Крылья по графику. Пьесы для чтения
Наталья Юлина
С февраля по апрель 2021 года в группе молодых драматургов под руководством Николая Коляды писала пьесы по одной в неделю. Такой опыт помог мне осознать, что я могу делать, по крайней мере, инсценировки своих рассказов.В 80—90 годы во время отпуска работала в Кирилло_Белозерском монастыре экскурсоводом. Первыми начала писать диалоги Исидора с женой, постепенно решила писать пьесу.
Крылья по графику
Пьесы для чтения
Наталья Юлина
Дизайнер обложки Вера Филатова
© Наталья Юлина, 2023
© Вера Филатова, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0059-9476-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Кот, Алтуз и Баллада
Действующих лиц всего два:
Аллан Туз, но все его зовут Алтуз – мужчина 30—40 лет.
Баллада – женщина того же возраста. Возлюбленная Аллана.
Остальные эпизодические роли: Кот, Сонет, врач-паразитолог, участковый милиционер, Барабан, дед – один артист.
Регистраторша в поликлинике и бабка – другой артист (ка).
Сцена первая. В поисках счастья
Жил человек по имени Аллан Туз, со своей возлюбленной Балладой и Котом. Вот мы видим, как он ходит по сцене и что-то ищет.
Ал. Туз. Вчера я был баллистически счастлив полтора часа, а сегодня полдня пытаюсь найти дорогу к счастью. Нигде никаких следов, даже тут в лесу. Так быстро зарастают тропы в моей голове.
Алтуз съедает красную ягоду и падает замертво. Мимо пробегает лиса. Она обнюхивает лицо Алтуза, лижет его, и он встает, морщась от смрадного дыхания.
Алтуз гладит лису.
АлТуз. Ах, ты, моя спасительница. Навеки мне подруга.
Вместе с Лисой идет домой.
Сцена вторая. Спасительница – лиса
Ал. Туз. Пришел домой, и тут со мной случилось, что впал я в ничтожество. Ничтожество просыпается рано, раньше меня, и сразу принимается за дело. Готовит мне мелкие неприятности. Неприятности выстраиваются по росту и получают порядковые номера, потом, вооружившись незабываемыми приметами для вечной жизни, окружают меня спящего и ждут пробуждения.
Ночь. Алтуз крепко спит. Ворочается, просыпается.
Ал. Туз.. Всё, терпенья больше нет. Гады, поджелудочная железа что-то выкинула по программе попадания в ничтожество (Идет на кухню и пьет воду из-под крана.) Всё прошло, но привкус во рту остался. Снова засыпает.
Просыпается во второй раз.
М..м, поджелудочная железа ничего не выкидывала, это кот пописал на мою постель. Надо решить, кого выкинуть, матрас или кота. Пожалуй, обоих.
Поцеловал он кота в губы, перекрестил его и попросил прощения, потом быстрым движением выкинул с 12-го этажа. Матрас последовал.
Ал. Туз. (просыпается ещё раз). Вот он кот, сидит рядом и умывается… А во рту плохо. Матраса подо мной не чувствуется. Вспомнил, вчера поменял матрас на самогон. (Аллан выскальзывает из-под одеяла и бросается в кухню. Бутыль, огромная, как огнетушитель, стоит на месте, но мутная жидкость едва прикрывает дно.) Ничтожные проделки!
Аллан Туз ложится и думает о неприятностях. Приходит лиса.
Ал. Туз. А, моя лиска! (Лиса бросается на Ничтожество.) Гляди, что делает: своим длинным носом втянула воздух и проглотила ничтожную долю домашнего ничтожества. Глядите, глядите, мелкий тиран, раненый мой враг, состроил обиженную рожу и ушел. Туз гладит лиску. Злые чары развеяла преданная любовь.
Сцена третья. Путь наверх и обратно,
трагедия спасительницы лисы
И тогда он вразвалочку прошёл путь наверх и стал президентом. И Баллада, и лиса живут по-прежнему внизу.
Ал. Туз. Живу теперь один с безнадежно вечным солнцем и надёжной охраной.
Теперь Баллада, я и лиса каждый сам по себе. Вчера Баллада на цыпочках прокралась ко мне, но я показался ей таким другим, что она меня не узнала. Вошла, сразу начала без умолку говорить пустое, потому что по дороге к мне с ней позанималась охрана. Я и сам часто такое говорил, посмотрел на неё, не узнал и рассердился, что всяких б охрана пропускает.
Тут входит ко мне в покои начальник охраны. И вижу я мою Лиску на голове министра охраны. Вон! – кричу, – вон! (схватил шапку, но не выдержал и разрыдался). Пришлось уходить из президентов.
