Тюремщик вытолкнул арестанта в распахнувшиеся двери и вышел следом. Ведьмак снова оказался в точно таком же коридоре с зелёными стенами, окрашенными масляной краской. «Возможно, меня решили перевести в другую камеру?» – предположит он, увидев огромные железные двери по обе стороны.
Тюремщик повёл его вперед и приказал остановиться у третьей по левую сторону, а сам постучал, ударив пару раз по железному полотну.
– Заводи! – раздалось с той стороны.
Сопровождающий открыл дверь с усилием и втолкнул Герасима внутрь, а затем прикрыл, не запирая. Сам же «цербер» остался сторожить у входа – ведьмак не услышал звука удаляющихся шагов. Впрочем, уже через мгновение ему было плевать на тюремщика, его шаги и полученную затрещину.
Герасим оказался в комнате, наполненной чёрной темнотой, которую, казалось, можно потрогать, конечно, если руки свободны от «браслетов». Посреди комнаты стоял деревянный стол. За ним сидел человек в военной форме – это был крупный лысеющий мужчина лет пятидесяти; он носил очки в тонкой металлической оправе. Хоть за столом и не было видно, Герасим все же предположил, что ростом тот будет выше среднего. Строгие черты лица и пронизывающие серые глаза выдавали в этом человеке не то военного, не то какого-нибудь следователя или вообще «гэбиста».
Неизвестный крутил регулятор настольной лампы, не обращая внимания на вошедшего, делая свет поярче. Рядышком с лампой Герасим увидел две папки в чёрной кожаной обложке. В дальнем углу, в темноте, ведьмак различил ещё одну фигуру, сидевшую на откидных нарах. Из-за непроглядной темноты было невозможно разобрать, кто это.
«Почему здесь так темно? Ладно… наверняка этот тип в углу – из местной братии в форме! Вот бы сейчас глоток кошки… и всё, я бы тогда смог разглядеть что угодно, хоть свет в душе у чёрта!» – подумал Герасим, едва заметно усмехнувшись.
– Что вас веселит, дорогой господин Свиридов? – тип, сидевший за столом, прекратил крутить регулятор и повернул голову, сверкнув стёклами очков.
– Честно говоря, ничего, – Герасим пожал плечами, оглядываясь в поисках какого-нибудь предмета, на который можно сесть.
Увидев справа в углу железную табуретку, ведьмак вопросительно посмотрел на сидящего за столом. Тот кивнул, мол, бери, присаживайся. Арестованный непонятно за что, подвинул ногой стул, проскрежетавший по цементному полу, и сел в двух шагах от человека, судя по всему, заправлявшего баллом.
– Может вы, господин хороший… – начал было Герасим.
– Майор Климов, – перебил сидящий за столом, – Сергей Михайлович Климов.
– Угу, – Герасим кивнул, показав головой на фигуру, сидевшую в темноте, – а там – что за фрукт притаился?
– Всему своё время, – Климов усмехнулся. – Вы – Герасим Алексеевич Свиридов – я правильно понимаю?
Все происходящее, мягко говоря, не внушало «хулигану» оптимизма – он лишь кивнул в ответ, подумав: «Что ж я натворил, твою маму…» – и спросил:
– Сергей Михайлович, дорогой мой человек, поясните арестанту, в честь какого праздника он здесь оказался? И, самое главное, где? Я – в полиции?
– Ха-ха! – Климов рассмеялся, по его лицу пробежала улыбка. – Не совсем, но не беспокойтесь. Сейчас я вам всё объясню. Вы готовы выслушать меня?
– Готов, только наручники снимите, – Герасим поднял скованные руки.
– Я же говорю, всему своё время! – Климов улыбнулся, тихонько кивнув.
Фигура, сидевшая в дальнем углу, оставалась неподвижной и хранила молчание, будто бы происходящее вообще не имело к ней ни малейшего отношения. Майор взял верхнюю папку и положил рядом с нижней. На каждой из них была наклеена белая бумажка с именем, фамилией и отчеством ведьмака.
– Итак, – Климов постучал костяшками пальцев по левой папке, – это дело об оскорблении чувству верующих, которое было заведено на основании заявления наместника Спасо-Никитскоо монастыря…
– Чего?! – удивлённый Герасим даже забыл о «браслетах», сдавливавших запястья. – Я в жизни не оскорблял чувств верующих! А, стойте… блин!
