Молодой обернулся и увидел струйку черного дыма, поднимающегося в небо с крыши спортивного комплекса Динамо. Еще один дозор смотрящий с высоты за обстановкой в городе. Такой костер загорался только в том случае, если на противоположенном берегу замечали человека, очередного выжившего. Когда то, таким образом, тут и собрали всех жителей. Черный плотный дым, от горящих покрышек, виднелся издалека, такой костер горел долго и привлекал всех, кто оказывался поблизости. За первые дни, когда на остров паломническим шествием прибывали изнуренные и покалеченные люди, припаркованные во дворах автомобили, очень быстро лишились и летней и зимней обуви. Но за последние время, костер не зажгли ни разу, местные жители уже давно потеряли какую-либо надежду увидеть хоть одну живую душу, на той стороне Невы. Но вопреки этому, наваленные в куче покрышки на крыше спортивного комплекса, никто так и не отважился растащить. А рядом с кучей продолжала стоять проржавевшая канистра с бензином, словно дожидаясь своего часа. Со временем эта куча превратилась в своего рода памятник, символизировавший о том, что жизнь на острове продолжается вопреки всем тяготам и невзгодам.
–Ребята, – послышался мужской голос из динамика рации, – там к вам человек идет, встречайте.
-Да увидели мы уже, -сказал усатый, зажав кнопку на рации. – Сейчас встретим. Андрюха давай беги, а то еще подорвется ненароком.
–Будет сделано, – ответил второй и бегом направился на встречу идущему.
Только местные знали безопасный проход по мосту. Весь он был увешан растяжками. Тонкую леску заметить сложно. Порой это спасало, от больших стай, идущих из города, плотным рядом. Даже одна граната останавливала дюжину, заставляя задуматься о выбранном направлении. Охотники хоть и были примитивными созданиями, движимыми чувством голода, но все же инстинкт самосохранения у них имелся. А по тем, кто плохо понимал, работал пулемет, фаршируя тела свинцом.
Андрей на бегу, махал руками, подавая знаки, стараясь остановить незнакомца. Тот заметил движения и встал на месте. Для него это была долгожданная встреча, после продолжительного одиночества, бесконечных блужданий в поисках хоть одной человеческой души.
– Это люди. Мы их нашли Буч, нашли. Не обманула карта. – еле слышно произнес мужчина. Его губы расплылись в широкой улыбке. Это была радость и восторг, человека, давно потерявшего надежду.
Из-за обугленного, ржавого остова легковушки, вышла крупная овчарка, заскулив, словно поддерживая радость хозяина, она уселась рядом, и высунула язык.
–Давайте сюда, – негромко прокричал Андрей, – только по краю идите, здесь все заминировано.
–Рядом, – скомандовал незнакомец. Собака послушно пошла в след за ним.
Но не успели они добраться до мешков с песком, как сзади на крышу одной из машин, стоящей в вечной пробке, взобралось отвратительное существо. Четыре лапы, кривые и уродливые, заканчивающиеся длинными пальцами с острыми когтями. Уродливая голова с двумя парами глаз навыкат. Они как у хамелеона вращались независимо друг от друга в разные стороны. Скалящаяся пасть с сочащейся из нее слюной. Тело было очень худым и истощенным, как у бездомной дворняжки, не евшей очень давно, ребра проступали сквозь тёмно-серую морщинистую кожу, покрытую редкой шерстью. Заканчивалось тело длинным искривленным хвостом как у рептилии, конец которого оказался обрублен. Грудная клетка вздымалась от тяжелого дыхания.
Голодный. Существо не бросилось, просто подняло голову вверх и раскрыв пасть издало неприятный звук. Нет не вой и не крик. Этот звук был практически не слышим. Где-то в недосягаемом для уха человека диапазоне. Но этот крик ощущался всем нутром. Он сотрясал воздух, от него становилось тошно и хотелось бежать, бросив позиции, оружие и своего напарника, лишь бы не слышать, эти раздирающие разум вибрации.
Они зажали уши, не в силах справится с подавляющим звуком. И казалось вот-вот их воля дрогнет и все закончится бегством, а вслед за ними на Крестовский, хлынут полчища кровожадных созданий, жаждущих свежей человеческой плоти, как вдруг вибрации резко прекратились. Монстр с грохотом замертво плюхнулся на асфальт, распластав своё длинное тело.
