– Снова ты! – отозвался Хранитель. – А я, услышав тебя в первый раз, подумал, что у меня в голове голоса раздаются от наступающего безумия, возникшего от одиночества.
– Нет! – продолжал вещать голос. – Ты, как всегда, здоров. Я не бред твоего воспаленного ума, я твой туз в рукаве, который позволит тебе играть со всеми по твоим правилам.
Хранитель поднимает ладони, всматриваясь в свое материальное тело, прикидывая, куда лучше сбежать, лишь не слышать этого безумия.
– Ты ищешь в себе покоя души, но не найдешь, ведь все вокруг только пользуются тобой, и ты это знаешь. О тебе никто не говорит, на устах только Первые, а ты всего лишь Присоединившийся. Выпусти меня, и я принесу тебе величие, – проник голос в самое сердце.
– Заткнись, ты мое придуманное эго, – зло ответил Хранитель.
– Ни в коем случае! – в пустоте эхом откликнулся голос. – Ты Хранитель времени, благодаря тебе живет мироздание.
Хранитель заткнул бы уши, но смысла нет, скрыться от голоса нельзя, он как змея вползает в душу.
– Ты знаешь свое могущество. Ты спас Лариаду по просьбе Веспера, вырвал кусок ее памяти и на его основе создал мир, по образу и подобию миров создаваемых Первыми. Да, это лишь пространство, закольцованное временем, но ты ведь способен делать большее!
– Что ты от меня хочешь? Ты сама говоришь, что я всего лишь Присоединившийся! – Хранитель сделал вид, что раздражен, но сам начал прислушиваться к убеждениям голоса.
– Хочу, чтобы ты, наконец, осознал, что в твоих силах творить гораздо большее, чем просто управлять скоростью событий, происходящих с материальными сущностями, которые когда-то были кем-то созданы. Хочу, чтобы ты понял, что способен создавать миры. – Голос проникал в самое подсознание. – Ты можешь собрать новый мир, живущий по твоим правилам, и тебе не придется блуждать сквозь надломы времени, скрываясь от света.
– Мне и не нужен свет, а пространство в моем распоряжении.
– У тебя великая сила для создания большего.
– Нет у меня силы, так что заткнись, твоя болтовня не имеет смысла. Силой обладают Первые и Интеритум… ну, еще Хранитель информационных потоков, у которого сила убеждения, а я могу только управлять скоростью получения результатов плодов их деяний.
– Так это главное. Без тебя они никто!
– Прекратим этот разговор, ты сторона моей глупости.
– Я не твое эго, и преклоняюсь перед твоим разумом. Я есть энергия, и я сильнее самого Интеритума, но мне нужна твоя помощь. Ты мне поможешь, а я реализую твои самые заветные амбиции. Я дам тебе силу, о которой даже не мечтают Первые.
– Глупость! Я не знаю силы, готовой противостоять мощи Интеритума, ты пустота в голове.
– Зря ты так относишься ко мне! Если б я была так слаба, как ты думаешь, тогда зачем Высший разум построил Ворота судьбы, отобрав для этого силы у Первых; коль я так ничтожна? Но прошло время, и я стала совсем другой, у меня собрана огромная мощь, но она не может реализоваться без твоего вмешательства.
– На что же ты способна, где же ты?
– Я смогу заменить все энергии в твоем новом мире.
– Откуда у тебя такая уверенность? Как можно все энергии, созданные Высшим разумом, заменить одной?
– У меня есть потенциал рушить и созидать, могу связывать все глубокими отношениями, но если ты захочешь, я смогу стать и самим Интеритумом в твоем новом мире. Я стану энергией для создания мира, который ты придумаешь, и стану силой, готовой уничтожить этот мир, если он тебе не понравится.
– Зачем тебе это все надо? – В голосе Хранителя времени нервозность стала уступать любопытству.
