Даманта Макарова "Мои лошади"

Я быстро переоделась, сбегала в конный магазин, находившийся в нашем комплексе, и купила лошадиные леденцы. Сразу после этого побежала к конюху и, сообщив об изменении в «расписании лошадей», пошла седлать моего вороного красавца.

Уже подходя к его деннику, я ощутила себя безмерно счастливой.

Мой милый спал, подобрав под себя все четыре ноги и уткнувшись носом в посыпанный опилками пол. Улыбнувшись такой картине, я решила как можно аккуратнее вывести моего любимого из состояния блаженного сна.

– Сайго-о-он… – тихо сказала я коню.

Легонько шевельнулось ухо спящего красавца.

– Сайгошка-а… – тихонько позвала я, сдерживая улыбку.

Конь приподнял голову, открыл глаза, и чуть обернулся, словно пытался разглядеть меня своим невидящим левым глазом.

– Дикий Гон! – уже нормальным голосом сказала я с улыбкой.

Конь резко вскинул голову и, радостно заржав, вскочил на ноги, мгновенно оказавшись у решетки денника. Он знал только одного всадника, кто называл его Диким Гоном – и этим всадником была я!

Заходя в денник, я почувствовала его радость – он приветствовал меня, прижимался ко мне, и всячески давал понять, что он скучал по мне. Он терся о мое плечо и облизывал мои руки, когда я протягивала лакомство.

А как он был рад выйти вместе со мной на поле! Мы великолепно поработали, погонялись за ветром, обгоняя остальных всадников…

Я ощущала себя частью Сайгона – будто мы с ним срослись, стали единым целым…

Оказалось, что день, начавшийся так плохо, стал просто замечательным! Правильно говорят – нет худа, без добра…

– Среда, 22 июня 2005 года

Под дождем с верным скакуном

Как только мы выходим на улицу из прохладных конюшен в духоту летнего дня, лошади становятся немного удрученными. Воздух плотный, липкий и противный, и пока мы шагаем к полю, возникает ощущение, будто мы прорываемся сквозь паутину. Мой конь еле волочит ноги – ему не в радость находиться в такой духоте.

Над нашими головами серое, покрытое густым покрывалом облаков, небо.

Мы подходим к полю, ступаем на песок… И начинается сказка! Одна за другой, с неба срываются капли дождя.

Сайгон тут же встрепенулся – легкое прикосновение прохладных капель дождя вернуло ему расположение духа. Весело тряхнув головой, он сам пошел рысью, когда я только задумалась об этом.

Крупные, тяжелые капли дождя стали падать чаще. И с каждой каплей прохлады я и Сайгон словно бы заряжались энергией. Так и хочется пронестись бешеным вихрем по всему полю…

Какое же это наслаждение – скакать на коне под дождем. Скорость, прохлада, капли дождя на лице…

Радость Сайгона передается и мне. Легкий, упругий шаг коня, его веселые черные уши… Мой милый и любимый конь!

Мы носимся по полю, и не замечаем, как проходит час… Как жалко покидать это пространство под темным небом… как жалко покидать струю прохладного дождя…

Но… надо. Я веду коня обратно в денник. Он трется о мое плечо. Мой милый Гон…

На моих губах улыбка. Я так люблю этого коня. И он так любит меня…

Расседлав его, возвращаюсь к коню уже с морковкой. Пока он хрустит лакомством, смотрю на мокрые, блестящие бока, на капающую с его челки воду… И, сделав жгут из сена, захожу в денник, чтобы протереть его.

А он жмется ко мне, трется своей головой о мое плечо.

На прощание я обняла его, прошептав на его мохнатое черное ухо тихое прощание.

– Скоро я снова приду. И в тот день тоже будет дождь. И мы снова будем скакать, ощущая капли дождя… – обещаю я, гладя его лоб.

Сайгон тихо фыркнул, прощаясь со мной, и с печалью в глазах проводил меня взглядом.

Выходя из конюшни, я попадаю в липкую и противную духоту – солнце нещадно разогнало облака и теперь ярко палило на мокрый асфальт.

«Ничего. Через день снова будет дождь. И я снова буду вместе с Сайгоном» – пролетает в моей голове, и я бодро шагаю домой…

Печаль

Я грущу. Я не знаю что делать. Мой конь заболел. Я не вижу его уже целый месяц. Мой милый, верный, черный Сайгон…

На душе так противно и неприятно – меня не пускают в лазарет, чтобы увидеть его, прикоснуться к его голове, погладить его, дать кусочек морковки…

Но… я верю врачам. Доверяю им своего вороного любимца. И каждый день, вспоминая о Сайгоне, уверяю себя, что скоро – очень скоро – он снова будет здоров. И мы с ним вновь окажемся на поле. Будем носиться, обгоняя всадников. Будем веселиться… да, веселиться.