– Точно-точно! – Климов улыбнулся, почти ласково. – Вот здесь, – он открыл папку и показал Герасиму листы, на которых была изложена вольная интерпретация его приключений, написанная со слов наместника Спасо-Никитского монастыря и других свидетелей, – очевидцы рассказывают, как вы и некто Павел Ильин уединились в келье старца Зосимы, почитаемого в народе, как святого, и заперли дверь. Верующие и братия монастыря с трудом выломали дверь и застали вас и господина Ильина в самом непотребном виде. Вы, стоя в исподнем, натягивали штаны, угрожали пистолетом благочестивым мирянам и кричали… мне продолжать?
– Да нет, нет, нет! – возмущенно запротестовал Герасим. – Вы не понимаете! Все было совсем не так! Ваш чёртов Зосима – никакой не святой на самом деле! А я… я вынужден был выпить эликсир компрессии, чтобы пробраться под дверь, запертую на замок, созданный магией воды… Вы не понимаете? – Герасим вздохнул. – Короче, эликсир этот уменьшает человека до размеров… не знаю… ладони! И конечно, надо раздеться, одежда-то ведь уменьшаться не будет! А если не раздеться – можно разбить голову пряжкой собственного ремня, который упадет на вас сверху. Естественно, я ушёл голым, и вернулся тоже в костюме Адама. Дверь в келью мы закрыли, чтобы посторонние не мешали, а выломали они её в самый неподходящий момент, как раз когда действие эликсира закончилось, и я одевался. Господи, да я всю жизнь – убеждённый натурал! Да и Павлик не из этих вроде…
Майор, казалось, не слушал оправдывающегося ведьмака. Климов повернул к нему папку с делом и медленно перелистывал одну страницу за другой, давая ознакомиться с показаниями.
– Странно, я думал, Смирнов всех купит. Я ведь его заказ выполнял, между прочим… – Герасим вздохнул.
– А он ничего и не сделал, – Климов улыбнулся, – к нему нет никаких претензий. Сами посудите, это же не он занимался содомией в келье старца Зо…
– Да твою мать! – вскричал Герасим. – Не было никакой содомии! Вы что, издеваетесь? Да, блин, Павлика спросите!
– Мы бы спросили, но, увы, он скончался от инфаркта, – Климов едва заметно улыбнулся.
– Вы шутите, майор? – не отставал Герасим. – Посмотрите на меня, блин! Я – алкоголик, ведьмак и… просто замечательный человек! Где я, а где эти… фазаны радужные!
– Не ругайтесь! – сурово предупредил Климов.
– Да я и не ругаюсь! Просто всё это – чушь какая-то! Состава преступления в моих действиях нет! – возмущался Герасим.
– Состава преступления нет, а дело – есть! – улыбающийся Климов закрыл папку и постучал по ней указательным пальцем.
«Ну, конечно, Олежа сам как всегда откупился, а на меня денег пожалел… что б тебе икнулось, дорогой друг!» – подумал Герасим, недовольно скривившись, а в слух произнёс:
– Я так понимаю, есть ещё претензии? – он кивком показал на другую папку.
– Конечно, конечно! – Климов энергично закивал.
– Стесняюсь спросить, какие…
Ведьмак вздохнул, пытаясь угадать, что на этот раз предъявит ему майор, который тем временем открыл вторую папку и показал злостному оскорбителю чувств верующих. Климов посмотрел на Герасима, приподняв бровь, и спросил удивлённо:
– Впечатляющие цифры, не правда ли?
– Что это? А.. так, ой, это мой счёт, тут реквизиты… – проговорил тот, просматривая одну страницу за другой.
– Ваши? – спросил Климов. – Ну, разумеется. Откуда у вас такие деньги? Вы – кто? Банкир? Нефтяной магнат? Колумбийский наркоборон?
– Не, я всего лишь ведьмак, – усмехнулся обладатель сказочного состояния, – а деньги эти мне заплатил некто Олег Смирнов – известный в нашем городе богатей…
– Деньги поступали с зарубежных оффшоров, – проговорил Климов и задумался на мгновение – ну, допустим, вы не врете. С чего бы в таком случае этому Смирнову переводить вам ТАКИЕ суммы?
– Я… избавил его от херакрада, – уклончиво ответил Герасим, решив умолчать о кристаллах графа Жокина и обо всём, что с ними связано.
– Кого? Это что ещё… – удивлённо проговорил Климов, услышав забавное название мелкого пакостника.
