– Вы, девушка, неравнодушны и это замечательно. Приехали к нам в деревню, домой к незнакомому человеку, передали весточку, неважно, какая она. Вы боретесь, время свое тратите, это дорогого стоит. Ничего просто так не происходит, все имеет смысл. Павел тоже приезжал сюда в поисках ответа, жил, как в потемках, свет увидел – потянулся к нему, не хватало ему видать, только свет свету рознь, один греет, другой обжигает. Не понимал он этого, но сделал свой главный выбор жизни. Правильный выбор.
– Какой выбор?
– Остановил зло.
– Спас от смерти?
– Смерть это не зло. Я считаю, смерть милосердна, особенно к старикам, избавляет их от ненужных страданий и потом, что на обратной стороне медали? Жизнь. Без одного не бывает другого. А зло оно другое, оно искажает картину, ставит с ног на голову, любит прикидываться добром. Любой обман начинается с того, что вам желают добра, успокаивают, что думают о вас, и действуют, исключительно, в ваших интересах. Церковь любит повторять – зло есть отсутствие добра или законов бога, но это уже нарушение принципа всемогущего и вездесущего. Физическая аналогия здесь, в нравственных понятиях, неуместна. Не бывает абсолютного добра или зла, любое деяние есть борьба, противодействие, компромисс. Вот вы видите, человек борется с драконом. Это метафора. Молодец, герой, это добрый человек. Но оказывается, внутри себя он вырастил своего дракона, которого победить не может и который требует жертв. Он что, уже превратился во зло? И снова борьба с дьяволом, требуется герой? А вот Павел, смог победить своего дракона. Да. И я не развлекаюсь, это мой способ размышления.
– …..Простите меня, я сегодня на взводе. Неудачный день.
– Ничего, бывает, я вас понимаю. У нас вот, недавно секта появилась, собираются в доме, молятся чему-то, разговаривают, а на расспросы только загадочно улыбаются и молчат, только и слышал, что какого-то светлого прославляют. Не было печали, так черти накачали. Чувствую, хлебнем мы с ними горя.… Хотите, мы сходим к одной бабке? Вреда не будет, а совет хороший не повредит. Она на вроде местной ворожеи.
– Пойдемте. Что мне терять?
– Ну,… терять всегда есть что. Возможность совершить поступок, сказать доброе слово, встретить хорошего человека. Я вот чего много потерял…
За разговорами они дошли до дома гадалки. Бабка сидела на своем посту около окна и, услышав, кто идет, махнула рукой. Марина уставилась на бабку, а та разглядывала девушку. Дед Василий покашлял и коротко объяснил:
– Матрена, застрял наш парень в своем теле, ни живой, ни мертвый. Марина в больнице, возле него служит, вот говорит, что пугает он во всех в округе и ее ругаться научил.
Бабка молча выпила чай, наклонила голову, уставившись куда-то сквозь столешницу и начала ронять слова. Каждое в отдельности, слова были понятные, вот только связались они в непонятные фразы:
– Всякая зверушка свой угол имеет. Ты, птица слепая, слышишь, но не видишь, ищешь лягушонка, ступай на болото, а зайца в поле смотри, да подлеске. Не жди в степи морского гада.
Боится он, прячется. Где он под защитой, там и ищите. Испеките блины. Все, не вижу ничего. Ступай, больше нечего сказать. Устала я.
Дед Василий встал и сделал знак девушке. Они вышли на улицу. Марина с недоумением спросила:
– Что это значит? Я не понимаю. Какие еще зайки? Какие блины? И почему я птица?
Старик дотронулся до ее руки и показал на голову:
– Думайте. Ответ сам придет в голову. Вы его знаете. А мне пора, да и вам тоже. Прощайте, Марина!
Он заковылял от нее, собака на прощание оглянулась, и побежала следом за стариком. Девушка, посмотрела вокруг:
– Что я здесь делаю?
Ей захотелось сказать, живущим здесь людям, что-то важное, идущее от сердца:
– Не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.… Береги, что имеешь…
"Похоже на статус в Контакте, какая пошлятина!.. Нету никакой кошки в темной комнате! И никогда не было! Блинчики, блин! " – нелогично закончила Марина свои запутанные размышления и в расстроенных чувствах поплелась на автобусную остановку.
