Дети Универсума. Книга 2. Герои не уходят в закат
Антон Рундквист
По итогам первой книги (осторожно: спойлер!) весьма необычные потенциальные спасители мира Эдвин, Алира и Нолан по-прежнему живы, здоровы и готовы отправиться в длительное захватывающее путешествие, наполненное магией, новыми знакомствами с самыми интересными людьми (и не только с людьми), неожиданными открытиями, диковинными созданиями, политическими интригами, а также откровенно комическими или, наоборот, смертельно опасными ситуациями. Словом, приключения продолжаются!
Антон Рундквист
Дети Универсума. Книга 2. Герои не уходят в закат
Посвящается моему брату
Ивану Николаевичу Рундквисту
(1983–2005)
Как мы дошли до книги второй
До того, как перейти к описанию дальнейших приключений юного интеллектуала Эдвина, рассудительной бунтарки Алиры и обаятельного (как он сам смеет надеяться) журналиста Нолана, следует в двух словах напомнить (а впервые присоединившимся к повествованию читателям – хотя бы в общих чертах поведать) о делах, описанных в книге под номером один.
Итак. Краткое содержание предыдущей серии. После дежурства на скорой помощи Илья встречает продавщицу Екатерину, и между ними сразу пробегает искра, несмотря на то, что у Ильи есть жена Светлана и трое детей, а муж Екатерины Остап уже десять лет находится в коме. О связи Ильи и Екатерины становится известно Людмиле, подруге Светланы, тайно влюбленной в Илью и полностью игнорирующей ухаживания Владимира, родного брата Сергея. Сам же Сергей является бывшим мужем Светланы и лучшим другом все еще пребывающего в коме Остапа. За последним ухаживает молодая сиделка Аглая, внебрачная дочь приходящегося Илье родным отцом Вениамина и Дарьи – свекрови Екатерины, тайно встречающейся с Олегом – потерявшим память племянником Владимира и по совместительству сыном Сергея…
Так, стоп! Какой Сергей? Какая еще Аглая? Что это за ахинея? А, все понятно. Банальная интерференция из альтернативной Вселенной. Из очень странной, если не сказать жутковатой, Вселенной. Не обращайте внимания. Слабые помехи – ничего более. Возвращаемся к нашим шупальценогим многоглазам, как говорят на острове Дракона. То есть к похождениям сведенной вместе удивительными обстоятельствами странной троицы главных действующих лиц излагаемой мною истории.
События разворачиваются в мире, носящем название Земля-Мать и представляющем собой небольшой спутник планеты Гигант, вращающейся вокруг одной из неисчислимых звезд где-то во Вселенной. Точнее сориентировать по месту, увы, не могу. Если понадобится, спросите дорогу у пролетающей мимо кометы. И в этом самом мире Земли-Матери жил-поживал в 105 году так называемой Эры Порядка неимоверно начитанный для своего возраста юноша по имени Эдвин. Точно также жила-поживала, но уже в 260 году той же эры девушка аристократического происхождения Алира. А в 404 году жил-поживал средних лет журналист Нолан. Так бы они счастливо (хотя, кто знает, реально ли счастливо) и продолжали жить-поживать отдельно друг от друга в трех разных временных эпохах, но судьба в лице таинственного, говорящего механическим женским голосом столба (согласен, судьба порой принимает весьма странные обличия) распорядилась иначе. Сначала Эдвин, Алира и Нолан оказываются в загадочном месте, известном как пространственно-временной переход. Там они узнают о грозящей всему миру опасности, предотвратить которую можно, если отправиться в прошлое и поговорить с неким хозяином Хрустального Города. Поэтому наша троица перемещается в 105 год Эры Порядка и пускается в длительный поход, настолько захватывающий, что даже не буду ничего о нем говорить. Найдите, наконец, первую книгу и почитайте (либо перечитайте) ее! Отмечу лишь главное. По пути им встречается самый настоящий странствующий рыцарь – паладин Ордена Святой Чаши сэр Гаспар – верхом на верном коне с легко запоминающимся и просто выговариваемым именем Роцефитанир. С данного момента троица приключенцев превращается в четверку, и уже в подобном расширенном составе они продолжают паломничество в древний Хрустальный Город. Минуя всевозможные опасности, связанные с длительным пребыванием в дикой местности, окруженной очень сильным магическим фоном, потенциальные спасители мира добираются-таки до конечного пункта назначения своего путешествия, где узнают, что… это отнюдь не конечный пункт, но начало длинного приключения.
