носит, глаза серо-голубые, черты лица правильные, на подбородке ямочка, гарантирующая необычайный успех у женщин, под глазами едва намечаются мешки…
– Простите, ваше превосходительство, – актёр невольно вытянулся, – я к вам совсем не по службе, а…
– Прошу, располагайтесь. Что вас привело ко мне? Разве вы больны?
Посетитель осторожно присел на стул и замялся с ответом.
– Вы напрасно величали меня церковным титулом, – продолжил хозяин, – я всего лишь врач, хотя и знакомый с древними секретами земли Далай-ламы. А по результатам беглого осмотра могу сказать, что вы практически здоровы. Если вы перестаете употреблять алкоголь в прежних объемах, то будете совершенно здоровы и доживёте до глубокой старости. А меня ждут другие пациенты.
Размер гонорара посетитель всегда определял сам. Случались и бесплатные приёмы для особенно интересных пациентов, но десять рублей для этого типа – это просто неприлично. На такого грех тратить более одной минуты.
Тут посетителя словно прорвало. Речь его – искренняя и взволнованная – полилась потоком:
– Извините, ваше превосходительство, но я к вам – не как к врачу! Всем известно, что вы человек необычный. В сферах бываете. То есть, я даже не про земные сферы, так сказать, не про наше высшее общество, а я – про Высшие Сферы! И всем известно, что вы помочь можете, судьбу, так сказать, направить… Тайны Востока и всё такое прочее…
– Господин Ленин, – поморщился хозяин, – я не знаю, про какие сферы вы говорите. Я православный христианин. Я лишь молюсь о ниспослании себе и другим, того, что угодно будет небесам…
– Да-да-да, именно так, – с готовностью подхватил посетитель, – просто вы умеете молиться, донести сокровенные желания, так сказать, до сфер. Методами разными владеете, знанием тайной доктрины. А у меня как раз есть сокровенное желание… Ну как, сокровенное? Обычное для актёра желание: я славы хочу, ваше превосходительство! Актёрской славы! Аплодисментов хочу, цветов и оваций! Но не только сейчас хочу. Хочу, чтобы имя моё жило в веках! Чтобы навсегда! Чтобы имя Ленина жило вечно.
– Вы хотите прославить ваше имя? Именно, имя, простите за невольный каламбур? – улыбка тронула губы хозяина. – Скажите, а Ленин – ваше настоящее имя?
– Нет, что вы, ваше превосходительство, это театральный псевдоним! – улыбнулся актёр. – Но что Вечности за дело до моего имени и фамилии по паспорту! Актёру, как говорится у нас в театре, даже отчество не полагается. Я хочу прославить своё театральное имя – Ленин!
На посетителя потрачено уже гораздо больше минуты. Пора заканчивать.
– Господин Ленин, это правда, что я владею методами сокровенной молитвы. И я вас научу, как надо правильно молиться, чтобы вашу молитву услышали: нужно просто работать. Играя в театре, вы уже молитесь о своей славе. И вы её непременно получите. Вы на правильном пути, господин Ленин. Слава бежит к славе и порождает славу. Если вас устроит такой ответ, нам с вами уже пора прощаться.
Посетитель медленно поднялся со стула в нерешительности. Его надо подтолкнуть.
– Вот ещё что, господин Ленин… – плавный взмах чёрного рукава с золотым драконом, – мне самому очень хочется вам помочь, я подумаю над этим. Поищу подходящий именно для вас конкретный способ… На этот случай сообщите, пожалуйста, моему секретарю, как с вами можно связаться.
– Да-да, конечно, – просиял посетитель, – у нас в театре есть телефон…
– Оставьте номер у секретаря. До свидания, господин Ленин.
Вообще-то, такого жадного посетителя следовало бы наказать. Хорошо бы стрясти с него ещё денег. Хотя бы из принципа. Для его же кармы это лучше.
2
– Господин Заслонов, промышленник, – объявил секретарь следующего посетителя и вполголоса добавил:
– Пятьсот рублей!
Хозяин кабинета удивленно приподнял брови и поймал уважительный взгляд секретаря.
В дверях возник мужчина лет тридцати в скромном по виду, но в хорошо сшитом добротном костюме. Часовая цепочка золотая, но других украшений нет. Волосы зачёсаны аккуратно. Но несмотря на деловой вид, почудилось в нём что-то поэтическое. Не от тех поэтов, что носят жёлтые кофты и мажут морды красками, а от настоящего поэта… Пожалуй, какой-то романтизм во взоре, устремленном несколько вверх.
– Здравствуйте, Пётр Александрович, меня зовут Иван Александрович Заслонов, промышленник.
– Очень приятно, Иван Александрович! Прошу, располагайтесь. Чем могу служить?
Всегда важно, как гость будет располагаться. Тот, кто сразу садился на стул, оказывался сбоку от хозяина и вынужден всячески добиваться его внимания. Тот, кто встанет перед лицом хозяина, вынужденно останется стоять в позе просителя. Этот же без спросу подхватил тяжёлый стул и переставил его, чтобы сесть лицом к лицу. Значит, захотел разговора с равным. Можно, конечно, сбить с него спесь, но зачем? Пятьсот рублей говорят сами за себя, и их нужно отработать, не загрязнив свою карму…
– Я постараюсь сберечь наше время, Пётр Александрович, ведь мы с вами оба деловые люди, не так ли? Я перейду сразу к существу вопроса. Я основной владелец и главный управляющий акционерного товарищества «Заслон». Фирму основал ещё мой отец и передал мне. Мне удалось привлечь капиталы и расширить дело. Моя фирма для меня – всё. В ней смысл моей жизни. Фирма «Заслон» носит моё имя, или, точнее, я ношу имя моей фирмы. У меня есть мечта: сделать мою фирму великой. Так, как это делают знаменитые американские предприниматели. Нет, даже не так… Превзойти всех! Пусть в какой-то мере, но стать лучшей фирмой в мире! Имя «Заслон» должно произносится с почтением на всём Земном шаре!
