– Принять.
– Нарин, я не могу найти землянку! Ее надо зафиксировать, я не успел провести диагностику организма, – встревоженный голос медика ворвался в рубку управления.
– Она со мной. Потом проверишь, – капитан резко отключил связь и что-то стал резво нажимать на малой панели своего кресла. Меня пробирало неуемное любопытство, но я не решилась отвлекать его от важной деятельности. – Спрашивайте, терри, спрашивайте.
Со всех сторон, с потолка, пола, из подлокотников кресла потянулись экраны и дополнительные панели, выстраиваясь в неплотную стену перед капитанским креслом.
– «Искра» передает из сектора М58. В Секторе М61 замечен толонский флот. Три или четыре судна. Цель общая.
– Нарин, – в рубку ворвался низкий, рокочущий голос, от которого мне стало немного страшно и пробрала ощутимая дрожь, – ты опаздываешь на 23 часа, мальчик мой.
– Прости, Анур Палет. Были некоторые вопросы.
– Слышал я о твоих делах, – невидимый собеседник расхохотался, отчего я вжалась в кресло и с силой вцепилась в подлокотники. Тут я почувствовала легкое поглаживание в районе коленки. К моему удивлению, капитанский хвост, неплотно обвившись вокруг моей ноги, медленно, успокаивающе проводил по тонкой ткани комбинезона. – Мне доложили, что ты притащил на корабль землянку.
– Прошу блокировку сознания! – резко вскрикнул один из техников. Его повернутое к нам лицо было сероватым, а глаза широко распахнуты.
– Разрешаю. Не я, а акер Сумудин. И она сейчас со мной, так что сбавь обороты. Тем более, что ты начинаешь подавлять мою команду.
– О, прошу прощения, терри, если чем-то вас успел обидеть, – рокочущий голос продолжал посмеиваться, но стал не таким пугающим. – Надеюсь, мы с вами в скором времени будем иметь возможность познакомиться воочию.
– Все в полном порядке, анур Палет, – чуть прокашлявшись, постаралась спокойно и вежливо ответить невидимому собеседнику, – также надеюсь на наше скорое знакомство.
Нарин хмыкнул и чуть сильнее обвил хвостом мою ногу.
– Анур, мы будем в секторе через пятнадцать часов, готовьтесь. Переход к прыжку готов?
– Да, капитан.
Нарин быстро пробежал по рядам огоньков, и изображение звезд на большом экране сначала растянулось и размазалось, затем превратилось в ряды тонких синих, красных силовых линий, а затем – в белое слепящее пространство с тонкими голубыми и розовыми полосами. Ну, здравствуй, зверь невиданный. Вот ты какой, третий уровень гиперкосмоса. А затем мою голову сдавило, в носу появилось что-то горячее и, скатившись, капнуло, упав на колени кровавой, красной каплей. И стало темно.
Нарин
Когда Лени испугалась голоса Палета, я удивился. Честно говоря, предполагал, что придется ставить блокировку сознания, но ее напугал только голос, а не силовое воздействие. Даже мой второй техник, не раз и не два присутствующий при разговорах, попросил помощи, а ей просто стало не по себе. На самом деле, меня немного удивила эта точность, с которой я могу определить ее эмоции. Настораживало. Но удовольствие, полученное на отклик от действий моего хвоста, свел на нет все переживания. Было некоторое опасение, что за подобное нарушение личного пространства получу по наглой конечности, но здесь, видимо, свою роль сыграла новизна восприятия. Девушка не до конца осознавала, настолько эта часть тела чувствительна и тактильна. Скорее всего, просто оторвала бы. Я усмехнулся. Хвост ее не беспокоил, а успокаивал и явно отвлекал от неприятного присутствия Палета.
Переключившись на управление «Парадоксом», не сразу отреагировал на возникшее в сознании беспокойство. Точнее, мне не сразу удалось зафиксировать его источник. Связь с кораблем из капитанского кресла у меня была прямая. Возможности нашей расы и путь эволюции позволяли подключить главный компьютер крейсера к самым сильным из валор, создавая симбиотическую пару. Мозг обрабатывал информацию со всех основных систем, контролируя критические уровни нагрузки на корабль.
Когда я понял, что перестал чувствовать Селену, меня охватила паника. Девушка полулежала в кресле в бессознательном состоянии, и из носа неровной красной дорожкой шла кровь. Мне потребовалось всего две минуты для передачи управления и отправки сигнала в медотсек.