Глава 9
Поздно вечером, после спасительного душа, с чашкой горячего чая и бутербродами, в полюбившемся кресле в квартире Павла, Марина почувствовала себя намного лучше. С нее, душным толстым одеялом, спала раздражительность, ушла досада на себя, бестолковый день и весь окружающий мир. Осталось только чувство вины перед стариком, деревенским философом Василием. Он, словно неразумному ребенку, пытался растолковать ей, что нет смысла сердиться на то, на что не можешь повлиять, все равно, как обижаться на неторопливый ход исцеления. А она… Она была капризной девочкой, желающей немедленно получить игрушку в магазине, хорошо обошлось без истерики. Но как было не выйти из себя, выдавая одну мудрую поговорку за другой, при этом ругаясь, будто заслуженный пастух-лингвист на пенсии. А еще… Марина перебирала слова, в поисках подходящего, чтобы лучше описать ее состояние… Она, словно поглупела лет на десять, наивный ребенок, не чувствуя берегов, кидалась из одной крайности в другую… никакой рассудительности, одна эмоциональность.… Вот так она вела себя в детстве? Гормоны заиграли? Одно влияло на другое, это бесспорно. Как говорил один веселый профессор в институте, нет гормонов без настроения, а настроения без гормонов, если вы испытываете страх, то необязательно из-за тысячерублевой купюры из маминого кошелька, взятой без спроса, проверьте лучше почки, а если гнев, то поджелудочную железу. Возможно, она подзабыла, это было вполне естественно для того возраста, но не для взрослого человека. Ей снова стало стыдно перед дедушкой. Ладно, он умный человек и понял суть происходящего, поэтому не обиделся. "На обиженных воду возят, а на добрых сами ездят".– вспомнилась подходящая поговорка. Это она вспомнила? Похоже, так. Мальчишка взбаламутил ее память, подобно шустрой рыбе в мелкой заводи. Как он это делает? Шныряет туда-сюда, гормоны ее трогает, шалопай мелкий! Думай, сказал напоследок дед Василий. Она попробовала снова мысленно перебрать события этого дня. Бабушка Павла была искренней в своем горе, слишком безутешно она плакала. Кот беспрестанно крутился вокруг девушки, ему было что сказать, это точно, может он учуял запах хозяина, а может и его присутствие. Да ну, так не бывает! Какое присутствие, это же не переселение души. Она это она, а вот мысли.… Нет, не мысли, эмоции… чужая память. Ладно, проехали это болото, лучше не останавливаться, а то можно застрять надолго. А вот Дима, показался ей неискренним. Наигранное веселье, нежелание помочь и почти позорное бегство от нее. Какой же это друг? Он боялся, точно, страх мелькнул в его глазах. Но не ее же он испугался? Страшные воспоминания? Есть, что скрывать? Или его устраивает такое положение дел с Павлом? Да знал он, что друг в коме! И он был с ним до конца, дядя Егор говорил про последний день, Дима приехал в поселок и они вместе уехали. Скорее всего, Дима помог подготовиться и уйти Павлу, забрал вещи и оставил только компьютер. Что-то случилось тогда в гостинице, чего не хотел бы вспоминать Дима. Тупик. Пока он сам не захочет рассказать, ничего не поделать. Теперь бабка-гадалка, жутковатое впечатление осталось после нее. Неживой голос, сморщенное лицо, неподвижное тело. Да! Точно. Вот что смущало девушку до сих пор. Обычно люди совершают тысячу ненужных мелких движений, трогают свои руки, лицо, переставляют предметы, но не бабка. Сидела на стуле, словно она с мебелью была вырезана из одного куска дерева. Немигающий взгляд, упертый не то в Марину, не то мимо нее, и слова, налитые, одним точным движением, в одну порцию гаданий. Ведьма! И сказала, кажется, обычные фразы: "Всякий зверь свой угол имеет". Вот к чему это? Что Павел теперь зверь или подобие его? Что там еще: « Хочешь найти лягушку, ищи на болоте. Зайца в поле или подлеске. Морского гада не жди в степи. Боится он, прячется. Где он под защитой, там и ищите его. Испеките блины". Загадка, головоломка. И почему она-то птица, к тому же незрячая! Это, уже ни в какие ворота! Хорошо, что не глухая. И что теперь ей, слушать? Куда приложить ухо? К земле? Марина взяла в руки камень и стала крутить его, глядя на просвет. Комната приобрела необычный вид, свет от настольной лампы завораживал кровавым цветом. А ведь старушка не просто так говорила про нее, девушка уже согласилась с ней в глубине души. Да, она слушает. Слушает необычное, непривычное, как паучок в ожидании добычи. Паутина ее невидимая и насколько она раскинулась, неизвестно, но сразу передает тревожную вибрацию. А бабка назвала ее птицей! Что за птица без глаз? Как ей летать? Оставлю это на потом, решила