Последняя пуля
Рашит Равильевич Сайфутдинов
На месте страшной бойни полиция обнаруживает два тела. Парень и девушка. Парень жив, хотя с такими ранениями не должен жить. Девушка жестоко изнасилована и убита. Ей уже не помочь. Девушку звали Мэри. Парня – Алекс. Алекс выживает благодаря непонятной, нереальной стойкости. Это нельзя назвать волей к жизни. Это что-то другое. Более страшное. И более сильное… Произведение «Последняя пуля» ранее публиковалось в сборнике «Против всех». Книга содержит нецензурную брань.
Последняя пуля
Рашит Равильевич Сайфутдинов
Все персонажи, названия, места действия и события являются вымышленными, а любые совпадения случайны
© Рашит Равильевич Сайфутдинов, 2023
ISBN 978-5-0059-9369-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Последняя пуля
Пролог
Это было странно, непостижимо, нереально. С такими ранами не живут. Не то чтобы долго – вообще не живут… И тем не менее, пульс есть. Да и дыхание, слабое, прерывистое, натужное. Но человек был жив. Цеплялся за жизнь. Не хотел умирать.
Патрульный обнаружил на месте бойни два тела.
Одно – тело красивой молодой девушки. Да, она наверняка была красивой и привлекательной. Сейчас трудно сказать. На мертвенно бледном, неподвижном, залитом запекшейся уже кровью лице застыл непередаваемый ужас. И боль. Ее убивали. Жестоко и бесчеловечно. За что, спрашивается? Ответа нет. И не будет. Потому что это не мог сотворить человек. Только безумная человекообразная скотина.
Сколько же таких вот скотов сейчас бродит по городу?
Сколько из них этой ночью проявили себя, оторвались по полной?
Увы, ответ не утешал.
Но вот второе тело, тело парня, изрешеченное пулями, тоже все в крови… пока еще живое. Бойня была страшной. Бесчеловечной. Кровавой. После такой не выживает никто. А если и выживает, то… слетает с катушек. Это стопроцентно. Нельзя такое пережить. И остаться нормальным. Просто нельзя!
Тем не менее, парня надо спасать. И патрульный сразу, не медля ни секунды, сразу, как только убедился, что тот жив, вызвал скорую. Наряд дежурил неподалеку, так что доберутся быстро. Ведь после сегодняшней ночи работы хватит всем. И медикам, и полиции. И работникам похоронных команд.
Население города к утру резко поубавилось.
Впрочем, так должно быть. Это в порядке вещей.
Не в порядке то, что этот израненный, изрешеченный парень, жив. Что за беспредельщики побывали тут? Зачем они такое сотворили с этой мирной на вид, самой обычной парочкой? Что они делали? Даже подумать страшно…
Но думать и не надо. Надо по возможности оказать первую помощь. Хоть это и практически бессмысленно.
Если парень выживет, это будет чудо.
Если выживет, значит у него есть веские причины цепляться за жизнь, которая отмочила жестокую, отвратительную, мерзкую шутку…
Шесть лет спустя
Эту ночь я переживу.
Все сходят сегодня с ума. Добрый сосед, улыбающийся тебе, сегодня выстрелит тебе же в спину. Вежливый клерк отомстит боссу за унижения – перережет с наслаждением ему глотку. Обиженный на весь мир недоносок возьмет в руки тесак и пойдет мочить первого встретившегося прохожего.
Но есть и другие.
Те, кто убивает не от обиды. Не из-за мести. Не потому, что мир их не понимает. И даже не потому, что псих.
Они убивают ради удовольствия.
Седьмая Ночь Правосудия, которую я встречаю. Шесть лет я мертв. Жизнь закончилась после первой Ночи Правосудия. Тогда, когда сволочи, которым сорвало крышу от жажды крови и вседозволенности, убили Мэри.
Шесть лет я желаю только одного. Найти и отомстить. Я не видел лиц этих ублюдков за масками, но я знаю их голоса и повадки. Я их найду.
А по пути убью как можно больше сволочей, которые каждый год выходят на охоту. Охоту за кровью. Охоту за людьми. Мне похрен, что за причины ими движут. Взял в руки оружие – значит, прольешь кровь. Любой, кто намерен совершить бессмысленное убийство в Ночь Правосудия, должен быть остановлен.
Я убийца убийц. До тех пор, пока не найду именно тех ублюдков, которые жутко и безжалостно убили Мэри. Для них у меня особые планы. Они будут умолять о смерти. Потому что поймут, что это милосердие.
А когда все закончится, я зароюсь в свой подвал и пущу пулю в лоб.
Я хочу покоя.
Эту пулю – последнюю – я берегу уже шесть лет. Каждый день я тренирую себя, чтобы пережить эту ночь. Каждый год я надеюсь, что найду ублюдков именно сегодня. Они выйдут на охоту. Богатенькие сволочи. Которые пользуются так называемым правом убивать в Ночь Правосудия.
Пусть горит в аду правительство, которое узаконило право на убийство… Да, их гребаный закон позволяет делать это лишь раз в году, в одну определенную ночь. Да, это помогло снизить уровень преступности в целом. И да, страна делает вид, что все в порядке и настала эра процветания и мира. Потому что ни один отморозок не рискует пойти убивать или совершить насилие в любое другое время года. Все ждут ночи безнаказанности, чтобы оторваться по полной программе.
За это время я много чего выяснил про ублюдков, которых должен найти. Достать их трудно. Очень трудно, даже для меня. Я мог пойти напролом в любой момент, чтобы их достать. Но не мог уйти, не отомстив. Слишком большой риск. А я обязан все сделать четко, расчетливо и жестоко. Без ошибок. Ради Мэри.