К моменту нашего появления Сумудин ждал с открытой медкапсулой.
Глава 5
Лени
Медкапсула у них была отменная. Вот что значит другая ветвь эволюции. Совершенно иной принцип работы. Все наши, как и элманские, работали по принципу межмолекулярных излучений. Электромагнитный импульс определенной чистоты, посылаемый в пораженный участок, мгновенно доставлял набор регенерирующих клеток. Вполне зарекомендовавший себя за время звездной экспансии способ. Совместная разработка, с низкими энергопотребностями и компактными размерами. А тут…
Я очнулась в желе! В этом противном, теплом, тягучем нечто. Небольшая дыхательная маска позволяла не переживать за доступ кислорода, но было неимоверно противно. Никак не свыкнуться с этой их штукой. «Желе» было голубоватым и не мешало смотреть, хотя для того, чтобы открыть глаза потребовалось перебороть саму себя. Медленно приоткрыв правый глаз, проверила, не печет ли от этого вещества. Мало ли какие у него там свойства. После проверки медленно открыла глаз полностью. Второй открылся от удивления.
Надо мной склонилась женская особь валорского вида. Удивительное зрелище. Дама была тонкой как тростинка, высокой и бледно-голубой. Ее кожа будто светилась, а глаза на вытянутом лице были огромными, синими, с радужными переливами, без белка. Я в них чуть не утонула, таким притягательным и удивительным было это зрелище. Наваждение отпустило только тогда, когда валорка моргнула. Она широко улыбнулась, показав жемчужные мелкие зубки с небольшими глазными клыками. Смотрелось немного жутко, но дама явно пыталась произвести приятное впечатление. Пришлось также улыбнуться, хоть за дыхательным устройством вряд ли она рассмотрела. Для убедительности попыталась помахать ей рукой. Вышло очень замедленно, как в старых фильмах.
Моя новая знакомая помахала в ответ. Также медленно. Я почувствовала себя в аквариуме. Когда-то в детстве родители водили меня в океанариум на Земле. Такой огромный, размером с Лондон, бассейн под куполом, в котором проложены полукруглые тоннели, как муравьиные ходы. Там пытались сохранить от вымирания исчезающие морские виды. Вот, в одном из секторов бассейна плавала огромная белая «не рыба», дельфин, кажется. Помню, когда я прижалась носом к стеклу тоннеля и помахала животному, он также медленно ответил мне движением плавника.
Ученые утверждали, что эти животные наделены высоким интеллектом, только пошли в своем развитии не по техногенному пути, как люди, что их и погубило, сведя популяцию почти под ноль. Верилось с трудом. В университете все «земельные» и «животные» направления (микробисты, биологи, астроморфологи и прочие) были уверены, что правительство нам врет, и вина лежит в первую очередь на людях, как на самом распространенном и высокоразвитом виде нашей планеты.
Вот теперь и я была в аквариуме. Видимо, мне через эту жидкость поступало еще и какое-то успокоительное, так как ситуация, против ожидания, не сильно нервировала. Чудо с голубой кожей опять улыбнулось, а потом скрылось из виду. Пара мгновений, и окружающее меня желе стало куда-то всасываться. Из состояния невесомого парения, с уменьшением субстанции, я постепенно оказалась лежащей на твердой поверхности медкапсулы. Когда вся жидкость утекла, куполообразное стекло отъехало в сторону. Выплюнув дыхательный аппарат, который тут же втянулся в ячейку над головой, я аккуратно села. Все же хорошо, что их «желе» не остается ни на коже, ни на одежде. Рабочий комбез, который я еще на геоисследованиях носила, остался чистым. Немного потрепанный, он, все же, был вполне приемлемой и приличной вещью. Самочувствие было замечательное. Даже, кажется, лучше, чем до «прыжка» в гипер.
С интересом осмотрела их медицинский отсек. Ничего так, вполне ожидаемо. Несколько встроенных шкафов с неопределяемой ерундой, три еще таких же капсулы, как у меня, одна огромная вертикальная колба с темным стеклом и два стола. Пара дверей. За одним из столов сидел Сумудин, разглядывая столбики данных на большом экране. В углу, сложив на груди руки, стоял высокий, хмурый валор, кажется, следя за мной. Новая знакомица обитала на табурете, типа пластикового, возле моей капсулы и улыбалась. Клыкасто.