Каждый день для меня – словно вечность. И каждый день, вспоминая о Сайгоне, я все больше ощущаю себя одинокой. Наверное, и он сейчас чувствует себя одиноким…

Но в сердце моем – надежда. Надежда на то, что ему станет лучше. Что он поправиться, и мы снова будем вместе.

А до тех пор, пока он не выйдет из лазарета… мне приходиться терпеливо ждать. Ждать с тяжелой печалью в душе…

– 22 августа 2005 года.

Радость

День я начала с радостной мысли – наконец-то я проедусь на своем Сайгоне! И дорога до конюшни уже стала легкой и приятной. А как только я оказалась в деннике Сайгона, сразу погрузилась в этот маленький мирок созидания и добра.

Теплый нос у моего плеча. Ласковый взгляд карих глаз. Тихое, спокойное дыхание…

Он здесь, он рядом, он здоров, и рад видеть меня.

Мой милый Сайгон.

Он тычется носом в карманы, и тихонечко прикусывает рукава, выпрашивая угощение. Пару кусочков сочной морковки. Он заслуживает их, и я протягиваю ему ладонь с несколькими кусочками лакомства.

Сайгон, тут же слизнув их с моей руки, довольно вскидывает голову, с хрустом поглощая угощение. А я… я обнимаю его, и глажу по шее, плечам, голове…

Как я рада быть рядом с ним!

Но нельзя расслабляться и забывать про время – я и так немного припозднилась.

Поднимаю уздечку и подхожу к Сайгону, а он тут же склоняет голову, спокойно ожидая, пока я взнуздаю его. И как только уздечка оказывается на нем, а я выхожу за седлом, он тихонечко касается носом моей спины – мол, дай морковки за то, что я такой хороший.

На моих губах улыбка. Но пока не поседлаю, не смогу дать угощения.

И вот, когда седло на его спине и подпруги застегнуты, я протягиваю ему горсть кусочков моркови, и он с довольным хрустом сжевывает их. А потом ластится ко мне, но уже не выпрашивая лакомство, а просто так – за то, что любит меня. За то, что я пришла к нему и люблю его. За то, что рада ему и его редким шалостям и выходкам.

Несколько минут спустя я вывожу его в манеж, и уже ощущаю его игривый настрой.

Как только я оказываюсь в седле, Сайгон дает мне понять, что он предчувствует каждое мое движение и каждую мою мысль. Он готов работать, и счастлив, что я снова с ним. Он в отличном настроении. Он рад мне и это ощущается в его упругих, полных силы движениях.

С ним легко и спокойно. Даже когда он шугается, взбрыкивает на других лошадей или хочет подраться. Таков он, драчун…

Первая рысь проходит быстро, пока я разогреваю коня и не даю ему броситься на новичка, с которым занимается другой тренер. После рыси отшагиваю Сайгона, подготавливая его к активной второй части занятия, и чувствую, что он стремится начать рысить прежде чем тренер даст сигнал. Но я сдерживаю его, хоть и сама не прочь поскакать на нем столько, сколько он сам того пожелает.

Вторая рысь… Начало самого интересного. Если за первую рысь я только разогревала Сайгона и лишь пару раз сделала вольт, то теперь мне и ему придется по-настоящему работать… И я сосредотачиваюсь на голосе моего тренера, отдающего приказы:

Кавалетти?! Нет проблем. Проезжаю спокойно и ровно, без напряжения. И Сайгон красиво скачет через положенные на землю специальные балки.

Без стремян?! С легкостью. И в следующее мгновение вынимаю ноги из стремян, зная, что следующие двадцать минут буду ездить в таком положении. Главное, найти точку равновесия. А на Сайгоне это просто сделать. Он мягкий и плавный на движениях. Мечта, а не конь.

Руки в стороны?! Проще простого. Заворачиваю на кавалетти и, бросив поводья на шею коню, развожу руки в стороны, держа осанку и легко удерживая равновесие.

Руки за спину?! Ерунда. Снова поворачиваю на кавалетти, и в этот раз убираю руки за спину.

Руки за голову?! Чепуха. Спокойно и ровно захожу на балки и, снова бросив поводья, поднимаю руки к голове и сцепляю их на затылке.