Со стороны Комплекса Динамо, послышался приглушенный хлопок и сверкнула оптика. Это Виталик снайпер, сработал вовремя и как всегда тихо, с глушителем, чтоб не потревожить жителей руин. Усатый знал – сегодня он дежурит и где-то в глубине души ожидал этого хлопка.
– Ну Виталик, ну молодец, как всегда вовремя, – произнёс усатый по рации.
– Всегда к вашим услугам, обращайтесь. – прозвучал ровный, басистый голос в ответ.
Глава 2
Тот день начинался как обычно. Город оживал после ночи, и в алеющем восходе, который окрашивал высотки в багровые тона, проскальзывали утренние птицы, напоминая своей свирелью о начале нового дня. На улицах появлялись люди, как обычно спешившие по своим будничным делам. Дороги заполняли гудящие автомобили, за рулем которых сидели не о чем не предполагавшие люди. Оживали магазинчики и торговые комплексы, распахивая свои двери перед покупателями. Закусочные и кофейни манили прохожих ароматами свежего кофе и выпечки. Город наполнился суматохой, гулом автомобилей и громкими голосами людей. Вот только Солнце, надолго зависшее над горизонтом, окрашивало его в алый, словно стараясь предупредить о надвигающейся угрозе. Этот день начинался как обычно, вот только закончился он не, как всегда.
Ближе к полудню, когда Солнце наконец оторвалось от полосы горизонта и повисло над головами прохожих, обещая устроить жаркий летний денёк, небо вдруг затянуло. Тучи единой серой массой застелили небо, укрывая за собой свет. Надвигалась гроза. Никто не мог и предположить, что теперь Земля еще долго не увидит солнечного света.
Для Петербурга, подобная перемена погоды была обыденностью, и никто не обратил на это внимание, несмотря даже на то, что прогноз погоды на неделю вперед обещал жителям северного города ласковую и теплую погоду.
Затем на город опустился туман, плотный, клубящийся, словно выпущенный из-за кулис огромной сцены. Резко похолодало. Ветер стих, стихли и птицы. Те, кто жил за городом в недосягаемости городского гула, выходили на улицу и дивились невероятной тишиной и спокойствием. Эта тишина затянулась и стала самым настоящим затишьем перед бурей.
Все началось быстро, в один миг. Небо вздрогнуло, над головами пронеслись оглушающие раскаты грома, зазвенели стекла, сработали сигнализации. Поднялся ветер, унося с собой туман. Небеса вдруг заискрили сотнями горящих точек, которые сыпались и таяли во время полета не достигая земли. Сперва искры были похожи на падающие звезды, сияли и завораживали своим блеском. Миллионы людей старались запечатлеть это великолепное явление на камеры смартфонов. Все выглядело так, будто, некто сверху, решил устроить самое настоящее световое шоу, дабы разогреть публику, перед настоящим представлением. Искры были ничем иным, как разрядами шаровых молний, все небо гудело, а многие ощутили, как волосы, наэлектризованные заряженным воздухом, поднимались на головах людей. Сбоила техника, смартфоны сами собой отключались, пропадала связь и интернет.
Это странное и никем неизвестное природное явление прокатилось по всему земному шару. И уже ближе к вечеру в каждом уголке планеты могли наблюдать это страшное зрелище.
Искры исчезли, вечерний город погрузился в минуты ужасного ожидания. А следом за ними в небе появились стремительные метеоры, несущие гибель и ужас. Тогда и началась самая настоящая паника. Атмосфера планеты, всячески пыталась остановить незваных гостей, вторгшихся в обитель человечества. Башни жнецов охватывало пламя, желающее сжечь вторгшихся, но это не останавливало неприятелей.