– Все просто! Я хочу жить, действовать, приносить тебе величие, так как только ты можешь мне помочь, а я тебе… – В голосе послышались нотки надежды. Видимо, хозяйка голоса почувствовала, что Хранитель ее слушает, и у нее появился шанс. Она продолжала: – Моя энергия была отфильтрована Воротами судьбы от других энергий и помещена в пространство, над которым ты не властен. Я буду вечной твоей рабыней. Стань моим хозяином, дай мне возможность развиваться. Запусти в моем пространстве Время!
– Даже если я открою шлюзы и направлю поток времени к тебе, то твое пространство и вся Вселенная – это разные блюда к столу, и ты, как бы ни развивалась и какие обличия ни принимала, никак не сможешь попасть в нашу Вселенную. Как ты хочешь это сделать?
– О Великий! – Хозяйка голоса чувствует, что ее убеждения приносят свои плоды, меняет интонацию, начинает раболепствовать. – Твой отец, Высший разум, в свое время для спасения этой, по его меркам небольшой части Вселенной нарушил собственный закон. Я до сих пор не понимаю, зачем он это сделал; возможно, потому не понимаю, что я не его дочь. Но это не важно. Важно то, что этим теперь можно воспользоваться. – Голос замолчал, чтобы убедиться, что его еще слышат, а потом продолжил: – В Воротах судьбы находится человек, насколько я знаю, это девчонка, которая должна сделать шаг! И пока она не сделала этого, все порталы открыты. Она вне времени. И ее шаг может продолжаться вечно – все зависит от тебя.
– Я в курсе этих событий и знаю, что все порталы между мирами должны закрыться после ее шага. Отец нарушил законы мироздания ради спасения цивилизаций, и я его понимаю.
А про себя подумал: «Но ты права в одном, что я раб их всех! Мной только пользуются и заставляют ускорять или замедлять те процессы, которые они создают. В конце концов, почему бы не попробовать». И, уже обращаясь к голосу, сказал:
– В твоих словах есть смысл. Все нарушают правила, даже те, что сами устанавливают… что я должен сделать?
– Ты сумел войти в подсознание Лариады и вытащить оттуда фантазию ее эго, желание найти островок покоя и уединения. Эгоизм прекрасен по своей сути и позволяет предоставить бесконечные возможности моей энергии. Найди его и у девчонки (кажется, зовут ее Виктория), оголи, выхолости от всех остальных чувств.
– Что ты от этого получишь? – заинтригованно поинтересовался Хранитель.
– Тогда наступит главный момент… – Голос стал хитрым, он был близок к победе. – Она не знает, какие деяния были совершены теми, кто подвергся ее эгоистическим чувствам, и пустота этого незнания будет заполнена моей энергией. Кроме того, у нее должны были быть просто эгоистические фантазии, они также важны, так как в них суть чистейшего эгоизма, не ограниченного внешними факторами. Пустота не свершенных злодеяний от этих фантазий также прекрасная среда для культивирования роста моей энергии. Не так уж много места необходимо заполнить ею, чтобы я смогла проникнуть в душу этой девчонки, и вот тогда она станет моим проводником. А дальше я найду решение, как через нее пройти в открытые порталы и попасть на Фикту, где буду вечно тебе служить…
– Интересно… ты подобна яду, пропитывающему сознание, предлагающему все удовольствия в одном флаконе… и я должен так легко тебе довериться?
– Благодаря мне ты увидишь солнце. Я получу возможность развиваться, а ты получишь мир у своих ног!
