Вячеслав Сазанович "Иероглиф слова «Счастье»"

Антарктида

На южной окраине шара земного
Имеется место покоя сплошного.
Там холодно, да, и колючие льдины.
В сугробах вдоль берега мерзнут пингвины.

Суровое место, без леса и пастбищ,
Без скверов зеленых и бабочек даже.
Там лежа в шезлонге загар не поймаешь,
Бруснику с грибами не насобираешь.

Там пусто… поэтому очень просторно!
И снег, как в Сибири, искрится задорно.
Там день растянутся на месяцы может,
И ночь тоже длительно звезды ворошит.

На глобусе – копии тела земного —
Не сыщешь нигде больше место такого.
Пускай без палящего, жаркого зноя,
Но все-таки очень сплошного покоя!

«Не считай ты меня несерьезным…»

Не считай ты меня несерьезным.
Ну подумаешь, рухнул в сугроб.
Но зато в полдень выглядел звезды
И кометы дрейфующей боб.

Я заранее знал, что промажу,
Запуская в тебя снежный ком.
Не попал ведь? Не надо так сразу
Называть меня вслух дураком.

Не такой я, но здесь, на морозе,
В день, что выдался столь удалым,
Невозможно быть очень серьезным
И на глупые мысли скупым.

И затеи мои нестабильны
Столь активно, что сам стал не свой,
От того, что люблю тебя сильно,
От того, что сейчас я с тобой.

Морозная бессонница

Тяжела? сегодня на подъем луна.
В синеве морозной, грузная она
Выползла на крышу, придавив чуток
Животом огромным шифера кусок.

Холодает так, что воздух загустел,
Убелив березкам ветки между дел.
Ночь ползет, и стынет молча тишина.
Вверх ушла сквозь иней с шифера луна.

И ее далекий неспешащий ком
Смотрит сквозь окошко на меня блином.
Ну, и как смогу я под ее теплом
Позабыться долгим безмятежным сном?

«Почему по просторной степи…»

Почему по просторной степи
Я иду на ветру индевея?
Потому что изъял из груди
Свое сердце и выдал тебе я.

Пальцы стынут, мороз по пути
Пробирается в тело сквозь кожу.
Есть одна, кто способна спасти —
Только ты меня выручить сможешь.

Поспеши тоже сердце отдать
Ты свое мне на вечные веки.
С ним смогу непременно я стать
Теплокровным опять человеком.

А иначе себе я найду
Леденящую смерть – да и только.
Тихо рухну. И с глаз пропаду
Под покровом из снежных осколков.

Пиши!

В неделе пять рабочих дней,
Что по себе не так уж мало.
Хочу, чтоб ты рукой своей
Мне в буднях длительных писала.

Ведь есть обед и есть на чай
Хотя бы пара перерывов —
Пиши, пиши мне, – выручай! —
О чем угодно, хоть о сливах.

Немного слов, немного строк —
Мне моментально станет легче.
Я их как сладкий съем пирог
И обязательно отвечу!

В неделе пять рабочих дней,
Пять сроков долгих и тревожных.
Я жду! Я жду! Пиши скорей!
И лучше чаще, если можно.

«Вечер. Подморозило…»

Вечер. Подморозило
Все, что днем растаяло.
Что ж ты меня бросила,
Одного оставила?

Я стою, мне холодно,
Стужа пробирает.
Снег в ледышку сколотый
Оловом блистает.

Завтра несомненно мы
Здесь же повстречаемся
И по снегу тленному
Вместе прогуляемся.

И от ласки голоса
Милого, родного,
Все, что подморозило
Таять будет снова.

«День морозом острым жарит…»

День морозом острым жарит,
Пар дыханьем так и шпарит!
Снег рассыпчатый хрусти?тся,
К теплотрассам жмутся птицы.

Ходят люди – не стои?тся,
Пальцы стынут, рдеют лица,
Ни ушей, ни шей не видно
Из-под шубок монолитных.

В бирюзе сияя ясной
Солнце слепит взор алмазно.
И воздушно-лебединый
Всюду липнет свежий иней!

Долго город холод зимний
Звал с небес к себе в низину,
Да так лихо потрудился,
Что аж взял и заискрился!

«Стало резким все и четким…»

Стало резким все и четким,
Исцелен уставший глаз.
Мне желается в охотку
Обнимать людей сейчас!

Сердце гулко торжествует,
Наслаждается собой.
Тень в сугробе столб рисует
Васильковой полосой.

Воробьи кругом щебечут,
Из ноздрей клубится дым.
Все, что было столь далече,
Стало близким и родным!

Что случилось – я не знаю! —
Просто иней бархатист,
Просто солнцем день пленяет,