Вытянутые конусообразные корабли неслись сквозь воздух на бешенных скоростях, по всей земле с экранов телевизоров наблюдали как они врезались в землю. Корабли затухали ближе к поверхности и в асфальт на полной скорости вонзались высокие шпили, земля сотрясалась, в воздух поднимались клубы пыли и ошмётки земли, а сами шпили зарывались на глубину, оставаясь торчать из поверхности, возвышаясь над многоэтажками. Но прежде чем эти сооружения пробивали асфальтовую кору, еще на подлете к городу, из их макушек веером вырывались искрящиеся снаряды, которые были невероятно похожи на те самые искры, они разлетались во все стороны и покрывали грохотами взрывов и горячим пламенем целые районы. Многоэтажки складывались как карточные домики, медленно тая на глазах, превращаясь в кучи бетонной трухи, погребая под собой тех, кто находился внутри. Целые улицы исчезали на глазах, город постепенно превращался в руины и все это происходило настолько стремительно, что ни СМИ, на правительство не успело дать хоть какие-то распоряжения об эвакуации и спасения населения городов.
После того, как все шпили вонзились в поверхность и небеса потухли, из башен вышли фигуры. Из-за сильного смога от пожаров было невозможно разглядеть их в деталях, лишь три ровные светящиеся полоски вместо глаз, тут и там вспыхивали в клубах дыма пыли и гари. Фигуры в точности повторяли человеческие пропорции, были одинакового роста и телосложения, не имели ушей, волос, носа и губ, какой-либо одежды похожей на человеческую, шли словно голые. Они двигались четко и размеренно, разбредаясь по сторонам, в руках держали свое оружие. Громкие хлопки и ослепительные вспышки заставляли убегающих, спасающих свою жизнь людей, падать навзничь. При этом на их телах не появлялось ран, крови, не звучали мучительные крики предсмертной агонии. Жизнь прерывалась мгновенно, каким-то невидимым излучением и на землю падало уже обмякшее и остывающее тело. Автомобили, на которые направлялось их оружие, теряли управление и уходили под откос, устраивая целые завалы на дорогах.
Жнецы действовали, словно машины, предназначенные для истребления. И это было ничем иным, как самым массовым и масштабным геноцидом в истории человечества.
Прежде чем военные успели предпринять что либо, большая часть крупных городов во всем мире была уничтожена. Но даже когда поднятые по тревоге войска прибыли на помощь последним выжившим, жнецы не оставили шансов и им, продолжая бесцеремонно и непоколебимо шествовать по улицам городов, неся ужас и опустошение.
Спустя три дня все утихло. Жнецы снова вошли в башни и больше оттуда не выходили. Нет шпили не взлетели и не поднялись в небеса, возвращая пришельцев домой, они остались стоять на месте. Их остовы, также, как и иссушение тела людей и по сей день остаются на улицах городов. Торчащие из земли, словно вонзенный в нее клинок, шпили это все что оставалось после их присутствия. Во всяком случае, в первое время так оно и было.
После того, как догорел последний пожар, на улицах Петербурга, стали появляться несчастные люди. Одних страх загнал в глубокие подвалы, других в коллекторы канализаций, третьи укрывались в многочисленных ответвлениях и закоулках метро. Но все они, раздавленные горем и ужасом, выбирались из своих укрытий и обнаруживали, что место где они совсем недавно жили превратилось в руины.
Планета погрузилась во тьму. Тонны дыма и пепла от огромных пожарищ тысяч городов, застелили небо и на целых полгода погрузили планету в полумрак. Лето превратилось в позднюю холодную осень, а зима ударила лютыми морозами. Но ближе к весне пепел постепенно осел и небо очистилось. Глубокие сугробы снега были покрыты толстым слоем серой массы, сыплющейся с неба и очень долго не таяли.
Уцелевшие еще долго оплакивали свои потери, бесцельно блуждая по улицам в надежде найти чудом уцелевших родных. Но время шло, и жизнь стала продолжаться.
Люди, потерявшие кров, старались ютится ближе друг к другу. Выжившие занимали уцелевшие дома. И спустя несколько недель, ужас и паника охватившая разум людей, стала утихать, все самое страшное осталось позади, горе приглушилось и появилась новая надежда. Надежда на то, что жнецы покинули планету окончательно и больше не вернутся.