Хранитель задумался. Ему еще никто никогда не предлагал изменить его суть. Веками он только и делал, что занимался делами других. Его всегда призывали ускорить или замедлить время. Кто-то падает и просит его дать время на раскрытие крыльев, кто-то торопится, чтобы его растения росли быстрее, ну а кто-то просит остановить стрелу только потому, что она была выпущена по глупости. И все свои действия он должен согласовать с теми, кто держит силы в своих руках, а еще он должен контролировать, чтобы судьба исполнилась, как предначертано. А когда кто-то, испытывая свою судьбу, бросается со скалы без страховки, Хранителю приходится, как няньке, носиться с этим недоумком, рассчитывая каждое мгновение его полета, лишь бы он не погиб раньше отведенного ему времени. Но почему он не согласовывает с Хранителем свои поступки? И почему все, строя свою или чужую судьбу, не спрашивают его, какое надо принимать решение, дабы не погибнуть? Даже не спрашивают, с какой скоростью надо скакать на лошади, чтобы не вылететь из седла! Зато все только и просят: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно», но никто не задумывается над тем, как тяжело открывать шлюзы времени и бороться с его турбулентностью. Поразмыслив так, Хранитель времени принял решение.
Он открыл шлюз, и волна времени, разрушая границы дозволенного законами мироздания, запустила время в чужом, неизвестном пространстве, положив тем самым начало жизни там, где она не предполагалась Высшим разумом.
В безвременье не важно, сколько времени прошло, и тот же голос уже прошептал:
– Спасибо! Осталось последнее. Вскрой эго Виктории.
– Хорошо. Она уже собралась сделать шаг, и мы в этом ей поможем, – вторил ей Хранитель.
– Я герой, но не для вас… – прошептал голос так, чтобы Хранитель ее слов не услышал.
* * *
Виктория в Воротах и собиралась сделать шаг, но в какой-то момент она забыла, куда и зачем. Чувства окаменели, появилось ощущение, что кто-то нагло в них копается. Временной вектор ее жизни остановлен. В голове начали всплывать видения пройденных отрезков жизни, многие из которых Виктории хотелось бы забыть.
Маленькая девочка роется в песочнице. Ей всего годика три, но она очень серьезно подходит к тому, что делает. Строительство пирамиды из песка требует большой сноровки и усидчивости. Песок влажный и позволяет вытянуть пирамиду выше большого игрушечного динозавра, стоящего рядом и являющимся мерой высоты для детской фантазии. Виктория сидит рядом и наблюдает, как растет пирамида. Она тоже строит свою пирамиду, но в какой-то момент пирамида у нее почему-то разваливается, не дотянув даже до середины длины шеи динозавра. Обида застилает слезами глаза ребенка. Вика вскакивает на ножки и несколько раз пинает пирамиду, а когда та рассыпается, толкает в спину и девочку, да так, что она падает лицом в песок. Обе плачут, только одна от обиды, что ее труд оказался напрасным, другая от обиды, что у нее ничего не получилось, а у другой девочки все склеилось.
И снова Виктория видит себя, только она уже в школе, и ей шестнадцать лет.
Вика сидит за партой и глядит в окно. Их класс на первом этаже школы, а за окном этим утром расцвела сирень. Ее гроздья соцветий бьются на ветру об окно, заставляя забыть о химии и лишний раз повернуться и посмотреть на задние парты, туда, где сидит Олег. Конечно, она этого сделать не может, иначе ее засмеют одноклассники, зато она находит простой выход. Она достает зеркальце и, делая вид, что рассматривает прыщик на своем носу, поворачивает зеркальце так, чтобы видеть объект своего воздыхания. И вот объект в поле видимости, но что это? Она видит не только его, но и то, что он держит руку на коленке своей соседки по парте.
«Ну, это уж стишком!» – проносится в голове мысль, и Виктория видит в зеркале свои глаза, которые потемнели от негодования. Она фыркает и прячет зеркальце в сумочку.
– Никогда не прощу!.. – шепчет Вика себе под нос, так, чтобы соседка по парте ее не услышала, но та видит, как лицо Виктории бледнеет, покрывается красными пятнами и слышит ее бурчание.
Вопрос «Что с тобой?» повисает в воздухе, так как на него нет ответа, зато слышится злобное:
– Да пошла ты!..