Огромный, на лицо ужасный и добрый (вроде как) внутри ящер Король-Дракон, значащийся временно исполняющим обязанности хозяина Хрустального Города, а также хранителем огненного элемента и предводителем балансиров – стражей магического равновесия в целом мире, – рассказывает, как можно остановить надвигающуюся катастрофу. Для этого необходимо разыскать еще одиннадцать хранителей баланса, разбросанных как в пространстве, так и во времени, и заручиться их поддержкой. Все очень просто. Или нет. Узнаем далее по тексту. От каждого балансира надо будет получить какой-то магический артефакт, содержащий в себе эссенцию той или иной стихии. Испробовав подаренное Королем-Драконом волшебное огниво, Эдвин (на минуту ставший весело полыхающим человеком-факелом) и его товарищи понимают, какая огромная сила попала к ним в руки. Сэр Гаспар остается по личным причинам в Хрустальном Городе, а юноша, девушка и журналист устремляются к горе Страданий (названной так одним очень впечатлительным первооткрывателем) на встречу с повелительницей холода королевой Изольдой. Тем временем остальной мир продолжает жить собственной жизнью, и сейчас я предлагаю обратиться к делам, творящимся за сотни верст от места основного действия.
Глава 1. Прохладный прием
Недалеко от Первограда, столицы Кладского Королевства, когда-то давно располагалось небольшое село Алое, являвшееся малозначительной частью Алоземского графства, славившегося производством самого популярного в высшем обществе красного вина. Село, в котором не собирали виноград и вообще не осуществлялось каких-либо работ, связанных с основным источником дохода всего остального региона, так бы и затерялось в анналах истории или старых энциклопедических словарях, если бы однажды король Сид XLIV собственной персоной не посетил здешние места и не поразился их красотой. Да столь сильно, что на следующий же день после своего визита велел ведущему королевскому архитектору воздвигнуть там величественное строение, используемое впоследствии в качестве загородной резиденции главы государства. Сказано – сделано. И в скором времени бедное загнивающее поселение исчезло, а буквально поверх него был возведен роскошный Алый Дворец.
Украшением интерьера здания занимались лучшие мастера со всего света. Ни одно помещение не было похоже на другое. Комната, целиком отделанная малахитом, сменялась комнатой из жемчуга, а та передавала эстафету рубиновому залу. Однако, несмотря на всю внешнюю пафосность и нарочитую показушность, имелись во Дворце и предназначенные исключительно для членов королевской семьи укромные уголки, куда гостей обычно не приглашали. Эдакие островки размеренной безмятежности в огромном океане страстей и интриг, бурлящих на фоне бросающихся в глаза богатства и вычурности, или своеобразные убежища, в которых можно уединиться с собственными мыслями[1 - Впрочем, молодые (и не очень) наследники престола частенько уединялись там еще и со своими прекрасными избранницами. Зачем? Ну… э-э… понятия не имею… У нас здесь так-то история для всех возрастов. И хорошо, ибо в противном случае мне пришлось бы дать более развернутый ответ, не подходящий для наших самых юных читателей.].
Кабинет короля в числе прочих также относился к подобным убежищам. Вернее, второй кабинет. Первый-то выполнял чисто демонстрационную функцию, то есть формировал некий образ монарха – едва ли не наполовину обожествленного существа, способного решить любую проблему: от засорившейся канализации до победы над всеми внешними и внутренними врагами, включая воображаемых. Нет, преимущественно воображаемых. Как раз мифическому полубогу, имевшему, по-хорошему, слабую связь с реально стоящей у власти персоной, и принадлежал просторный инкрустированный золотом и драгоценными камнями кабинет, никогда не запираемый на ключ, ведь там все равно не хранилось никакой ценной информации. Нам же сию минуту интересен другой кабинет. Настоящий. Тот, что принадлежал королю-человеку, думающему, чувствующему, принимающему ответственные решения, не застрахованному от ошибок и откровенных глупостей – такому как все люди, только по воле случая, если говорить совсем уж откровенно, наделенному недоступным большинству могуществом.
Камин, пара кресел, широкий, заваленный бумагами, присланными из разных уголков мира, письменный стол, несгораемый шкаф, содержавший внутри себя горы государственных секретов, а также замурованный в стене сейф, скрывавший тайны еще более страшные – все, чем мог похвастаться истинный кабинет короля. Из всех обитавших в Алом Дворце слуг единственному старику Рифсу позволялось убираться в данном помещении. Пожилой мужчина заслужил оказанное ему доверие проявленной за последние шестьдесят лет непоколебимой преданностью хозяевам дома.
