проживающей в городе Якутске
по улице Дзержинского.
Заявление
Прошу принять меры к розыску моего мужа Слепнева Б.Н., который 24 января 1992 года ушел из дома и до сих пор не вернулся. Раньше никогда без предупреждения не уходил, не злоупотребляет спиртными. Где он может находиться, я не могу сказать.
Слепнева М.К.
27 января 1992 года.
Дав указание Силиной, чтобы та завела разыскное дело по факту исчезновения гражданина Слепнева, Журавлев направился к «тяжам».
В кабинете находились несколько оперативников, которые, изредка позевывая, лениво перебирали свои бумаги перед грядущим днем. Он стал разговаривать с Макаровым:
– Сеня, материал в отношении Слепнева поступил к нам, я уже дал указание, чтобы завели разыскное дело. Очень интересно все-таки пропал человек. Есть веские основания полагать, что он каким-то боком причастен к преступлению или что-то знает. Только почему скрылся раньше времени, ведь его же никто пока не подозревал? На его месте я бы сначала присмотрелся, вдруг милиция не заподозрит меня – ходил бы на работу, все вынюхивал, пока не почувствовал опасность быть разоблаченным. Побег – это самая крайняя мера, ведь надолго не скроешься, все равно поймают – это дело времени.
– Может быть с деньгами и слинял, – предположил Макаров. – На шестьсот с лишним тысяч полгода можно жить припеваючи, а если экономить, вполне допустимо растянуть эти деньги на целых полтора-два года. Кстати, тут есть над чем подумать: в ночь на двадцать третье он на своей машине «Москвич» приехал на базу, чтобы разгружать фуру. Вместе с ним приехал Серегин…
– Фьють, Серегин?! – удивленно свистнул Журавлев. – А почему сразу не сказал?! Это же меняет дело в корне!
– Сначала не придали этому значения, а теперь, когда пропал Слепнев, это навевает на мысли о возможной причастности обоих к убийству, – умозаключил Макаров.
– То-то, когда я разговаривал с Серегиным, он мне совсем не понравился, – в задумчивости проговорил Журавлев. – Убили родную тетю, а он даже не желает поговорить на эту тему, помочь следствию.
– Когда успел с ним пересечься? – удивленно вскинул голову Макаров. – Мы его допросили в ночь убийства, дактилоскопировали и на этом – все.
– Встретились на похоронах, он отказался со мной разговаривать. Что он говорит на допросе?
– Он так и объясняет: около двенадцати ночи за ним заехал Слепнев, и они поехали на базу разгружать фуры. Большакова их не встретила, хотя должна была открыть склад. Он через задний ход зашел в склад, сооруженный под магазин, и обнаружил тетю убитой. Очень убивался и горевал, жалел тетю, при нас плакал… Послушай, Костя, а ведь они спокойно могли убить женщину и сделать себе алиби, ведь они же на колесах: приехали пораньше, совершили убийство, ограбили, а затем отъехали на три часа, чтобы вновь вернуться со всеми на базу! – в конце осенило сыщика.
– Не исключено, – возбужденно закивал Журавлев, чувствуя тягость в груди, – надо поработать с их родственниками и осмотреть машину Слепнева! Начнем с его жены, она должна быть уже на подходе!
Увидев, что коллега массирует рукой область сердца, Макаров встревоженно поинтересовался:
– Сердечко пошаливает? Подать что-нибудь?
– В кои-то веки разнылось опять, – сокрушенно выдохнул сыщик. –Малость встревожился и сразу дало о себе знать. Дай, если у тебя что-то есть от сердца.
Макаров, покопавшись в медицинской аптечке, извлеченной из тревожного чемоданчика, подал валидол и спросил:
– Тут и валерьянка. Попьешь?
– Подай и ее, родимую.
Протягивая стакан воды с валерианой, Макаров покачал головой:
– Тебе действительно пора на отдых. А то крякнешь на работе, и никто спасибо не скажет.
– Продержаться бы годика три, – вздохнул Журавлев, выпивая снадобье, поданное опером. – Хочу сына воспитать сыщиком, подготовить себе замену, а потом можно и на отдых.
– Витьку? – удивленно спросил Макаров.
