Солнцева уже перестала злиться и, к удивлению своему, заметила, что эти двое очень быстро нашли общий язык. А ведь Лебедев, по ее мнению, пусть и обладал превосходным аналитическим мышлением, в переговорах силен не был.
– Вы делаете звонок, забираете раненого, – сосредоточенно начала Полина. – Перед тем, как увезете его, Слава должен позвонить мне и подтвердить освобождение. После один из вас повезет раненого, а другой останется, пока брат не будет на месте. Идет?
– Договорились.
Хотя Лебедев решил за двоих, для отказа, по мнению Катерины, весомых доводов не было; безусловно, если не считать освобождения Северского, на которое они согласие уже дали. Особенно непонятным ей было желание оставить одного из них здесь, в поместье. Это соответствовало их планам, но не очень-то вписывалось в потенциальные мотивы Северской. Поверить в то, что она захочет держать следователя как заложника, Катерина не могла.
Вскоре ворота были открыты, и они смогли добраться до покалеченного Зайцева. Получив сильное сотрясение, тот чувствовал себя ужасно. Однако раны его смертельными не выглядели.
– Илья, что ж ты за идиот! – причитала Солнцева, наспех накладывая ему повязки прямо в подвале. – Проникновение в жилище, это ж статья!
Как и говорил бывший лидер проекта, там был лишь мощный дизельный генератор и кое-какие расходники к нему.
– Ни-ни-ни, Кэт, – заторможенно покачал он указательным пальцем, – хозяйственные постройки жилищем не являются. И если я ничего не украл, то значит, и преступления не совершал!
– Но мегаидиотский поступок совершил точно!
– Ты права, Кэт, я облажался… – виновато согласился Зайцев. – Завалил все дело…
– Завалил, это мягко сказано, Илья, – на всякий случай, она осторожно затянула на сломанной ноге кровоостанавливающий жгут. – Теперь они нас засудят еще.
– За что засудят? – не понимал тот. – Я же тебе говорю, Кэт, это не жилище…
– Да при чем тут твое жилище?! – на миг вспыхнула Солнцева. – Чтобы забрать тебя, Жан пообещал ей выпустить Северского и снять с него подозрения. Это, считай, признание подставы!
– Тут несогласен, – вступил в разговор все время стоявший рядом Лебедев. – Я сделал это под давлением, и после мы сможем это переиграть.
– Кэт, может, я сейчас хреново соображаю, но лучше бы тебе потереть с Северским и до суда ничего не доводить… Ай! – оборачиваясь, она случайно дернула его больную ногу.
– Прости! Да, я постараюсь все замять, Илья.
Для себя Катерина уже решила, что именно она останется «заложницей». С одной стороны, ей требовалось реабилитироваться за нервный срыв, который она сегодня себе позволила, а с другой… С другой стороны, она хотела еще раз увидеть того удивительного Северского, с которым ей довелось недавно общаться, хотела вновь ощутить его силу, хотела проверить зарождающиеся в ее душе чувства.
Хотя их расследование и не было завершено, и хотя многое указывало на то, что Северский может быть виновен, она в его вину не верила. Окончательно к этому выводу Катерина пришла после изучения записи допроса.
Тот психологический портрет, что они составили, посмотрев запись несколько раз, частично подтверждал гипотезу Ильи – Северский мог быть рациональным психопатом. Но в таком случае для проведения запрещенных и крайне рискованных экспериментов над людьми, ему нужна была твердая и понятная цель, которая бы оправдала эти «средства». И поскольку цель эта никак из ответов Северского не просматривалась, а язык его тела указывал на то, что с очень высокой вероятностью ответы были правдивыми…
В общем, и логически, и чувственно Катерина уже внутренне его оправдала.
С большим трудом они дотащили рослого и плечистого Зайцева до ее машины, погрузили на заднее сиденье.
– Ни-ни-ни, стойте! – запротестовал раненый. – Там в кустах, метров за двести до въезда, стоит мой «Ровер». Жан, ради всего святого, увези меня на нем!
– У тебя с головой не в порядке, – возразил было Иван, глазами ища поддержки у Солнцевой.
Она пожала плечами:
– Северский не звонил еще, так что время у нас есть… Давай, уважим его.
– Спасибо, Кэт, – простонал Зайцев. – Слушай, выходи за меня, а?!
– Болван, я уже замужем, забыл?! – расцвела в улыбке Катерина.
– Ну так разведись, – улыбнулся ей контуженный, закрывая в болезненной усталости глаза.
«Может, это знак?» – отметила про себя Солнцева, вчерашним вечером и сама размышлявшая о перспективах развода.
7. Солнцева. Встреча в лесу
– Идем в дом, – приглашающе кивнула Катерине хозяйка, только что закрывшая за уехавшим «Ровером» ворота.
Северская не нравилась Катерине, даже раздражала ее. Не нравилось в ней все: ее надменность, ее пропито-прокуренный голос, ее вычурный наряд, к которому успели добавиться тканевые перчатки и солнцезащитные очки. Единственное, что делало ее в глазах Катерины хорошей, так это то, что она была сестрой Вячеслава Северского.
Оказавшись внутри, взгляду Катерины предстала просторная, неформатного вида гостиная. Потолки ее устремлялись вверх на всю высоту двухэтажного здания, а пол был опущен от места входа почти на метр, вследствие чего убранство гостиной казалось каким-то приглушенным, а весь интерьер – воздушным.
– Завтракать будешь?
– Давай.