Во устремленном поверх головы собеседника взгляде что-то безумное. Пожалуй, этак ему действительно скоро понадобится врач, ведь фанатизм и безумие всегда идут рука об руку.
– Расскажите мне о вашей фирме.
Конечно, об этом не надо и просить: посетитель и сам бы заливался соловьём о любимом предмете, но следовало продемонстрировать внимание и сохранить лидерство в разговоре.
– Пока это ещё очень скромное предприятие, – улыбнулся посетитель. – Всего несколько мастерских у Московской заставы, что на Ближней Рогатке. Их даже пока отказываются называть заводом. Мой дед был кузнецом и делал печные заслонки, за что потом и получил свою фамилию – Заслонов. Отец продолжил его дело. Он расширил производство и стал выпускать всяческие железные вещи для печей. Мне удалось научиться производить уже сложные краны, запорное оборудование для оснащения паровых котлов, паропроводов и других современных машин. Сейчас я борюсь, чтобы перетянуть на себя крупный заказ для наших военных кораблей, который хотели отдать Ижорском заводу. И я вам клянусь, наше оборудование будет лучше ижорского!
– Я очень рад это слышать, но, чем собственно я могу вам помочь? Я лишь врач.
– Господин Бадмаев, вы же деловой человек, – раздраженно бросил гость, – я уже предлагал вам поберечь наше время и обойтись без экивоков. В данном случае ваша скромность неуместна. Все прекрасно осведомлены о ваших связях в высших сферах. Вам достаточно шепнуть или хотя бы намекнуть влиятельным людям, и перед моей фирмой раскроются широчайшие перспективы.
– Должен вас огорчить, господин Заслонов, – в голосе хозяина зазвенел металл, – я не собираюсь никому ничего шептать или намекать. Я не отрицаю, что имею большое влияние среди представителей высшего общества и даже при Высочайшем Дворе. И даже имею некоторое влияние на… сами знаете кого.
Заслонов понимающе кивнул.
– Тем не менее, моё влияние более духовного свойства. Если духовное лицо будет злоупотреблять своим влиянием ради сугубо материальных вещей, оно быстро растеряет и духовную благодать, и мирское влияние. Вы согласны со мной?
Заслонов тяжело вздохнул, опустил взгляд и снова кивнул.
– И даже если я, предположим, только предположим, стану вам помогать, скажем, с получением заказов, то, как вы думаете, как к этому отнесётся, сами знаете кто?
– Так вы ничем не можете мне помочь? Моё желание несбыточно? – спросил Заслонов.
– Отчего же, – улыбнулся хозяин, – если говорить о духовной помощи, есть определённые практики… Давайте начнём прямо сейчас. Иван Александрович, снимайте пиджак, снимайте обувь, ложитесь сюда на ковер и закрывайте глаза.
Пациент раздумывал секунд пять, потом решительно скинул ботинки, повесил на спинку стула пиджак и улёгся на ковёр. Хозяин поднялся на ноги, задёрнул плотные шторы и зажёг ароматические свечи. Потом достал с полки варган и бубен.
– Мы с вами сейчас попробуем заглянуть в будущее, чтобы узнать о предмете ваших мечтаний и определить истинные ваши желания.
В комнате поплыл усыпляющий аромат и раздались резкие звуки варгана. Потом их сменили ритмичные удары бубна, сопровождаемые звоном серебряных бубенчиков, изредка прерываемые, повелительным голосом хозяина. Дыхание посетителя сперва участилось, затем замедлилось. Он постепенно погрузился в глубокий транс.
– Что вы видите? – спросил хозяин, изредка ударяя в бубен.
Голос в ответ прозвучал глухо:
– Московскую заставу…Мой завод…
– Что там происходит?
– Там отгружают заказ…
– Смотрите и рассказывайте. Что вы видите?
– Ворота моего завода… Ломовые извозчики вывозят ящики… Большие…
– Что в ящиках?
– Не знаю… Много ящиков… Тяжёлых…
– Что вы видите вокруг?
– Забалканский проспект… Лиговский канал… В небе дирижабль…
– Что на нём написано?
Лицо пациента вдруг сделалось беспокойным, на лбу выступили капли пота. Нужно срочно сменить тему. Громкий удар в бубен, а дальше мелкие частые удары в ускоренном ритме:
– А теперь прошло сто лет. Вокруг всё изменилось. Что вы видите?
Долгое молчание в ответ. Очень долгое. Наконец, пациент откликнулся:
– Похоже на Забалканский проспект… Московские ворота… Зелёные… нет, серые… нет… чёрные… Проспект уходит вдаль… Очень далеко… На проспекте автомобили… Сплошь автомобили… Четыре ряда в одну сторону… и четыре ряда в другую. И трамвайная линия… Дома… большие… очень большие…
Пациент снова заволновался.