В этот самый момент человек, сидевший в укромной темноте, встал и, громко выругался. Услышав незнакомца, ведьмак повернул голову, надеясь разглядеть «сапожника», и надеясь, что слух подвёл его. Конечно, Герасим узнал этот голос…
Человек вышел на свет и опасения ведьмака подтвердились! Перед ним стоял неизвестный, закутавшийся в чёрный плащ с алой подкладкой, лицо его скрывала бархатная чёрная маска, которая была немного светлее кожаных перчаток, надетых на руки. Тонкие губы человека скривились от недовольства, серые глаза пытались влезть в самую душу, чтобы вытащить оттуда всё без остатка и выбросить в канаву собакам на радость.
Герасим прекрасно знал, кто стоит перед ним! Этот тип всем заправлял в лагере, где ему довелось обучаться на ведьмака. Все, включая начальника со всеми заместителями, обращались к обладателю чёрной бархатной маски на «вы» и никак иначе. Имя его, почему-то не произносили. Время от времени таинственный «шишка» удостаивал лагерь своим визитом, а один раз даже выступил перед будущими ведьмаками, стоявшими под дождём в грязи – одни тряслись от страха, другие думали, как бы отсюда сбежать, а третьи с интересом наблюдали и слушали большого человека. Действительно большого – тип был выше Герасима, а сейчас, когда тот сидел на стуле и буквально дышал ему в пупок, казался почти великаном!
– Вы… вы здесь? – удивлённо пробормотал ведьмак, увидев того, кого в лагере он и товарищи между собой называли Маска. Разумеется, за глаза и никак иначе.
Стоило ему только открыть рот, как неизвестный отвесил ему сильнейшую затрещину! Герасим упал вместе со стулом, который громко ударился о цементный пол, гораздо громче, чем седалище, покоившееся на нём мгновение назад, и хозяин этого самого седалища.
– Я так и знал! – воскликнул Маска. – Вы только посмотрите на этого мерзавца! Что, Свиридов? Ничего не хочешь мне сказать? Например, где двадцать процентов комиссии с каждого выполненного заказа, а? Орден ведьмаков сделал из тебя человека! А ты чем отплатил ему, а, свинья? Решил денежки зажать!
– Кстати, – раздался голос Климова, – вы ведь не заплатили ни копейки налогов и в государственный бюджет. А учитывая суммы, представляете какая за вами недоимка? Это срок, дорогой мой, Герасим Алексеевич! А ещё и оскорбление чувств верующих… Да вы лет десять в тюрьме проведете, если не больше! Что с вами делать прикажете?
«Вот это поворот!» – подумал ведьмак, глядя на чёрные блестящие сапоги Маски, которые оказались у самого его носа, и горько произнёс:
– Простить, понять… тьфу, блядь, в смысле, я признаю свою вину целиком и полностью… может, вы поднимите меня для начала?
Майор вышел из-за стола и помог Маске посадить ведьмака обратно на стул. Вернувшись на своё место, он произнёс:
– Итак…
– Понимаете, – начал ведьмак, смотря на Маску с некоторым сожалением, – у куратора в тот день были какие-то проблемы в системе, короче, Алексей, ну, куратор, не смог зафиксировать перевод! А потом я забыл… и про налоги тоже забыл! Да и чего врать, понадеялся я на Олега, думал, он всё решит, как обычно…
– Печально слышать, но это всё совсем не аргументы для суда, – проговорил Климов с деланным сочувствием.
Маска отошёл влево и встал у стены, облокотившись. Майор внимательно посмотрел на человека, которому светил длительный отпуск за казенный счет, и проговорил неторопливо:
– У меня есть для вас предложение. Вы выполняете один заказ, который как раз по вашей профессии. А эти дела, – Климов показал на папки, лежащие на столе, – просто исчезнут.
– А мы, – заговорил Маска, – а я забуду о комиссии, которую ты скрыл от Ордена ведьмаков. На первый раз!
Герасим посмотрел на Маску и перевёл взгляд на Климова, вздохнув.
– Кругом виноват и заслуживаю всяческого порицания на полном серьёзе. Давайте ваше предложение… и считайте, я в деле, – ведьмак заранее дал своё согласие, криво усмехнувшись, и приготовился слушать.
Майор одобрительно кивнул. Задумчиво потерев рукой подбородок, он проговорил:
– Так-с… начнём издалека, – вздохнув, Климов собрался с мыслями и продолжил: – В соседней области был маленький городишко под названием Северск. Маленький такой город, меньше Энска…