Радиоприемники военных ловили сообщения из далеких городов. Уцелевшие люди, на французском, английском, итальянском, немецком, сообщали о тех ужасах, которые им удалось пережить. Отовсюду сообщалось одно и тоже- что в живых осталось мало людей, и о том, что города сравняли чуть ли не до основания. Но голоса, вырывающиеся из динамиков, дарили радость и надежду. Они сообщали, прежде всего о том, что мир все еще жив. Пусти людей и осталось мало, но они не истреблены.
Некоторые уцелевшие, покидали Петербург, и отправлялись в другие города на поиски своих близких. Об их судьбах теперь уже ничего неизвестно, как неизвестно и о том, существуют ли на всем свете еще места подобные Крестовскому. Места в которых сохранились люди и осталась хоть какая-то цивилизация.
Вскоре над Крестовским впервые поднялся черный столб дыма, испускаемый тем самым костром надежды. Кто именно его тогда разжег, так никто и не узнал. Люди потянулись к нему, словно к манящему маяку, указывающему верный путь.
Несмотря на сильные разрушения в городе, Крестовский оказался практически нетронутым. На остров не попало ни одной крупной бомбы и дома стояли невредимы. Разве что стекла в некоторых окнах отсутствовали. К тому же на остров не приземлилось ни одного корабля жнецов. Это удивительно, но похоже вторгшиеся решили оставить этот клочок земли нетронутым.
Постепенно на остров паломническими шествиями перебирались люди. Сотни выживших селились в пустующих квартирах, а молва о том, что на острове формируется новая община, быстро облетела весь город и его окрестности. Но не все изъявили желание стать частью этой общины, и явились на Крестовский. На разрушенных улицах остались многие, найдя пристанище в своих родных, чудом уцелевшим домах, в местах, которые как-то связывали их с еще тем, не сгоревшим миром, в местах где оставались их воспоминания.
Но вскоре среди выживших на острове начали говорить, о том, что это еще не конец. Говорили, что жнецы обязательно завершат начатое дело, доведут истребление до конца. Многие говорили, что Земля скоро будет населена явившимися, и что сейчас они просто дожидаются, укрываясь в своих кораблях, пока несчастные люди, доеденного покинут свои укрытия и начнут забывать о произошедшем, именно в этот момент, они снова появятся из шпилей, достанут оружие и добьют тех, кто еще ползал по этой грешной земле.
Чтоб развеять подобные мифы, несколько отважных жителей Крестовского проникли в один из шпилей и обнаружили, внутри абсолютную пустоту словно там никогда никого и не было, ни жнецов, ни каких-либо следов их присутствия. Ни оружия, ни боеприпасов, кого-либо оборудования и техники. От кораблей остались лишь пустые оболочки, словно это были брошенные жестяные банки из-под консервов.
Через два месяца на Крестовском проживало уже восемьсот человек. Люди медленно прибывали из окрестностей Питера, волоча за собой сохранённые пожитки. На остров сгоняли разбредшийся по улицам скот, стаскивали припасы и медикаменты, складировали оружие и боеприпасы. Все что смогло уцелеть в городе собиралось тут.
Главой новоиспеченного поселения, стал капитан первого ранга Алексей Масалыкин. Он взял командование на себя и делал это умело и организованно.
Полузатопленный остов военного крейсера, которым командовал Алексей, до сих пор можно было увидеть посреди Финского залива. Он вместе с командой, в дни вторжения, до последнего продолжал вести огонь из всех орудий по позициям врага, и один из первых, кто осмелился войти в залив и вступить в бой. Флот продержался не долго и один за другим корабли уходили на дно.
Очередной взрыв на палубе его крейсера, вышвырнул Алексея за борт. Раненый, истекающий кровью он с трудом смог доплыть до берега, а там, по его словам, на помощи пришёл неизвестный человек, помог ему укрыться и залечить раны. Ни имени, ни даже лица этого человека Алексей не помнил, от серьезного ранения он постоянно терял сознание и первые дни провел в забытии, а когда пришёл в себя, рядом уже никого не было. Алексей не знал, выжил ли этот человек в конце концов или погиб, но он еще долго искал его, среди уцелевших, правда все эти поиски были тщетны.