Марина и вернулась к своим зверушкам. В сказках такой поворот сплошь и рядом. Царевна-лягушка, Финист ясный сокол, братец Иванушка. Добровольно это редко кто делал, волшебники только, а чаще всего, случалось с героями в результате злых чар, заклятия, проклятия. Жил-был далеко, парень простой и веселый, Пашей звали. И вот однажды полез Паша туда, куда не надо лазить. Открыл запертую дверь, на которой русским языком было написано "Стой! Не лезь, убьет!", а для особо одаренных, знак нарисован, череп мертвого человека. Но Паша ведь не такой, его убить не может, он же бессмертный, пофигу технику безопасности и прочие средства защиты. Полез, зараза, открыл-таки ящик Пандоры, откушал запретный плод и стащил, что плохо лежит. И побежал с криком оттуда, а за ним уже гналось чудище поганое, невиданное. И стал Паша прятаться, но не в лесу иль на болоте, даже в степь не пошел, а прямиком к бабушке родной. Помоги, говорит, бабуля, обижают меня злые колдуны-волшебники и чтобы схоронила она его в подполье, до следующей весны, но явился к нему друг Димка, стал насмехаться над ним, зубоскалить. Обнялись приятели и отправились. Нет, не на славную битву с чудищем, а в ближайший кабак, водку жрать. Выпили они меда-пива немерено, стали похваляться, силушкой богатырской меряться. Тут им под руку и бандиты подвернулись, отметелили несчастных нарушителей закона так, что тем мало не показалось, а в самый раз. Сошли те, от горя, с ума и отправились в психушку, плача от резкого шума и писаясь под себя по ночам. А удалой боец Паша с доблестью вернулся домой и стал ключи искать забывчивым старушкам. Хорошо ли, плохо, не знаем про то, только у старушки той, смышленый племянник оказался. Ему было мучительно больно смотреть на то, как один простофиля безвозмездно, то есть бесплатно, помогает другим. Племянник решает помочь славному, но бедному богатырю и организует синдикат по розыску утерянных вещей, людей, животных. Паша занимается самой легкой работой – собственно розыском, а племянник взвалил на себя самую тяжелую часть – организационную, мобилизационную и финансовую, за что скромно назначил свою персону директором сего замечательного предприятия оказания не безвозмездных услуг населению. Все шло хорошо, но недолго. Паша стал звездой и повел себя, как все звезды, по-скотски. Вместо того чтобы быть благодарным до гроба, он сбежал от своего счастья и довел до белого каления благороднейшего человека, желавшего только добра ближнему своему. Тотчас прознали про беду, сбежались безжалостные враги и вероломно зарезали, ни за что, ни про что, достопочтенного племянника, сына славного племени бескорыстных людей. А Паша перевернулся, развернулся и обернулся зверушкой, только его и видели. Сидит под кочкой где-то, льет горькие слезы и рыдает: «Ну, зачем я туда полез, куда не надо было лезть!" Но не поделать ничего, остается только надеяться, что родилась уже бесстрашная девушка, которая отыщет его окоченевшее тельце, поцелует и превратится Паша в прежнего героя-дурачка. Будет мед-пиво пить и байки травить о своих подвигах. Тут и сказке конец. Сказительница героического эпоса про Пашку-дурачка и будущая воительница того же сказания сладко зевнула и отправилась считать бабочек. После восьмой, она очутилась в поле, где искала под листочками и кусточками маленькую зверушку, но может зверушка слишком хорошо пряталась или она не там искала, а все было бес толку. Пока не метнулась из-под куста серая тень, напугав ее до ужаса. Она даже разглядеть не успела, что это было, когда тень подлетела к ней со спины и вошла, словно камень-голыш в воду, без брызг и всплеска. Перехватило дыхание, сжались мышцы, зрачки расширились в ожидании острой боли, но ничего не произошло. Она просто оказалась под столом, из-под клетчатой скатерти виднелись чьи-то ноги в больших пушистых тапочках, красный мяч и огромная кукла без ноги. Рядом сидел кот, облизывая лапу и умывая мордочку. Кот был с нее ростом и, закончив умываться, заурчал и потерся об ее голову, она засмеялась, пытаясь ухватить кота за шерсть, и упала навзничь. На громкий крик появились сильные руки, и она взлетела над столом. Комната закружилась в хороводе, потом стала прыгать вверх-вниз. Она свободно летала и заливалась счастливым смехом от упоения, наслаждения, причудливой смеси испуга и восторга. Затем все успокоилось, перед глазами возникли большие глаза и мягкие губы, которые прикоснулись к щеке, лбу, голове, а в рот полилось теплое молоко. Ручкой она ухватилась за палец, глаза стали закрываться, потом открываться и снова закрываться. Она заснула.