Викино эго настолько ущемлено, что она, не говоря ни слова, вскакивает из-за парты и на глазах удивленного класса выбегает в коридор, хлопая дверью.
А вот Виктория уже студентка и сидит дома, отдыхая на диване после тяжелого учебного дня и выполненной домашки. Ни о чем не хочется думать, но братик не дает ей расслабиться, задавая один и тот же вопрос:
– Вик, какой сейчас месяц, не пора ли мне в школу?
Вот уже полгода, как он собирается в школу, вместе со старшими детьми соседей. Виктория устала ему объяснять, что он пойдет в школу только в сентябре – осенью, а сейчас только апрель – весна и до школы еще будет и лето. Она уже не может спокойно слышать этот вопрос и срывается:
– Послушай! Ты совсем придурок? Сколько можно объяснять, что в школу пойдешь только в сентябре?!
– Вика! – Глаза ребенка наливаются слезами. – Я уже так много знаю. Я даже знаю, что за летом будет осень!
Виктория нервничает:
– Не пошел бы ты спать! Мать сегодня опять на дежурстве, а ты на моем воспитании, как будто я тебя рожала!
Она подходит к окну, по которому текут слезы вечернего дождя, пропитанного энергиями молний и грома. В отражении стекла она видит свое лицо и вдруг понимает, что у нее нет личной жизни, у нее нет будущего и только вечная необходимость ухаживать за своим братом, когда все ее друзья гуляют. Ей это не позволительно, потому что мама на работе, ей надо помогать. Виктория ладонью вытирает слезы, которые уже текут не только по окну, но и по ее щекам.
Воспоминания о брате сжимают ее грудь от тоски невозможности обнять братика и извиниться перед ним. Виктория понимает, насколько сильно она соскучилась по близким, и страдает от чувства безысходности своего положения.
Вот мать лежит в постели, хватаясь за сердце, а врачи скорой помощи пытаются стабилизировать ее состояние, а затем увозят в больницу. Со слов ее подруги Натальи, до инфарктного состояния мать довел придурковатый начальник. Однако Вика-то знает, что она давно жаловалась на боли в сердце, которые в последнее время все чаще беспокоили ее, однако она продолжала заниматься самолечением и ходить на работу.
Конечно, деньги нужны и на жизнь, и на учебу, но не ценой же здоровья? Хочется заплакать и спрятаться от всех напастей, но слезами горю не поможешь, надо идти на учебу. А вначале, хоть и не хочется, надо позвонить отцу и сообщить, что мать попала в больницу и они с братом остались одни. У него давно новая семья в другом городе. Есть сын, и зовут его, кажется, Артём. Нет, в глубине души Вика понимает отца, его отношения с ее матерью были непростыми, но принять его уход она так и не может, считает это предательством.
Вика несколько раз видела Артёма, когда отец вместе с ним приезжал в их город и заходил в гости, но никогда отцовского сына не воспринимала как брата, хотя он всегда ластился к ней, как щенок, пытаясь заглянуть в глаза, и всегда, обескураженный, отходил в сторону, встречая холодный эгоистичный взгляд. Ну а после последнего визита, когда мать их обоих попросила покинуть квартиру только потому, что она не хочет видеть плод великой любви, рожденный от другой женщины, отец их больше не беспокоил. Однако когда у Вики случались финансовые проблемы, он всегда находил любые способы помочь ей.
По городскому телефону она решает не звонить, так как трубку может взять его жена, а с ней ей совсем не хочется разговаривать. Понадеявшись на то, что на сотовом телефоне достаточно средств, она решает звонить по нему. Полистав список контактов, находит номер отца и звонит, прислушиваясь к длинным гудкам.
Через несколько секунд раздается его взволнованный голос:
– Алло, я слушаю, доча, привет. Что случилось, почему звонишь в такую рань?
Пытаясь скрыть свое нервозное состояние, Вика начинает говорить о том, что мать лежит в реанимации, а она с братом осталась совсем одна и что теперь делать, не знает.