Рифс медленно шел по коридору. Быстрее не получалось. Во-первых, как уже отмечалось, слуга достиг весьма преклонных лет. Во-вторых, на дворе стояла ночь, и было слишком темно, чтобы развивать спринтерскую скорость в плохо освещенном проходе. А в-третьих, старик изо всех сил старался не уронить серебряный поднос с бутылкой вина и двумя бокалами. Дойдя до искомой неприметной двери, прятавшейся для верности на пересечении сразу нескольких теней, Рифс отработанным годами движением произвел условный стук.
– Да, Рифс, заходи, – послышался ответ.
Слуга легонечко толкнул дверь и первым, кого он увидел, оказался расположившийся в кресле напротив камина одетый в белоснежный костюм Магистр Порядка Пэк.
– Поставь поднос, и можешь быть на сегодня свободен, – сказал сидевший за столом другой мужчина, высокий, абсолютно седой, вплоть до аккуратно подстриженной бороды, и очень уставший, хотя и пытавшийся скрыть это. По крайней мере, голосом он себя не выдавал: произносил фразы четко, внятно и достаточно громко.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – отозвался Рифс. Выполнив просьбу, он немедленно удалился, оставив наедине двух, возможно, самых влиятельных людей в мире на тот момент, а конкретно речь идет о середине лета 105 года Эры Порядка.
– Угощайтесь, Магистр, – любезно предложил бокал собеседнику король Клада Сид XLIX. – Это лучшее вино на всем севере острова.
– Благодарю, – выразил признательность Магистр Пэк, приняв подношение. – М-м… чудесный напиток… Знаете, ряд теоретиков вроде Брукса или Перепротофокла в своих трудах указывают на потенциальный вред, который может причинить алкоголь делу установления Всеобщего Порядка. Мол, опьяневший индивид является ярко выраженным носителем хаоса. И действительно: зачастую пьяный не в состоянии отдавать отчет в собственных действиях, не может сдерживать различные низменные потребности, совершает такие поступки, какие в трезвом состоянии не мог бы себе позволить и в общем плохо поддается контролю. Порядок – это прежде всего дисциплина ума. А спиртное в первую очередь на ум и воздействует. Поэтому с точки зрения учения о Порядке употребление алкоголя стоило бы полностью запретить. Тем не менее Церковь никогда и ни за что не прибегнет к настолько радикальным мерам. Догадываетесь почему?
– Потому что в случае тотального запрета на алкоголь массы могут взбунтоваться? – предположил король. – Стоит сегодня отнять у народа его самое любимое развлечение, так на завтра люди поднимут восстание, вооружившись нашептанными кем-то со стороны дурацкими революционными лозунгами, и конец твоей династии. Притеснять население стоит осторожно, мягко, постепенно. Отбирать можно только те права, отсутствие которых оно вовсе не заметит. К сожалению, свободное и неограниченное распитие спиртных напитков к такой категории прав не относится. Ну как? Моя догадка совпадает с вашими выводами?
– Примерно – да. Но есть еще одно немаловажное обстоятельство.
– И какое же?
– Просто церковники и сами не прочь иной раз пригубить хорошего вина, – ухмыльнувшись, заметил Магистр Пэк. – Требовать от других того, что сам пока не готов принять, нелогично, а следовательно, не соответствует одному из ведущих принципов, связанному с обеспечением прежде всего гармоничного развития общества. Развития, не предполагающего серьезных внутренних потрясений и противоречий.
– Думаю, за это стоить выпить, – подвел итог король.
– Воистину, – согласился Магистр, вновь подняв бокал.
– Однако же нам стоит поговорить о деле, – покончив с вином, повернул беседу в иное русло Сид XLIX. – Война за Порядок близится к концу. Пора начинать строить планы на будущее. И здесь существует ряд вопросов, не дающих мне покоя. Первый и самый важный – фактический контроль над Трипским портом. Во все времена судьбу проигравшего определял победитель. А что делать, когда победителей двое? Согласен, Кантория сейчас не так могущественна и влиятельна. Князь Павел же – мой драгоценный затек – вообще фигура чисто номинальная. И все-таки среди канторийцев по-прежнему остались сильные игроки. Богатые предприниматели, например. Или мой родной племянник Лекс – весьма неглупый юноша, совсем не похожий на отца-князя. Яблоко, упавшее от яблони на добрую версту. И это вызывает обоснованные опасения, так как рано или поздно династии Сидов придется иметь дело с человеком, чьи действия будет трудно предсказать. Объединившись, предприниматели и молодой княжич не позволят Кладу просто взять и присвоить себе порт, за который канторийские солдаты семь лет проливали кровь.
– Прежде чем высказаться, – предупредил Магистр Пэк, – хочу напомнить: Церковь Порядка стоит над политикой, не заботясь о частных интересах какого-либо отдельно взятого государства. Важна общая картина. Наша цель – распространение и укрепление учения о Всеобщем Порядке во всем мире.