Глава 10
Она видела во сне что-то, но никак не могла вспомнить. Ощущение легкости и радости не покидало Марину целое утро. Восхитительное, чудесное, летнее утро в этом тихом городке, ради такого она бы переехала сюда, не раздумывая. Эмоции переполняли ее, энергия била ключом, она могла бы, сию минуту, пробежать длинную-длинную дистанцию или плыть без остановки. Как здесь хорошо! Куда-то ушли тревожные мысли, отступили заботы. Может, правда, задержаться здесь на пару дней? Такой отдых целого отпуска стоит. Откуда это взялось? Чувство беззаботности, детской радости перед поездкой на море или ожидания новогоднего праздника. Да, только в детстве она испытывала подобное, подзабытое в хлопотливой взрослой жизни. Неужели это все сон? Может маленький одинокий мальчик нашел нужную ниточку и подергал за нее? Господи, да ради такого… Стоп. Где-то она уже это слышала и совсем недавно. В ночном опыте с камнем и качающимся, из стороны в сторону, психиатром. Просто выброс гормонов или нечто другое? Никто не может самостоятельно влиять на работу своих желез… Или может? Да, она знала о влиянии образа жизни на работу эндокринной системы, в здоровом теле, здоровый дух, что смех и секс ослабляет боль, а нормальная работа органов влияет на самочувствие и настроение. Но разве можно, по желанию, убрать тревожность или побороть страх? А как же йоги? Нет, туда она не пойдет, энергополя, биопотоки и прочая паранормальная активность странных людей с экранов телевизоров отталкивала и вызывала неприятные рефлексы. А чем она занимается или это другое? Пытается подобрать подходящий образ зверушки для больного в коме. Конечно, это другое! Она весело засмеялась и закружилась. Запыхавшись, она упала на диван и задумалась, а кем она представляла себя, по темпераменту, образу жизни, уму, наконец. Если не вспоминать бабкины слова… Точно не рыба, скользко, мокро и холодно, брр… Насекомое? Паук? Они живут везде, живучи, часто организованы, но у них нет эмоций, юмора не понимают. Нет. Пресмыкающиеся, земноводные, тоже нет. Млекопитающие, может быть. Хищники? Нет, убивать и охотиться она не хотела и не любила. Травоядные, всеядные, птицы? Точно! Бабка права! Птицей она могла бы себя представить. Не крикливой и шумной, а неприметной, внимательной птицей и, обязательно, умной. Выбор сузился до ареала обитания, и городской житель стал предпочтительнее.… Все понятно, она ворона. Умный наблюдатель, приспособленный жить в любых условиях и не обязательно в стае. Она всегда уважала эту птицу и не отказывала ей в наличии интеллекта. Вспомнила, как смеялась над бедной собакой, пытавшейся отпугнуть ворон от своих тайных складов. Поведение ворон было простым и эффективным, они подмечали собачку, следили за ней, до места очередной "закладки" и одна птица сразу летела на это место. Собака замечала наглого вора и гналась за ним, по мере возможности, причем ворона не просто улетала, она недалеко отлетала и садилась на земле, чтобы Тузик не терял желания поймать ее. В это время, вторая ворона, без особой спешки, успевала достать съестной запас, далеко не сообразительной, собачки и улететь на ближайшее дерево. Как делились между собой птицы, Марина не знала, но была уверена, что между собой птички находили согласие. Хорошо, пусть будет так. И где она искала бы ворону? Правильно, в городе, на своем любимом дереве, посту наблюдения, откуда открывался прекрасный обзор и не сильно заметно самого дозорного. А как соотнести это к человеку? Девушка задумалась и, с удивлением для самой себя, обнаружила такое место в институте. Она любила сидеть за колоннадой, где видела весь холл, коридор и всех входящих-выходящих, а чтобы найти ее, нужно было пройти весь зал, зайти за колонны и подойти к ряду скамей, вдоль стен. Надо же, она точно ворона! Насчет того, что она слепая птица, тут бабка надвое сказала… Смотря, в каком мире! Есть реальный мир, есть выдуманный, каким она его рисует себе, есть мир желаний и фантазий, а еще есть мир с драконами, мир, с ее сигнальным колокольчиком которого она слышит и куда заглядывает бабка Матрена. Там она может не летает, зато порхает в другом! Вот так-то! Марина усмехнулась небольшому открытию и снова вздохнула, замечательно все это, но речь идет о человеке в бессознательном состоянии. Она с трудом представила себя на больничной койке. Как подсказала бы она, что делать? Работа мозга сохраняется, по крайней мере, какой-то его части, иначе, шансов почти бы не осталось. Органы чувств работают? Хороший вопрос, но ее знаний не хватало. Электрические сигналы говорят о том, что ответной реакции нет, но какая-то лазейка есть, иначе она не сидела бы в этом расчудесном городке. Должен быть способ общаться или сообщить, передать сигнал. Выманить, соблазнить, заинтересовать. Что любят вороны? Необычное, блестящее и, главное, что можно стащить. Что получается? Если в палату принести гремящий, сверкающий предмет и положить на видное место, то она непременно очнулась бы? Ага! Незаметно взяла, спрятала и снова отключилась. Марина захихикала, представляя эту картину. Может наблюдать ей нравиться, но воровать, она не приучена. Так, а если бы ей с детства не твердили, что воровать нехорошо, то она своровала бы? Она задумалась. Блестящая драгоценная вещь, золото, самоцвет, хотелось бы ей иметь это, при условии безнаказанности? Нехотя, с закатыванием глаз и возмущенными криками совести, она призналась себе, что да, могла сделать. Ха-ха, интересный способ реанимации, получается, может статью в научный журнал написать. Где-то в душе, сомнение, непрошеным гостем, скреблось в дверь. С этим странным случаем, все может быть, и танцы с бубном, и кровопускание при луне. Пора поговорить с кем-нибудь умным, в трезвой памяти и без лишних гормонов в крови. Она нашла тапочки и спустилась на первый этаж. Дед крикнул, что открыто, на ее тихий стук. Марина поздоровалась и села в кресло, пока старик наливал ей, а заодно и себе, чай. Не выдержав долгой паузы, она спросила:
– Егор Степанович, на какое животное я похожа?