Потерявшие кров и хозяев, домашние животные в больших количествах обитали в руинах. Их жнецы не тронули и теперь собак и кошек на улицах, казалось, было значительно больше чем людей. Некоторых снова приютили к себе выжившие, другие же блуждали по городу в поисках пропитания и быстро дичали. Но спустя четыре с половиной месяца, после того, как жнецы покинули планету, по улицам города снова прокатилась молва о неких странных происшествиях. Сперва с улиц городов постепенно стали исчезать животные, причем не только одичавшие, но и те, что обрели новых хозяев. По началу считали, что неприспособленные к самостоятельному существованию, они быстро попадали в лапы к диким хищникам, которые якобы стали из лесов забираться на опустевшие улицы. Правда этих самых хищников никто никогда не видел. Кажется, жители лесов и не думали заглядывать на огонек к жителям Петербурга.
Однако вскоре стали появляться свидетели, утверждающие, что видели неких непонятных существ не похожих ни на волков, ни на медведей, ни на какое любое животное обитающее на Земле. Фигуры непонятных созданий выбирались из своих нор по ночам, передвигались по одиночке, либо небольшими группами. Людей по началу обходили их стороной и старались не попадаться на глаза, говорили, что именно они виновны в пропажах домашних животных.
Но не прошло и пары недель, как осмелевшие твари, стали появляться уже и днем, сбивались в стаи и, не редко появлялись в близи людских жилищ. Существа страшные и уродливые, порой непропорционально сложенные, словно неким неумелым создателем, до этого скрывавшиеся в руинах и долгое время на показывавшиеся на глаза, вели себя смело и агрессивно. Появились случаи нападения на людей. Сперва неуверенно исподтишка и укрытий, заем уже более открыто.
Вскоре в городе стало не безопасно и на улицу без оружия уже никто не выходил. Тут и там раздавались выстрелы защищавшихся.
Стали пропадать люди. Все сильно испугались. Лишь на Крестовском, жизнь шла спокойно и безмятежно. И вскоре все поняли, что Нева для новоиспеченных жителей руин является непреодолимой преградой.
Гонимые новой страшной силой, со всего города на остров снова поспешили люди, они искали укрытия и защиты. Их с радостью принимали, а идущих по пятам охотников без труда отстреливали, каждый день на остров прибывало несколько десятков человек, и все рассказывали об одном и том же, что новые мутанты, уродливые упыри теперь орудуют на улицах города.
Но полчища голодных созданий быстро сообразили, где лучше всего устраивать засады. Они охотились на подходах к Крестовскому и отрезали путь, для новых беженцев. Так было проще заставать людей врасплох, так как уже ближе к острову, луди теряли бдительность видя впереди спасительный берег Невы. Именно тогда появились первые сталкеры, которые вооружившись до зубов, совершали вылазки за пределы острова, дабы спасти очередную жизнь. Именно тогда твари получили свое имя – охотники, потому что действовали сообща как бы охотясь и загоняя свою добычу используя проворство и смекалку.
Еще через две недели город заполонили толпы чудовищ, все кто смог, оставил свои дома и перебрался на остров, но многие из тех, кто с самого начала предпочел остаться в руинах, остались в них навсегда.
Крупные, полные сил и ярости, охотники уже передвигались большими стаями, а их добычей, становилось все живое, что встречалось на их пути. Только птицы оставались вне поля их досягаемости, впрочем, мелкие пернатые их никак не интересовали, охотникам требовалась добыча покрупней.
Никто не знал откуда они выбирались и почему появились именно сейчас, но ни у кого не было сомнений, что прилетели они вместе со жнецами. Некоторые поговаривали, что видели, как во время вторжения, с неба падали некие цилиндрические объекты, которые вонзались в землю и закручивались в нее, как промышленные буры, постепенно пропадая в глубине. Они считали, что именно в этих цилиндрах все это время произрастали эти страшные твари. Другие утверждали, что эти цилиндры, были всего лишь бомбами, которые погружались в землю и добирались до туннелей метро, и там подрывались, устраивая обрушения.
Третьи считали, что выползают они из остовов башен, что те вовсе не пустовали, и внутри, среди темноты, прям на стенах, под макушками башен, висели коконы этих существ, которые словно коконы бабочек ждали своего часа.
Впрочем, было уже не важно откуда они взялись, важно было защитить остров от новых пришельцев.