Среагировав на звук, медик обернулся и подскочил с места, подхватив небольшую планшетку, перекинул одним движением на нее все показатели с большого экрана и, почти вприпрыжку, двинулся ко мне. Все же, немного суетливый он у них. Интересно, в стрессовой ситуации он тоже мечется туда-сюда и икает? Какой уж тут профессионализм?
– Терри, вы очнулись! Я так рад! – медик почти танцевал вокруг капсулы, поглядывая то на меня, почти влюбленными глазами, то на данные в планшете. – Для начала должен сообщить, что у вас не очень хорошая реакция на наш дыхательный газ. Судя по показателям, в привычном вам варианте примерно на 3,28% больше азота. Для компенсации этого момента вам предстоит каждые две недели сдавать кровь на анализ и проходить специальную процедуру по обработке легких.
Я глубоко вдохнула. Воздух, и правда, обладал немного предгрозовым ароматом, так сказать. Но это только, если сильно принюхаться. С ходу и не определить. Вот только думаю, моя самая большая неприятность на данный момент не в составе местного «кислорода». Я была права, это было только начало. Сумудин глубоко вздохнул и продолжил вещать с невероятной скоростью и маниакальным блеском глаз:
– По вакцинации у вас все замечательно. Меня интересует только один момент, но я пока не знаю, необходим ли вам укол от тамарской лихорадки. Через четыре-пять суток будет готов результат исследования, тогда станет ясно, что делать. Кроме того, я не обнаружил у вас никаких блокаторов репродуктивной системы, а активность воспроизводящей клетки невероятно высокая. Это мне непонятно. Вы удалили блокаторы и готовитесь к обретению потомства, или он вышел из строя и новый не успели установить, что вызвало сбой в организме?
Потребовалось пара минут, чтобы понять, о чем речь. Противозачаточными блокаторами я не пользовалась, ввиду глубоко захороненной личной жизни. А крайне редкие и неожиданные «ситуации» вполне обходились индивидуальными одноразовыми приспособлениями. Непонятна была формулировка вопроса.
– Никаких планов на ближайшее «обретение потомства». Лет 10 я планирую посвятить только работе. Мне просто не нужен блокатор. И сбоя никакого не заметила. Совершенно обычная активность «воспроизводящей клетки», как вы ее обозвали.
– Простите, уважаемая… – ученый немного замялся, кинув взгляд на голубокожую валорку, – а какая у вас «обычная» активность? Чему у вас равен один цикл жизни этой самой клетки?
– Эм, тридцать пять–сорок стандартных суток.
Медик чуть подался вперед:
– КАЖДЫЕ тридцать пять–сорок суток? Без «дремлющего» периода? – я медленно кивнула. Рядом раздался шокированный вздох, и прекрасная валорка осела на пол без чувств. Хмурый мужчина бледной расы, до этого подпиравший стену, кинулся ее поднимать.
Дальнейший разговор мы немного отложили, пока валорку укладывали в капсулу, делали какие-то инъекции и проверяли общее состояние. Когда стало ясно, что дама спит, медик вернулся за свой стол, предложив мне табурет напротив. Хмурый парень оказался мужем, или «арие» синеглазой. И одним из младших механиков «Парадокса». Он сидел возле своей любимой и нежно держал ее за руку, как сказал док, считывая эмоциональное состояние подруги.
– Вы можете читать эмоции друг друга? Я знаю, что вы – эмпатически развитая раса, но каковы границы ваших возможностей? – ученый внутри меня тоже требовал новой информации. Я получила возможность узнать больше всех об этой расе. О, тут можно даже научный труд написать! Расоведение – это конечно не мой профиль, но при наличии такого количества материала ничего не делать – просто кощунство!
– Могу я использовать эту информацию для создания научной работы? Это был бы некоторый прорыв во взаимодействии наших рас.
Медик задумчиво поглядывал на меня, постукивая тонкими узловатыми пальцами по столу.
– Знаете, судя по всему, мы можем оказать друг другу помощь. Меня интересуют некоторые моменты в вашей анатомии и физиологии, а вас интересуют особенности нашей расы. Только, боюсь, мы не можем просто так предоставить эти сведения друг другу. Ни Нарин, ни Великий совет не позволят этого. Здесь необходимо учесть интересы обеих сторон. Мы не об особенностях кулинарии разговор ведем.