Он озадаченно посмотрел на нее и решил уточнить:
– Просто так интересуетесь или есть смысл?
– Со смыслом.
Дед Егор хмыкнул и расправил невидимые усы:
– Ну, я бы сказал, что на кошку.
– Почему?
– Кошки мало привязаны к хозяевам, больше к дому, а хозяев заставляют жить по своим правилам. При этом они внимательны, замечают любую мелочь.
– Гммм… интересно. А я думала, что похожа на птицу.
– Можно и так сказать. Почему нет? Вы похожи на серьезную такую птицу. Рискну назвать орлана.
– Почему?
– Орлан – рыболов, а вы любите ловить рыбу, для этого нужно терпение и немалая сноровка, к тому же они не сбиваются в стаи.
– Хорошо, не совсем согласна, но пусть будет так, а Павел на кого похож?
– Не удивляйтесь, отдам предпочтение зайцу. Вижу вопрос, поэтому сразу отвечаю, пугливый, осторожный, не лезет первый в драку, но может дать серьезный отпор. Мозгов немного не хватает, поэтому сначала делает, потом думает. Про таких говорят – дурная голова ногам покоя не дает. Честный, справедливый, простой. Теперь вы ответьте, к чему это?
Марине пришлось рассказать про поездку в деревню, деда Василия и гадалку с ее ворожбой. Егор Степанович выслушал, не перебивая и без эмоций, только на необычное гадание поднял брови:
– Значит, пеките блины?
– Да, я так и не поняла смысл слов.
– А вы знаете поговорку – первый блин комом?
– Да, конечно, слышала.
– А смысл ясен?
– Конечно, сначала возможна неудача, потом все пойдет как надо.
– Заблуждение. Многие поговорки сократили в разговоре, из-за чего смысл потерялся и исказился.
Он встал и взял с полки потрепанный томик, пролистал страницы и прочитал:
– Первый блин комам, блин второй – знакомым, третий блин – дальней родне, а четвертый – мне.
Поставил книгу на место и спросил:
– Разве о неудаче здесь идет речь?
– Но первый блин все равно комом, не так ли?
– Не комом, а комам, тем, кто в коме, то есть в спячке. Или по-простому, медведям. Первый блин – медведю.
У Марины неожиданно вырвалось:
– Вот же ёкарный бабай!
Она тут же покраснела и закрыла рот ладонью. Старик закашлялся, но затем девушка поняла, он так смеется и тоже рассмеялась.
– Извините, я вообще-то не ругаюсь, но в деревне выдавала такие словечки, о которых раньше и не слышала.
Дед оживился, попросил удивить его, и она смогла поразить его воображение. Он захекал, закашлял, покраснел, она даже испугалась, но Егор Степанович махнул рукой и вытер слезы:
– Спасибо, дочка! Порадовала, давно не слышал ничего подобного! Надо же, захухря! Ха-ха! Прямо бальзам на душу!
– А почему мальчики так любят сквернословить?
– Это же игра! Забавная игра, придумать такое словечко, которое никому в голову не пришло, а ругательства задают особый ритм речи, показывают правила, как это возможно. А почему именно мальчики? Эта игра на грани фола, с риском кого-нибудь обидеть, оскорбить и нарваться на ссору. Девочки избегают лишнего риска. Кстати, вы знаете, что вполне безобидные слова "хрен" и "фиг", как и буква древнерусского алфавита "хер", стали использоваться, как эвфемизм более грубого русского слова, не буду вслух его произносить. Возможно, язычники кричали новокрещенным христианам что-то вроде: «Ступай на крест!", посылая их по известному адресу и одновременно оскорбляя нового бога с похожим именем. Слово "похерить", к примеру, до сих пор обозначает – поставить крест на чем-нибудь. А еще, раньше вышивка была именно ими – да-да, не смейтесь! – херами и играли тоже в них, херики-оники. Хотя древнее, греческое происхождение, идет от слова "рука", как видите ничего общего с современным значением. Вот такие вот херувимы!