Мосты, ведущие на остров, стали быстро укрепляться и минироваться. Появились блокпосты. На крышах домов по всему периметру острова организовывались смотровые позиции. Тяжелые, металлические гермодвери станций метро, соединяющих остров с остальной частью города, закрывались. Люди готовился к обороне. Никто не знал, чего ждать от этих созданий, но все были твердо уверенны – что бы не случилось они будут биться до конца, потому что отступать больше некуда.
Вскоре и выжившие и сталкеры перестали появляться на улицах противоположенного берега, а вместе с этим все реже поступали сообщения из радиоприемника. А в тех, что все же долетали до антенн, сообщалось, что на улицах снова не безопасно, так как появились они. Их называли по-разному: выродки, трупоеды, упыри, но описание было примерно одинаковым.
Через неделю замолчал и радиоприемник. Улицы города, погрузились в страшную тишину ожидания. Некоторое время охотники не появлялись, их не наблюдали не на одной из сторон острова. Все словно стихло.
Но на Крестовском не сдавались, и трясясь от страха и холода, продолжали сидеть у баррикад, сжимая рукояти пулеметов. Все ждали, боялись, чего-то страшного и ужасного, которое вот-вот настигнет их. Жители острова понимали, что следующей целью, для кровожадных хищников, станет их новое пристанище. И все, кто мог держать оружие в руках, не спускали пальца с курка и не сводили взгляда с прицела. Остров перешел в глухую оборону.
Утром, никто уже не знал какого числа, никто даже не знал было ли это утро осени, или уже настала зима. В этот день на город снова опустился туман.
Из-за дыма и смога противоположенный берег итак был всегда затянут белесой пеленой, а теперь остров просто ослеп. Лишь половина Лазаревского моста просматривалась.
Сперва их услышали. Визги, завывания и улюлюканье, донеслись до ушей обороняющихся. Затем прозвучали взрывы, сработали мины и растяжки, раздались крики и стоны агонии. А затем среди белоснежной пелены появились скалящиеся морды. Целая орда неслась к ним на встречу.
Застрекотали пулеметы, послышались звонкие хлопки разрывающихся гранат. Сотни уродливых тел, истекающих черной кровью, падали на асфальт, но на их место прибывали все новые. Узкие заминированные мосты покрывались горами истерзанных тел, а те, кому уже не хватало места, падали в Неву, издавали ужасные вопли, барахтались, и уходили под воду.
К мостам стягивали всех, кто мог держать оружие, лишь бы удержать идущие на них полчища.
Но никто не ожидал, что охотников будет так много. Боевой дух вскоре пал, многие бросили свои посты, и оборона оказалась прорванной. А те, кто все еще продолжал давить на спусковой крючок, исчезали в бушующем потоке, хлынувшем на остров.
Единственной надеждой были мощные заряды взрывчатки, которые должны были обрушить мосты. Прогремели взрывы, в северной и восточной части острова, мосты сразу рухнули, пути охотникам там были перерезаны. Однако Лазаревский мост, самый широкий из имевшихся, выстоял, и был лишь частично поврежден. Либо его заминировали неправильно, либо взрывчатка отсырела и детонировала не вся, но этот мост стал единственной дорогой на остров.
Люди отступали. Бои продолжались уже во дворах домов, в подъездах и лестничных площадках. Женщин и детей прятали, а мужчины из последних сил старались защитить их.
Бойцы занимали позиции на крышах и верхних этажах, отстреливались оттуда. Из-за проклятого тумана видимость была ужасной, и никто не мог даже представить масштабов ужасной бойни.
Когда все же туман, гонимый ветром, рассеялся, людям сверху представилась страшная картина. Набережная адмирала Лазарева была полностью заполнена полчищами охотников, на ней не было свободного места, а по мосту целым потоком двигалась орда.
Казалось бы, на этом должно было все закончится и последний оплот человечества непременно пал бы, но некая невидимая сила всё-таки смилилась над ними. Жителям Крестовского помогла сама природа.
Ливень плотной стеной хлынул с неба, заставляя охотников неистово верещать и содрогаться от ужаса. Потоки дождя, сводили этих существ с ума, и они начинали до крови расчесывать свою кожу, яростно фырчали, задыхаясь в потоках едкой для них жидкости. Лужи, в которые попадали их лапы, разъедали кожу вода, заливающая глаза, ослепляла их.
