Нездоровью душа подчинится
Обреченно и очень несмело
Будет птицею запертой биться.
А потом… упорхнет и не станет
Сожалеть о покинутой клетке,
Ведь ничто ее больше не ранит,
Одинокую душу на ветке.
Улетевшей навеки оттуда,
Где был мрак, рассыпающий тленье,
Где мучительное просветленье
Лицезрели Святой и Иуда.
По душам
Я бы сказал много
Сердцу помочь чтобы,
Но то ли ум недотрога,
То ли слова сдобы…
Мягкие, ватные… льются
Вместо нагих формул,
Словно щенки, трутся,
Не у волчиц Ромул.
Долгое… слишком быстро,
Старое… мохом ново,
Временная канистра
Тело… без душ снова.
Или душа горе,
Или душа радость,
То с целым миром в ссоре,
То сорванец-шалость.
Ты почему любишь,
Ты по чему плачешь,
То вдруг с плеча рубишь,
То вдруг глаза прячешь.
Изредка… в лица смотришь,
Верного отраженье,
А чепуху порешь
Так у слепых сраженье.
По лбу костыль словесный,
Чувства волнуешь звуком,
А разговор пресный,
Сердце лишь рвешь стуком.
Тихо… прижмись болью
К тысячам… шепот строчный…
Может быть, этой ролью
Будет суфлер точный.
Слова блуд
Стонет ветер, плачет ветка,
Хнычет кадровый поэт,
Слово пусто или метко,
Но у слова тела нет.
И какое слову дело,
Что бумага посинела,
Что размазана душа
Мимоходом, не спеша.
Или грязевым потоком
И полубезумным оком
Время покатилось вспять,
Или замерло опять.
Зреет умная водица,
Чтобы вновь водой излиться,
Или глупая… не суть,
Все равно… по это грудь.
По несчастью и по ссоре
В бесполезном разговоре,
По отчаянье и злобе,
Как приговоренный в робе,
По прощанью и судьбе,
Все задаром, все тебе.
Слово-мошка, слово-птица,
Ну чего тебе не спится,
Ты томишься, клети рвешь,
А потом навзрыд ревешь,
Вот же золото молчанье,
Душ усталых врачеванье,
Ты же в человеке вошь,
Что ни слово тут же ложь,
Сеть, отходы, паутина,
Звучный блуд, сырьевтор, тина,
Обессмысленная рвота
Для чего- и для кого-то.
Но бывает иногда
Что-то вроде нет и да,
Приснопамятные звуки,
Когда помнят даже руки,
Когда памятных с десяток
В сердце будет очепяток,
Иль удачная строка
Вдруг переживет века,
Рифмой станет поговорка
(Значит, душ полезна порка),
И перенесенный вред
Беды выведет на свет,
Слово станет вдруг полезным
И с коллегами любезным,
Незамылено, учтиво,
Слово-то не грязь, а диво!
Ах и мат
Разберу слова, те, что пыль вещей,
Что полны старья, прижитых клещей,
Те, что на слуху, чей трапезен вид,
Чей обмылка смысл бедной рифмой квит.
Ве-На-Лю-, Душа, Сердце, Слезы, Боль,
Вре-года, Беда, Расставанье, Роль,
Пустота, Мечта, Ожиданье, Свет,
И etc… стихотворный бред.
Что не спишь, хирург поэтичных драм,
Костоломных фраз… по язычью бам!
Режем мягкий слог, рубим чистый звук,
Давим строчный сок из словарных мук.
Ходит солнце то ж, новизной старя,
Подтверждая лишь… возвращенье зря,
Ни к чему щеки надувательств пыл
Раз Пегас строфой, словно волк, завыл.
Потерял мозги среди рифм-копыт
И кнутом-строкой поэтично бит,
Гармонично вздыб лен печатно не,
О весне, о сне… и уж на коне…
Лил лазурный свет неземной закат,
Вдоль морской волны разливался мат,
Проза жизни, что ж, а чудак пиит
Он старьем словес что-то говорит,
Ему ночь нежна, ему ночь нужна,
Ну, естественно, для стихов (рожна),
Он гармонь -ии Один-менестрель,
Все в свирель свою дует ту же трель,
Говорит слова, что, как мир, стары,
Его чудный пир золотой поры,
Его тихий глас пусть себе под нос,
Ну конечно, из глас- и со- (н) ных рос.
Я пас
Я сегодня прожил один день,
А точнее, постарел на сутки,
Звездно-мировая динь-ди-лень,
Думаю, оценит зрелость шутки.
Я не про букашку и не тлю,
Человек иная животина,
Говорить он может «Я люблю»,
Если нет – наверное, скотина.
А еще он может горевать
Одиноко или даже вместе,
Колыбельную влюбленно напевать
И тонуть в любимой раз по двести.
Невозможно близкий аромат
Глаз бездонных в небо синих-синих,
Бриллианты в тысячи карат
Жалкий свет тех несравнимых линий.
Любит человек… и что же час,
Много это, много или мало,
Умник пусть, пусть… говорить я пас,
Что любовь на день старее стала.
Без боя
«Выпусти время из клети часов…»