– Помнится, по взаимодействию разумных рас мы изучали первые договоры о неиспользовании знаний во вред и что-то такое. Я, как дипломированный ученый, могу подать запрос о предоставлении полномочий на заключение такого договора с представителями Валоры в вашем лице.
Медик нахмурился, но кивнул.
– У нас был похожий опыт с дариями. Только в сфере обмена техническими знаниями в области путешествий в средних уровнях гиперкосмоса. Я, как ученый и военный высокого ранга, могу быть этим представителем. В случае положительного ответа на наш с вами запрос, мне, скорее всего, назначат проверяющего. Даже, скорее всего, анура Нарина.
– Да, думаю, кто-то из земных биологов, также должен будет проверить всю информацию, прежде чем позволит ее предоставить широкой общественности. Мы можем попробовать отправить запросы в свои центры общения с инопланетными расами. Только тут возникает вопрос: как вы будете осуществлять контроль за моим состоянием без заключения этого договора?
– О, здесь можете не переживать, – медик улыбнулся, – у нас есть этическое правило. Практически закон. Вся медицинская информация является секретной. В данный момент доступ к вашему файлу есть только у меня, как у лечащего медика и у Нарина. Так что не стоит беспокоиться, пока мы не получим разрешений, все полученные сведения останутся в закрытом доступе. Должен сказать, что от вас тоже требуется контролировать информацию, которую вы передаете при общении с родными и близкими.
– Это понятно, – я покивала, – но здесь у меня опять вопрос. На наших судах используется интервально-лучевой метод передачи данных. Довольно длительный, но безопасный от потери информации. Что используют у вас? И да, как совместить мой кивер с системой корабля? Не успела спросить у капитана.
– Про кивер – это чуть позже, я вас к техникам отведу. Что касается передачи данных, то наша аппаратура использует метод точечных прыжков. Информация формируется в пучок и перемещается, используя систему любых судов, за которые можно уцепиться. Как по трамплинам. В суть я не вникал, но на потерю данных никто не жаловался. Раз мы с вами уже обсудили часть технических вопросов, давайте вернемся к важному и насущному. Ваше состояние.
Да, это несколько более срочный вопрос. Если они тут часто третьим уровнем гиперкосмоса перемещаются, такая реакция будет не комильфо. Сумудин опять посмотрел в свои записи.
– Ваша потеря сознания вызвана слишком сильными перегрузками. Однако, раз тело находилось в компенсирующем кресле, то никаких последствий нет. Остается вопрос с реакцией нервной системы. Вот тут инъекциями не обойтись. Пока, навскидку, могу назвать только два пути. Первый – специальный компенсирующий обруч. Его у нас используют у молодых особей. Только для вас его нужно будет несколько перенастроить, согласно данным съемки мозговой активности. На это требуется время. Если аппаратура закончит анализ в течение суток, то техники обещали управиться с настройкой еще за трое-четверо. Но «Парадокс» не может находиться столько времени в состоянии «парения». Мы несколько опаздываем к точке встречи.
– Да, я слышала разговор с ануром Палетом. Тогда почему бы меня не погрузить в сон на этот период? Ваше «желе», конечно, неприятная штука, но уж как-то потерплю. А то столько народу будет меня ждать. Неудобно даже.
– Это крайний вариант. Не самый лучший. Пока на сто процентов неизвестно, какую вы можете выдать реакцию на длительное нахождение в капсуле. Мне предстоит несколько адаптировать состав вещества.
– Может, вам проще меня обратно вернуть? – хмыкнула я. – Столько вопросов в первый же день.
– Мы к этому готовились, – валор улыбнулся. – Это ожидаемые и далеко не самые большие сложности. Про гиперкосмос мы не знали, зато у нас практически нет вопросов с питанием. 96% корабельного меню вам подходит, что крайне обрадует кухонных рабочих и агрономов. Мы ожидали, что придется добавить как минимум двадцать пять процентов новых продуктов. Так, вернемся к нашему вопросу. Второй вариант. Собственно, второй вариант – это наш капитан, анур Нарин.
Я непонимающе глянула на медика. Тот слегка смутился.
– У моего друга есть некоторые усиленные особенности нашей расы. Нарин обладает высокоразвитыми отделами мозга, которые позволяют ему не только улавливать чужое эмоциональное состояние, но и блокировать сознание от чрезмерного влияния в том числе. Ну, и еще парочка умений, – последняя фраза была сказана едва слышно, дальше тон стал каким-то совсем извиняющимся. – Так вот, в ближайшее время, пока мы не достигли нужного сектора, и пока техники работают, вам придется терпеть компанию нашего капитана.