Воздух вокруг острова наполнился какофонией сумасшедших криков. Ни одна тварь, живущая на земле, не издавала подобных звуков.
Теперь люди и охотники поменялись местами. На этот раз обезумевшие создания жнецов, прятались в подвалах, забивались в укромные места, где ливень не мог добраться до них, старались стряхнуть с себя обжигающую влагу. Те, которые не успели быстро найти укрытие, падали на землю, корчась от боли и погибали. С крыш было видно, как некогда заполненная набережная быстро опустела, охотники просочились обратно в руины и забились во все щели, какие только смогли найти. Часть из них визжа от безумия, потеряв возможность видеть, плюхалась в Неву, а там недолго барахтаясь на поверхности, уходили на дно.
Никто не мог и предположить, что существа, прилетевшие издалека не могли переносить обычную воду, да и вообще очень плохо приспособлены к постоянно меняющемуся климату земли.
Оставшихся на острове охотников, испуганных и забитых в углы, в этот же вечер выловили и перестреляли, а к мосту отправили саперов и оставшуюся взрывчатку. Люди ждали, что охотники вернуться, но мост подрывать не спешили.
После ожесточенного боя из двух тысяч человек, проживавших на острове, осталось чуть больше полутора. Недалеко от Газпром арены, вскоре появилось огромное перекопанное поле, которое стало братской могилой, для всех, кто погиб в этом бою.
Охотники на некоторое время исчезли с улиц города. Но ненадолго. Еще пару месяцев они залечивали раны и приходили в себя.
Но после, на их месте появились новые, более смышлёные. Выглядели они уже гораздо пропорциональней и слаженней своих предшественников, словно некий создатель исправил свою ошибку и перекроил эскизы на боле правильные.
На Крестовский охотники больше не совались. Лишь иногда слишком голодные стаи, пытались пересечь Лазаревский, но натыкаясь на блокпост, разворачивались и уходили обратно.
Вскоре выпал снег и те вовсе пропали с улиц.
Несмотря на все эти ужасы, зимой на Крестовском появилась новая надежда. На острове родился первый ребенок, ставший символом того, что жизнь все еще продолжается.
Глава 3
– Как зовут, откуда к нам пожаловал? – коренастый мужчина, в тельняшке и расстёгнутым, черным, офицерском кителе, на погонах которого блестели три золотых звезды, нахмурил пышные брови и пристально взглянул на собеседника.
– Сергей. Пришел из Старой Руссы, это под Новгородом.
Лоб мужчины от удивления наморщился и тот медленно откинулся на спинку скрипучего стула.
–Старая Русса? – переспросил он, не веря своим ушам, – это больше двухсот километров отсюда. И то, если по прямой.
Сергей кивнул.
–Дорога была трудной, -коротко ответил новоприбывший.
Позади стояли Андрей и Николай Сергеевич, которые встретили гостя на Лазаревском мосту. Вскоре после встречи они сменились с ночного дежурства и отвели его к начальнику острова, пост которого находился в одном из зданий парка победы. Отвели сами, никому другому больше не доверили.
Николай Сергеевич- тот, что постарше, сразу шагнул чуть вперед и обращаясь к капитану сказал.
– Я же говорил глаза на лоб полезут. Притопал к нам не из какого ни будь Красного села, или Гатчины, а из Новгородской аж, -мужчина говорил крайне эмоционально, жестикулировал, упоминая города, указывал руками то в одну, то в другую сторону. – Как жив вообще остался, не пойму, или там у вас в Новгородской никаких охотников нет вовсе?
– Ты погоди, -прервал его капитан, – вперед паровоза не лезь. Раз сюда привели, вопросы я задавать буду. Сами присядьте вон отдохните, или вообще домой ступайте, спать ложитесь.
– Товарищ капитан, – протянул Андрей, – ну как тут спать, раз такое дело, мы ведь…
– Ну ладно, ладно, – капитан махнул рукой, – сидите, только молча, потом с расспросами доставать будете, я так понимаю гость наш навсегда пришел, или обратно собираешься возвращаться?