Прибавленная рысь?! Красота! Сайгон предчувствует каждое мое движение, и как будто сам ускоряет рысь.

Все сделано легко и просто.

Сайгон заслужил похвалу и несколько кусочков моркови. Теперь можно немного передохнуть и пошагать, прежде чем приниматься за галоп…

Несколько минут спустя тренер дает сигнал. Я вставляю ноги в стремена, делаю постановление, Сайгон поднимается в галоп, и… моя душа летит навстречу ветру и приключениям.

Сайгон будто летит на выросших у него на спине крыльях. Мой очаровательный вороной пегас.

Конь угадывает мое желание, и сам делает шаг шире. Теперь мы скачем не кентром, а хорошим галопом.

Манеж? Какой манеж?! Мы не в манеже. Мы скачем свободно по просторам, покрытым мягкой изумрудной травой. Над нашими головами раскинулось безграничное голубое небо. Дует легкий ветерок, где-то поют птицы… А теплые лучи летнего солнца приятно ласкают мою кожу.

В душе бушуют чувства, и на глазах появляются слезы счастья. Я так рада снова быть с Сайгоном!

Возглас тренера возвращает меня в реальность. Пора сокращать галоп и «отшагнуть» Сайгона, прежде чем возвращать его в денник. И я, с сожалением, сокращаю шаг коня едва заметными движениями. Он переходит в шаг, но начинает мотать головой – ему хочется броситься вскачь и забыть про стены манежа. Я сгибаюсь к его могучей шее и обнимаю его, радуясь, что я сегодня пробыла с ним этот великолепный час. Жаль, что только час… Зато это был Наш час. Его и мой. Мы были вместе.

Но наше время на исходе. Тренер дает сигнал заводить лошадей. И я соскакиваю с седла. А Сайгон тут же тычется мне в плечо своим бархатным носом.

Спустя минуту я уже завожу его в денник и снимаю с него седло и уздечку. Он бросается к кормушке, где его ожидает каша, но не забывает и про меня – как только я выхожу из денника, его морда поднимается к решетке. И, хоть он жует кашу, его взгляд говорит сам за себя.

С улыбкой я высыпаю ему в кормушку содержимое карманов. И Сайгон принимается уплетать морковь, мешая ее с кашей.

Перед тем, как унести экипировку, я глажу его по голове и обещаю принести еще моркови. Он вскидывает голову, будто кивает – «конечно, конечно, приходи – я тебе всегда рад».

Я ухожу, но возвращаюсь через пять минут с маленьким пакетиком моркови. Сайгон, не отрываясь от своего обеда, все же тычется носом в решетку, и мне ничего не приходится, кроме как высыпать морковь в кормушку. Пока он ест, я наслаждаюсь его мягким лбом и мохнатыми ушами. Сайгон обычно не дает всадникам гладить свои уши. Но мне он почему-то доверяет и спокоен, когда я касаюсь его лба и ушей.

Меня переполняет радость. Я счастлива быть рядом с ним. Как жаль, что я не могу остаться с ним дольше. Еще на час… два… три… Но меня ждут дела, мне пора домой. И я, погладив на прощание моего вороного любимца, выхожу из конюшни.

Переодеваясь, я пытаюсь сохранить в себе все ощущения, всю радость, что сегодня обрела за этот драгоценный час. А выходя в холодный ноябрьский день, я все еще чувствую легкость, тепло и вдохновение, подаренные мне Сайгоном.

Мой милый, черный, Дикий Гон.

Всем сердцем я люблю тебя, Сайгон.

(16 ноября 2005)

Разбитое сердце

Сайгон. Мой милый вороной любимец… Неужели, мы видимся в последний раз?! Неужели я больше не смогу ощутить себя Амазонкой на пегасе?! Неужели мы расстанемся вот так?!

Я не верю, что все закончится именно так. Я люблю тебя, Сайгон. Я не хочу отпускать тебя, отдавать другому… Да, тебя купили… Жаль, что не я.

В душе бездна отчаяния и боль потери. Разум не желает мириться с расставанием. А сердце обливается кровью.

Ты мой любимый конь. И мы должны расстаться… Должны ли? Нет, не верю. Не хочу верить.

Сгиньте слезы – я не хочу, чтобы Сайгон видел вас. Я не могу… не хочу…

Предательские слезы. Зачем вы катитесь из глаз?! И резкий жест не положит вам конец – им лишь можно стереть тонкую полоску слезы на щеке. И с каждой слезой мне не станет легче. На сердце все сильнее давит тоска.