Прежде чем вещать про что-то,
Смолкни, слово не любя.
Прежде чем за чем стремиться,
Стань бесцельной тишиной,
Прежде чем другим убиться,
Стань иным или иной.
Прежде чем изверить годы,
Позабудь о временах,
Все ушедшие народы
Это сущий тлен и прах.
Прежде чем звездой светиться,
Стань песчинкой, человек,
Ты ведь мог не появиться
Коротать свой жалкий век.
Прежде чем судьбу неволить,
Оглянись хоть раз окрест,
Можно миг бездушный холить,
Можно вынести свой Крест.
Единственная
Ты была единственной, а стала одной из многих…
Похожей, обычной, другой…
Измученных болью двуногих,
Изогнутых жизнью дугой.
Ты стала неспетой песней,
Несочиненной строфой,
Воспоминаний пресней,
Полупустой графой.
Живая… покойся с миром,
Который оставил жить,
За любвеобильным пиром
Чужие костры палить.
Не первый, второй… считайся
Чудесной, искомой, родной,
Уже ты была, не майся,
Единственной и одной.
Стихов варенье
Я разбираюсь в сути слов
И ясно вижу
Туман основ,
Поверхность лижут.
Банальный ряд
Цветит страницы,
Средь рифмогряд
Пустые лица.
Легка строка, да бита,
Что в фас, что в профиль,
Блаженна свита,
Да, Мефистофель.
Ах, звуков сон…
«Мороз и солнце!»,
Души восторг,
Как в мир оконце.
Ох, мир любви и откровений,
Летучих слов и песнопений.
Но тяжела
Небес дорога,
На страсти зла
Судьба немного.
На живость слога,
Меткость строк,
Сюрприз подлога,
Вот урок.
Не обойтись без очищенья
Исповедального письма,
Без возрожденного прощенья,
Неоцененного весьма,
Без страха букв, без объяснений,
И пусть… неопытной строки,
Для выспренных стихотворений
Пусть ищут рифму дураки.
Поэтесса
Она переболела нелюбовью,
Она переболела расставаньем,
Теперь плакучей и холодноватой кровью
Словесным расцветает увяданьем.
О, сколько звуков, ко двору негожих,
Разбросано прекрасною печалью,
Так на любовь ушедшую похожих,
Так чудно тающих за памятною далью.
Пылают чувства бледною строкою,
Горит огнем несчастная глава,
И водит страсть услужливой рукою,
Но сердце… одинокая вдова.
Страдалец
Слова не вмещают горе,
слезы, скорбь и беду,
беззвучного лепета море
в больном полоумном бреду.
Сердечная толстокожесть
нарост отжитых времен,
полубезумных схожесть
из темных, иных племен.
Своя несносимая ноша,
крик глаз, что всегда с тобой,
души ледяная пороша
и тени теней гурьбой.
Невыносимая стылость
чужих отношений и слов,
счастье звуков забылось,
но не твоих шагов.
– — – — – — – — – — – — —
Ты собой заменяла мир,
Я собрал его из осколков,
Сплю, ем, пью. Будней пир.
Время шью и колюсь иголкой.
Разворачиваю рассвет,
Заворачиваюсь в закаты,
Дней, недель, полугодий, лет
Полупризрачные палаты.
Полуправда и полуложь,
Я лечусь сокровенной болью,
Она времени верный нож,
Все живое иссечь любовью.
Глупая птица
Ты торопишься куда,
Глупый человечек,
Греть ушедшие года
У холодных печек?
Или пить дурной отвар
Суеты и спуда,
Когда жизнь, случайный дар,
Тянет халабуда.
И взахлеб и по глотку
Бедная хламида,
Календарному катку
Листьев пирамида.
Ты казался, а не был,
Или все ж кудесник,
Из несуеверных сил
Стал души наместник?
Зацепился, повезло,
Счастье по кредиту,
Неосмысленное зло
Гладит дольче виту.
Рай земной короткий миг
Долгого обмана,
Первый и последний крик
Человекомана.
Убеди себя, живи
Будто понарошку,
Сможешь, время не гневи,
Его дали крошку
Одному… и адский счет
Как песок струится,
И зачем летишь вперед,
Глупенькая птица.
