Елена Фёдорова "Случайные встречи. Роман"

Она идёт, любуется собой,
Как королева, не иначе.
Какой красивый торс,
Наряд какой…
Реснички, губы,
Бюст в придачу…

Глаз невозможно отвести.
Ну, хоть сейчас на полотно
Ван Гога,
Чтоб любоваться ею все смогли,
Чтоб поняли, она – не недотрога.

Нормальная, красивая она,
Любимая, желанная, земная.
Пока не королева, но зато —
Она себе прекрасно цену знает…

Толпа закричала, заулюлюкала. Ваня громко ударил по струнам, закрыл глаза, запел: «Она проходила мимо. Обычная с виду, простая…»

Почувствовал толчок в солнечное сплетение. На лбу выступила испарина. Сердце бешено забилось. Чёткая мысль застучала в висках: «Она здесь, здесь, здесь!» Голос зазвучал по особому, для неё…

Другая проходит мимо.
Обычная с виду, простая,
Но он заметил,
Стрекозы над ней хороводом летают.

И тает зачем-то сердце
И голос срываться стал.
Обычная с виду, простая,
А в мыслях – девятый вал.

Готов он бежать за нею,
Бросив свою любовь.
Мимо проходит девчонка
И закипает кровь.

А ей он не нужен вовсе.
Смеётся, отстань, пацан.
Я – леди, а ты,
Ты просто бродяга и хулиган.

Пой песни свои в переходе,
Рубли и копейки сшибай.
Остынь, успокойся, мальчик.
Пока, чао-чао, гудбай.

Толпа загудела припев вместе с Ваней:

Остынь, пацан, уймись, уймись.
Она всё поймёт потом.
Остынь, пацан. Остынь. Остынь.
Оставь печаль за бортом.

Лана улыбнулась, порадовалась за Ивана. Играет хорошо, поёт неплохо, голос сильный. Улица многому учит. Публика его любит. Люди подходят и подходят. Она уже в кольце его почитателей. Нужно как-то выбираться из этого кольца. Она не любит толпу. Она – особенная.

Молодёжь с радостью выпустила её и заняла освободившееся место. А она прижалась к дереву, почувствовала себя под защитой. Здесь тоже хорошо слышно. Видно хуже, но это не главное. Зачем ей смотреть на этого парня? Пусть девочки на него смотрят.

Возле Ланы остановилась компания. Заговорили достаточно громко.

– Николаев сегодня в ударе. Голосит так, что от метро слышно.

– Маха, это он ради тебя так старается. Не теряйся, бери быка за рога.

– Не-е-е-е, – скривилась та, которую назвали Махой. – Он вовсе не бык, а телёнок, молокосос, мямля, нытик… И вааще, он – пройденный этап. Как представлю, что с ним в постель нужно ложиться, тошнит… бе-е-е-е…

– Ты на него злишься, и это написано у тебя на лбу, дурёха… -= сказал один из парней.

Маха машинально вытерла лоб. Парни, а их было больше, рассмеялись. Девчонки надулись.

– Эта Маха себе на уме, Она ему не пара… не пара совсем… – подумала Лана, слушая, как Ваня вдохновенно поёт о любви.

Жемчужная нитка бус.
Тонкий красивый стан.
Играют твои каблучки
Румбу далёких стран.

В сердце моём – пожар.
В мыслях моих кураж.
Я забываю про всё,
Делаю ловкий вираж.

Казалось бы, что за блажь
Следом идти за тобой
И видеть янтарный пляж,
Лазурный морской прибой.

Здесь, в городе всё не так.
Мир полон иных услад.
Но каблучки твои
О лете и счастье твердят…

– Маха, это же ваша с Николаевым песня! Помнишь, как он за тобой бегал, у метро часами ждал? – подруга дёрнула её за руку. – Помирись с ним.

– Нет. Не уговаривай. Николаев – пройденный этап. Закрытая страница в моём дневнике.

– Ты ведёшь дневник? – один из парней привлёк её к себе. – Покажешь?

– Ни за что, Серый, – Маха показала ему язык. – Упражняйся на… – показала на Лану, хихикнула. – Так поливаются парфюмом только… – беззвучно произнесла нецензурное слово. – А порядочные барышни предпочитают «Miss Dior». Понятно?

– Конечно, детка. Я тебя с одной ноты угадываю. Сейчас пойдём или…

– Сейчас. Николаев мне надоел со своими завываниями. Скучно мне, Серый…

– Кто с нами, друзья? – спросил Серый.

– Мы!!! – дружный хор голосов заглушил слова, которые Иван сказал после песни. Лана на компанию рассердилась. Хотела вступить в перебранку, но одернула себя.

– Этот детский лепет к тебе не имеет никакого отношения. Ты из другого теста, с другой планеты…

Две разные планеты – ты и я.
Две разные космические силы.
Два урагана, мчащие к земле.
Природа наших чувств необъяснима.

Два разных человека – ты и я.
Два разные созданья неземные.
Всё с новой точки, с чистого листа,
Таинственно, восторженно, впервые.

Хочу узнать твою планету, космос твой.
И усмирить на время силу ветра,
Чтоб, наконец, понять тебя, понять,
Стать спутником твоим, твоей кометой…

Ваня запел новую песню, и Лана забыла обо всех. А они о ней не забыли, шли и обсуждали её.