– Почему ты мне сразу не позвонила, когда мать положили в больницу? – В голосе отца слышатся жесткие нотки управленца, привыкшего оперативно принимать решения в сложных ситуациях. – Я тебе сколько раз просил не играть в молчанку и не делать вид, что все хорошо, а когда все запущено – попробуй разгреби.
Вика не выдерживает и начинает плакать.
– Теперь ты послушай… – Короткое молчание. – Я позвонила тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, я такая, какая есть, тебе поздно меня перевоспитать. Ты бросил нас ради другой женщины. Ты предал меня, я выросла без тебя, а теперь ты решил меня воспитывать?
В трубке воцаряется тишина. Вика ждет, вытирая слезы, понимая, что обидела отца, но поступить по-другому не могла.
– Ладно… мне сейчас на работу, а в воскресенье я прилечу, тогда и будем решать, что делать. Ты, главное, не паникуй и будь умницей, все будет хорошо. А оставил я вас, когда ты уже была взрослой. В тебе сейчас говорит эгоизм, ты прекрасно знаешь, как в последнее время мы жили с твоей матерью… До встречи! – Отец отключает связь.
Из подсознания всплывает сценка из сна, с Адрианом, который дерется на мечах с невидимым врагом.
Он поворачивается спиной к Виктории и что-то кричит, но она не понимает слов. Тогда он бросает меч и поворачивается уже грудью к Виктории и шепчет какие-то слова, но до ее слуха долетают только три: «Я люблю тебя». Она видит по его лицу, как он устал от бесконечной битвы. У нее появляется желание обнять его, прижать к груди его растрепанную шевелюру, но рядом появляется Элона. Она кричит, бьет Викторию по лицу и требует оставить их с Адрианом в покое. И эти чувства заставляют воспаленный мозг вспомнить новые сцены, порожденные ее фантазией.
Виктория прогуливается по родному скверу, рядом с ее земной многоэтажкой, рядом идет Адриан, ей это приятно, и теплота счастья разливается по всему телу, но вот фантазия в тупике. Вопрос: он идет в своей повседневной экипировке с неразлучными мечами или в рваных джинсах и майке с рисунком черепа на груди? Второй вариант однозначно не подходит, и Адриан остается таким, как есть. Он снова в фантазиях, но уже в ее комнате. Они рядом и смотрят в окно, где открывается незатейливый вид на их небольшой и неуютный дворик микрорайона.
– Адриан, ты где? – шепчет Виктория, обращая внимание, что Адриан смотрит в небо.
– Знаешь, у вас не видно звезд, даже в самую глухую ночь, а днем только серое небо, затянутое смогом. – В голосе Адриана слышится тоска.
Фантазии не успокаиваются, и Адриан уже вместе с Викторией везде: в институте, рядом с братиком, матерью и в момент знакомства с отцом, он везде и в то же время нигде. Но фантазии неуемны и рвутся дальше, и Адриан уже муж и отец их маленького сына – и опять тупик. Тупик, тупик, тупик! Ее эго желает быть рядом с Адрианом, вопреки здравому смыслу, вопреки судьбе, вопреки закону мироздания, и от этого сердце Виктории разрывается на части.
Вдруг она осознала, что ее тайные фантазии нагло вытащены из памяти на общее обозрение или обсуждение – не важно, забраны и осмеяны, разбавлены нечистотами чужих желаний и помыслов. Наступил момент понимания, что воспоминания прошлого – сплошной театр одного актера по сценарию злобного режиссера. Душа вывернута наизнанку, а память высосана досуха, ее провалы заполнены чем-то темным, чуждым, отторгаемым всем ее существом. Свет на сцене погас, спектакль окончен, режиссер доволен.