Потом мне рассказали. Лиса, преданная подруга, думала, думала и решила навестить друга. Кралась она, кралась, но охрана унюхала, схватила лису и своему начальнику шапку преподнесла.
Долго я плакал и стал прежним Алланом. Больше я не президент.
Лису похоронил в лесу, а Балладу с трудом, но приручил, и стали мы снова жить вместе.
Неожиданно входит высокий человек по имени Сонет.
Сонет. У вас спичек нет?
АлТуз в это время чиркнул спичкой. От удивления спичка отскочила и попала гостюна фрак. Сонет вспыхнул и сгорел дотла. Только кучка пепла осталась.
Вбегает Балладаи рыдает над пеплом. Сначала слезами мёртвыми, потом живыми, но Сонет так и не восстал из пепла.
АлТуз. Что это? Ты мне изменяла? С этим? Я не понимаю.
Баллада. Не понимаешь ты мою душу. А душа моя всегда Сонет. Да, к тому же я с ней, то есть с ним, поссорилась, и теперь некому за меня на том свете походатайствовать. (Баллада негромко рыдает, подвывая).
АлТуз. Я не нарочно. Не рви мне душу. Про себя: Слава Богу, утряслось. (Баллада молча бросает халат в сумку и уходит. АлТуз потерянно бродит по комнате.) Потерял я Балладу, и сердце моё не справляется. Вызваю скорую.
Сцена четвертая. Мы из реанимации:
встреча с медведицей
АлТуз. Привезли в реанимацию, но тут не так уж плохо.
В углу бабушка лежит и со своими снами разговаривает. Все слушают, боятся помешать. И тут она прощается с Васей из своей прошлой жизни. Зовет: «Вася» таким трагическим голосом, что рыдает вся реанимация. А я, так до сих пор, время от времени слышу призыв: Вася.
Она от своего крика проснулась, посмотрела на потолок и спросила:
«Где я? Что это?» Мы хором вразброд, про себя: «Мы с тобой». И она мирно уснула на пять минут.
В это время мужик в другом углу закричал: «Какать!» И еще, и еще. Какать, какать. Санитарка его облагообразила, он затих и умер. Тут аппараты громко заверещали, и прибежала толпа людей в белом. Ему на сердце утюг поставили и в сеть включили. Ожил, тихо так посапывает – спит. Легко покакал, без натуги умер и ожил без затруднений.
Тут привезли новенькую. Мы молча удивились. Три часа ночи, а она «Здрасте». Мы все голые, а она в рубашке, да еще в носках.
Потом люди в белом все вышли, и тут новенькая заревела бурым медведем. И ревет, и ревет. Мы все молча возмутились, даже бабушка вместе с Васей молчит, слушает, медведя боится. Пришла Белая сестричка, подсела к ней, говорит: «Нехорошо, Евлампия Прохоровна, так людей пугать». А она приостановила рев и говорит человеческим, спокойным голосом: «И пореветь перед смертью нельзя?» И опять реветь.
Укол сделала сестричка нашей медведице, и тихо стало. Сновидица тоже не говорит, видно рев в свою жизнь закатывает. Вспоминает, где же это произошло.
А наутро меня с медведицей из реанимации выписали. Шли мы к метро и смеядись.
– Откуда такие веселые? – спросил встречный мужичонка. – Мы из реанимации, – ответили и пошли дальше.
Так мы победили смерть, Евлампия, притворившись медведицей, я, не сорвав провода и смирно лежа в своем бункере кровати. Хороший медведица человек, но, думаю, блатная, кого в реанимацию в носках привезут, если не блатную… И пошел я домой.
Сцена пятая. Насельники
АлТуз. Прихожу домой, Баллада меня ждет. Больше Сонетов не появлялось, и жили мы, как все, пять лет в один год. Но тут взяли, да и перестали зарплату платить, как раз, когда я китайскую лапшу на ножке Буша доедал. Сузились, съёжились, а все равно стал я за собой нехорошее замечать. Замечал, замечал и лечиться в поликлинику пошел.
Поликлиника. Регистратура.
Регистраторша. Вы насельник или прихожанин?
АлТуз. Не знаю. Задумался и отошёл в сторонку.
На лавочке сидят люди.
Люди. Иди к нам, будешь насельником.
Баллада. И ты согласился?
АлТуз. Конечно. И буду каждый день приходить в поликлинику. Приду, прямо к лавочке, а там уже кто-нибудь сидит, как сегодня. Сначала мне расскажут, потом я расскажу. Потом опять мне расскажут, а я ещё расскажу. А то глядишь, кто-то кусок хлеба даст. Так душевно живут насельники, что другой жизни и не надо. Другая жизнь совсем другая, а здесь своя.