Дед пытался сохранить умный вид, но долго не продержался, не выдержал и первый рассмеялся, а Марина поддержала, заливаясь смехом:
– Представляю свою бабушку, она смотрит мою вышивку и говорит – какие-то, простите, херы неровные, этот хер, извините, у тебя больше, чем остальные!
Старик снова захекал, закашлял, вытирая слезы.
Они постепенно успокоились и продолжили разговор:
– Так что, Павел – медведь?
– Какой там медведь, не тянет он на него!
– Тогда причем блины?
– Мдаа… Действительно. А кто у нас еще в спячку впадает?
– Я знаю только ежей и сусликов.
– Да, а еще бурундуки, змеи и лягушки. На этом мои познания заканчиваются. И зайцы не спят зимой, только шубу меняют.
– Паша похож на кого-то из них?
– Нет… ни на кого из них. Может ежик? Но нет.
– Зайцы не едят блины…
– ….и пиво не пьют.
Они снова рассмеялись.
– Мы же Пашу хотим разбудить, а не зайца!
– Подождите, давайте серьезно. Я так поняла, надо его выманить из того места, где он прячется. Для этого сначала определить, кто он и где он под защитой. А потом испечь блины. Если он заяц, то чем его заинтересовать?
– Когда заяц выходит из дома? Когда он голоден и хочет пить, знает, что рядом нет врагов или хочет подружиться с самочкой.
– Значит чувство голода или жажды, отсутствие опасности и запах самки.
– Отлично сформулировано, Марина! Голод это блины, безопасность это тишина, неяркий свет, насчет третьего, я бы сказал, но неудобно.
– Женские гормоны.
– Да, точно.
– Я что-нибудь придумаю.
– Не сомневаюсь.
Марина подозрительно посмотрела на деда, но тот сидел, сложив руки на коленях, со смиренным видом, потом неожиданно хрюкнул и загоготал в полный голос так заразительно, что она не выдержала и тоже рассмеялась.
Прощание было коротким и сердечным. Она пообещала позвонить ему, поцеловала в щеку и отправилась домой в город. Путешествие закончилось, пора работать.
Глава 11
На этот раз он забрался дальше обычного. Отыскал в соседнем мире столбики с красными канатами и удивился их обилию. По сравнению с его домом, здесь был полюс, пуп земли. Он взял руки в ноги, засучил рукава и принялся за дело. Привязал ниточку за опору и отправился на кулички, к черту. Никого он не встретил по обыкновению, но сделал небольшое открытие с разноцветными пузырями. В поиске волшебной точки, он понял, что почти всегда стыки шаров вызывали глубинные вспышки и хороводы огней. Шарики, при этом, не надувались, а слегка изгибались и колыхались, как будто дул свежий ветерок. Он продолжал трудиться в поте лица, словно зарабатывая на хлеб, и внезапно краем глаза заметил движение невдалеке. Резко развернувшись, он увидел белесую полупрозрачную тень, которая неторопливо проплывала над пузырями, пока не коснулась одного из них и не исчезла в нем. Пузырь как-то неожиданно ожил и завибрировал, подсвечиваясь изнутри бесшумными вспышками света. Чего он такое видел? Это что, было привидение или призрак? Может оно поговорит с ним? Нажимая последние точки, он внимательно оглядывался, но пропустил момент появления следующего призрака, тот уже плыл в пространстве. Он приблизился к бесформенному облачку тумана и протянул к нему руку. Туман просто прошел через него, не задерживаясь и не вызывая ничего… почти ничего, кроме сожаления. Горького, щемящего сожаления. Ему стало так жалко себя, что хотелось плакать. Он опустился на колени и собрался рыдать в три ручья, как вдруг, в темном царстве разгорелся сыр-бор. Облачко тумана добралось до одного из пузырей, тот заволновался и передал серию огоньков куда-то вглубь. Ответ пришел быстро и был неадекватным, пузыри заходили ходуном, а один зеленый шар, вдруг вздулся обиженным прыщом на носу у девицы на выданье. До извержения дело не дошло, видимо руки были коротки, но волнение произошло знатное, прямо шаротрясение. Он был в растерянности, стоило ли продолжать эти раскопки или плюнуть на эти страсти – мордасти, но решил, что раз он парень в рубахе, то и море по колено. Вызвал очередного духа и, скрепя зубами, коснулся его. Но, вопреки ожиданиям, результат был приятным, его обдало волной ласки и любви, он когда-то помнил это ощущение тепла объятия с… кем-то близким и родным… Кто это был?.. Нет, не помнит… ничего.