– Понимаю…
– Однако, – продолжал Магистр, – не могу с вами не согласиться по поводу того, что управлять Трипским портом должен кто-то один. «Двоевластие» и «Порядок» – понятия слабо совместимые. Поэтому на правах высшего духовного лица могу вам гарантировать следующее: Церковь окажет всестороннюю поддержку тому, чьи войска фактически первыми займут порт.
– Вижу, куда вы клоните, – догадался король. – Старое правило «раньше во времени – сильнее в праве».
– Правило, замечу, существующее тысячелетиями и по духу полностью соответствующее учению о Всеобщем Порядке. Иными словами, если (и я подчеркиваю: если) первыми над Трипским портом водрузят знамя победы войска Клада, то Церковь сделает все возможное для дальнейшего упрочнения кладского влияния в Трипе.
– Получается, – поразмыслив, сказал Сид XLIX, – дело за малым. Нужно организовать все таким образом, чтобы в момент триумфа канторийцы оказались как можно дальше от порта. И как бы мне это провернуть?
– Уверен, у Вашего Величества и без меня хватает советников. Тем более, я – лицо нейтральное. Но не могу не отметить одно обстоятельство. Полтора месяца назад трипские войска совершили вероломное нападение на Храм Порядка в Красном Городе. В результате мне и другим высокопоставленным церковникам пришлось осуществить длительный вояж через всю Канторию, где, кстати, нас тоже чуть было не застали врасплох, прямиком к стенам вашей гостеприимной резиденции. На мой взгляд, недопустимым является положение, при котором группа смутьянов, не признающих верховенства учения о Всеобщем Порядке, хозяйничает в святой обители Церкви.
– Приношу соболезнования, но в данный момент приоритетной задачей является захват Громовой крепости с последующим продвижением на юг, прямиком к Трипскому порту. Кладская армия не может воевать на два фронта одновременно. К тому же в случае взятия Громовой крепости шансы на прекращение войны резко увеличатся. Скорее всего, оно сразу же положит начало мирным переговорам, и не вполне целесообразно сейчас перебрасывать силы на юго-запад, в Румбию.
– Боюсь, я неверно сформулировал мысль, Ваше Величество. Позвольте перефразировать. Храм Порядка в руках врага – это ужасно, невозможно, немыслимо… Вот примерно такого рода идея должна была бы прийти, скажем… канторийскому князю Павлу. Возможно… я ничего не могу утверждать наверняка, но возможно, пока мы с вами разговариваем, князь испытывает страшные угрызения совести из-за случившегося в Купере. Да, по большому счету все обошлось, и церковная делегация смогла вовремя покинуть осаждаемый город. Но это с одной стороны. С другой же, мы имеем невыполненное обещание организовать теплый, чуть ли не домашний прием. Каждый имеет право на собственное мнение, но лично я не могу назвать прием, сопровождаемый запахом пороха и гулом оружейных выстрелов, теплым. Выходит, князь не сдержал слова. А ежели в наши дни княжеское слово уже ничего не значит, то кому тогда вообще верить?
– А вы считаете, – усомнился король, – Павлу есть дело до формального обещания, случайно нарушенного при непредвиденных обстоятельствах?
Магистр Пэк покачал головой и развел руками, после чего ответил:
– Не могу знать, Ваше Величество. И все же догадываюсь, что в случае необходимости – крайней, я бы сказал, необходимости, такой, когда на кону стоит нечто действительно важное, например, Трипский порт, – можно отыскать способ воздействия на совесть достопочтенного князя и напомнить о когда-то данном обещании. Допустим, путем ненавязчивого совета, прозвучавшего из уст одного из приближенных или… супруги…
– И когда у князя взыграет совесть, – закончил за собеседника король, – он пошлет основные силы в Румбию, дабы отбить у захватчиков Красный Город вместе с Храмом Порядка, а в то же самое время кладские войска спокойно займут Трипский порт. Но подобным образом может поступить лишь конченый идиот. И, строго говоря, Павел полностью подходит под описание. Правда, думается мне, советом одной лишь супруги тут не обойтись…
– Мне кажется, у вас есть ресурсы для решения сей задачи.
– Помощь Церкви тоже не помешала бы, – намекнул Сид. – Ведь именно Церковь отвечает за наставление на путь истинный разумов, заплутавших в лабиринтах хаоса. А наш друг князь Павел заплутал сильно, раз даже забыл об исполнении простого обещания.