Глава 2
В вязкой белой пелене, светящейся ярким матовым светом, Виктория с парализованным сознанием и душой, заполненной чем-то инородным, хотела сделать шаг. Но куда? Только что она знала, что это шаг домой, на Землю, в свою обыденную жизнь, к экзаменам, зачетам, Васильевой, которую она давно простила, и к уже нелюбимому Сергею, и к матери с братиком, по которым так она соскучилась. Но теперь она не уверена, что это правильно.
Вдруг в ее подсознании раздался голос: громкий, но спокойный; без эмоциональных ноток, но заполняющий собой весь мир:
– Постой, Виктория, не торопись… ты вне времени и пространства. Тебе дали возможность выбора. Но не объяснили, что ты получишь в результате того или иного решения. Однако тебя никто не торопит, здесь нет понятий «быстро» или «медленно». Поэтому послушай меня. Пока ты находишься в Воротах судьбы, у тебя есть возможность обдумать правильность своего выбора. – Голос пропал, как бы давая девушке прийти в себя, а затем продолжил: – Помнишь, в твоем сознании проносилась картина возможного сценария гибели обеих планет. Поверь, этот сценарий реален как никогда, и только ты можешь его остановить. Фэб торопит тебя, но ты уже не в его власти, а от принятого тобой решения зависит будущее.
– У тебя женский голос. Кто ты такая? – мысленно обратилась Виктория к голосу.
– Ты познала то, что не каждому дано. – Голос продолжал: – Поняла, что без разрушения не будет созидания. Увидела причину формирования черных дыр во Вселенной. Почувствовала великий ужас от понимания, как легко можно погубить все живое. Но не смогла ответить на вопрос: «Почему это произойдет или может произойти?» Так вот, я скажу тебе, что это результат эволюции цивилизаций, без той силы, которую я контролирую. На Земле не так, как на Фикте. На Земле нет Фэба и Веспера. На Земле я бог разрушения и созидания в едином лице.
Голос замолчал, ожидая вопроса, которого не пришлось долго ждать.
– На Земле о тебе никогда никто не говорил, по крайней мере, я никогда не слышала о тебе.
– Нет, ты слышала обо мне, но не осознавала моего присутствия, потому что я многолика. У людей разные вероисповедания, но я одна, и весь людской род приходит ко мне в своих чаяниях, хотя и называют меня по-разному.
– Но почему ты здесь, а не на Земле?
– Я здесь потому, что Ворота судьбы были сломаны. Сейчас они исправлены, но я оказалась здесь в заточении, и теперь некому управлять процессами бытия человечества. А это приведет к тому страшному, что было в твоих видениях.
– И чего же ты хочешь?
– Я не могу вернуться, так как аура Земли меня не пропустит. Только тебе дано пройти сквозь земную ауру, так как она к тебе благосклонна.
– Так пойдем со мной вместе.
– Нет, этого не получится сделать. Нам придется пройти сквозь Ворота, и они меня отфильтруют, а вот в ауре Фикты открыт портал, тот, по которому ты попала сюда, и я могу по нему вместе с тобой попасть на Фикту.
– Зачем тебе Фикта? Ты же земной бог.
– С Фикты я найду возможность попасть на Землю, я сообщу о себе Земле, и она позволит мне вернуться. Мне это будет сделать просто: во-первых, потому что я не материальна, а во-вторых, мне помогут мои братья Фэб и Веспер.
– Они никогда о тебе не говорили.
– Конечно… зачем вам, смертным, рассказывать обо мне.
Вика задумалась. Ей нужна была хоть какая-та подсказка, но ее не было. Ее сознание заполнено чем-то чужеродным, которое настоятельно требует поверить голосу. Время не имело значения, можно было думать вечно, но люди динамичны по своей природе, и Виктория приняла решение… То столкновение планет, которое она видела, было ужасно, и если она в состоянии это предотвратить, она сделает это. Ей не надо вновь умолять Фикту, она знает, что путь обратно открыт, и она делает шаг… назад.