– Почему терпеть? Он мне показался вполне приятным собеседником. Откуда такие мысли?
– Э, видите ли, многие, да почти все, кто находится на «Парадоксе», считают его несколько подавляющей личностью.
– Бедняга. Тяжело ему с вами приходится, – на мою полушутливую фразу Сумудин ответил очень внимательным серьезным взглядом. От такой реакции чуть не заерзала на стуле.
– Я рад, что вы находите его компанию приятной.
Ответ медика смутил и вынудил срочно перевести тему. Я указала взглядом на спящую валорку:
– Что стало с прекрасной дамой?
Предварительно получив разрешение у хмурого механика, Сумудин сообщил, что дама проходит углубленный курс стимуляции репродуктивной системы. У них в целом все не очень просто с воспроизводством, но упорные ребята веры не теряли. Вот только, когда мне сказали, что период возможного зачатия составляет четыре дня и между двумя такими окнами умещается период длинной в три земных года… Очень упорные ребята. Медик тяжело вздохнул:
– Мы стараемся подходить к вопросу философски, все же наша продолжительность жизни позволяет растягивать процесс деторождения на длительный срок. Да и так было на протяжении всей Новейшей истории, а это все же приличный срок. Только если еще тысячу лет назад удачным оказывалось каждое запланированное зачатие, то спустя пятьсот лет удавалась только каждая третья попытка. Сейчас все сложнее. У валлине Тораде это будет двенадцатая.
Теперь мне понятна ее реакция. Бедная женщина пытается забеременеть 36 лет. Тридцать шесть лет!
– Почему зачатие требует стимуляции?
– Особенность наших женщин. В годы раннего развития использовался сок определенных растений, сейчас берется его очищенный экстракт. Он увеличивает приток крови и готовит гормональный фон. Вы видели глаза уважаемой валлине Тораде. Это реакция на инъекцию.
– И вы не можете найти причины снижения фертильности? А элмы? У них отменные результаты в медицинских исследованиях.
– Их привлекали. Мы и сами провели уже множество исследований, – и вот в самом интересном месте этого эпичного разговора, мой желудок издал громкую, крайне возмущенную трель. О, да. Конечно, маловероятно, что съеденный вчера по прибытии паек мог считаться достойным питанием на ужин-завтрак и еще, нейтронные звезды знают, какой период. Медик сконфузился. – Простите меня, терри, я совсем потерял счет времени. Позвольте проводить вас в блок питания?
– Да-да. Это будет кстати. Только зовите меня по имени. Я не военный и мне крайне некомфортно от этих титулованных обращений. Просто Селена. Или Лени. Нам с вами теперь, кажется, много контактировать.
Глава 6
Медик был суетливый, увлекающийся, как все ученые, но приятный в общении и весьма образованный. Было ясно, что мы, если не сдружимся, то хорошие, рабочие взаимоотношения точно построим.
Быстро набрав сообщение на своем планшете, Сумудин проверил пациентку, покивал ее супругу и сообщил, что готов решать вопросы с моим пропитанием.
Я оказалась права, из доктора получился неплохой экскурсовод. За время прогулки (точнее, путешествия в лифте) Сумудин сообщил, что провалялась я в капсуле часа четыре, а сейчас судно находится в дрейфе, пока остывают плазменные двигатели для следующего прыжка. У нас в запасе было еще часа два до этого значимого и экспериментального момента. И мне все же удалось уговорить доктора перейти на общение без всех этих приставок-добавок. Правда, помня промашку моей подруги с таким моментом на элманском судне, уточнила, не нарушаю ли я этим каких-то глобальных традиций. А то Далинда так замуж умудрилась попасть. Нам такого не надо. Медик посмеялся, но мою осторожность оценил.
На выходе из лифта, у пищевого блока, нас поджидал Нарин. И все же он визуальная прелесть. Валор стоял, по-военному вытянувшись (сама невольно макушку к потолку подтянула), заложив руки за спину и хмурясь. Казалось, капитан даже не дышал. Эдакая неподвижная, грозная громадина. Только хвост размеренно стучал по бедру. Хлестко и весьма звучно. Конечно, если так народ встречать, то тебя опасаться будут. Понимаю, там авторитет и прочее, но что ж так сурово? Люди, то есть нелюди, под таким взглядом даже есть, наверное, нормально не могут.