– Я обязательно напишу епископу Дулли. Он гораздо ближе любого церковника к князю, поэтому если кто-то и сможет наставить на путь истинный Павла, то это Дулли.
– Дулли… – проговорил король, мысленно вспоминая, как выглядит епископ. – Вечно улыбающийся толстячок… А хватит ли ему твердости?
– Не судите о нем по внешности, – предостерег Магистр. – Многие, очень многие совершили ту же ошибку.
«И да поможет мне Порядок не совершить ее самому, – уже про себя добавил Пэк. – Кто знает, какую игру ведет Дулли там, в Кантории, и на чьей он стороне: первого советника или молодого княжича…»
– О чем вы задумались, Магистр? – поинтересовался проницательный король.
– Да так… пришла в голову идея небольших организационных перестановок внутри Церкви. Но не сейчас. В будущем. После победы.
– Нашей победы, – уточнил Сид.
– Нашей… – вроде как согласился Пэк.
– Неужели нам обязательно забираться на самую вершину? – оглядываясь назад на проделанный путь, спросил Нолан.
– Трудно сказать, – отозвался Эдвин. – Ваш компас указывает направление вперед, не уточняя, вверху или внизу находится цель.
– Получается, – констатировал Нолан, – королева Изольда может спокойненько отсиживаться в какой-нибудь пещере у подножья горы, тогда как мы совершаем сколь героическое, столь же и бессмысленное восхождение?
– Ну, Король-Дракон дословно сказал, что Королева обитает на горе Страданий, – напомнил Эдвин.
– «На горе» – понятие весьма растяжимое, – заметил журналист.
– Становится прохладно, – поделилась наблюдениями идущая впереди Алира. – У нас в Первограде такие зимы, какое здесь лето.
– Я могу попытаться создать тепловой барьер, – предложил Эдвин.
– Тепловой барьер? – переспросил Нолан.
– Ага, – ответил юноша. – Нечто вроде сферы или полусферы, которая будет окружать нас во время пути, сохраняя при этом тепло и защищая от внешнего холода.
– Ясно. Волшебный термос, – по-своему истолковал журналист. – Всю жизнь о подобном мечтал. Ладно, может, и не всю, но последние пару часов точно. И вы действительно умеете их делать?
– Э-э… – протянул Эдвин.
– И что должно означать это ваше неуверенное «э-э»? – с опаской поинтересовался Нолан.
– Ну-у…
– Очевидно, – пришла на выручку юноше Алира, – господин Эдвин никогда прежде не создавал тепловых барьеров. Но он наверняка много о них читал…
– Всего пять учебников, десять монографий и тридцать три научные статьи, – как бы оправдываясь, перечислил Эдвин. – То есть с точки зрения теории я знаю вполне достаточно, пусть и далеко не все. Проблема в том, что раньше у меня просто не доставало сил для подобных экспериментов. Поймите, между зажиганием крохотного огонька и сотворением огромной тепловой сферы существует разница размером с нехилую пропасть. С другой стороны, у меня теперь есть огниво…
– Хотите еще раз пожечь себя? – уточнил Нолан.
– Это было давно… – попытался убедить журналиста Эдвин.
– Очень давно, – иронично подтвердила Алира, – аж два дня назад.
– Я многому научился с тех пор, – заверил юноша. – У меня все под контролем.
– «У меня все под контролем», – повторил за ним Нолан. – Обычно самые разрушительные катастрофы начинаются именно с этих слов.
Эдвин пропустил последнее замечание мимо ушей. И вместо того чтобы прислушаться к взываниям разума, который в данную минуту звучал подозрительно похоже на голос Нолана, юноша закрыл глаза, мысленно представив окружающий троицу путников купол.
«Главное – правильно отрегулировать температуру, – проговорил про себя Эдвин. – Эх, как бы нам случайно не изжариться внутри барьера. По-хорошему, мне нужно сосредоточиться на воспоминаниях о каком-нибудь теплом, но не очень жарком деньке… Например, когда Бэк в первый раз взял меня на рыбалку. Там было неплохо, даже здорово…»
– Получилось? – спросила Алира, как только Эдвин вновь открыл глаза.
– Станет ясно через несколько минут, – ответил юноша. – Либо мы почувствуем потепление… либо нет.
– Я думал барьер будет видно, – признался Нолан.
– Вероятно, его видно на эфирном уровне, – предположил Эдвин. – По крайней мере, есть соответствующая гипотеза, согласно которой эфирное поле теоретически можно было бы разглядеть, но человеческий глаз для этого банально не приспособлен. А вот некоторым животным повезло больше. И будь среди нас среднезападный падусвис, он увидел бы очертания моего барьера. Если, конечно, у меня получилось создать барьер…