– Да, нынче весной демобилизуется, – тепло улыбнулся Журавлев. – Хочет пойти по моим стопам.
– Он уже в армии? Вот как время летит быстро, совсем недавно под руку приводил его сюда, а теперь солдат! Молодец, будет нам, старикам, замена, а то сейчас молодежь мечтает совсем о другом, романтика сыщицкой работы ее перестало прельщать.
– Другие времена, другие нравы, – философски изрек Журавлев, в это самое время открылась дверь, и в кабинет заглянула женщина примерно тридцати пяти лет, которая представилась:
– Я Слепнева. Кому мне обратиться?
– Проходите, гражданка Слепнева, – пригласил ее Макаров. – Мы ждем вас, меня зовут Семен Иванович Макаров, а моего коллегу Константин Сергеевич Журавлев.
Женщина устало опустилась на стул, любезно предоставленный оперативником, и спросила:
– Какие вопросы вас интересуют?
– Как к вам обращаться?
– Мариетта Кирилловна.
– Мариетта Кирилловна, расскажите подробно, как пропал ваш муж, – попросил ее Макаров. – Постарайтесь вспомнить даже мельчайшие детали, они могут быть полезными для дальнейшего поиска вашего мужа.
– Да, да, я готова, – судорожно кивнула женщина, настороженно поглядывая на оперативников. – С чего мне лучше начать?
– Начните с того момента, как вы познакомились впервые, – предложил Журавлев.
– Тогда слушайте, – тяжело вздохнула женщина и приступила к своему рассказу: – С будущим мужем познакомилась в семьдесят седьмом. В тот же год справили свадьбу. Через два года у нас родилась дочка, а еще через два – мальчик. Боря работал в автоколонне, возил грузы из Невера. Он работал много, дома бывал редко, но зато получал хорошее жалование, и, когда моему отцу, как ветерану войны, выдали право на приобретение автомобиля, мы купили себе «Москвич». Рядом с нашим домом мы соорудили гараж, где и ставили машину. Два года назад транспортное предприятие, где работал муж, ликвидировали. Он почти год помыкался без работы, а затем устроился грузчиком на базу, где до сих пор и работает. А туда его позвал Серегин, у которого тетя работает на базе…
– Извините, а откуда ваш муж знает Серегина? – спросил женщину Журавлев, прервав ее на полуслове.
– Он живет недалеко от нас, – ответила она. – Года два назад, когда Боря остался без работы, чинил машину и позвал автомастера, а тот привел с собой Серегина. С этого времени они стали иногда собираться в гараже, мой муж пил не сильно, но всегда поддерживал компанию.
– Значит, они стали друзьями?
– Я бы не сказала так, – мотнула женщина головой. – Муж его сильно не воспринимал, мне рассказывал, что он раньше сидел в тюрьме, и замашки у него, как у отсидевшего, особенно, когда выпьет…
– А за что же он судим? – спросил Журавлев у Макарова, отвлекшись от разговора с женщиной.
– Статья сто восьмая часть вторая, – ответил оперативник. – Шесть лет колонии.
– Вот это да! – удивленно воскликнул Журавлев. – А кого он и при каких обстоятельствах прикончил?
– Этого я не знаю, – развел руками Макаров.
Женщина, слушавшая разговор оперативников, ахнула:
– Он что, раньше кого-то убил?!
– Да, тяжкие телесные повреждения со смертельным исходом, – ответил ей Журавлев.
– И Боря общался с таким человеком, – удрученно проговорила женщина. – Мне всегда не нравился новый знакомый мужа, а разве он меня будет спрашивать?
– И чем же Серегин был противен вам? – поинтересовался Макаров.
– Какой-то неприятный тип, – поморщилась Слепнева. – Не знаю почему, но отталкивающее в нем есть. Когда говорит, всегда перед собой вертит пальцами. Может быть, все сидевшие так делают? И улыбка какая-то нехорошая – оскальчик, а не улыбка.
– Ладно, Мариетта Кирилловна, уже поняли, что из себя представляет этот Серегин. Мы остановились на тете Серегина. Расскажите немного про нее и про все остальное.