Именно поэтому я рассчитываю на Ночь Правосудия. Потому что сегодня ублюдки будут открыты и безжалостны. Они будут убивать и упиваться своей нечеловечностью. Они будут сеять смерть и творить беспредел. Они выпустят монстра. Не потому, что обижены жизнью. Не потому, что мстят каким-то засранцам. Не потому, что окружающие их не понимают. И не потому, что они психи.
Они выпустят монстра ради удовольствия.
И будут уязвимы.
И тогда я их достану. Отправлю в ад и уйду сам. Я обязан все сделать без ошибок.
Близятся сумерки и вечер. Темнеет.
Я точно знаю. Если я не смогу отомстить сегодня, то мне придется продолжать идти этим путем. Продолжать жить ради мести.
Только в одном случае я буду жить дальше. Если не остановлю ублюдков, то эту ночь я переживу.
Городская сирена провыла о начале беспредела. Так граждане были оповещены о начале Ночи Правосудия. Каждый имел право на убийство – так считали те, кто шел сегодня убивать.
Богатые и успешные заперлись в домах-крепостях и следили за новостями. Сытые сволочи обеспечили свою безопасность. Они закрыли глаза на то, что сейчас будет происходить. Большинство из них поддерживают Ночь Правосудия, как ключевой инструмент процветания и благополучия.
Они всерьез считают, что безумие раз в году помогает выпустить пар всем, кому нужно. И верят, что после всего этого они остаются людьми.
Но мне плевать на них.
Я выхожу из укрытия, когда сирена смолкает. Я осторожен, но не чувствую страха.
Пройдя тихий заброшенный дворик, я выхожу на улицу попросторнее. Этот квартал почти безлюден, но я знаю, что в пока что тихой темноте таится смерть.
Вдалеке послышался дикий крик – безумный, полный гнева и бешенства. Нет, так кричит не жертва. Так кричит взбесившаяся скотина, мразь, готовая к беспределу. Крик эхом отдался в ночной тишине, разлетелся по кварталам. На этом тишина треснула и раскололась.
Вот и все. Началось.
Я иду дальше. Под ногами шуршит щебень. Здесь он почти везде. Я становлюсь осторожнее, чтобы не шуметь.
Зарулив за угол, снова слышу крик. На этот раз в крике боль. Это жертва.
Топот ног. Приближается. Жертва бежит. За ней погоня. Судя по топоту, гонятся два человека. Не больше. Чтобы не привлекать внимания, я скрылся в тени, куда не доходил тусклый свет фонаря.
Жертва приближается. Я уже слышу тяжелое дыхание. Пара секунд – и мимо меня пробегает невысокий полноватый человек. Он спотыкается в самом неподходящем месте и падает. Это жесть. Он не группируется и впечатывается лицом об тротуар. Лежит неподвижно. Потом, спустя какое-то время, панически пытается подняться, но снова падает. Видимо, упал реально неудачно. Что-то с ногой.
Погоня настигает его быстро. Два дюжих мужика. У одного в руке бита, у другого – мачете. Распространенное оружие. Удобно для тех, кто любит кровь и не умеет стрелять. Они окружают жертву. Один становится сзади. Другой заходит спереди, чтобы отрезать все возможные пути для побега.
Но жертва больше не может бежать.
Неуклюжие попытки подняться только смешат их. Этот циничный смех привел бы в ужас меня прежнего. Несмотря на тусклый свет, я замечаю дикий взгляд – взгляд тех, кто готов убивать. Это уже не люди. Я знаю, что сейчас будет.
– Ну все, сука, – говорит тот, что с мачете, – сейчас мы тебя порешим. Добегался.
– П-п-п… пожалуйста! – почти кричит жертва. – Не надо! Не убивайте! Нет!!
Тот, что с битой, резко саданул лежащего по спине. Не особо сильно, но больно.
– Заткнись! – проорал он. Жертва заткнулась и застонала от боли.
– Жирная свинья, – вновь заговорил первый. – Как давно я мечтал об этом. Справедливость! Я весь год ждал, когда смогу прикончить тебя…
– Нет! Прошу!
– … своими руками. Умри, скотина!
Он заносит мачете в рубящем размахе. Тренированный человек так запросто отрубает голову. Если мачете достаточно острое. И удар достаточно сильный.
Мачете острое. Удар – сильный. Произойдет на выдохе.
Когда лезвие было в самой верхней точке замаха, он дико заорал. От боли. Да, это больно, когда метательный нож вонзается в запястье. Глубоко. Наискось.
Метнув нож, я быстро выбрался из тени. Мачете звонко упало и коснулось асфальта. Как раз в этот момент я уже был рядом с убийцей. Не церемонясь, резко обхватил и свернул ему шею. Хруст. Слишком быстрая смерть для такой сволочи. Ну да ладно.
Второй еще не успел толком среагировать. Когда тело его напарника обмякло и грохнулось на землю, он уже понял, что к чему. Встал в боевую стойку и ощетинился битой. Придурок.
Я все-таки пошел напролом. Этот сукин сын херачит с размаха. Бита должна попасть по голове – я уворачиваюсь. Он не теряет даром времени и ударяет снова. Я ставлю блок рукой. Боли не чувствую. Черт, опять накатило. Опять мне на все похуй. Включилась боевая машина. Машина-убийца.
Он снова ударил. Я снова блокирую. Он бьет опять – не уклоняюсь, а блокирую. Удары мощные. Костоломные. Но я умею выдерживать костоломные удары. И вижу панику в глазах горе-убийцы. Похоже, он начал догадываться, с кем столкнулся.
В этот момент игры закончились. Следующий удар я перехватываю, и гребаная дубина уже в моих руках. Я ее отбрасываю, потому что эту сволочь порешу своими руками.