… С усердием, достойным лучшего применения, он продолжил вызывать призраков. Они всплывали снизу, плавно летели мимо него и исчезали в пузырях, неизменно поджигая их изнутри. Обиды, радость, веселье, острая боль, таким было касание к призракам, и он знал эти переживания. Кое-что, он смутно вспоминал, обиду на любимую собаку, когда та укусила его за руку или боль от ожога черной кипящей смолой, капнувшей на ладонь. Была радость от деревянного самолетика, гладкого, пахнущего свежим деревом и веселье, когда его сажали на плечи и шли по улице, а вокруг все улыбались и махали цветами и флажками. Все хорошее когда-нибудь заканчивается, вечер перестал быть томным, когда снизу вылезло что-то большое, непотребное и полезло на него. Он не стал лезть на рожон и точить там лясы, а спокойно удрал восвояси и перебрался в другой, лучший мир. Миры не кончались, призраки плодились и не повторялись, некоторые были в человеческом образе, таких монстров он опасался больше всего и сразу покидал этот мир. Он имел неосторожность познакомиться с человекообразным облаком, и впечатление осталось сильное. Его скрутило от такой боли, какой он ни разу не испытывал, свет померк, наступила тишина и только тонкий-тонкий писк, до зубной боли, бился в голове. Долго, казалось целую вечность, он приходил в себя, пока не смог выпрямиться и встать. Пузыри сошли с ума, тревожно мигали сигнализацией, стало сумрачно, огни ушли вглубь. Лиха беда – начало, отворяй ворота, пока оно тихо и он ушел. Ушел, куда глаза глядят, пустился во все тяжкие и когда очнулся, было поздно. Не в смысле времени, а в его местоположении. Он не помнил дороги домой, в свой родной мир, не то, чтобы он очень соскучился по серому, но другого у него нет и наверное не будет. Пометки на столбиках, что он оставлял, таяли бесследно, нити забирали энергию, но дело не в этом, он забыл привязать нить. След после него оставался, но был нечетким и слабым и он, пойдя по собственному запутанному следу, вскоре остановился. Следы пересекались, путались и таяли. На ум пришла народная мудрость – хочешь, чтобы шнурки не развязывались, завяжи их узлом. Что теперь делать? Он пометил столб нитью и завязал на узел, подождал и еще подождал, нить не таяла и не исчезала. Да, задний ум у него крепкий, только эта крепкая голова ногам покою не дает. Этот мир он отметил своим посещением и печально посмотрел на десятки столбов. Где он был, а где еще нет? Тоска крепко обняла его за плечи и повела в злачное место. Оно было недалеко и оказалось небольшим озером, круглым, зеленоватого цвета. Тоска с ходу нырнула туда, почти ставшей не различимой на фоне воды, и весело махала ему оттуда рукой. Он с сомнением покачал головой и прилег на краю, опустив в воду только руку. С руки слетела тонкая прозрачная оболочка, боль утихла, печаль таяла и снова с руки слетела полоска света. Ему стало лучше, спокойно, безразлично. Все волнения, тревожившие последнее время, отступили, пришел долгожданный покой. Упокой его душу, Господи. Чего?! Он выдернул руку из воды, но вода, тонкими прозрачными струйками сама жадно тянулась к нему, обтекая его ноги. Кусок кожи, размокшей газетой, сполз в озеро и исчез в глубине, а вода, чмокая влажной ненасытной глоткой, тянулась выше, к его естеству. Он заорал от отвращения, дергаясь на ставшем, неожиданно липким, берегу, руки не могли оторваться от желеподобной субстанции, не находя опору. Спина медленно погружалась в вязкую жижу, страх окутывал его паутиной, подкрадывался к горлу. Внезапно он перестал дергаться, закрыл глаза, вспоминая радостные моменты полета на сильных руках по комнате, большого кота и красный мяч. Его неудержимо, с бесшумным треском разрываемой плоти, потянуло вверх, оболочка на груди лопнула, словно изношенный халат и разошлась по обе стороны. С невероятным усилием он выдергивал, по очереди, ноги и руки из старой оболочки, наконец-то освободился из своего прежнего кокона и взлетел на высоту. Уже с безопасного расстояния, он брезгливо смотрел, как зеленая жидкость бурлила над остатками его шкуры и спустя какое-то время успокоилась и отступила обратно в озеро. Ничего не напоминало недавнюю борьбу, только хлопья зеленоватой пены еще плавали рядом с этим местом. Нет, он не готов к вечному покою, отчаяние – плохой помощник, а забвение годится для опустивших руки. Он осмотрел свои руки и выпустил тонкую струйку света в сторону озера. Струйка плыла над водой, вызывая волнение под водой, и в какой-то момент из воды вырвалась блестящее щупальце, и попыталось достать до струйки, но он вовремя сделал движение рукой, струйка света изогнулась и ушла вверх. Не фиг корчить из себя, черт те что, а то можно в лепешку разбиться, как рыба об асфальт. Короче, нужно осторожнее себя вести. Он попробовал