– А что я могу рассказать про тетю Серегина? – пожала плечами женщина. – Она устроила моего мужа грузчиком, за него ходатайствовал этот Серегин. Я видела ее всего-то один раз, когда съездила с мужем в магазин, где она работает, и купила со скидкой спиртное на юбилей отца… А почему вы про нее спрашиваете? Это имеет какое-то отношение к делу?
– До этого дойдем, продолжайте рассказывать, – попросил Журавлев женщину. – Опишите двадцать второе января.
– За день до пропажи… Муж работал до семи вечера, вернулся домой, поужинал и немного полежал на диване. Примерно в девять вечера вышел из дома, объяснив, что идет в гараж покопаться в машине и предупредил, что придет только ночью, поскольку прибудут фуры со спиртным, и он с другими грузчиками пойдет их разгружать…
– Тогда сразу вопрос, – прервав рассказ, спросил ее опер. – Он всегда ездит на своей машине, если поднимают для ночной работы?
– Разве? – удивленно спросила женщина. – В тот раз он ездил на своей машине? Обычно, если предстоит ночная работа, грузчиков собирает водитель директора базы, тем более Боря говорил, что «Москвич» в неисправности.
– В том-то и дело, что в ту ночь он приехал с Серегиным на «Москвиче». И как часто они ездят вместе?
– Я от вас впервые слышу, что они куда-то вместе ездят, – недоумевала Слепнева. – Боря никогда не говорил, что возит Серегина.
– А на работу муж не ездит иногда на своей машине?
– Нет. По крайней мере, он мне об этом не говорил.
Журавлев повернулся к Макарову и вполголоса бросил:
– Надо будет осмотреть машину. Да и гараж…
Макаров молча кивнул головой и обратился к женщине:
– Во сколько он вернулся домой?
– Ночью. Я не вставала с постели.
– Поговорили?
– Нет, он гремел посудой на кухне, а затем лег на диван, а я тем временем вновь уснула.
– Мариетта Кирилловна, получается, что ваш муж на работу ездит рейсовым автобусом? – спросил Журавлев.
– Нет, на служебном автобусе. На базе имеется автобус, со слов мужа «пазик», он утром собирает всех работников и привозит на базу. В наш район этот автобус прибывает в восемь часов пять минут, где садятся трое: мой муж, Серегин и женщина-бухгалтер. Так, объездив по центральным улицам города и собрав всех, автобус прибывает на базу. Муж еще рассказывал, что водитель этого «пазика» в условленном месте останавливается всего на несколько секунд: если опоздал, то придется самому добираться до работы на перекладных, поэтому все стараются быть на остановке к прибытию автобуса.
– Не заметили ничего необычного в поведении мужа утром двадцать четвертого? – поинтересовался Журавлев.
– Нет, все было как обычно. Он вышел из дома в семь тридцать.
– А сколько ему идти до остановки?
– Минут семь.
– А не рано ли он вышел? Полчаса морозиться на улице…
– Обычно он выходит из дома без пяти восемь. Но иногда выходит пораньше, чтобы по пути проверить гараж.
– Значит, двадцать четвертого он вышел пораньше?
– Да.
– А где живет Серегин? По пути следования мужа на остановку или в стороне?
– Как раз под его окнами со стороны улицы Дзержинского останавливается автобус.
– Муж к нему заходил по пути на работу?
– Я ни разу не слышала, чтобы Боря бывал у него.
– А что за дом, где живет Серегин?
– Барак на две квартиры. Засыпушка.
– С кем он там живет?
– С женщиной.
– Жена?
– Не знаю.
– Получается, вы были у них?
– Единственный раз позавчера вечером, когда пропал Борис. Серегин был с этой женщиной, я спросила у них про Бориса, они ответили, что не знают, где он находится. Позвонила и на работу, там мне ответили, что муж с двадцать четвертого не выходит на работу.
– В гараж заглядывали?
– Да. Еще подумала, что он угорел в машине, как наш сосед три года назад. Нет, в гараже его не оказалось.
– Странно он пропал, – недоуменно проговорил Журавлев. – Судя по вашему рассказу, мужу до остановки автобуса надо было идти метров триста-четыреста, и в этом отрезке он пропадает. Куда он делся? Не провалился же сквозь землю!
– А не пропадал ли он ранее на несколько дней? – поинтересовался Макаров. – Может быть, у любовницы какой?
