Сложная ложная штука,
Может быть не по себе,
Чувствам закон не наука.
Может быть только вопрос,
Там без ответов -ключенья
Зло прорастает из рос,
Плата из рас- увлеченья.
То ли желаний глухих
Полон пристрелянный мальчик,
И откровений нагих
Слеп языкастенький пальчик.
Страстные -пеньки любви,
Сту-, может, -пор, может, ложе,
Без дураков, се ля ви,
Глажка похожих по коже.
Больше… такая, как все,
Или любимее -чаньем,
Мол, придыханием Се
Веком чело- как венчаньем.
Минут мгновенья минут,
Терпкощемящее… трепет,
Рядом ладони уснут,
Слов обнимающий лепет.
Слабость доверчивых рук,
Все- необъятных и ленных,
Необъяснимое мук,
Женьем притя- да нет ленных.
Ах, лето
Последний день лета, а было ли ты,
И зимы, и вёсны… все тлен суеты,
Все памяти жухлой потрепанный лист,
Поры календарной бессмысленный свист.
Сезоны-резоны, сезоны-рубеж
Цветов черно-белых, а может, и беж,
Пространства делений, веселий, тоски
И осени новой златые мазки.
Ты помнишь тогда… нет, постой… это было…
Забавное слово… к чему опять всплыло,
Пустое, ведь нет… не бывает вчера,
Когда хороши и светлы вечера,
Когда пусть холодные светят зарницы,
Когда не из прошлого близкие лица,
Когда без вопросов бывают ответы,
Когда не заметишь последний день лета.
Крестик
Чувства обтянуты кожей,
Беды… поникшей рукой,
Дни молчаливые тоже
Дружат с немою строкой.
Тихие, громкие лица,
Рябь пищевого нутра,
Взгляд незнакомого блица,
Зов не ночного костра.
Предощущенье движенья
К цели загруженных тел,
Скучное изнеможенье
Разнодинаковых дел.
Диковещественность духа
Или… старелость души,
Море… старик и старуха,
Рыбка… ума отпиши
Чистого, недорогого,
Зрелости дивных шагов,
Вспомощи не от благого,
Немощи не от врагов.
Нерукотворного Спаса
Дай не пределом молитв,
И бессердечного гласа
Эхом рубцованных битв.
Храм обветшавший не менян
Пляской у новых чистот,
Временем верности веян,
Нет у Голгофы высот.
Пусть и не в золоте крестик
Рядом висит одинок,
Он страстнотерпный на месте,
Тлена не час и не срок.
Птица. Часть я. 2
Кажется, будто чудесное близко,
Тает душа над землей низко-низко,
Эхом летящая в сумраке птица
Целью своей никуда не стремится,
Лишь совершает незримый полет
Редких минут, их никто не берет,
Сердцу живому они достаются
И ручейком не воды льются-льются.
Путь… этот мельком увиденный путь,
Им не забыться, им не уснуть,
Не возвращеньем в далекий исток,
Где одинокий кружится листок,
Тих и податлив извечным волнам,
Верен и предан отснившимся снам.
Бабье лето
Бабье лето, бабье лето,
Ты во что сейчас одето,
В сентября златую повесть
Или прежних весен горесть,
Ты укуталась закатом
Выцветающего лета
И слабеющим каратом
Меряешь разливы света,
Одинока и грустна,
Вся в предчувствиях печальных,
Дней веселых и венчальных
Не пробудишь ото сна.
Что с тобою, ты истома
Совершившегося счастья,
Или будто не все дома,
А за окнами ненастье,
И недолгий солнца луч
Не пробьется из-за туч.
Твой пожар упокоенья
Хладной осени горенье,
Твоих бед сердечный жар
Будто предпоследний дар
Затухающего чувства,
Льющего не без искусства
Страстный шепот прошлых лет
Сквозь осенний многоцвет,
Нет желаний смутных, полных
Ярче, чем в прощальный миг,
Уносящий птичий крик
До глубин животных, донных,
В образах почти иконных
Растворяющийся лик.
Вы рожденье
Грустно, возраст… это грустно?
Разве жизнь не бесконечность
Познавать свою увечность
На листе земном капустном?
Разве аисты летают,
Свертки белые неся,
Для которых всё и вся
Не нечаяньями тает.
Разрешенье на простор,
На испить живой водицы,
На сердечные светлицы,
На невымоленный взор,
Обрести свою икону,
Разве это не образно
Зреть святое богомазно,
Предаваясь легкостону,
Не годами грусть постичь,
А естественным движеньем,
Объяснимым положеньем,
Не нуждающимся в спич,
Не отобранная польза,
Ты кому сейчас нужда,
Жизнь конечна и чужда,
Если тысячи неволь за,
Если капельки внахлёст,
Всё песчинкой и паденьем,
И обёрнутым виденьем
Растворяющихся вёрст,
Не прижившимся мгновеньем
Не весомой пустоты,
Если «Я» с тобой на ТЫ,
Выкнешь поздним удивленьем,
Не ответив, не простив,
Только зряшность вопрошая
И, излёт годов вкушая,
Вы рожденьем утомив.