Переход на «ты» Солнцеву не смутил. Северская была на пятнадцать лет старше, да и не так давно сама она «тыкала» ей с угрозами – весьма постыдные для Катерины воспоминания. В целом вспыльчивая, она давно не выходила из себя настолько, всегда вовремя усмиряя свой гнев.
Не в пример гостиной, кухня Северских оказалась вполне обычной. В прямую линию гарнитур, большой массивный стол, легкий, не выходящий за границу критического, беспорядок.
– Дрон тоже был ваш? – неожиданно спросила женщина, продолжая хлопотать за разделочным столом.
Солнцева недовольно надула губы.
И солгать, и сказать правду казалось ей одинаково плохой идеей. Вранье могло еще больше обозлить хозяйку, а ведь главной своей задачей Катерина сейчас видела именно устранение угрозы судебных исков со стороны Северских. Однако дав правдивый ответ, она бы дала сестре новые козыри для судебного процесса.
– Может, заключим сделку? – все так же не оборачиваясь, ответила Северская на ее молчание.
– Сделку? – повела бровью Солнцева. – Какую сделку?
Хозяйка повернулась к ней и, отряхнув руки, сцепила их ниже пояса.
– С тебя – правдивые ответы, с меня – диск с записью ваших утренних глупостей.
– Каких именно глупостей? – сощурилась Катерина, оценивая привлекательность предложения.
– У ворот микрофон, а территория участка под наблюдением. Нет записи, нет улик. Ведь так?
– Нет явных улик, – поучительно поправила ее Катерина.
Глядя на женщину вблизи, она не могла не согласиться, что для своего возраста выглядела та неплохо. Небольшая лицевая пластика и ботокс, как ей казалось, могли иметь место, плюс дополнялись косметикой, за толстым слоем которой все же проступали лобные и носогубные морщины.
– Ладно, как хочешь, – Северская медленно всыпала манную крупу в кипящее молоко.
– Да нет, предложение у тебя неплохое, – поспешила реабилитироваться Катерина, полагая, что отказ от явных улик был равнозначен отказу от суда. – Просто я тоже хочу выторговать себе правдивые ответы… всего один.
– Ладно, – без встречного торга согласилась хозяйка.
Солнцева улыбнулась. Пока получалось недурно.
– Каша будет через пять минут. Так что с дроном?
– Нет-нет, – замотала головой Катерина, подозревая, что здесь тоже могли быть установлены микрофоны, – говорить будем в гостиной.
– Ладно, – и снова согласилась хозяйка. – Ты чай с сахаром пьешь?
– Да, дай лучше сама сделаю.
Оказавшись у разделочного стола рядом с Северской, взгляд ее снова прилип к странным черным перчаткам.
– Скажи, пожалуйста, а на фига тебе эти дурацкие, прости меня, рукавицы?
– Это и есть твой вопрос? – усмехнулась та.
– Нет-нет, – усмехнулась в ответ гостья, – это женское любопытство.
– Мизофобия, – кивком Северская указала на разделяющее их пространство, – с возрастом развилась.
Вскоре они уже сидели на широких диванах гостиной, с мисками сдобренной вареньем каши. Привыкшая к плотным завтракам Катерина, к тому моменту уже сильно голодная, едва сдерживала свое желание напихать побольше горячей вязкой массы себе в рот.
– Так что дрон?
– Наш.
– Взлом компьютера?
– Тоже мы.
– И наркотики?
– По нашей просьбе.
– А цель?
– Выяснить, занимается ли твой брат генетическими экспериментами на людях, – и глазом не моргнув, выдала Катерина, сама внимательно наблюдая за реакцией далеко отсевшей от нее Северской.
– О!
– Удивлена?
– Немного. А кто заявитель?
– Нет пока заявителя. Заказчик, скорее.
– Тогда кто заказчик?
– Кто-то на самом верху. Шеф побоялся сказать нам.
Хозяйка хмыкнула и, уткнувшись глазами в свою миску, замолчала.
Гостья же, окончательно восстановившая свое расположение духа, не могла отделаться от ощущения, что ей здесь очень нравится. И уже ранее замеченный ею, очевидно, придуманный искусным дизайнером воздушный интерьер. И неширокие, высотой в пять метров окна по обе стороны от пасти камина, судя по запаху, совсем недавно пожиравшей своим пламенем поленья. И огромная люстра-шар, зависшая между потолком и полом, словно светило. Здесь было одновременно и странно, и уютно, как-то немного сказочно.
– А что дальше?
– Дальше? Мы доложим, что ничего не нашли. А там уж как шеф решит.
– А наркотики?
– Просто повод для задержания. Сегодня твоего брата в любом бы случае отпустили.
– Так и думала.
– Что, слишком быстро мы согласились?
– Угу, – Полина улыбнулась.
Улыбнувшись в ответ, Солнцева вдруг поняла, что чудаковатая хозяйка более не бесит ее. Да странная, да с причудами, но в целом порядочная и рассудительная женщина.
– Могу уже и я спросить?
– Слушаю.
– Эксперименты на людях. Их правда не было?
Сердечный ритм Катерины участился; очень хотелось ей услышать в ответ уверенное «нет».
– Не было, – невозмутимо отозвалась хозяйка.
– А тот случай в институте? – не сдавалась Солнцева. – После которого твоего брата уволили?
– Слава не любит о нем вспоминать…
– А сама ты что думаешь?
– Думаю, – подняла глаза Полина, – тогда это мог быть эксперимент, – но проводил его другой Вячеслав Северский. Прежний…
– Так ты думаешь, люди способны меняться?
– Я в этом уверена.
– Тогда какие его мотивы?