представить себе иной исход этого пикника, ничего хорошего его не ждало, сожрали бы, вместе с какашками и все. Ладно бы у себя дома, а то здесь, незнамо где. Он принялся за работу и вскоре все миры, связанные с этим, были помечены. Куда теперь? Каждый мир имел десятки своих связей и, чтобы проверить их все, нужна вечность, которой у него нет… А если бы он нашел свой мир, то что…? Он сидел бы и мучился от скуки? Нет, он снова отправился бы за ответами. Так может пропустить пунктик с поиском своего дома и сразу за ответами, а? Чего ждать? Ему представилась парящая птица, и захотелось осмотреть все сверху, но вскоре он уперся в небо. Небо было упругим и полупрозрачным, внутри бегали шустрые огоньки, виднелась тонкая сеть, словно грибница. Он выпустил из руки тонкий светящийся хлыст и закинул удочку. Очень скоро что-то попалось, он тихонько потянул и вытащил какую-то хламиду. Недолго думая, он натянул ее на себя и почувствовал странное раздвоение. Он был ею, и он/она страстно желала от дорогого ей человека, Сереженьки, особенных слов и внимания и не просто желала, а жаждала. Она уверенно направилась к красному канату, который был ярче остальных, и ушла к Сереже домой. Ей нравилось у него все, такие красивые у Сережи шары, но особенно приглянулся вон тот, розовый. Она погладила его, он как-то задрожал и отозвался задорными веселыми огоньками. Ее прикосновение нравилось Сереже, она знала это, чувствовала. Шар вспух и здорово увеличился в размерах, пока неожиданно не завибрировал мелкой дрожью и не начал испускать мелкие шарики. Она тоже задрожала и упала в экстазе от ужасной красоты. Хламида на нем потрескалась и опала тонкими осколками. Он оглянулся, что за странное место и как он здесь оказался, потом пожал плечами – не страннее остальных, перекусил розовыми шариками и вернулся. Что-то случилось, но хорошее или плохое, он не знал и только надеялся, что кому-то сейчас стало лучше. Пора перебраться в другие миры и продолжить охоту. Добычи было много, добыча была разной. Некоторые он бросал, как непонятные. Как понять свое желание, чтобы ученый совет весной утвердил его в должности заведующего кафедрой? Он путался в новой обертке, падал, не зная куда идти и что делать, пока, наконец, не избавился от липкой, надоедливой, ноющей оболочки. Некоторые оболочки были простыми, как три копейки. Он вдруг желал новый велосипед и без колебаний шел к маме за приятными на вкус шариками, пока его одежка не спадала или не таяла облачком пара. Примерив, новый плащ, он внезапно ощутил раздражение и досаду на друзей, которые курили рядом с ним, а он, недавно бросивший сигареты, вынужден вдыхать табачный дым и мучиться от неутоленного желания затянуться, посмолить, курнуть. И почему те, кто курит, всегда идут впереди или с той стороны, откуда дует ветер? Он не знал куда идти, пытался давить на пузыри, вызывая, веселые на вид, шарики, но раздражение не уходило. Со злости он ткнул пальцем в шар багрового цвета, тот начал расти и одежка свалилась с него, но противным репеем долго цепляясь за ноги. Исполнение желаний продолжилось, пока он не очнулся около раздутых пузырей, сам был похож на них и еле шевелился от множества поглощенных шариков. Что он хотел? Вроде того, чтобы его жена Люся не строила глазки и не заигрывала с друзьями, коллегами по работе, соседями, покупателями в торговом центре, его родственниками и своим тренером в фитнес клубе, а также с друзьями в сети, друзьями мужского пола, этими уродами, кому делать нечего, только переписываться в чатах и клянчить красивое фото без лишней одежды. Нужно убираться отсюда. Вскоре он научился различать желания, если это модная, новая, сверкающая обновка, то скорее всего это материальная хотелка, исполнение которых упирается в отсутствие средств, а отсутствие денег упирается в старую работу, начальника-придурка и жену-дуру или мужа-идиота. Такие оболочки он забрасывал обратно. Реже попадались добротные оболочки, сделанные старательно, с любовью. Удача была на его стороне, и ему достался такой улов, среди всякой мелочи, вроде лекарства для старой собаки, желания удачного лотерейного билета и победы любимой футбольной команды. Он примерил оболочку на себя, та оказалась впору, будто сшитая по меркам. Ему неожиданно стало спокойно, тревоги ушли, сомнений не осталось. Чудесный прикид! И у него появилось имя, его звали Джек, доктор Джек. Что за желание он чувствует? Ничего особенного, ему просто хотелось убить кого-нибудь.
Глава 12
