Валерий Бестолков "Тридцать семь"

Пугаешь адом, но сползаешь в ад,
Материю живую отторгая,
На смену библии призвав булат.

Занятием за этим вы, миряне,
Забыли назначение свое,
И те, кто веру обретал в Коране,
И те, кто во Христе искал ее.

Ты веришь в бесполезные приметы
И от безверия готово выть,
Рисунки смотришь Нового завета,
Не потрудившись прочитать главы.

Ты рвешься к власти издавать законы,
С принятием которых не спешишь,
И в тот же вечер продаешь иконы
В обмен на пистолеты и гашиш.

Ты забываешься в плену дурмана
И изгоняешь этот же дурман,
Из своего красть не стыдясь кармана,
Уже пустой латаешь свой карман.

Заботишься о собственном здоровье
И разбазариваешь этот клад,
Долги и совесть погашаешь кровью,
А кровь опять-таки низводит в ад.

Ты рвешься слиться со вселенской пылью,
Чтоб разум в этой отыскать пыли,
И тут же лучшим обрезаешь крылья,
Чтоб высоко подняться не могли.

Твоих устоев мир рутинно крепок
И не приемлет лишней суеты.
Родное человечество, ты слепо,
А может, рождено для слепоты.

    10–25.02.1996 г.

Памяти погибших на подлодке «Курск» посвящается

Опомнись, Родина, ещё какую плату
Ты примешь за бессилие своё?
Могущество России – мирный атом —
В который раз не мирным предстаёт.
Уже не тянет порохом в просторе,
И окружающий нас мир другой,
Но, не давая матерям покой,
Их топишь сыновей в холодном море?

Ты губишь лучших, их ли в том вина,
Что докатились беды и до флота,
Собой укутав за тебя, страна,
Реактор, словно амбразуру дота,
Выдавливая влагу из груди,
Солёный кислород деля на крохи,
Они считали выдохи и вдохи
И верили, что их должны спасти.

Но не досталось на их долю фарта:
Нет не на шельф и не на глубину,
Они легли на стол разменной картой
Не за свою переплатив вину.
За чью? Мы не услышали ответа,
Должно быть минимальная цена,
Как в прежние лихие времена, —
Лишь человеческая жизнь за это.

Тяжёлый ком, мешающий груди
Одной шестой вздыматься части суши.
– Как уязвимы вы морей среди,
Так уязвимы ваших близких души.
Им не хватает вашего тепла,
Как вам не доставало кислорода.
Судьба безвольно всматриваться в воду
И их, и вас до смерти обрекла.

Вам, странникам безжизненных причалов,
Расписываясь в немощи своей,
С деньгами неохотно власть вручала
Свою вину за ваших сыновей,
Супругов и отцов. Кто им послужит
Проводниками? – Океан велик…
Но, может быть, он шлёт дельфиний крик
Из моря и тумана в ваши души.

    20.08–10.9 2000 г.

Деду

Позволь мне поклониться, дед,
Твоим сединам и наградам
В честь оглушительных побед
Под Курском и под Сталинградом.

В честь тех, кто вырос на руках,
К успеху приведён тобою.
Своих вершин добился с боем.
Я о твоих учениках.

Теперь всё в них, что воспитал,
По-миру разнеся десантом:
Бесценных знаний капитал
И кладезь собственных талантов.

И я впитать все это смог,
Едва родившись: дух спортсменов,
Большой набор спортивных генов
И даже этот ровный слог,

Который нёс до взрослых лет,
Не расплескав и не растратив,
В своих стихах фамильный след…
Не для себя – потомков ради.

Которые уже растут,
Доверчиво бросаясь в руки.
Уверен, дед, не только внуки
Готовы подписаться тут.

Надеюсь на прямую связь,
Берущую начало где-то,
Сквозь поколенья воплотясь
Всем лучшим в правнуков от дедов.

А значит – это знак судьбы:
Свои стихи шептать губами,
Ходить по лесу за грибами,
Купаться и варить супы.

    19.12.2002 г.

Мегаполис

Я утром удивлюсь, открыв глаза,
Внезапно оказаться в мире новом.
Прислушиваясь к тихим голосам
В объятиях спокойствия лесного.

Когда уже не нужно за собой
Недобрые ловить чужие взгляды.
Когда сменяющийся ритм любой
Периферийным зрением не надо

Распознавать, едва произойдет,
Предвосхищать, как в шахматном сраженье.
И понимать, что больше не гнетёт
Мгновенное отсутствие движенья.

Когда не нужно всячески хитрить,
Во лжи потребности гнетущей нету.
Когда не тянет нервно закурить
Последнюю сухую сигарету.

Когда не нужно забегать вперед,
Ждать, затаясь, пропитываясь потом,
И уповать, что кто-то не прервёт
Большую многолетнюю работу.

Но что-то в этом беспокойстве есть,
Источнике неистребимой боли.
Мой мир, питающий движенье здесь —
Асфальтово-бетонный мегаполис.

Спросив себя, опять сюда вернусь
Слегка уставшим, но готовым к бою.
И со всего размаха окунусь
В безумный бег из мнимого покоя.

Сегодня я минуты тороплю.
И в их потоке бурном существуя,
Я в том лишь мире беззаботно сплю.
Но только снится мне, как здесь живу я.

    25.5.2002 г.