Ничего, мне он вроде даже улыбался. Правда, зубы не показывал, что у них клыки, так это только я у синеглазой валорки углядела. Будем пробовать исправлять общий фон. Понятно, что у мужика работа тяжелая и ответственность к полу гнет, но так же нельзя, надо себя поберечь немного. Как достояние генетического фонда, хотя бы.
При нашем появлении капитан вытянулся еще больше, хотя это казалось невозможным. Хвост на мгновение замер, а потом продолжил свои хлестки с удвоенным энтузиазмом. Валор сделал шаг в сторону лифтовой площадки и согнулся в полупоклоне. Я впала в легкий ступор при виде этого явления. Так мы и простояли секунд тридцать, пока Сумудин тактично не кашлянул. Капитан выпрямился и посмотрел на меня с какой-то пугающей решимостью. Когда он заговорил, по тону выходило, что мне зачитывают приговор в каком-то страшном преступлении, наподобие предательства. Смысловая нагрузка достигала мозга с основательным опозданием:
– Терри Селена, я приношу вам свои глубочайшие извинения за инцидент. Мое нежелание прервать наше общение и самоуверенность стали причиной…
– Воу, воу! Стоп! – когда стало понятно, чего собственно передо мной распинаются, решила прекратить весь этот спектакль. – Первое, я не пострадала, второе, Сумудин провел свои исследования и уже начал решать возникающие вопросы, третье, вашей вины здесь нет. Так что, уважаемый анур Нарин, не принимайте на свой счет. И вообще, я очень голодная. Просто катастрофически.
На последней фразе позволила себе мило улыбнуться и чуть повернуть голову набок, чтобы снизить уровень серьезности. Капитан, видимо не ожидавший, что его могут перебить, немного подвис. А потом перевел тяжелый взгляд на доктора.
– «Сумудин»? Не «акер»? – вот, а потом говорят, что это женщины слышат только то, что хотят. Доктор как-то слегка позеленел на реакцию капитана и сделал полшага назад. Ну, нет, ребята, так не пойдет, у меня на вас глобальные планы.
Я решительно ухватила старшего по званию валора за локоток. Я не военный, мне можно. Тем более, они не элмы, тут попроще. Ничего, у нас, когда мальчики из-за турболопаток поссорились на практике, выясняя, кто первый игрушку возьмет, пострашнее было. Вдох.
– А вот вы мне скажите, почему у вас ключевым обращением имя является? Вот у нас как. У нас я бы была «госпожа Карун», по имени семьи. А у вас все «анур Нарин», «акер Сумудин»? Вот почему так?
Нарин
Я прекрасно понимал, что мне бессовестно заговаривают зубы и утягивают в пищевой блок. Сумудин тихонько шел сзади, стараясь не отсвечивать. Но он зря надеется, что я забуду. Прохиндей.
Моей гостье очень не понравилась попытка приструнить доктора. А это уже в свою очередь не понравилось мне. Что он там успел провернуть за время их общения? Утром Селена была недовольна появлением моего друга, а теперь защищает! Едва успел взять себя в руки, пока гребни на спине не поднялись. Не хватало еще. И так команда полдня от меня по углам шарахается.
– Капитан! – землянка резко затормозила, и меня обдало недовольством. Она злилась на меня! Пришлось так же остановиться и ожидающе посмотреть на это чудо, выказывая полное внимание. – Вы меня не слушаете!
– Что вы, я весь сплошное внимание, – какие у нее глаза. Зеленые как листья пакри. А как блестят. Удивительное создание. Я глубоко втянул ее запах и едва не застонал. Разве так бывает? Валоры не создают пар с представителями других рас. Бывали случаи принятия инопланетян в род, в ходе обряда смешения крови. Редко, но бывало. Только сейчас я явно небратские эмоции испытывал.
Землянка слегка занервничала. Беспокойство. Она отпустила мой локоть и попробовала отступить в сторону. У нее даже скулы приобрели немного другой оттенок. Потом раздался тихий лепет. Такого голоса я у нее еще не слышал:
– А я кушать хочу.
Смешок вырвался сам собой. Хитрая девчонка. Нет, про Сумудина и вольности в их общении я не забыл. Просто передумал надавать другу по шее. Ясно же, что это не он предложил. Чувствую, на «Парадоксе» настало время перемен. Уже сам подхватил ее под локоть, и мы вошли в пищеблок.
Лени