– Видели это чучело у дерева? Чует моё сердце, что она новая подружка Николаева, – сказала Маха.

– Да ну… Она не в его вкусе.

– Ты за него не заступайся. Ты, Серый, за себя говори. Она тебе понравилась?

– Обычная баба, уймись, Маха, – Сергей поцеловал её в щёку.

– Мы так не договаривались, – Маша грубо оттолкнула его. – Поцелуи в общественном месте за дополнительную плату, чувак.

– Какая же ты зараза, Машка. Николаев правильно сделал, что тебя бросил, – огрызнулся Сергей.

– Ещё одно слово и ты полетишь вверх «кармашками», умник.

– Уже лечу, – Сергей развернулся и побежал в обратную сторону, изображая самолёт.

– Зябликов, вернись. Вернись немедленно, или… – он побежал быстрее.

– Тааак. Кто ещё хочет улететь? Свободны все, – выкрикнула Маша.

– Зря ты так. Так одной остаться недолго, – предупредил её один из парней.

– Отваливайте все… Ва-ли-те…

Ребята ушли. Машка осталась одна. Фыркнув: «Подумаешь», зашла в магазин и разревелась. Оплакивала свою горькую судьбину. Свой несносный характер, от которого сама страдает больше всех. После Ваниного ухода что-то в ней надломилось. Но что именно, она понять не могла, как ни старалась. Каждую ночь ей снился Ваня. Они были безмерно счастливыми и беззаботными. Но утро приносило разочарование. Все её попытки к примирению разбивались о глухую стену его нежелания восстанавливать разрушенное. Он растоптал их любовь. Хотя, если быть честным. Он ничего для этого не сделал. Это она так решила. Её больное самолюбие и самомнение стали главными причинами разрыва. Маша не желала мириться с тем, что её бросили. Вспоминала строки Ахматовой: «Брошена, придуманное слово, разве я цветок или письмо? А глаза глядят уже сурово в потемневшее трюмо»… Николаев меня не бросил, а потерял. По-те-рял…

Машка вытерла слёзы, купила мороженое, пошла по набережной с твёрдым намерением закадрить какого-нибудь бизнесмена и стать королевой острова Маврикий! Да будет так! Так и будет!!!

Друзья догнали Сергея и вернулись в Нескучный сад. Иван своё выступление закончил. Народ расходился лениво. Поклонники требовали ещё песен. Ваня упрямился. Сергей бросил ему в чехол тысячу рублей.

– Это от Машки. Выпей за её здоровье.

– Забери себе, – сказал Ваня.

– О, да у вас серьёзная конфронтация. Ты её насовсем бросил или решил наказать?

– Мы расстались насовсем по обоюдному согласию. Запомни это, и перестань подкалывать меня, иначе…

– Ты вызовешь меня на боксёрский ринг? – Сергей встал в позу. – Я напишу на тебя оперу.

– Вижу, Серёга, она и тебя уморила. Сочувствую искренне, – Ваня улыбнулся, протянул ему руку. – Приветствую друга по несчастью.

– Ты свободен? Пойдем посидим у Петровича, – Сергей помог ему зачехлить гитару.

– Идея хорошая, пойдём, – Ваня посмотрел по сторонам. Поклонников и поклонниц почти не осталось. Сердце перестало выстукивать сигналы SOS. Почудилось, подумал он. Я просто очень хочу увидеть свою леди Гамильтон, поэтому пытаюсь наделить её чертами каждую встречную.

– Пойдём с нами, Ванька, – в хоре голосов прозвучала надежда. Он сдался.

Дружной командой они пошли не туда, куда обычно уходил Ваня, а в другую сторону. Несколько настырных поклонниц последовали за ними, изображая праздно гуляющих по скверу. Ваня слушал сбивчивые рассказы парней и благодарил судьбу за такое неожиданное завершение своего концерта. Денег он заработал много. Настроение с каждым шагом поднималось всё выше и выше. Из трёх Машкиных подружек Верочка нравилась ему больше всех. Словно почувствовав его расположение, она подошла ближе. Задала пару банальных вопросов: не устал ли он, не давит ли на плечи слава?

– Нет. Она идёт справа и давить на плечи не собирается, – отшутился он.

– Люблю тебя за тонкий юмор, – румянец её выдал. Влюбилась, дурёха. Ваня понял стоит ему сказать слово, и она побежит за ним на край света, покорит ради него Эверест.

– Любишь только за юмор, или…

Она не успела ответить. Ваня резко остановился. Водопадом пролилась на него радость. На лавочке он увидел ту самую девчонку, для которой он сегодня пел, вообразив, что она и есть его леди Гамильтон, преобразившаяся до неузнаваемости.

– Николаев, что случилось? – Верочка побледнела. Она тоже увидела девчонку, которая стояла под деревом, когда Ваня пел. Подумала, что Машка не ошиблась, сказав, что они знакомы.

– Я догоню вас, друзья, – крикнул Ваня и уселся рядом с незнакомкой.

Вера пошла за ребятами, но любопытство вернуло её обратно. Как юный следопыт она подкралась сзади, устроилась так, чтобы слышать их разговор.

– Привет! Я тебя где-то видел? Не подскажешь, где? – Ваня сел полубоком, положил руку на спинку так, чтобы коснуться её спины. Она сидела прямо, игнорируя его.

– Не расслышал, мы знакомы или нет.

– Нет.

– Тебе понравилось, как я пел?